23 СЕНТЯБРЯ

Советская пресса разносит нас в пух и прах. Гарри был, наверно, очень расстроен (можно ли его осуждать?) и потому после игры не явился на пресс-конференцию. ТАСС по этому поводу пишет: «Трудно объяснить, почему руководитель команды канадских профессионалов не присутствовал на пресс-конференции. Один канадский журналист высказал предположение, что Синден не мог оставить своих игроков одних. Оставшись в одиночестве, профессиональные спортсмены могут впасть в депрессию, и тогда судьба остальных матчей будет решена. Поэтому Синден немедленно приступил к психотерапии, считая задачу сохранения морально-волевых кондиций команды важнее, чем вежливость по отношению к репортерам».

Вдобавок к плохому настроению я еще и сильно простудился. Больше не буду гулять вечерами по Красной площади в легкой спортивной куртке, совсем не предохраняющей от холода. Как я и ожидал, два часа, проведенные на тренировке, не были самыми радостными в моей жизни. Никому не хотелось вспоминать о том, что произошло накануне вечером. Гарри все еще не мог прийти в себя. «У нас бывают взлеты и падения, – говорил он. – Мы хорошо играем один период, хуже проводим второй и плохо – третий. Хорошо играть два периода подряд мы не можем. Русские же способны играть в одной и той же манере двадцать четыре часа в сутки – до полуночи третьего вторника февраля следующего года».

В середине тренировки я подкатил к борту, чтобы глотнуть воды.

– Как себя чувствуешь, малыш? – спросил Ферги.

– Ничего, кажется, неплохо, – ответил я, – но все еще делаю глупые ошибки.

– Это не беда, – отозвался Ферги, – лишь бы завтра вечером ты их не делал.

– Что?!

С тех пор как одиннадцать дней назад мы покинули Канаду, мне впервые дали понять, что я смогу сыграть в Москве. Но как сыграть? Ведь я плохо защищал ворота в Канаде. Я был в полном недоумении. В конце тренировки Гарри подъехал ко мне и сказал, что завтра вечером я играю. А ведь я уже больше двух недель не участвовал в настоящей игре. К тому же счет моих игр против русских 0:3, а количество пропущенных мною голов в среднем на игру астрономическое – семь. Что-то не логично. Тони же прекрасно провел вчерашнюю встречу, хоть мы ее и проиграли. Мне казалось, что если Гарри сделает замену, то поставит Э. Дж.

После тренировки мы с Линдой совершили экскурсию по Кремлю. Мы вошли в Кремль через ворота Спасской башни, миновали здание Верховного Совета и оказались у Дворца съездов – одного из самых больших театральных помещений мира, – облицованного белым мрамором. Дворец создавал поразительный контраст с древними, желтого цвета зданиями Кремля. Мы видели огромную Царь-пушку, слишком большую, чтобы из нее можно было палить. Затем мы осмотрели Оружейную палату, где хранятся драгоценности и реликвии царских времен.

В гостинице мне показали отчет «Советского спорта» о вчерашней игре, последний абзац которого развеселил меня. «Советская команда, – пишет В. Юрзинов, – показала характер и одержала важную победу. Отдавая должное нашим игрокам, мы тем не менее хотим их просить не заставлять своих болельщиков так нервничать и в воскресной встрече начать играть не в третьем периоде, а в самом начале».

Я хотел немного соснуть перед тем, как идти на оперу во Дворец съездов, но усталость и простуда взяли свое, и вместо одного часа я проспал до самого утра.