Двенадцатое занятие

Нормализация альфа-ритма в мозгу. — «Окорение коры» головного мозга. — Преодоление смерти — центральная тема завершающей встречи. — Ступени нашего курса как последовательно восходящий путь к заключительному занятию. — Душа человека и необходимость постоянного совершенствования ее соответственно гармонии Мироздания. — Рациональные доказательства возобновления жизни души. — Три кита отношения к грядущей смерти своего физического тела. — Некоторые технологические особенности перехода человека из одного состояния в другое. — Завершающая медитация.

Торжественно сообщаю, что мы с вами подошли к заключительному занятию. И так как именно конец всякого дела должен являться его венцом, его гармоничным, последовательным и, в то же время, парадоксально-неожиданным венцом, мы и будем исходить из принципа «Конец — делу венец». Что же это будет сегодня за парадоксальный венец? Поскольку разговор сегодня у нас по своему значению — чрезвычайно важный, мы должны к нему хорошо подготовиться, настроить свои принимающие устройства на максимально чистый и полный, без помех, прием. Поэтому начало занятия посвятим предельно тонкой и точной, можно сказать, прецизионной настройке своей воспринимающей аппаратуры.

Прежде всего, приведем к состоянию абсолютной благостности и ровной, ритмичной, равномерной работы альфа-ритмы коры головного мозга. Именно их спокойствие и является условием для минимального количества помех, идущих изнутри из-за неупорядоченных шумов в коре головного мозга. Итак, приступаем к нормализации альфа-ритма. Проведем несколько коротких, но весьма емких медитаций.

Свет в зале притушен, наши глаза полуприкрыты, все до единой мышцы расслаблены. Несколько вдохов-выдохов с паузами-задержками между ними по системе «график крепостной стены», и мы уже — в состоянии измененного сознания.

И вот теперь силой воображения мы перенесены в лес, залитый ярким летним солнышком. Начинаем мгновенно работать по теме перевоплощения себя в травинку. Вот мы уже чувствуем, как колышемся вперед или назад, влево или вправо под воздействием любого легчайшего дуновения ветерка, вот мы с радостью и наслаждением вбираем в себя потоки ослепительных фотонов от солнышка, вливающих в нас своим искрящимся светом безмерно радостное животворящее ощущение присутствия в мире, бытия. И одновременно мы ощущаем вибрирующий поток соков земли, поднимающийся от корней к нашей элегантно заостренной и ласково наклоненной к земле верхушке — сколько же это миллионов лет должно было пройти, чтобы возникла столь совершенная форма, чтобы образовался столь сочный, богатый, интенсивный зеленый цвет, чтобы возникла столь совершенная система взаимодействия стихий Земли и Неба в каждом из сущих на планете обитателей, и во мне — в гибкой и в то же время несгибаемой травинке!

Ветерок колышет меня, солнышко посылает благодатные лучи, земля напояет своими соками — это моя жизнь, это неизбывная моя радость! Я живу ею, я живу в ней…

Прошу каждого из нас полностью раствориться в этом прекрасном, благодатном мироощущении.

Теперь приступаем к медитации несколько иного образного ряда, но также имеющей своей целью абсолютное упорядочение альфа-ритма в коре головного мозга.

(Аудиозапись 20. Чайковский. Концерт № 1. Вторая часть)

На этот раз каждый из нас является ручейком. Пересоздаем свое естество в текучую природу воды. Мы полностью свободны, изо всех законов Природы для нас сейчас важнейшим является гравитационный, то есть мы направляемся туда, где ложе для нашего русла оказывается ниже, и никаких других законов мы не признаем, поэтому мы полностью свободны, полностью раскрепощены, у нас нет никаких жестоких догматов, мы не связаны ничем, кроме сладкого обязательства катиться, течь туда, куда влечет нас один-единственный, сверхмогучий, всепроникающий во Вселенную закон, и мы наконец-то понимаем до конца, что свобода — это не просто осознанная необходимость: это радостное следование такому могучему закону, который действительно всемогущ, и следование которому только и дает ощущение полета, свободы, радости движения и — всемогущества.

Еще бы не всемогущество! Вот на пути нашего движения лежит упавшее поперек ручья дерево. Может быть, его подпилили бобры; или сломала буря; может быть, подточило время. И что же, эта преграда, эта плотина, этот лесной великан может меня остановить, прекратить, пресечь мой бег? Да нет же, я нырну под него, я разольюсь шире, я найду другие русла и каналы, я весело и находчиво найду возможности для того, чтобы продолжить свой радостный бег, который продлится до тех пор, пока я не сольюсь с руслом ручья несравненно более широкого и полноводного, а потом уже, не отделяя себя от его вод, войду живой частью в поток речки, которая вбирает в себя множество ручьев и родниковых вод, а потом мы, все вместе, сольемся уже в русле большой реки, потом уже станем водами могучей судоходной реки, несущей свои волны к огромной массе воды — к синему морю!

Нет мне преград, и в этом — моя радость, моя сила, моя свобода. И еще: как не радоваться мне тому богатству, той смене самых разнообразных впечатлений, которые сопутствуют мне на моем пути? Вот я бегу по затемненному, илистому участку леса и вбираю в себя все богатство вод, растворяющих залежи торфяников, а ведь эти пласты хранят в своей памяти все то, что было здесь еще миллионы лет назад, а вот теперь русло выносит меня на радостный, солнечный песчаный перекат, и сколько же тепла и света вбирают в себя мои воды! Я бегу, я теку, я несу в себе и память тысячелетий, и мгновенные всполохи каждого мгновения всегда нового своего существования. Я — ручей, я — воплощение свободы, основанной на полном единении с законами Мироздания, я — воплощение движения, символ жизни, концентрация великой памяти обо всем, что было на планете, и того, что происходит сейчас…

И еще одна новая медитация, но все с той же целью — упорядочения альфа-ритмов, которое, как вы помните, нужно нам сейчас для максимально точного, адекватного восприятия той важнейшей информации, которая будет получена вами сегодня и которая — я это знаю — станет началом нового миропонимания, точкой отсчета нового этапа вашей жизни. Итак, очередная медитация с мысле-образом «я — облако».

Ощущаем невесомость, парение в воздухе и в то же время настойчивое стремление к движению. Запоминаем это удивительное состояние, сочетание чувств — с одной стороны, абсолютного покоя, с другой стороны, неодолимого стремления двигаться и изменяться. Легкий-легкий ветерок чуть погоняет нас вдоль воздушного течения, и мы действительно непрерывно изменяем свою форму, но отчетливо замечаем, что эта текучесть, изменчивость внешнего облика нисколько не меняет нашего существа, естества, сути. У нас, плывущих над прекрасной, неповторимой по многообразию своих ландшафтов планетой, которую мы видим от одного беспредельного горизонта до другого, нет какого-то отдельного мыслящего органа: нет, мы воспринимаем действительность всю целиком, всей без исключения своей субстанцией. Отметив это, мы — пребывая одновременно в состоянии передвигающегося по небу облака и человека, сидящего в этом зале с полупритушенными лампами, — начинаем идентифицировать, отождествлять, сливать воедино удивительное мироощущение облака со своими возможностями. Да, облако отражает весь свой внутренний мир и весь окружающий его внешний мир целостно — можно даже сказать, голографически, ибо каждая мельчайшая частица отражает объективный мир точно так же, как и вся структура облака, вместе взятая. Вновь вспоминаем один из великих опорных законов диалектики: закон отрицания отрицания. Согласно этому всеопределяющему закону, развитие совершается по стадиям синтез — анализ — синтез. Да, воспринимающие возможности облака целостны, а в каждом из нас существует бесчисленное количество специализированных зон, каждая из которых по-своему отражает окружающий его мир. И уровень совершенства воспри ятия того мира, в который мы погружены, частью которого и сами являемся, не только весьма различается качественно между разными органами чувств, например, но он весьма отличен и количественно. Что это значит?

Да, мы в качестве тяжелого и в то же время невесомого облака совершаем неторопливый и, вместе с тем, стремительный полет над красавицей Землей; под нами проплывают и исчезают где-то вдали пашни и леса, петли рек и тоненькие линии шоссейных дорог, еле заметные коробочки домов, просыпанные по Земле в каком-то странном порядке, и оставляющие за собою длинные белые следы в воздухе, озабоченно ревущие авиалайнеры. Да, каждый из нас — облако, но каждый из нас — и человек, осмысляющий закономерности и векторы развития того мира, в который мы пришли. И всем своим естеством мы понимаем, что человек в том виде, в котором он существует сейчас, представляет собою вторую ступень всеобщего развития. Если первая воплощала синтез, то вторая, человеческая, стадия представляет собой воплощение анализа, дифференциации, различия многообразных отражающе-познающих устройств.

Дело не только в том, что зрение приносит иную информацию, чем слух, но и в том, что у одних из нас зрение плохонькое, зато слух и тактильные ощущения обострены: у других же весьма развиты органы обоняния. Войдя, например, в многоэтажное здание после вас, они с легкостью, подобно собакам, найдут вас по запаху порошка с витамином Be, который вы когда-то, месяц назад, положили в наружный карман пиджака, да так и забыли его принять. (Имеется, правда, и такой вариант, когда одинаково плохо работают сразу все органы чувств. К сожалению, вариант достаточно распространенный.)

И вот каждый из нас, человек-облако, проплывая над красавицей планетой, имея возможность мыслить долго, мудро, всеобъемлюще, несуетно, приходит к такому неизбежному выводу, как понимание неизбежности появления, с ходом времени, третьего этапа — то есть нового синтеза, то есть способности к целостному восприятию, но уже обогащенному и продвинутому блистательным совершенным развитием всех без исключения отдельных составляющих этого целого. И вот здесь-то, в небе, во время своего медлительного и, вместе с тем, стремительного передвижения в бесконечных воздушных просторах голубой планеты, мы — всем естеством своим, не одним только разумом, но всеми без исключения клеточками своими, всеми, до последней молекулы своей, до каждого составляющего нас атома — воспринимаем основной постулат того курса, который мы сегодня завершаем теоретически, но практику которого будем продолжать до беспредельно далекого конца дней своих.

Как вспыхнувшая в ночи молния ярко озаряет все на Земле вплоть до самого маленького листика, так и мы осознаем с предельной обнаженностью: да, задача выйти на уровень нового синтеза таким, каким, например, является колос по отношению к отдельному зерну, могучий дуб — по отношению к тому желудю, из которого он вырос, — эта задача должна быть решена по возможности полно и каждым из нас. Решая ее, мы вливаемся в могучий поток вселенского развития, которое осуществляется непрестанно, виток за витком, вверх по спирали. Да, свобода есть осознанная необходимость, и осознав до конца смысл и направление эволюции синтез — анализ — синтез, мы становимся миллионократ могущественней, чем до того, ибо оказываемся в стремнине общемирового развития. И собственно говоря, все те приемо-передающие энергоинформационные устройства, развитию и совершенствованию которых мы посвятили столь много времени на этих курсах и в этой книге, в своем идеальном развитии как раз и позволяют нам выйти на тот уровень нового синтеза, которого и требует от нас закон всемирной эволюции. Так и получается, подобно чуду: летит-плывет по голубому небу облако, воплощение синтеза первой ступени, и оно же является воплощением каждого из нас — человека, который уже вышел на уровень нового, удивительного синтеза, вобравшего в себя все богатства, достигнутые в процессе этапа анализа, дифференциации отдельных свойств и возможностей.

Летит облако, плывет по небу и воплощение в нем того Богочеловека, который сумел выйти на следующий виток развития мировой материи и мирового духа в их неразрывном единстве. Передвигается в голубой дымке это нерукотворное чудо. И чудом этим является каждый из нас.

Попрошу вас не менее минуты оставаться в ощущении радости от того удивительного прорыва в будущее, который только что был нами совершен.

Да, мы уже неплохо подготовились к восприятию того действительно важного, в масштабах целой жизни, материала, который будет сегодня доложен высокому собранию. Но поскольку, как известно, маслом кашу не испортишь, предлагаю прием, который поможет нам подготовиться к воспоследующему изложению еще лучше. Тот прием, который мы сейчас освоим, я попрошу вас запомнить и употреблять по отношению к себе каждый раз, когда, ввиду исключительной важности темы, вам потребуется особо пристальная концентрация внимания и необходимость схватывания самой сути новизны, с которой вы знакомитесь. Любопытно заметить, что посредством этого приема мы не только способны будем без каких бы то ни было сложностей расщепить ядро проблемы, но и фактически дословно сможем запомнить предлагаемый вниманию текст хоть в письменном, хоть в словесном его выражении.

Назначение медитации, которую мы сейчас достаточно быстро проведем, заключается в том, чтобы отсечь все суетное, не относящееся к предмету непосредственного нашего внимания, и получить, тем самым, возможность для концентрации на главном. Как осуществляется практически эта медитация, которой мы дадим кодовое название «Окорение коры»? Итак, проделываем 5–6 строго определенных дыхательных упражнений, может быть, даже повторим по рисунку крепостной стены автоматическое для нас энергетическое дыхание номер один, а может быть, сконцентрируем внимание сразу на двух своих ладонях, а может быть, быстро просчитаем от одного до тридцати, одновременно меняя огненные символы-числа на затылке — одним словом, оперативно вводим себя в легкое трансовое состояние.

Что делаем после этого? Подносим левую руку клевой лобной доле головы, делаем короткое вращательное движение и вместе с ним резко высвечиваем мыслеобраз: кора левой лобной доли прекращает свои беспорядочно студенистые вибрации и по своей твердости и застылости уподобляется коре какого-либо из крупных деревьев — например, дуба. После этого такой же скользящий жест осуществляем правой рукой, и в твердую кору, лишенную мелких колебаний, превращается кора правой лобной доли. Затем последовательно осуществляем ту же процедуру с левой теменной частью, затем — с правой теменной частью, затем — с левой затылочной частью, а после нее процедуру осуществляем по отношению сначала к левой височной доле коры полушарий своего головного мозга, а затем — и к правой.

Так мы подготовили себя к ясному, четкому, лишенному каких-либо помех восприятию материала любой сложности. С абсолютной легкостью мы воспримем и смысл информации, и все особенности ее внешнего изложения. Для освобождения же от «окорения» все нужно будет проделать в обратной последовательности. Сами-то подумайте: если в подобном состоянии мы пойдем отсюда, лишившись чудесной способности к ассоциативному мышлению, к восприятию мира во всем его многообразии и пестроте? Зачем нам это нужно?

Таким образом, мы хорошо подготовили свои воспринимающие устройства к итоговому занятию наших курсов. Название последнего занятия формулируем так: «Преодоление смерти».

Для того чтобы эта тема полностью легла в контекст всего курса и виделась действительно в качестве венца уже возведенного здания, вспомним еще раз, какие были в нем возведены этажи, по каким ступеням мы поднимались.

Фундаментом, платформой нашего курса является неколебимое убеждение в единстве устроения Вселенной. Это единство проявляет себя в том, что от бесконечно малого до бесконечно великого все во Вселенной состоит из атомов, которые жизнедействуют по одним и тем же законам. Оно определяется также и абсолютной изоморфностью, то есть подобием в устройстве структур — всех без исключения, ибо по спирали осуществляется вращение молекул, по спирали выстроены цепочки жизни ДНК, спиралевидное строение присуще грандиозным галактикам, каждая из которых насчитывает десятки и сотни миллионов объектов. Из этого факта абсолютного единства закономерностей, проявляющих себя на всех, без исключения, уровнях грандиозного Мироздания, следует абсолютно неукоснительный и неопровержимый вывод о том, что человек должен быть соразмерен этому всеобщему единству, должен вписываться без искажений и помех в эту вселенскую гармонию. И убеждение в необходимости именно такого порядка вещей побуждает нас с полной определенностью сформулировать свою задачу: по мере всех своих сил и даже превосходя их видимые возможности, содействовать ликвидации помех в этой великой вселенской гармонии — на уровне физических, психических и социальных структур человека и человеческого сообщества. Наша цель — жить в резонансе с Землей и Небом. Именно такова философская формула, определившая фундамент, на котором один за другим начали возводить мы этажи нашего здания.

Далее, в полном соответствии с объективной реальностью, мы обозначили систему приемо-передающих энергоинформационных устройств человека — тех, которые именно и обеспечивают его связь и единство со всеми процессами, совершающимися в безграничном Космосе. Он породил человека и человечество, и органической, естественной, согласной с его положениями частицей мы являемся, должны являться! Мы обозначили весьма сложную структуру этих устройств, которая отнюдь не сводится к работе одних лишь полушарий коры головного мозга человека. О, сколь много и смехотворных, и одновременно трагических заблуждений и бедствий в жизни человека и человечества связано с этим убогим, усеченным представлением о его столь укороченных-де возможностях!..

Далее, этаж за этажом, мы принялись за возведение полноценной структуры каждого, без исключения, нашего приемо-передающего устройства, начиная с клеточного уровня и внутренних органов и завершая работой с эгрегорами и всемогущей ноосферой, частицей которой являемся мы и которая, в свою очередь, является одним из важнейших составных элементов нашей энергоинформационной системы.

Параллельно с этим строительством мы отрабатывали, одну за другой, техники, направленные на умение отключать сознание, которое активно стремится подавлять полноценную работу других приемо-передающих устройств, а также техники, служащие умению концентрировать все свое внимание на одной-единственной заданной точке мышления, что миллионократно усиливает эффективность мышления — подобно тому, как луч лазера, направленный в фокусируемую точку, миллионократ могущественней, чем целая группа лампочек, рассеивающих свой свет во все стороны.

Суперважным умением, которое мы освоили затем, явилась работа с мыслеобразами, визуализация: она является последовательным развитием умения концентрировать свое внимание исключительно на решении одной-единственной задачи. Работа с мыслеобразами позволила нам не только увеличить суммарную мощность обоих полушарий коры головного мозга, но и овладеть активным воздействием на улучшение как собственного здоровья, так и здоровья доверившихся нам людей. Что чрезвычайно важно, эта работа вывела нас на практику пересоздания обстоятельств. И можно ли в этом контексте представить себе деятельность более актуально насущную, более существенную для самой жизни миллионов и миллионов человек, чем овладение процессами, подавляющими грядущие катастрофы, в том числе и столь грандиозные, как тектонические подвижки?..

И умение входить (и вводить других) в трансовое состояние, и работа с мыслеобразами во всей широчайшей палитре возможностей ее применения, и совершенствование всех наших приемо-передающих энергоинформаци онных устройств (в том числе и Самодура-цензора, самовлюбленного Диктатора) — все это, как мы понимаем, является не самоцелью, но техническими средствами для осуществления наших решающих установок и главной из них — пересоздания человека и окружающих его обстоятельств во имя гармоничного, оптимального, плодотворного существования в резонанс с обертонами Земли и Неба, которые породили нас, и в любви и согласии с которыми мы обязаны существовать.

Таковы были предыдущие этажи того здания, по которому все выше и выше в овладении новыми умениями мы поднимались. И вот теперь, говоря о человеке, его философии и его надлежащем быть поведении, соответствующем философии абсолютной слиянности с Космосом, мы вышли на принципиально иную, чем это принято в повседневности, концепцию того, что же такое есть человек. Какая именно субстанция, понимаемая под термином «человек», и должна стремиться к оптимально-гармоничному соответствию этим вселенским закономерностям? Формулирую сразу: человек — это не тело, в котором живет душа, но душа, которая время от времени меняет свою телесную оболочку, переселяясь после физической смерти из одного тела в другое, долженствующее родиться, и так далее неоднократно. Целью души является эволюция, самосовершенствование. И следовательно, именно душа наша и должна развиваться так, чтобы устремления ее были бы направлены как раз именно к согласию, к созвучию, к звучанию в унисон великой вселенской симфонии. Само собою разумеется, что двигаться в благом направлении наша душа способна лишь при технически-неукоснительном исполнении ее устремлений нашим физическим телом.

Таким образом, мы подошли к полному, ясному, абсолютному пониманию того, где и как осуществляется тот резонанс, к которому мы стремимся во имя того, чтобы человек был вписан в Мировой порядок, а не выламывался из него, не противоречил бы ему, саморазрушая себя и нанося кровавые раны своей Матери-Земле.

В процессе эволюции индивидуальной человеческой души существует некая парадоксальная, на первый взгляд, загадка: почему вновь народившийся человек не помнит о своих предбывших существованиях в других телесных формах и, в связи с этим, почему не имеет сознательной возможности двигаться вперед от той именно точки отсчета, на которой остановился в предбывшем существовании? Сколь разумен был бы подобный порядок, как кажется, ибо не было бы новых падений, не совершалось бы новых, подчас тяжких, грехов — короче говоря, не опускалась бы душа ниже уже когда-то достигнутого ею достаточно высокого предела. Полагаю, однако, что подобное беспамятство есть прежде всего инструмент сурового отбора, отсева тех, кто, может быть, случайно, в силу доброго окружения прожил свою жизнь спокойно и благостно. Какая, собственно говоря, заслуга его души в подобной незлобивости и доброте?

Не могу не вспомнить разговор со своим старшим сыном, тогда еще подростком, когда мы возвращались из альпинистского лагеря Узункол, расположенного среди белоснежных вершин Кавказского хребта. Какие законы свято освоили мы тогда, за время пребывания среди братства альпинистов? Абсолютная взаимоподдержка и взаимовыручка во всех мыслимых и немыслимых ситуациях, которая проявлялась в том, что каждый готов был в любую секунду подстраховать при восхождениях или спусках другого, подчас рискуя при этом собственной жизнью. Эта взаимоподдержка проявлялась также и в том, что когда группа после неимоверно тяжелых трудов располагалась на бивак, никто не ныл и не демонстрировал своей сверхособой усталости, но делом чести и доблести являлось стремление веселой шуткой поддержать других, рассмешить неожиданной остротой, первому раздуть костерик или завести примус для разогрева пищи, неожиданно для всех вспомнить о дате рождения кого-либо из восходящих и преподнести ему изящный подарок в виде заранее отлитой из кристаллически прозрачного льда фигурки горного тура и т. д. и т. п. На самой базе в Узунколе, само собою разумеется, никаких запоров на деревянных домишках не существовало, никакие тумбочки с личными вещами, само собою разумеется, никогда не запирались. И вот, когда мы должны были уже спускаться в долину, Сергей сообщил мне, вдохновенно сверкая очами: «Я теперь всю жизнь буду жить по законам альпинистов!» И я ответил ему, что это было бы замечательно, но никакого труда не составляет ангельское поведение среди ангелов, а вот попробуй-ка ты вести себя подобным же образом даже не среди обитателей преисподней, но среди обычных людей… К моей отцовской радости, очень многое из кодекса жизни и чести альпинистов мой старший сын не растерял и несет это благородство через свою весьма непростую жизнь ученого, писателя, общественного деятеля, но, Боже ж ты мой, сколь заметный процент известных мне альпинистов, нравственно безупречно проявлявших себя по всем статьям среди белоснежных вершин, с их грозными камнепадами и лавинами, спустившись с гор в города и долины, ведет себя так, как и принято жить в городах и долинах, и знаю я среди них, увы, и самых откровенных барыг, и алкоголиков, и даже уголовников.

Надеюсь, совершенно ясен внутренний смысл моего лирического отступления об альпинистском лагере Узункол и кодексе жизни, принятом в нем под реальным воздействием самих обстоятельств: там нельзя не быть святым, ибо только взаимная самоотверженность позволяет одолевать суровую мощь ледяных вершин. Так вот именно ради того, чтобы слабые, по своей внутренней сущности, души, которые в благоприятных обстоятельствах будут являть собой рыцарское благородство, а среди озверевшей от запаха крови разгульной толпы легко могут оказаться и жестокими палачами, именно ради проявления реального богатства, определяющего неколебимую сердцевину, ядро индивидуальной души, мы и рождаемся каждый раз без памяти о прошлом отрезке своей жизни.

Без памяти — это не значит «вне связи»! Связь-то как раз и существует, причем непрерывная, и чем выше по ступеням совершенствования будет каждый из нас подниматься в этой своей очередной «командировке», тем больше он приблизится к решению основной задачи, которая и поставлена перед ним Мирозданием, Абсолютным разумом или Господом Богом — как это кому привычней называть. И побуждение к отличному решению именно данной задачи как раз является сверхцелью и этой книги, и наших курсов.

Однако у нас, детей рационального века, возникает безусловная потребность в доказательстве того, что жизнь души возобновляется снова и снова каждый раз в другом физическом облике. Я не стану ввязываться сейчас в богословские диспуты с Церковью и анализировать причины, согласно которым объявляется вечным пребывание души после смерти то ли в аду, то ли в раю — по заслугам в период пребывания в этой юдоли скорби, то бишь на Земле. Замечу лишь, что из Нового Завета отцам Церкви не удалось до конца удалить информацию о том, что Иисус Христос явился новым воплощением души Иоанна Крестителя. И честно говоря, меня гораздо больше интересуют реальные факты, подтверждающие непрерывное движение и эволюцию человеческой души. В этой связи, прежде всего следует обратить внимание каждого из интересующихся доказательствами на весьма обширный ряд печатных источников, посвященных реинкарнации, в которых достоверно, на серьезной протокольной основе зарегистрированы факты, когда человек неожиданно начинает вспоминать события и лица из своей прошлой жизни. Особенно впечатляют те факты, когда ребенок побуждает своих родителей отправиться в совершенно не знакомую им местность, даже в другую страну, где их чадо в таком-то и таком-то доме называет тех, кто там жил или живет, указывает, как на совершенно знакомые ему, на предметы, о нахождении которых дотоле в этой жизни, разумеется, он и ведать не ведал.

Смею сказать, что однажды был достаточно поражен, несмотря на свою внутреннюю подготовленность, тем эпизодом, который разыгрался буквально у меня на глазах — в бане, которую руководимая мною школа психофизического совершенства «Единство» арендовала на 17-й линии Васильевского острова в доме номер 38.

Это были очень богатые по содержанию, веселые по форме занятия, во время которых чередовались разного рода водные процедуры, массаж, посещение парилки с крутым паром, купание в бассейнах с весьма холодной водой, медитативные упражнения, хоровое и индивидуальное пение. В добрые времена на каждом занятии присутствовало до 40–50 человек, включая мелких детишек, которым был отведен «лягушатник» с теплой водой. И вот однажды прибегают ко мне в парилку взволнованные слушатели и просят немедленно пройти в общий зал: «Там с Верой такое происходит, такое..» Спускаюсь, иду к Вере. Она лежит на полотенце, постеленном поверх двух сдвинутых вместе мраморных, на железных ножках, помывочных скамеек. Только что ей провели замечательный общий массаж с употреблением горячей воды и мыла, и вдруг она, выключившись из окружающей обстановки, впала в некое измененное состояние сознания и начала громко и торжественно, выразительно и с чувством произносить монологи на совершенно не понятном никому из окружающих языке.

Филолог по образованию, я без труда воспринял эту звучную красивую речь в качестве языка, несомненно, относящегося к романской группе. Правда, это не был ни итальянский, ни французский язык. Моя энергичная команда побудила кого-то из слушательниц, собравшихся вокруг со ртами, открытыми от изумления, метнуться в предбанник за бумагой и пишущей ручкой, и мне удалось достаточно подробно застенографировать несколько фраз из ее монолога, который так же внезапно оборвался, как и начался. Вера открыла глаза и с превеликим недоумением стала разглядывать тесный круг слушателей, собравшихся вокруг массажного столика. На ее вопрос, в чем дело, в чем причины столь пристального внимания к ее скромной особе, я спросил ее: изучала ли она когда-либо иностранные языки? Она с недоумением ответила, что да, когда-то давно, в школе — так же, как и все, с малым энтузиазмом, сколько-то лет подряд увиливала от занятий английским языком, который так никогда ей в жизни и не пригодился. Я спросил ее, естественно, и о ее национальности, этнографических корнях, происхождении, на что она, с нарастающим недоумением, отрубила: «Нет, не была, не имею, не привлекалась, город Вышний Волочек, среднее, Полиграфмаш, пом. мастера». Короче говоря, ни сном ни духом она не ведала о причине нашего столпотворения и нашего любопытства к ее анкетным данным.

Какова была история расшифровки моих стенографических записей? Поскольку скоропись непонятных речений велась, естественно, на русском языке с неизбежными сокращениями, поскольку скорость карандаша, разумеется, отставала от скорости произносимых, да еще непонятных слов, то моя бумага для лингвистов, к которым я обращался за расшифровкой, явилась в полном смысле слова китайской грамотой. Я совсем уже отчаялся разгадать эту тайну, но помог случай. Дело в том, что когда-то, в давние времена, со мною в одной группе на филфаке училась Луиза М. Не называю ее фамилии, так как этот одаренный человек был практически слепым. Вывезенная когда-то из республиканской Испании еще ребенком, она, в связи с потерей зрения, естественно, мир воспринимала на слух, и естественно, с моей запиской она познакомилась не с помощью глаз, а выслушав меня по телефону. Помолчав, она попросила меня продиктовать то же самое помедленнее. А надо сказать, что в нашу группу русской филологии Луиза перешла с классического отделения, и вот последовал ее вердикт: конечно, это латынь, но не литературная, а бытовая, к тому же, с признаками южных диалектов. «И речь в твоем отрывке, как я поняла, идет об очень сильных проливных дождях, которые могут погубить посевы, в связи с чем следует принести жертву Богам… Но где же ты, русист, сумел откопать подобный подлинник древнего диалекта?»

Когда она узнала, что я «откопал» этот бесценный для науки документ в мыльном отделении бани на 17-й линии Васильевского острова, то растерянно помолчала, потому что прежде я не был замечен в подобных розыгрышах, а тезаурус, то есть банк информационных данных ее, не был готов к подобной информации. Поэтому, пробормотав нечто невразумительное, Луиза вежливо пожелала мне всего лучшего и предложила впредь ей звонить таким тоном, который напрочь отбивал охоту к следующим звонкам.

Сейчас она живет в Испании, и я не знаю, помнит ли об этом эпизоде, но диалект древнего, ныне уже не существующего языка, столь отчетливо прозвучавший перед десятками пораженных сим удивительным фактом членов школы «Единство», является для меня, очевидца и участника этого события, фактом весьма многозначительным. Кто бы и что бы ни говорил ныне о невозможности реинкарнации, мне он будет попросту скучен и неинтересен.

Можно было бы приводить и другие факты, которые безусловно свидетельствуют о том, что жизнь души не ограничивается временными отрезками пребывания ее только в этом, нынешнем теле. Все это — случаи из целительской практики, когда выявление причины тягостного нынешнего состояния человека связывается с поисками беды, опалившей душу задолго до того, как родилась ее нынешняя телесная оболочка. Особенно ярко помнятся мне два случая избавления женщин от депрессии и неврозов, после чего выздоровление их пошло на лад, хотя до сеансов реинкарнации не помогали абсолютно никакие средства. В основе каждого из этих потрясений, переживших в душевной памяти новое появление на свет, лежало присутствие матери при жутких, чудовищных актах умерщвления ее ребенка, причем она лишена была возможности кинуться на помощь. В одном случае ребенок, игравший на улице средневекового городка, был нанизан на копье воином какой-то орды, ворвавшейся в этот городок на бешено летевших конях, в другом — юная женщина, одна из бесчисленных наложниц турецкого султана, родившая мальчика, видела, как на ее глазах, по научению завистливых и злобных соперниц, новорожденного бросили со скалы в бушующее море… Выявление в период реинкарнации этих неожиданных страшных актов из предшествующих биографий исцеляемых женщин и последующая работа над растворением в их памяти этих ужасающих рубцов привели к тому, что психика женщин, вполне благополучных в данном своем существовании, восстановилась до нормы.

Какие еще можно привести свидетельства, что субстанция души существует и после смерти того физического тела, в котором эта душа находилась? На мой взгляд, одним из достовернейших свидетельств в пользу этого является сама возможность контактов с душами. Существует уже немало литературы (в том числе и научной, что опирается на протоколированные, безупречно зарегистрированные факты общения, в том числе и с помощью радио, и телепринимающих устройств), но, опять-таки, я предпочту опираться на случаи, свидетелем и участником которых был либо сам, либо люди, которым верю абсолютно. Так, например, близкий мой друг, болгарский журналист Любен Георгиев рассказывал при встрече, что как-то по дороге в городок Петрич, где жила тогда знаменитая прорицательница бабка Ванга, он на своей машине подвез случайную попутчицу, голосовавшую на шоссе.

Будучи старинным и добрым знакомцем бабки Ванги, Любен попросил разрешения у нее поучаствовать за ужином и в разговорах его случайной попутчице. Ванга не стала возражать и, более того, вдруг прервав течение мирной беседы, во время трапезы обратилась к попутчице Любена:

— Послушай, здесь сейчас находится душа твоего покойного отца Марка. Его беспокоит: нашлась ли после его кончины пропавшая корова, которую долго искали, да так и не могли найти?

У Любена от удивления, как он рассказывал, чуть не открылся рот, а его попутчица, нимало не будучи поражена, согласно закивала головой и попросила передать отцу, что все в порядке, капризную животину нашли в соседнем селе, и теперь она вновь водворена в свое стойло… (Кстати, о Ванге: по нелегкому признанию акад. Н. Бехтеревой, именно общение с нею перевернуло ее прежние представления о мозге и привело к мнению, что они были раньше весьма узки, укорочены. И еще о Ванге: некий отечественный фокусник оповестил через «АиФ» весь мир о своей разгадке ее тайны: оказывается, все сведения о пациентах Ванге заранее докладывала служба болгарского КГБ!..

Прости его, Господи, хоть и ведает этот гигант мысли, что творит.)

Тот же Любен передал мне в свое время записи, сделанные на русском языке его однофамилицей, поэтессой Татьяной Георгиевой.

Одинокая, замкнуто живущая женщина, эта поэтесса целый год занималась в свое время на курсах, где желающих обучали науке общения с усопшими родителями. И вот, по словам Татьяны, однажды на канал для восприятия, неожиданно для нее, вышла душа совершенно не знакомого ей дотоле мужчины, который спокойно и доверительно начал ее расспрашивать о том, как приходят к ней поэтические образы, как оформляются они в стихотворные строки, потом этот же, хорошо воспринимаемый ею мужской голос сообщил ей, что и он не чужд поэтического творчества, и попросил ее записать под его диктовку те стихотворения, которые сложились у него в условиях совершенно иного существования, чем прежде, когда его душа жила в теле Владимира Высоцкого.

Передавая мне эти листки, потому что Любен знал о наших добрых взаимоотношениях с Владимиром Высоцким (знал и то, что первый в жизни барда официальный концерт довелось проводить именно мне на сцене клуба песни «Восток»), Любен Георгиев сказал: «Фальсификация здесь невозможна по той простой причине, что Татьяна не владеет русским языком, и поэтому сама сочинить эти строки она просто физически не в состоянии. Кроме того, обрати внимание на чисто московские арготизмы, которых она попросту не может знать, даже если бы владела классической русской речью».

Надо сказать, что эти никому дотоле не известные строки, телепортированные из неведомого нам мира, где обитают души после смерти, я отдал на экспертизу наиболее уважаемым, известным знатокам творчества Владимира Высоцкого, которые знают и о поэте, и о его произведениях все, что только можно знать. Текстологический анализ показал, что переданные строки, по своей лексике и грамматической структуре, чрезвычайно похожи на черновые записи, на первые наброски, которые были весьма характерны для процесса возникновения песен-стихов при жизни нашего замечательного барда.

Продолжаю ряд примеров, хотя и приведенных, на мой взгляд, уже достаточно для того, чтобы показать, насколько я сам внутренне убежден в том, о чем говорю, для того, чтобы эта моя убежденность, базирующаяся не на слепой вере, но на незыблемых фактах, передалась бы и вам, моим читателям и слушателям курсов. А убежденность эта будет крайне необходима нам для принятия к выполнению реальной программы, совершенно закономерно вытекающей из данного феномена. Итак, продолжаю.

На девятый, затем и на сороковой день после того, как ушла в иные пределы бывшая моя супруга Пелагея Алексеевна, которую все наши общие друзья и знакомые знали и любили под именем Полина, я вышел с ее душой на контакт. Для того чтобы быть совершенно уверенным именно в этом контакте, а не в том, что я беседую сам с собою, сам себе задаю вопросы и сам же отвечаю на них, чтобы исключить в принципе подобную дезинформацию, первым из вопросов, которые я задал, был такой, ответа на который я заведомо не имел, и поэтому сам себе подсказать ничего не был в состоянии. Вопрос был сниженно прост и заземлен: «Где находится потерянное мною портмоне с вложенной в него зарплатой?» Дело в том, что я дома перерыл буквально все, что только возможно, в поисках злосчастно пропавшего и столь необходимого, как это легко можно понять, предмета.

И получил ответ: «Ищи в боковом кармане старой лыжной куртки».

Я немедленно отправился в кладовку, где должна была висеть эта вышедшая из обихода вещь, сунул руку в карман и обнаружил там портмоне с пропавшей зарплатой… Я так и не могу объяснить — память полностью стерта — каким образом деньги оказались там, но, получив однозначный ответ подобного рода, я уже не сомневался в подлинности канала, по которому пошла информация.

Сеансов связи, если можно так сказать, было немало, все ответы на свои вопросы я тогда записал, и должен сейчас сказать, что время подтвердило истинность ответов почти на 100 процентов. Я задавал вопросы и о развитии событий в России, и в Ленинграде, и в своей семье, спрашивал о судьбе и ее развитии своих детей и своей собственной, и надо сказать, что жить мне в последующие годы было значительно проще, чем многим и многим другим, ибо мне помогли со всей возможной ясностью видеть ход событий.

Но все это подтверждалось потом; мне же хотелось бы вспомнить о том письме, которое было получено мною примерно через месяц после описанных событий.

Дело в том, что одна женщина, которая давно была ко мне неравнодушна, узнав об уходе Полины из жизни, также на девятый день с помощью своей знакомой, несомненно обладавшей талантом ясновидения, вышла на связь с ее душою. Глубоко почитая Полину при жизни, она обратилась к ней за благословением и разрешением на замужество со мною. И вот какой ответ описывает она в этом полученном мною письме:

«Не мешай, уходи из канала связи, ты создаешь помехи, потому что в эту минуту я как раз с ним беседую; об этом замужестве и не помышляй, его судьба через три года будет связана с другой женщиной, о которой я ему уже рассказала».

Такой-то вот ответ, такое-то вот подтверждение, причем совершенно неожиданное, подлинности моего выхода на общение с душой, активно жизнедействующей после ухода из своего тела, причем способной увидеть события с горизонтов, которые расположены намного выше, чем при ее земной жизни.

И еше один важнейший из важных для моей личной судьбы пример: когда, на 90-м году своего пребывания в этом мире, утомившись от невероятно трудной в нем жизни, в иные миры отошла душа моей матери, то на 9-й день после ее кончины я вышел на связь с нею и совершенно неожиданно для себя получил от нее в жесткой, едва ли не в ультимативной форме такие сведения и предложения по поводу необходимости, как бы это помягче сказать, реорганизации и качественного совершенствования своей дальнейшей судьбы, которые я обязан был принять не только к сведению, но и к неукоснительному исполнению. Смело могу утверждать, что день 6 апреля 1998 года явился для меня точкой отсчета не столько нового быта, сколько качественно нового бытия.

И что интересно: открыв уши для тех сигналов, которые ниспосылаются нам, которые вещает нам язык самой действительности, я снова и снова убеждаюсь в том, сколь права была в своей резкости, непривычной для нее при жизни, моя мать, и сколь правильным, разумным, своевременным явился поворот на новый курс, потребованный ею от меня — ради моего же (а может, и не только моего) блага.

Перехожу от примеров к тем выводам, которые из них следуют.

Душа после физической смерти человека не умирает. Кстати, на фотоснимках совершенно удивительного ясновидца из Барнаула Владимира Михайлова, полученных им с помощью своего фотоаппарата «Зоркий», видно, как душа отлетает от тела после клинической смерти человека — это очень непростая по структуре, но, тем не менее, четко организованная полупрозрачная субстанция, внешне похожая на схематически выполненный рисунок очень крупной бабочки.

Что следует из факта продолжения жизни души?

Следует самое главное: душа наша (а не только человек в его нынешнем обличья) как можно более должна соответствовать определяющей мировой идее, идеалу Мироздания, той великой гармонии, которая исповедуется в концентрированном виде в тексте «Отче наш».

Смысл нашей жизни — в стремлении ко все более полному соответствию этой абсолютной идее. Умирая физически, человек отдает своей душе и все свои нравственные достижения, до которых сумел подняться, и все свои недостатки, которые умаляют его человеческую ценность при новом проявлении души.

Возвращая душу на Землю, ей дают возможность себя совершенствовать. Это временное пребывание с целевым заданием уменьшения груза недостатков, а не увеличения, наращивания их.

Мне не хотелось бы пользоваться здесь широко распространенным термином «карма» только потому, что из-за многообразия трактовок это слово утратило однозначную четкость термина. Наглядности ради воспользуюсь здесь лишь впечатляющим мыслеобразом (не моим): давайте сравним свою судьбу, предназначение с сосудом, который наполняется нашими недостатками, аналогично тому, как функционирует, скажем, ночной горшок. И чем больше в этом сосуде отходов нашей жизнедеятельности, то бишь грехов, тем увесистей он становится и тем тяжелее в случае необходимости его приподнять, чтобы от накопившихся отбросов его освободить. И если представить себе душу плавающей по волнам тонкого мира, то наполненный доверху горшок, который эта душа должна поддерживать на плаву, в конце концов, утягивает ее вниз, в самые подвальные слои бытия.

Само собой разумеется, что сосуд пустой или почти не заполненный, находясь в связке с плавающей в волнах тонкого мира душою, напротив, играет роль своеобразного спасательного круга в океане иных миров. А для того, чтобы еще более наглядно визуализировать разговор о карме, в качестве объемного сосуда предлагаю и такую модель: в определенных обстоятельствах наполненный благостными деяниями совершенной души этот же сосуд сможет выполнить предназначение своего рода шара Монгольфьера — то есть воздушного шара, способного поднимать прикрепленный к нему груз все выше и выше, от одного горизонта к другому. Человек, чья душа действительно идеально соответствует мировым вибрациям, становится великим посвященным, или в другой, более привычной нам терминологии, — святым, и в период своего последнего пребывания на Земле он личным примером преподносит всем нам урок, как именно надлежит жить тому, кто стремится жить в резонанс с Землей и Небом, и со всей наглядностью демонстрирует, в случае практической необходимости, те возможности, которыми наделен человек, когда они реализуются. Надо ли, в связи с этим, вспоминать таких наших великих предшественников, как Иисус Христос или Будда?..

А тогда, когда приходит пора этой совершенной душе расстаться с бренной земной оболочкой, то уже в качестве иерарха, опекуна, способного направлять и поправлять дела населения целой планеты, она уходит в инстанции, напрямую связанные с Творцом.

После сказанного совершенно очевидным, на мой взгляд, должно предстать различие между успехами человека временными, так или иначе способными щекотать чувство его тщеславия в течение того относительно короткого периода, когда живет он в своем нынешнем теле на Земле, и шкалой, на которой отложены отметки для измерения его вечных успехов, то есть продвижения по пути совершенствования, которое соответствует законам Мирового порядка.

Чтобы быть правильно понятым, опять-таки, приведу выразительный, на мой взгляд, пример. Немалой известностью в современной России пользуется имя Бориса Березовского. Как только оно прозвучит, то уже в качестве постоянного эпитета в нашем сознании возникает, применительно к нему, загадочно-жестокое слово «олигарх».

Один из заметных богачей в масштабах всего мира, скромный в прошлом научный сотрудник, быстро возвысившийся до почетного звания член-корреспондента Российской академии наук, предприниматель, сумевший в смутную пору так называемых либеральных реформ в России приватизировать в свою собственность многомиллиардные ценности, созданные трудом целого народа, — чем не блистательный, совершенно выдающийся образец преуспевающего человека? По умению использовать в своих интересах неопределенные, расплывчато сформулированные, с точки зрения закона, обстоятельства (а его докторская диссертация, в общем-то, и была посвящена поиску оптимальных решений в условиях неопределенности), Борис Березовский весьма похож на еще более круп ную в мировых масштабах фигуру финансиста Дж. Сороса, виртуозно владеющего искусством увеличивать свое многомиллиардное состояние за счет вполне законной игры на разорение целых народов. С другой стороны, такие заметные в условиях России финансисты-бизнесмены, как Смоленский, Гусинский или Ходорковский, в свою очередь, были изоморфны, то есть подобны по своей хватке фигуре олигарха Березовского.

Да, эти люди преуспевали, практически как будто нет пределов, которые могут быть противопоставлены их желаниям — от скупки всех сколько-нибудь ценных мозгов планеты, чем успешно занимается, например, Сорос, определяя, тем самым, пути технологического развития человечества (в своих интересах, конечно), до скупки определяющих и перспективных политиков России во имя определения ее пути (в своих интересах, конечно) у Березовского. Казалось бы, куда уж выше, куда уж дальше?

Да, и выше, и дальше практически невозможно, если судить об этих категориях с позиций передвижения человеческого тела. Но вот как быть с иной точкой зрения, с той, которая была сформулирована несколькими абзацами выше — с позиций эволюции души? Значит, на одной чаше весов — человеческие жизни, разорение целого, великого прежде государства, буйно расцветший чертополох национальной розни, а на другой — доходный бизнес и немереные деньги, которые не пахнут…

Не идут в этой связи у меня из памяти выразительно написанные страницы из книги Владимира Мегре «Пространство любви» — те, на которых запечатлено восприятие своих греховных поступков человеком, когда ему еще при жизни, а не в гробу, довелось доподлинно увидеть, чего стоят поступки тела, не одухотворяемые высоким смыслом.

Цитирую:

«Картинки библейских изданий с изображением пьпок грешников на сковородках, самые жуткие сюжеты с чудовищами видеофильмов покажутся наивными, детскими сказочками по сравнению с тем, что нам довелось испытать. За все время своего существования человечество не смогло представить или сфантазировать подобное. Во всех библейских сюжетах, фильмах ужасов фантазия человеческая не идет дальше, чем показать истязание плоти всевозможными способами, но это ничто по сравнению с настоящим адом.

— Ну, а что может быть страшнее изощренных пыток плоти! Каким увидели ад Вы?

— Когда голубое свечение так ослабло, что дало возможность подняться из земли коричневатой дымке, и она окутала нас с ног до головы, мы оказались разделенными на две части.

— На какие части?

— Представь себе… Я вдруг стал состоять из двух составных частей. Первая часть — мое тело, обтянутое прозрачной кожей, через которую можно видеть все внутренние органы, сердце, желудок, кишечник, кровь, по жилам бегущую, и разные другие органы. Вторая часть — невидимая — состояла из чувств, эмоций, разума, желаний, болевых ощущений — ну, в общем, всего, что есть в человеке невидимого.

— А какая разница, вместе эти части или отдельно, если все равно это ты? Что такого страшного с вами произошло, если не считать прозрачность кожи?

— Разница оказалась невероятно значимой. Все дело в том, что наши тела стали действовать самостоятельно, независимо от разума, воли, стремлений, желаний. Мы могли наблюдать за действиями наших тел со стороны, при этом чувства и болевые ощущения оставались в нас, невидимых, но влияния на действия наших же собственных тел мы был лишены.

— Как сильно пьяные?

— Пьяные не видят себя со стороны, по крайней мере, в момент опьянения, а мы все видели и ощущали. Ясность сознания была необыкновенно четкой. Я видел, как прекрасны трава, цветы, река. Я слышал, как поют птицы и журчит ручеек, ощущал чистоту воздуха вокруг и тепло солнечных лучей. Но тела… Прозрачные тела всех стоящих в нашей группе вдруг гурьбой побежали к заводи ручья, заводь была похожа на маленькое озерцо, вода в нем была чиста и прозрачна, на дне — песочек, красивые камешки, мелкие рыбешки плавали в чистой воде. Наши тела подбежали к прекрасному маленькому озерцу и стали плескаться в нем. Они испражнялись в него, по-большому и по-маленькому испражнялись. Вода стала мутной и грязной, а они пили ее. Я видел, как по кишечнику моего тела втекает в желудок грязная, вонючая жидкость. Ощущения тошноты и отвращения охватили меня. И тут рядом с водоемом, под деревом, появились обнаженные тела двух женщин. Их кожа была такой же прозрачной, как и у наших. Женские тела легли на травку под деревом, нежась и потягиваясь под лучами солнца. Тело начальника охраны и мое подбежали к женским телам. Мое ласкало женское, получало от него взаимные ласки и вступило в половую связь с женским. Тело начальника охраны взаимности не получило и стало насиловать женщину. К нам подбежало тело одного из охранников, стукнуло мое камнем по спине, потом по голове, оно бил мое тело, но не оно, а я, невидимый, испытывал невыносимую боль. Охранник за ноги стащил мое тело с женского и стал сам ее насиловать. Наши тела быстро старели и дряхлели. Только что изнасилованная женщина забеременела, сквозь прозрачную кожу было видно, как в ее чреве зарождается и увеличивается в размере плод. Тело ученого, Бориса Моисеевича, подошло к беременной женщине, некоторое время оно внимательно рассматривало сквозь прозрачную кожу растущий плод и вдруг, засунув руку женщине во влагалище, стало выдирать из нее зародыш. Тем временем тело Станислава быстро таскало в одну кучу камни, с остервенением ломало небольшие деревца и строило из всего, что попадалось ему под руку, какое-то, похожее на домик, сооружение. Мое тело взялось помогать ему. Когда домик был почти построен, мое тело стало выгонять из него Станислава, он сопротивлялся, и наши тела начали драться. Я, невидимый, испытывал сильную боль, когда он бил мое тело по ногам, по голове. Мы привлекли своей дракой внимание других тел, и они сначала вышвырнули нас обоих из домика, потом сами стали драться между собой за него. Мое тело сильно подряхлело и на моих главах стало разлагаться, оно уже не могло двигаться и лежало под кустом, источая тошнотворную вонь. На нем появились черви, я ощущал, как они ползают по мне, проникают во внутренние органы, едят их. Я ясно чувствовал, как они грызут мои внутренности, и ждал окончательного разложения своего тела как избавления от невыносимых мучений. И вдруг из второй изнасилованной женщины вывалился плод, он стал расти на моих глазах, малыш встал на ножки, сделал свой первый робкий шажок, второй и, покачнувшись, шлепнулся на попку… Болевые ощущения от его падения я ощутил на себе и с ужасом понял, что это — мое новое тело, и ему придется жить… Жить среди омерзительных безмозглых тел, погоняющих себя и все окружающее. Я понял, что я, невидимый, никогда не умру и буду вечно созерцать и со всей ясностью осознавать мерзость происходящего, испытывать боль физическую и более страшную… С другими телами происходило то же самое: они дряхлели, разлагались и рождались вновь, и при каждом новом рождении наши тела лишь менялись ролями. Вокруг почти не осталось растительности. На ее месте возникали уродливые строения, ранее чистая заводь превратилась в смрадную лужу…

Александр замолчал. Рассказанное им у меня вызывало отвращение, но не жалость, и я сказал:

— Конечно, в отвратительной ситуации вы побывали, но вам, гадам, так и надо. Зачем к Анастасии было привязываться? Живет отшельницей в тайге, никого же не трогает, жилплощади не требует, пенсий, пособий всяких ей не надо, так зачем лезть к ней?

Александр не обиделся на мое высказывание в его адрес. Вздохнув, он ответил мне:

— Вот ты сказал — «побывали». Дело в том… Это невероятно, но дело в том, что я не вышел из нее полностью… Думаю, и те, кто находился в нашей группе, тоже не полностью вышли из нее.

— Что значит — не полностью? Ты же сейчас спокойно сидишь, в костре палкой помешиваешь.

— Да, конечно, сижу, помешиваю, но ясность осознания чего-то страшного осталась. Она страшит меня. Это страшное — не в прошлом, оно происходит с нами сегодня, сейчас происходит со всеми.

— С тобой, может, что-то и происходит, а со мной и другими все нормально.

— А тебе не кажется, Владимир, что ситуация, в которой мы побывали, — точная копия того, что творит человечество сегодня? Нам показанное в ускоренном темпе и миниатюре лишь отобразило наши сегодняшние деяния.

— Мне не кажется потому, что кожа у нас — непрозрачная, и тела наши нам подчиняются.

— Может быть, кто-то просто щадит нас и не дает осознать, увидеть полностью, что мы уже натворили и творить продолжаем. Ведь если осознаем… Увидим всю жизнь со стороны… Увидим неприкрытой разными лживыми догмами, оправдывающими вчера и сегодня творимое нами, не выдержим ведь, с ума сойдем. Внешне мы пытаемся выглядеть благопристойно, а творимое зло пытаемся оправдать собственной якобы непреодолимой слабостью. Не устоял перед соблазном, закурил, запил, убил, затеял войну в защиту каких-то идеалов, взорвал бомбу. Мы слабы. Так мы сейчас себя считаем. Есть высшие силы, это они все могут, все решают. А мы… Именно мы, спрятавшись за подобными догмами, можем творить все, что угодно, любую мерзость. И творим мерзость. Именно мы, каждый из нас, только по-разному, оправдываем сами себя перед собой. Но мне теперь абсолютно ясно: пока мое сознание не потеряло способность руководить моей плотью, только лично я должен отвечать за все ее действия…»

Не стану в свете изложенного интерпретировать линию судьбы вышеупомянутых мною. Смею лишь заметить, что в жизни мне повезло встречаться и работать с людьми действительно замечательными, уникальными, составляющими честь и славу не только своего народа, но, смею полагать, и всего человечества. С глубочайшим уважением к ним назову такие имена, как академик Дмитрий Сергеевич Лихачев, по праву — почетный гражданин номер один Санкт-Петербурга; академик, президент Всемирной федерации астрофизиков Виктор Амазаспович Амбарцумян, режиссер Георгий Александрович Товстоногов, скульптор Михаил Константинович Аникушин. Мой жизненный путь пересекался с творческим путем таких удивительных людей, как Владимир Высоцкий, Булат Окуджава, Александр Галич, Юрий Визбор, и другими нашими выдающимися бардами, поскольку более четверти века мне довелось играть достаточно активную роль во всесоюзном движении авторской песни; не стану здесь называть других талантливых людей, поступки и поведение которых мог наблюдать с самого близкого расстояния, но вывод всегда был бы одним и тем же: их естественное самоуважение никогда не приводило к выспренному подавлению чувства достоинства собеседников.

Не скрою, мне было крайне неудобно, когда Д. С. Лихачев, провожая меня из своей квартиры, где мы обсуждали с ним некоторые аспекты нового издания «Слова о полку Игореве» в «Библиотеке поэта», снял с вешалки мое пальто и подал так, чтобы мне легче было в него забраться. «Да что вы, Дмитрий Сергеевич, да не нужно, да неловко, да я сам…»

— Это только швейцару в ресторане неловко подавать пальто, — с улыбкой возразил Дмитрий Сергеевич, — а мне помочь человеку доставляет удовольствие, так что не отказывайтесь.

Полагаю, что любой из действительно великих людей скромен и уважителен по отношению к другим по той простой причине, что отчетливо видит свою малость в сравнении с подлинным вселенским величием Абсолютного разума, рядом со всемогуществом того творческого начала Природы, которое нам привычно называть Богом, Вседержителем. Действительно крупный человек не может не видеть, не может не осознавать разницы между своим потенциалом и всемогуществом бесконечного Космоса, и отсюда — личная скромность, уважительность к другим людям, которые многим ли отличаются от него перед лицом бесконечности?

После всего сказанного, полагаю, можно достаточно ясно и четко определить основные задачи, решить которые следует перед лицом неизбежной смерти своего физического тела и продолжения жизни своей души. Когда уходим мы из этого данного нам в пользование временного убежища, когда удаляемся из тела? Либо тогда, когда сосуд наших поступков уже переполнен нечистотами, либо тогда, когда, подобно аэростату, он готов унести нас ввысь, когда все проблемы, предложенные нам для решения в этой жизни, нами благополучно преодолены. Классическим примером подобной полярности причин ухода является одновременная физическая кончина распятых на соседних крестах Иисуса Христа и разбойников: да, время ухода — одно и то же, но причины — диаметрально противоположны.

Так как же надлежит нам относиться к смерти с позиций необходимого резонанса нашей души с обертонами Мироздания?

Очень коротко резюмирую это представление о трех китах, на которых зиждется наше нынешнее, новое, по сравнению с прежним, отношение к смерти нашего физического тела.

Первое. Нам надлежит видеть себя, воспринимать себя владельцами бесценного достояния — собственной души, которая и представляет собою наше подлинное я. Нужно осознавать себя именно тем, кто ты и есть, то есть душой, временно пребывающей именно в данной телесной оболочке.

Второе. Готовить самому себе, то есть своей душе, нормальное будущее, благоприятное развитие, светлую эволюцию — первоочередная обязанность каждого из людей перед самим собой, то есть перед тем, кем человек является на самом деле.

В период нынешней «командировки» нужно постоянно и всемерно заботиться о приобщении к высшим ценностям. Что же касается так называемых бытовых удобств, то относиться к ним следует исходя из принципа «необходимо и достаточно» и уделять им внимание в той мере, в какой они способны содействовать совершенствованию наших духовных качеств.

Поясняю: конечно же, доброе здоровье — в качестве прекрасного фундамента для всех остальных свершений — безусловно, стоит увлеченных и добросовестных занятий; развитие производственных технологий, позволяющих высвободить время для занятий, способствующих развитию внутреннего потенциала личности — безусловно, замечательная сфера приложения своих сил и т. д. и т. п. Одним словом, все, что способствует переходу в этой жизни из царства необходимости в царство свободы, есть дело благое и действительно достойное высокого настроя души.

Третье. К смерти относиться следует спокойно, как к возвращению из командировки. Если жизнь была прожита достойно, то непременно будут и другие, еще более удачные посещения чудесного материального мира, дарующего нам, разумеется, не только испытания и страдания, но и удивительную палитру прекрасных ощущений и счастье полноты человеческого бытия, возникающее благодаря реализации своего потенциала. Да, спустя какой-то срок ушедшая из этого тела душа обретет новое земное пристанище. Иное дело, что качество новой обители, свою будущую судьбу мы закладываем сейчас и здесь, и, конечно же, весьма различающиеся в дальнейшем жизненные пути ждут «героя», заброшенного, по своим прежним «заслугам», в семейство завзятых алкашей, либо другого супруга — в условия доброй, веселой, согласной в своих действиях и намерениях семьи.

Некоторые из ясновидящих рассказывали мне, что я был настоятелем храма, примерно за 1700 лет до нашей эры, где-то на границе нынешних Туркменистана и Ирана, и в возрасте 89 лет был зарезан кочевниками за отказ отдать им ценности своего храма. Думаю, что прихожане этого храма жалели о моей смерти, но вот прошли века и тысячелетия, и я опять принялся за свое: там община насчитывала вряд ли более 500 человек, а тут уже изданы миллионы экземпляров моих книг, а сколько курсантов прошли через мои занятия! Где я присутствовал в это время, что делал, к чему меня готовили — не знаю, не могу сказать, но исходя из вышеизложенного твердо убежден, что не следует висеть тяжкой гирей своего горя на ногах у ближних, ушедших от нас в миры иные. Пусть они живут в нашей светлой памяти, но не надо ранить их души своим отчаянием — в значительной степени неразумным отчаянием.

Из сказанного понятно, что резонанс Земли и Неба мы стремимся создать гораздо более сложной и долговременной системой, чем жизнью одного человека в одном теле. Да, резко и значительно увеличить свои способности в данной жизни есть наша непосредственная, ближайшая, первоочередная цель, но мы видим ее в качестве составной части задачи несравненно более крупной.

Наряду с общими принципами отношения к смерти вообще, и смерти своего тела в частности, необходимо представлять себе также и некоторые, скажем так, технологические особенности перехода человека из одного состояния в другое, связанные с высвобождением души из своей бренной временной оболочки. В буддизме существуют специальные школы, которые очень серьезно готовят людей к приятию этого состояния. Тибетская «Книга мертвых», например, побуждает относиться к переходу с самым искренним уважением.

Согласно уже множественным свидетельским показаниям тех, кто по той или иной причине вернулся после клинической смерти в свое тело, человеческую душу на ее излете ожидает серьезнейшее испытание. Испытания этого не следует бояться — напротив, к нему нужно быть заранее готовым, чтобы не впасть в некий шок, последствия которого могут стать воистину плачевными. Что же это за испытание? Быстро, можно сказать, стремительно преодолев светлый коридор, улетающая от своего тела душа вдруг испытывает озарение ярчайшей вспышкой, своего рода взрывом света предельной интенсивности. И реакция души на эту ситуацию является важнейшей, поворотной для всей ее будущей эволюции. Сияния этого не нужно бояться, наоборот: требуется себя, свою душу отождествить с этим чистейшим, божественным светом, и тогда сразу же на несколько ступеней душа поднимается в своей эволюции вверх — может быть, даже до предела своего возможного развития. Растерянность же, неготовность воспринять себя в виде яркого напряженного сияния (что психологически совершенно объяснимо, к сожалению, по отношению ко многим и многим жизням), напротив, приводит к сбросу души едва ли не на исходные ступени эволюции.

Светлую жизнь без постоянного страха, в непрестанном и добром совершенствовании, без спеси и злобы, но в любви и доброжелательстве — вот что дает нам смена ориентиров, о которой и шла речь на нашем заключительном занятии. То есть мы пришли к самому высокому представлению о жизни в резонанс с законами Земли и Неба.

На прощание мы проведем заключительную коллективную медитацию, смысл которой — в том, чтобы именно сегодня, именно сейчас, когда мы вышли на новые горизонты бытия, максимально подпитать нас жизненными силами.

(Аудиозапись 21. Мелодия к фильму «Шерлок Холмс»)

Все встали, образовали круг, руки — друг у друга на плечах. Наши тела образуют стену большой чаши, и вот со дна ее начал подыматься и клубиться зеленый туман. Вот он уже достиг середины наших икр, вот он поднялся уже до коленей, вот уже наши ноги полностью погружены в зеленую клубящуюся толщу тумана. Усилием воли все вместе начинаем раскручивать эту почти невесомую влажную массу по часовой стрелке. Раскручиваем все сильней и сильней, и вот уже вращающиеся по часовой стрелке клубы тумана образуют подобие зеленой воронки на уровне нашего пояса. Мы добавляем снизу все новые и новые порции зеленого клубящегося тумана, а воронкообразное вращение продолжается. Вот зеленый смерч достиг уровня нашей груди, вот поднялся до горла и продолжает, вращаясь, подниматься все выше и выше. Мы останавливаем его рост и, стоя безмолвно, надежно обнимая друг друга, начнем вбирать в себя, впитывать всей передней поверхностью тела этот животворный материализованный свет. Тот самый, который окрашивает все растения нашей планеты, воспринимающие, преломляющие солнышко с его всемогущей икс-компонентой жизни. Да, мы — люди, и хлорофилл, которым живы растения, — не наша субстанция, но мы вышли уже на такой уровень своего развития, что способны преломлять все и вся, что достигает нашей чудесной планеты. Мы можем пересоздавать себе во благо тонкие энергии, исходящие от минералов и камней, от растений и зверей, ибо мы уже неразрывны по своим глубинным устремлениям с Матерью-Землей и со всеми ее детьми.

Вращается могучая зеленая воронка, омывая и проницая наши тела, насыщая и напитывая нас живой силой, порожденной союзом Земли и Неба, приобщая нас к этой силе. Вращается, вертится воронка из зеленого тумана, стенки которой образованы нашими телами. Вращается зеленая воронка. Вращается, проникая в нас, тончайшая энергия самой жизни, света нашей зеленой планеты…

Идет время, наши аккумуляторы жизненной энергией закачаны полностью. Мы открываем кингстон в центре чаши, которую мы образуем, и в него, продолжая все также стремительно вращаться, начинает уходить, утекать зеленый туман. Вот он уже весь без остатка исчез туда же, откуда и появился, а мы все так же продолжаем стоять в обнимку друг с другом. Все те же, но уже и не те, ибо мы приобщились, причастились, напитались и пропитались до предела животворной энергией, порожденной союзом Земли и Неба.

Замеряю биоэнергетической рамочкой усредненный потенциал каждого из нас. Внимание… Рамка вращается бешено, как крылья вертолета, ее практически не видно. Да, 80 оборотов! Не правда ли, это несколько больше, чем те шести, с которыми мы явились впервые на наши занятия?

И для того, чтобы рост наших возможностей не прекращался, запишите одно из самых сложных медитативных упражнений в качестве домашнего задания. Да, работать будет нелегко, зато результаты будут поразительны!

Итак: сначала медитируем на вспышку яркой сферы из центра нашего солнечного сплетения и последующего ее сбегания к центральной точке. Тренируем импульс за импульсом в достаточно напряженном ритме: один цикл в секунду, и так — полминуты. Лучше — на бегу.

Трудно, но это мы уже делали, это мы уже умеем. А вот чего еще не умеем: представляем, что лицом к нам стоит огромная фигура, наш собственный фантом, и что ослепительная сфера, огненный шар, то взрывается, то схлопывается в точку, то есть пульсирует в его, фантома, солнечном сплетении.

Прошу: не откладывайте тренировку этой комплексной медитации в долгий ящик.

Завершились наши курсовые лекции, закончена книга, но остается обязательным наше постоянное совершенствование на избранном нами пути, остаются наши обязательства. Наши встречи, наша совместная работа будут продолжаться. До свидания, новых всем успехов!

Диктовка завершена в Храме Здоровья, возведенном на удивительном месте восходящей силы Земли.