|
||||
|
|
Смоленцев
Евгения Смоленцева мобилизовал в «Спартак» Леонид Федун. По словам осведомленных людей, система сдержек и противовесов является незыблемой для всего, что связано с «Лукойлом». Это логично, да и всякий раз косвенно подтверждалось, когда владелец клуба рассуждал о творческой ценности некой внутренней заложенности конфликта на производстве. Проще говоря, ключевые работники должны быть из разных карманов. Двое меньше украдут. Диалектика. Вагит Алекперов пригласил Первака. Кстати, президента «Лукойла» футбол почти не интересует. Леонид Федун ввел в игру Смоленцева. Мы с Жекой подружились не сразу. Не то чтобы раскусил, просто долго не мог понять, кто он и откуда. То ли журналист, то ли юрист. Это потом выяснится, что он — наше все. Смоленцева Федун позвал в «Спартак», по-моему, так же спонтанно, как и меня. То есть так же не знал, что из этого выйдет. Впрочем, кадровая интуиция у шефа есть. И до определенного этапа он людьми очевидно доволен. Когда настала пора избавляться от кадра, тоже решает его интуиция. Но даже в этом случае он еще терпит какое-то время. Как в «Бриллиантовой руке»: «Шеф дает нам возможность рыабилироваться». Иногда, правда, это напоминает анекдот, в котором водитель автобуса открыл двери, смотрит на бегущего к остановке человека и думает: «Интересно, успеет?» И, захлопнув дверь перед носом пассажира, водитель с сожалением выдыхает: «Надо же, не успел…» У нас с Жекой не было другого выхода. Давление со стороны Первака — Рогозина заставило объединиться. Зимой 2004-го в кафе по соседству с офисом мы со Смоленцевым исторически обсудили, как будем жить и отбиваться. Женя говорил, что нельзя дальше терпеть самодурство генерального директора, ибо оно может выйти клубу боком. Надо быть вместе и начеку. Кто же против? Открыли карты и договорились держаться вместе. Мы же оба — «от Леонида Арнольдовича». Несколько позже, так уж получилось, Смоленцев услышал какие-то угрозы в свой адрес. Что-то подобное выдал Первак и мне. Повод был рабочий и пустячный, но сам подход к разрешению внутренних противоречий показался странным. Ерунда, в общем-то, но при случае можно было использовать. Хотя, если честно, так было тошно от того, что инстинкт самосохранения заставляет ввязываться в дрязги, которые всегда терпеть не мог. Так началась операция по принуждению Первака и Рогозина к миру. Суть конфликта Первака со Смоленцевым мне неизвестна. Наверное, доступ к каким-то потокам обсуждали. Юрий Михайлович подозревал Смоленцева и примкнувшего к нему Эдика Нисенбойма чуть ли не в сионистском заговоре. Окопались, дескать, «аналитики-селекционеры, мать их за ногу, в своей норке. Пользы никакой, только информация сливается». Как показало время, зря Первака никто не слушал. Просто психов никто не любит и не слушает. Вот и жена моя все время говорит, что даже если ты сто раз прав, не менее важно, как ты это подаешь. Люблю ее за все. Но «подаю» все равно вспыльчиво. Смоленцев, будучи протеже Федуна, старался из соображений безопасности сохранять «пуповинную связь» с шефом, благо поводов для долгого телефонного общения у него хватало. Помню, как однажды еще в офисе на улице Спартаковской он битый час вещал по мобильному на всю улицу: «Да, Леонид Арнольдович! Я думаю, вряд ли, Леонид Арнольдович! Там все гораздо сложнее и запутаннее, Леонид Арнольдович!» Леонид Арнольдович, возможно, так до сих пор и считает, что в этих латиноамериканских трансферных схемах все сложнее, чем может себе представить один из ведущих бизнесменов страны. А Карпин — молодец. В первую же поездку — с ним. Жеку одного «с деньгами» на улицу не отпускает. Мало ли — столько хулиганья вокруг в этих бразильских фавелах. Тем более в кризис. Объективно я никакой опасности ни для кого не представлял, да и не представляю. Просто футбол люблю. Но для противников, похоже, главной виной априори было клеймо ставленника Федуна. Думали, «стучу» — дальше, чем вижу. Если бы они знали, что шеф мне даже нагоняй давал за то, что редко информирую его о делах клуба. Нет смысла убеждать скептиков в разнице между «стукачеством» и нормальным профессиональным «информированием». Их не переубедишь. Но это совершенно разные вещи. «Стучат» на кого-то, а информируют о чем-то. Федун не того склада и масштаба, чтоб вникать в чьи-то дрязги, комплексы, глупости и так далее. Да и мы были не идиоты, чтобы его в это окунать. Ему Дело подавай. В нюансах. И проводники его политики не просто могут, а прямо обязаны помогать командиру всем, на что способны. Иначе грош им цена. Гнать их в шею, если они не информируют высшего руководителя о состоянии его бизнеса. Вы загрузите в «компьютер» босса все, что думаете, а не то, что хотели бы сами получить на выходе. Вот и все. Так я и старался работать. Я как-то узнал, что «недруги» даже справки с пристрастием обо мне наводили. Интересовались в клубе и в команде, не «Павлик ли я Морозов»… «В стукачестве не уличен», — сигнализировали им отовсюду. Не лень же людям было всякой ерундой заниматься. Так вот. Женя Смоленцев только тогда всерьез заметил мое существование в клубе, когда ему понадобилась моральная поддержка. Хотя нет, было еще одно пересечение. В первые же дни сотрудничества на одном из совещаний Жека поднял вопрос о Радимове. Тот во время матча показал нашим трибунам средний палец, и нас, по идее, это должно было сильно возмутить. Уже тогда стоило напрячься: почему об этом печется технический директор? Уж не оттого ли, что ему больше нечего было делать в команде Первака? Я «пальца» не видел, но Жеке поверил на слово. Голос у Смоленцева высокий, писклявый, такой, что вскоре ловишь себя на мысли, что лучше поскорее сделать все, как он говорит, лишь бы в ушах не звенело. Гневно клеймить хулигана Радимова на сайте я не стал, но нашел телефон Влада и спросил, не хочет ли он извиниться. В ответ Влад сказал, что мне, как пресс-атташе, не мешало бы изучить вопрос. Не Радимов первый начал, оказывается. И вообще у него с фанатами «Спартака» долгая кредитная история. Они ему — «пес», он им — «фак». Игра такая. Влад передал через меня сдержанные извинения. Но этого нашим не хватило. Они твердо вознамерились его «нагнуть». Я не поддержал. Мне было неловко. Ведь обе стороны «хороши». А когда еще в 2006 году и до жены Радимова, Тани Булановой, фанаты «докопались», стало просто стыдно. Ее ни за что ни про что с трибуны грязно оскорбили хулиганы, делающие вид, что болеют за «Спартак». Мне звонил сам Влад, звонили взрослые авторитетные болельщики «Спартака» — все были в шоке. Все просили как-то по-взрослому, по-человечески отреагировать. Это был действительно перебор. Не надо кивать на какие-то Италии и говорить, что цель оправдывает средства. Глупости все это. Уж если на то пошло, вклад тогдашнего футболиста Радимова был не настолько велик, чтобы столь мерзким способом пытаться, выведя его из себя, помочь своей команде. Мы отреагировали. Если извинение на сайте хоть сколько-нибудь успокоило Татьяну, значит, все было не зря. Я же от нашего хулиганья (в Интернете и с трибун) получил за это по первое число; акции мои в их среде упали еще ниже. Но поступить иначе совесть не позволяла. За год работы Первак, к сожалению, не раз был замечен на людях не совсем трезвым, в том числе и третьими лицами, на выездах, откуда слухи доносились с поразительной быстротой. Своих людей на местах у нефтяной империи хватало, а пьянство в «Лукойле» не любят. И скоро выяснилось, что, несмотря на все успехи в селекции, дни Юрия Михайловича в «Спартаке» сочтены. Не хватало последнего удара. Им, наверное, стал наш с Евгением Смоленцевым приход к Федуну с жалобами на «чисто конкретный подход Первака к решению вопросов». Леонид Арнольдович без удовольствия выслушал нытье технического директора по этому поводу. Затем Жека подключил к атаке меня, сказав шефу, что и меня так же прессуют. — Было? — спросил шеф. — Было, — ответил я. До чего же стыдно ощущать себя спустя время пешкой в руках великого комбинатора. Вот так придумаешь себе какой-то пафос — и борешься за него. Даже до интриги в борьбе опуститься можно. На пару дней в году. И то потом сам не свой. А Смоленцева напряженная работа интриганской мысли, видимо, ни на час не отпускает. И так годы напролет! Бедолага… Прошло немного времени, и Совет директоров принял решение о смещении Первака с поста Генерального директора. Жена моя — мало того, что красавица, так еще и провидица. «Смотри, — сказала, — как бы Первак не оказался для «Спартака» белой полосой». Что инкриминировалось Юрию Перваку? Да всякий вздор, вроде промежуточной посадки чартера с командой в Челябинске по пути из Томска. Михалыч в полете вдруг вспомнил, что у него дома (в Челябинске) дела. И сказал экипажу, что ему надо сойти — вон у того аэровокзала… Связались с аэропортом, оплатили полосу, и — пожалуйста. Может, конечно, и раньше связались, не суть, но все узнали об этом в воздухе, и почему-то это многих задело. Мы, дескать, так устали, а тут… Что «тут»? Нормальный аэропорт. Ну, присели на пару часиков, воздухом подышали. Сфотографировались прямо на летном поле. Обычно ведь нельзя. Ничего страшного. Только комары там больно лютые. Даже самолет атаковали, кровососы уральские. В общем, летом 2005-го окончательно сложилось впечатление, что прошлогодний кризис в целом преодолен. и. стало быть, мавр сделал свое дело. Со всеми вытекающими для мавров последствиями. И все эти наши с Женей телодвижения были не так уж и важны. В последний раз мы общались с Перваком по телефону в день завоевания серебряных медалей чемпионата России 2005 года. Я только что приехал со стадиона, где творилось что-то невероятное. Выслушал по телефону несколько благодарностей по поводу баннера «Спасибо! Вы — лучшие!», адресованного болельщикам, а потом позвонил Михалычу и сказал, что в этом успехе и его огромная заслуга. Правда, не удержался и добавил, что его проблема — в кадровой неразборчивости. Так и сказал: «Рогозин — это не актив, Михалыч». Это я так со своей стороны проанализировал. Первак сдержанно поблагодарил (за поздравление) и, похоже, запомнил этот звонок. Годом позже в одном из интервью он скажет, что звонили из клуба и поздравляли с серебром. «Звонят — значит уважают. Хотя сегодня в клубе полный бардак». Таков краткий конспект всех интервью Юрия Михайловича о «Спартаке» после отставки. Теперь-то, после и моей отставки, понятно, что он прав. Бардак. А если серьезно, то Первак свое не доработал. Не я один уверен, что золотые медали от Михалыча в эти годы никуда не делись бы. В футболе ведь тоже есть негласное: «гуляй, пей — но дело разумей». Так вот, у Михалыча дело разумелось. И он отнюдь не кризисный менеджер. Он антикризисный. Кризисный — это даже не Шавло, который тут вообще ни при чем. Это Евгений Смоленцев. За какими бы служебными вывесками он ни прятался. А вот Первака, похоже, стоило бы призывать в «Спартак» на каждый високосный год. Для поправки курса и дозаправки в воздухе. Пусть даже и с посадками в Челябинске. Жека — журналист. Он и сам не упускал случая напомнить об этом, мягко намекая на то, что ему легче разбираться со своими бывшими коллегами, особенно со «звездными» проявлениями «видного писателя современности». Когда Рабинер все-таки пошел на обострение отношений с клубом, технический директор уже тверже сказал, что «теперь газета и давний личный друг Рабинер — его тема». Дескать, «сам с ними разберусь, зачем вам скандалить. Ты же знаешь. Володь, как я к тебе отношусь». Но дальнейший ход событий показал, что Рабинер даже Смоленцевым не управляем. Истребление Шавло как личности шло в газете, продолжилось в двух книгах Рабинера. Креатуре Смоленцева, хотя он как бы и ни при чем, наносились удар за ударом. Мелкие сделки уже не спасали. Договоренности не соблюдались. Если какой-то инсайд доходил до Рабинера и он собирался его публиковать с прежним критически-обличительным пафосом, следовал звонок ему с просьбой посмотреть на ситуацию иначе и сгладить, насколько возможно, если уж нельзя отменить публикацию. Взамен обещался и предоставлялся допустимый инсайд либо эксклюзив. В разведке, как показывают в кино, принято «прикармливать» реальной информацией, чтобы потом купить за это что-то поважнее или стратегическую «дезу» какую-нибудь запустить. Завершались телефонные переговоры все тем же: «Ты же знаешь, Игорек, как я к тебе отношусь». Начав с кризиса «Аленичев — Старков». Рабинер продолжил нещадно критиковать клуб за слабость Шавло. И если эта критика окончательно угаснет после успешно проведенного ремонта в квартире Игоря и ухода с доски фигуры, добить которую для Рабинера было делом «чести», то. возможно, сделка завершится, и я не ошибаюсь относительно мотивов «творчества» этого человека. Значит, хотел заработать, а заодно и доказать, что если не газеткой, то книжкой вполне возможно если не замочить любого, то подпортить ему жизнь. Дай бог, чтобы дело было только в этом и в спартаковских шахматах жертва качества улучшила позицию на доске. Но обратите внимание: Жека-то опять ни при чем! Есть разница между жиром мазанными и блестящими! Не всякий блестящий повсюду влезет и отовсюду выскользнет. Но в этом и заключается его проблема. Уж слишком чистым, стерильным он выскальзывает из любой истории. Весь менеджмент заляпан и забрызган, а на нем ни капельки. Значит, либо вообще ничего не делает, либо от нас что-то умело скрывают. Подозрительно чист — это первое, что напрягает приличного детектива. Еще говорят: это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Природа не терпит стерильности. Иммунитет слабеет. Жене хоть в чем-нибудь пятнышко бы на себе поставить, повиниться — в качестве прививки, сказав, что «не ошибается тот, кто ничего не делает»… Разделить бы ответственность со всеми, кого ставил или подставлял, и опять в тень — на несколько лет. «Серые кардиналы» — это пугалка для детей. А так и у взрослых вистов набрал бы. Каждому на жизнь отмерена равная доля черного и белого. Так и живем — то темнее, то светлее. То горе так черным вымажет, что приходится белым закрашиваться, то, напротив, живешь без забот, кругом белым-бело, и вдруг — плюх! — в ушат с мазутом. Жизнь у всех не то чтобы полосатая, а чаще серая от смешения, скажем так. Белая ворона — и так нонсенс, а на общем серо-полосатом фоне — еще более заметный. Засветилась. Ей надо было у зайцев учиться — те меняют шкурку на каждый сезон. Короче говоря, Акела промахнулся. Стае, похоже, нужен новый вожак. Вы попробуйте столько лет проработать на нелегальном положении: в интригах, кознях и в борьбе. Вот только где же Федуну найти нового «сильного юриста» — продавца? А как все было «вкусно» в 2006-м! Старкова съели, Федотова короновали, Черчесова привели «в засаду». До конца 2006-го Владимир Григорьевич так или иначе руководил командой. Привел ее к серебру. Что там было в головах Смоленцева, Шавло и Черчесова — не знаю, врать не буду. Но надо было видеть лицо Сергея Дмитриевича, а особенно Жеки, когда в раздевалке, сразу после серебряного матча с «Ростовом» Леонид Арнольдович объявил, что Федотов остается у руля еще на сезон… («Ревизор? Как Ревизор?!») Ох, не того ждал Женя, не того. Хотя он вроде и ни при чем… А шеф от добра добра искать не стал и правильно сделал. Его доверие помогло Федотову чуть позже феерически обыграть «Спортинг». Доверие вообще окрыляет. К счастью, Смоленцев тут был, действительно, ни при чем. Как и Берецки, пропустивший тот сбор. Естественно, положение Федотова твердым назвать было трудно. Все пошло прахом уже в самолете, на обратном пути из Португалии, после той самой победы. Есть разные версии, отличающиеся в деталях. Но суть одна. Игрокам под личную подпись раздали уведомление о необходимости вернуться в Москву к определенной дате. Оттуда следовал вылет на сбор в Турцию. Рейс был победный, отпускной, то есть хмельной, но дело оставалось делом. Начальнику команды Жиляеву поручили обойти ребят и собрать подписи. Некоторые легионеры, по настоянию своих агентов никогда ничего не подписывают, поскольку с письменным русским не в ладах. Отказались и на этот раз. Жиляев сообщил об этом Шавло. Зарисовка с натуры. По мотивам «Джентльменов удачи». (Сцена с верблюдом) Жиляев: «Дмитрич, Моцарт с Жедером не подписывают». Шавло: «А им перевели, что там написано? Вот и пусть только попробуют опоздать. Оштрафуем». Рядом сидели счастливый полусонный Федотов и дремавший вполглаза Смоленцев. Ну, порвет Шавло пасть, так порвет, вот и славно. В Москву бразильцы не прилетели. Многие усмотрели в этом дурное влияние Жедера на Моцарта. За Жедером такое водилось и раньше. По крайней мере, из прежней команды по-доброму предупреждали, к чему готовиться. А Моцарт был бойцом, мужиком и вообще. Разве что сезон тот не задался по большому счету. Но речь о другом. В Турцию они тоже опоздали, да еще на половину сбора. Времени на подготовку в скомканном межсезонье было катастрофически мало, отсюда и повышенная общая нервозность. Вот однажды Федотов и спрашивает по телефону находящегося в Москве Шавло: «Где игроки?» — «В Бразилии, — отвечает, — скоро приедут». Федотов: «А что мне с ними делать? Они отстали от всех. И потом это нельзя оставлять безнаказанным». Шавло: «Мы решим этот вопрос»… (Из Тургенева.) Самое интересное, что Сергей Дмитриевич так ничего и не понял. Он потом в интервью клялся, что бразильцев оштрафовали. Даже приказ подписанный был готов показать. Но при чем тут февральский приказ, после того, как ты собственной непоследовательностью повлиял на ход подготовки команды к важному матчу на Кубок УЕФА! Надо было видеть, в каком состоянии работал тренер. Федотов и его команда — это сосуды с сообщающейся энергией. Этот контакт и позволял ему добиваться с молодыми того, чего он добивался. Шавло, видите ли, определил, что у Григорьича «устаревшие методики 80-х». А что, плохо играл в футбол «Спартак» К.И.Бескова, по конспектам которого с наслаждением работал Федотов? Или Шавло уже забыл об этом? Еще Сергея Дмитриевича всерьез шокировало, что молодые обращаются к Федотову по отчеству. Процитирую:
А когда 34-летний «подчиненный» при посторонних (!) называет Генерального директора, которому к тому же 52, просто «Сергеем», это, по-вашему, нормально? Фамилия «подчиненного» слишком известна в этой главе, «чтобы я ее здесь называл». Любая информация в команде распространяется мгновенно. Особенно, когда речь заходит о болезненных вопросах. К примеру: мы на сборе корячимся, а эти где? Может, и нам в другой раз опоздать? И так далее. Когда пар недовольства внутри командного сосуда накапливается, струйка его обязательно выйдет наружу. Это естественно. И какая разница, как это вышло. Важна причина возникновения этих паровых явлений. Это — профилактический выброс пара, а не утечка. С утечками фактуры в клубе совсем другая история. Это бросалось в глаза даже со стороны. Василий Уткин путем нехитрого анализа предположил и даже назвал источник информации в клубе, которым пользовался Рабинер, к примеру. И был в этом весьма логичен и убедителен.
Никогда еще Жека не был так близок к провалу. Василий, впрочем, оставил Жеке лазейку шанса.
Прямо за душу взяло. Даже захотелось помочь пострадавшему. Материально. Уткину от Смоленцева ничего не надо, значит, просто искренне заблуждается. Может, и какие-то производственные коммуникации в клуб прокладывает — его право. Конечно, «возникли бы проблемы», не управляй Жека всем лично (как бы по доверенности Федуна). Тогда пасьянс складывается. И при чем тут вообще какое-то «доверие»? Как можно доверчиво и безобидно «трепаться», если ты — носитель стратегической информации стоимостью в миллионы долларов? Чужих миллионов! Это, мягко говоря, халатность, жестче — должностное преступление. В январе—феврале 2007-го общее состояние команды было предсаботажным. Чуть ли не ультиматум выдвинули: не накажет руководство бразильцев, еще пожнет плоды своей либеральности. Надо было что-то делать. Ход, придуманный верхушкой, шокировал всех. Во-первых, изобретательностью, на которую Шавло не способен, во-вторых, нелепостью, на которую даже он самостоятельно не решился бы. Бразильцев не тронули, оправдали. А всю вину свалили на… Валерия Владимировича Жиляева. Дескать, должен был хоть насильно взять эти злосчастные подписи, чтобы потом было за что цепляться. Наказали Владимирыча на несколько тысяч долларов. Аминь. Заодно досталось и Хаджи, который находился на сборах. За смуту. Кабинет Смоленцева. Наш с ним разговор сразу после возвращения в Москву. Говорю: — Зреет раскол. После этого решения — клуб сам по себе, команда сама. — Володь, ты же знаешь, как я к тебе отношусь. Зачем это деление? Кто это делает? Хаджи с Жиляевым? — Никто ничего искусственно не делает, просто в команде никто не понимает прощения клубом бразильцев. Да еще наказание Жиляева… Это непоследовательно и непонятно. Как потом с них спросишь? Смоленцев визгливо: «Так это они, б…, старые п…! Ну, я им б… устрою!!!» Глаза из орбит, кулачками мягкими по столу, от слюны я еле уворачивался… «Большой, добрый, умный?» — говорите. Да уж, не отнять. Команда бесславно вылетела из Кубка УЕФА, проиграв «Сельте». Федотов сдержал удар, успокоился, а через месяц доказал, что игру понимает и командой руководит блестяще. Это была весна «пионеротряда», хоть я и терпеть не могу такое определение. Первым, что сделает в июне по приходу в команду Черчесов, будет лишение Жиляева и Хаджи всех прав и состояний. (Отомстит-таки им Женя.) В Тарасовку они больше ни ногой, на выезды с командой — тоже, круг обязанностей сократили, при малейшем удобном случае вновь все сваливали на Леонидыча и Владимирыча. Так однажды, поставив свою формальную, обычную подпись под безобидной бумажкой, Жиляев «попал» еще на несколько тысяч долларов, ибо выяснилось, что финансовая служба не обратила внимания на то, что работник уже уволился и не имел права получать деньги, которые получил. Так и вычли из квартальной премии Жиляева. Это было нечестно. А Валерий Жиляев вообще вскоре прослыл генеральным спонсором внутриклубных просчетов спартаковского руководства. С Хаджи иначе. Раньше он все организовывал, пробивал, устраивал. Есть такие люди, которых все знают, любят и воспринимают такими, какие они есть. В рассказе Евгения Гришковца один пожилой бельгийский аристократ, взяв наоборот, вилку в правую руку, а нож в левую, объяснил это молодому Жене (Гришковцу) следующим образом: — Мне 76 лет, и я давно заработал себе право делать что-то так, как мне удобнее… Милый ворчун Жиляев и неунывающий балагур Хаджи. Живые легенды. Ученики Старостина и друзья Романцева. Да просто пожать руку, сжимавшую длань Николая Петровича, означает причаститься к мощам. Это люди, которые свою роль в народной команде отшлифовали годами безупречной службы здесь. Не поднялась на них рука ни у Червиченко, ни у Первака, как бы ни рычал на Жиляева помощник последнего Рогозин. Да если бы и возникли претензии, то их многолетний опыт сосуществования в коллективе, «тефлоновость», как выражается владелец клуба, всегда бы позволила сгладить углы и снять напряжение. Их любили и любят футболисты — это факт. Возможно, есть смысл добавить, что исповедующие российский менталитет футболисты. Это важно. А как иначе, если ворчливый прапорщик, нет, старший прапорщик Жиляев для них — отец родной. И по службе в армии «вопрос решит», и с сессией в физкультурной академии все уладит. С проблемами жен, детишек, родни всякой — все к Жиляеву, он поможет. А так организовывать выезды, сборы, прочие моменты жизни команды, как это делал Хаджи, получится не у всякого. Да потому что легок, обаятелен, всегда со свежим анекдотом в тему. Дело шло как бы само собой. Неразрешимых проблем нет, потому что — администратор от Бога. Всегда с улыбкой, всегда с подарочком. Сколько добра от него ребятам — сами лучше расскажут. А главное, психологический заряд от него идет сумасшедший. В условиях тяжелой, с многодневными отлучками из дома работы это вдвойне важно для коллектива. Не встречал больше таких людей. Но у него есть один недостаток. Порядочность за версту чует. Старостинская школа. Вслед за Николаем Петровичем любит Салих Хаджи повторять: «Лучше с умным потерять, чем с дураком найти». Дух, который старики поддерживали, пестовали и хранили, ныне улетучился. Теперь уж поздно спрашивать, что такое знаменитый «дух Народной Команды». Покапризничать старики могут, но интриг от них не дождешься. Как бы клубные параноики их в этом ни подозревали. Старая школа: либо промолчат и проглотят, либо скажут все в лицо. Хотя лучше — в спину. Такие люди, как благородные столетние дубы. Не мы их сажали, не мы растили — не нам и судьбу их решать. Они дают сень, воздух, ощущение связи времен, да много чего. Мы под их сень подходим, подстраиваемся. Это у них надо про себя спросить, устраиваем ли? Может, сгонять за чем? Может, там… полить чего, подпушить? Или надо обязательно их распилить, чтобы понять, что там, на годовых кольцах, — история, от которой дух захватывает? У Хаджи таких колец уже 63, у Жиляева и вовсе 68. У хитреца Жеки только 35. Есть разница. А между тем в «Локомотиве» продолжают трудиться и 76-летний Савелий Яковлевич Мышалов, и бессменный администратор команды Анатолий Егорович Машков, которому 70. Дай бог им и их руководителям здоровья. Они что-то о жизни поняли. Все клубы Премьер-лиги очень бережно относятся к своим ветеранам. И только «Спартак»… Но в том-то и еще одна беда нашего футбола, что он теряет память. Зато на запах денег к нему кто только не слетается. Второе место в чемпионате-2005 стало для «Спартака» не только хорошим авансом и стартовой площадкой для дальнейшего развития. Уход Первака открыл шлюзы. Хорошо, что в футбольном бизнесе я ни черта не понимаю, иначе спал бы плохо. Мне однажды дали прочитать «кодекс шопингиста-оптовика». Весь не помню, но примерно так: 1) Круговая порука — мать «отката»; 2) Страны с романским менталитетом (Бразилия, Италия, Испания) — наша вторая родина; 3) Окружи себя своими; 4) На хитрую букву закона есть схема с «винтом»; 5) В «открытую» «брать» не больше 10 процентов, но и не меньше. (Боссы по определению закладывают 10 процентов на «усушку-утруску».) Раз уж воровство неизбежно — расслабься и заложи его в бюджет. Если серьезно, то в последние годы менеджмент «Спартака» показал свое полное неуважение к деньгам акционеров. Не свое ведь. В активе только Видич. Но такого классного и ликвидного Неманью купил отнюдь не Шавло. Продали уже в его «срок действия». Но ведь и Англия — не романская страна, а «Манчестер Юнайтед» — не «Локомотив». Кавенаги — общая боль, за которую расплатился и материально, и морально сам Федун. Все эти хитрые, путаные расклады про клубный навар на Фернандо оставим на совести продавцов-переговорщиков. Мы же не должны были признаваться всему миру, что мы — лохи. Зато есть более 30 миллионов долларов Федуна, конкретно «профуканных» его менеджментом за Торбинского, Ребко, Ковалевски и невыход в Лигу чемпионов-2007 и 2008. И еще неизвестно, как продадутся те, которые, дисквалифицированные Черчесовым, стали теперь не нужны и Лаудрупу. И эти суммы не идут ни в какое сравнение ни с выручкой от продажи игроков, ни с абстрактными гипотетическими убытками от деятельности людей, десятками увольняемых или притесняемых в нынешнем недружелюбном «Спартаке». Нет таких убытков и быть не могло. Если принять тезис о реальной неограниченной власти Смоленцева, то пазлы складываются на удивление быстро и правильно. Не то капитал-шоу «Полем чудес» назвали. Ответьте себе хотя бы на один вопрос: кто тот единственный, кто из клубных деятелей пережил все катаклизмы последних лет? Столько методов лечения, мощнейших антибиотиков, столько ампутированных органов — а все остается, как было. Не меняется НИЧЕГО!!! Кто тот колобок, что и от бабушки ушел, и от ответственности? Кто энцефалитным клещом вцепился в тело «Спартака», увеличиваясь в размерах, но взамен отдавая лишь токсины? Да какая уже разница? «Спартаком» давно рулит Опухоль. — Что у нас там по плану? Химиотерапия? — А смысл — при таких метастазах? — Тогда горчичники… |
|
||
|
Главная | В избранное | Наш E-MAIL | Прислать материал | Нашёл ошибку | Наверх |
||||
|
|
||||
