Рабинер

Многие заметили, что в футбол на уровне мастеров играют не только капризные гении паса и дриблинга, но и простые надежные троечники с крепкими коленями и высоким моральным духом. Пишут о нем тоже не Чеховы и Толстые. О футболе, захлестнувшем общество в последние годы, появилось так много писанины, что добавлять к этому свою — неловко. Но надо. А уж идея авторского опуса о футболе и вовсе безнадежно скомпрометирована «трудами» известного журналиста, которого в «Спартаке», известном хлесткими прозвищами, звали Дуремаром. Тот тоже о кровососах поет и за денежки все продает.

Судя по плодовитости, журналист и писатель Игорь Рабинер на сегодня один из системоформирующих факторов нашего футбола. По моему убеждению, скорее системодеформирующих. Но доказать это можно лишь на основе тщательного исследования творческих и личностных особенностей данного персонажа. Он стал явлением, а значит, и изучать следует явление.

Среди близких по базовой характеристике к Рабинеру, есть люди творческие до самозабвения. Они свою музыку и науку любят даже больше себя. Навскидку — пример высокой исповедальности Александра Розенбаума, который честен и в жизни, и в творчестве; или история с ученым-химиком Иосифом Рапопортом. Получил человек государственную премию и всю до копейки (!) роздал работникам лаборатории. А когда выяснилось, что забыли нескольких человек, свои им втайне заплатил, чтобы те не чувствовали себя обделенными. Хотя дыр в личном бюджете и бытовых проблем у Рапопорта было выше крыши. Или математик Григорий Перельман. Доказал недоказуемую теорему Пуанкаре — и скрылся от мира, славы и миллиона долларов. Во человечище!

А есть ростовщики по генокоду. Жрецы финансовых потоков, вечные кредиторы, ссудники и так далее. Так исторически сложилось. Ну, кто же тебя полюбит, когда у тебя всегда есть деньги? Чем бы ни занимался такой человек, главное для него — деньги. Просто деньги ради денег. Не комфорт или блага, которые на них можно купить, а они как таковые. Просто — чтобы были. Это ведь энергия. Дьявольски преобразованная, сконцентрированная. Представляете, сколько мирового греха, алчности и вожделения впитывают в себя эти ассигнации, слиточки, каратики? Руки после них следует мыть обязательно. И эту энергию такие люди считывают. Они ею питаются, лечатся, как коты травой. Их главная цель, по моему убеждению, — скопить все деньги мира, чтобы никому ни копейки не досталось, и положить с собой в гроб. Поэтому и в доме у них бардак, и в душе черт знает что — ни любви, ни дружбы. Едят всякое дерьмо — экономят, носят дерьмо — вкуса нет. Знаю минимум шестерых, как две капли воды похожих в этом персонажей. Быт для них — ничто, самомнение гигантское. Зарабатывать деньги ради денег — цель их жизни. Оказывается, это они, складывая «бабло в кубышку», живут правильно. Они имеют потрясающий нюх на деньги и все то, что способно их принести. Известно ведь, что при отсутствии зрения у человека развиваются другие органы восприятия мира. О чести, каких-то принципах и прочей чепухе они не думают. У них все имеет цену.

Их кодекс жизненных ценностей:

1. Деньги.

2. Сколько стоит?

И если с подобной характеристикой хоть на минуту согласиться, все житие «святого» Рабинера, мотивы его поступков, методология и целеположение «творчества» становятся куда понятнее. Типические черты рабинерианства явились мне гораздо раньше писателя Рабинера. Он лишь подтвердил их на следующем витке спирали.

За 4 года работы в большом футболе я не раз сталкивался с прямым предательством. Но Игорь Рабинер здесь вне конкуренции. Рабинер — всем ребятам пример. И именно этим он освобождает от любых моральных обязательств по отношению к нему.

Этот «писатель», как может показаться со стороны, из всего «футбольного» больше всего владеет смачным поцелуем. Его постоянно эрегированные губы так и норовят пиявкой «вписаться» во встречного футбольного специалиста или коллегу. Кавээнщики давно шутят о привычке московских мужчин целоваться. В провинции этого нет. Причем не прижиматься щекой к щеке в дружеских объятиях, а именно целоваться. По полной. В прошлом веке в СССР это было в порядке анекдотических вещей «имени дорогого Леонида Ильича». Но тогда напряженно работала уголовная статья за мужеложство, и общественность относилась к мужским поцелуям сдержанно и без подозрений. Дескать, ничего страшного, крепкая мужская дружба. Теперь, когда вслед за остальным «цивилизованным» миром Россия стремительно голубеет, это вызывает странные ощущения. Целуются российские мужики в двух местах: в гей - и футбольных клубах. Нет, ни прямых, ни латентных гомосексуалистов в раздевалках и футбольных офисах вроде бы нет, но традиция такая у футбольных людей присутствует. Вот у фрезеровщиков, физиков-ядерщиков, бандитов и сыщиков такого нет, а здесь есть. Говорит же владелец «Спартака», что футбол — это шоу-бизнес. Чем не подтверждение? И многие журналисты, считающие себя «футбольными», беря пример со старших, под эту норму подстраиваются. Они, по-моему, уверены, что это неотъемлемый атрибут общения в футбольной среде. Ну, это так, к слову. Проехали.

Есть еще одна примета, связанная с Рабинером. Подозрительно в друзья вяжется, обхаживает? Значит, уже в книжке обгаживает.

Рабинер был, пожалуй, «любимым» персонажем в «Спартаке» в те годы. В командный фольклор вошли его потертые плюшевые домашние тапочки и трико с вытянутыми коленками, в которых он гордо дефилировал по «Шератонам» и «Хилтонам». Вечно втянутая в плечи, заранее за что-то извиняющаяся головка с бегающими глазками, и мизансцена постоянная: те же и кто-то за плечом на подслушке. Много красок на его описание не потратишь. Во всяком случае, не сейчас.

Рабинер не раз ездил с нами на сборы. За счет клуба. Водилась некогда такая опрометчивая практика. Слышал я, что сейчас она восстанавливается.

Добро пожаловать на грабли-2!

Игоря в команде подначивали, «травили», но он не обижался. Записывал.

Это было время, когда он «верил» в светлое красно-белое будущее, пытался побольше узнать о том, когда и как оно наступит. Боялся пропустить. Он не любил тогдашнего гендиректора Первака, который, напомню, не особо стесняясь в выражениях, намекал на странные профессиональные телодвижения технического директора Жеки Смоленцева и его ближайшего друга, аналитика из обоймы спортивного отдела — Эдика Нисенбойма. В начале моей работы в должности Эдик даже эсэмэску странную прислал: «Как здорово, что именно ты — наш пресс-атташе». До сих пор не знаю, что это было. С Рабинером, что ли, перепутал. Здорово, здорово — но подсидел тоже неслабо. Короче говоря, этика — одно из достоинств Эдика.

Так они и держались вместе: Жека, Эдик и Рабинер. Вместе — они веник. Поди-ка сломай. Последнему, по его словам, даже предлагали пост пресс-атташе «Спартака», но его вроде условия не устроили. Уж лучше бы согласился. Сломал бы себе шею амбиций раньше и, глядишь, понял бы что-нибудь в жизни и не сделал бы столько зла. Нет, он не исчадие ада, но у него, видимо, как у малых деток, не изжит синдром немотивированной жестокости. Они ведь не понимают, что так делать нельзя. Впрочем, может, и у него тоже есть какая-то другая, своя правда. И это мы — окружающие — мерзавцы и негодяи. И, согласно этой правде, он не решился влезать в неблагодарную шагреневую шкуру пресс-атташе московского «Спартака», а предпочел завистливо мочить красно-белых из-за угла. Газеткой.

Момент знакомства с Игорем я не помню. Фамилию слышал и раньше, но первые полгода моей работы в «Спартаке» он близко не подходил. Наступила первая зима сборов. Рабинер поехал с нами в Марбелью (Испания). Номера в шикарном отеле были настолько просторные, да еще и с большими холлами и отдельными спальнями, что селиться изолированно не было смысла. Мне в соседи логично достался Рабинер. Сказали: он — пресса, значит, к тебе. Сработал эффект «знакомства в поезде». Людям вместе ехать, почему бы не поболтать. Каждый при этом внутренне был сконцентрирован и отмобилизован. Один — как бы чего не сболтнуть, другой — наоборот, как бы чего разузнать. Но через день-два контакт наладился. Я рассказал ему о людях. Он слушал, затаив дыхание, историю жизни и мотивации людей, от которых зависел подъем «Спартака». Он что-то узнал о Перваке, Рогозине, Федуне, Старкове. По крайней мере, мне показалось, что именно от меня он это слышит впервые. Его оценки во многом совпадали с моими, что и сблизило наши позиции. Поскольку я вроде знал больше, то он, казалось, воспылал доверием. Что я ему говорил? Всего лишь свои частные впечатления. Что Федун в полном порядке. Хочет и результат сделать, и в историю войти. Как Путин в России. У меня есть «Теория мужской мотивации». Сначала — деньги. За ними — власть. С ней появляется шанс войти в историю. Только если ты искренне, а не из минутных корыстных побуждений, стараешься сделать благо, тогда получится стать царем-освободителем, отцом-реформатором и так далее. Вот такая у меня теория. Я активно не согласен с теми, кто видит в шагах президента и премьера только попытку личного обогащения. У Путина, как я полагаю, всего достаточно. Что вы его под микроскоп пытаетесь втолкнуть и оперировать критериями для насекомых? Нет приборчика помасштабнее? Хочет того Владимир Владимирович или нет, у него не остается другого выхода, кроме как попытаться абсолютно искренне вывести страну в люди. Иначе останется в истории неудачником, не использовавшим свой шанс. Их действия с Медведевым в пору глобального экономического кризиса только подтверждают это мое предположение. Они ведь, по сути, публично бросили мужской вызов этой гидре кризиса, сказав, что Россия не для того встала с колен, чтобы сейчас вновь на них плюхнуться. Если рухнем, значит, не мужики рулят. Вот как выходит. И не надо ничего усложнять и искать, кому выгодны государственная помощь банкам и перекредитование по заново установленным процентам. Может, там кто и крысит по углам, но президенту и премьеру этого не надо. Не в этом кайф. Быть не просто президентом, а президентом-спасителем — это ли не билет в первый ряд Истории? Это стоит любых денег.

Леонид Федун, как мне кажется, давно привык к богатству. Для него бизнес — это спорт, драйв, без которого уже не может. В принципе достиг некой власти. Ну есть, есть, чего лукавить. Все с почтением и благоговением ловят каждое его слово. Но к политической власти в стране олигархам путь заказан — не будем об этом. Следующая ступень — народная любовь и место в истории. Тут оно и совпало: и в футбол поиграть, и в матчасть попасть. Не знаю, была ли пресловутая разнарядка от Путина, чтобы каждый из олигархов взял по футбольному клубу и потратил на него минимум 50 миллионов. Если и была, то Леонид Арнольдович не позволил бы себе выполнить что-то левой ногой. Чего понапрасну тратить? Уж делать, так по-человечески — в русле западной футбольной бизнес-стратегии. Федуну в этом и вовсе карты в руки, поскольку именно на этом фронте он служит в «Лукойле». Не знаю также, был ли порекомендованный Вагитом Алекперовым на должность генерального директора Юрий Первак тем противовесом, которые обычно существуют в проектах «Лукойла», но совершенно очевидно, что на должность антикризисного менеджера он подходил как нельзя лучше. Жестковат? Ну и что? Должность у него такая — отец с ремнем. Это остальные — кто добрый дедушка с мороженым, кто дядя с конфетками — могут себе позволить быть мягкими и интеллигентными, компенсировать другими качествами жесткость Первака. Одного Старкова, со всеми его человеческими достоинствами, должно было хватить за глаза. В общем, и выглядеть мы собирались достойно, и чуть ли не переворот в футболе совершить планировали. Вот вернем «Спартаку» его старостинские принципы, отмоем от скандалов, да откормим на нефтяные деньги. И пуще прежнего заживем! А там и Лига чемпионов подоспеет.

Выслушал все это Рабинер, как ударится об пол, да ноги целовать! «Володенька, — говорит, — отец родной. Да нешто когда я «сдам» такую вертикаль! Федун и Старков — это сила! Это ж система в развитии, свет в конце тоннеля. Где же они раньше были?! Да я за них глотку перегрызу!» Примерно так. Жаль, не уточнил тогда Игорь, кому.

Им же в итоге и перегрызет.

Воодушевленный тем, что сосед стал на путь исправления, на будущий день я как-то на досуге поделился с Игорем некоторыми личными философскими размышлениями.