Джон Сертиз: Третья карьера

Хотя ему всего 37, родившийся 11 февраля 1934 в Вестерхеме Сертиз считается "пожилым" в цирке Гран-при. Ему предстоит уже 22-й гоночный сезон, которые начались в 15 лет "замасленным Максом" в коляске отцовского мотоцикла и привели к семи чемпионским титулам в мотоциклетном спорте и одному на четырех колесах - в 1964 году на Ferrari.

Будучи чемпионом мира, робкий Сертиз боялся, что фанаты возьмут штурмом его дом. Поэтому он построил далеко расположенный сельский дом с забором в несколько метров высотой. До него еще никогда не добирался ни один фанат, и Джон может спокойно отдыхать. Внутри Сертиза горит огонек, 99 Больших призов (испанский будет сотым) сжигают его изнутри. А с тех пор, как на него навалилась двойная нагрузка гонщика и конструктора, щуплый, но упорный британец похож на горящую с двух концов свечу.

Сертиз считается "одиноким волком", бойцом-одиночкой: вежливым, но скрывающим свои чувства. То, что на Нюрбургринге в 1969 году, на вершине кризиса Риндт-Чепмен, он сказал мне: "Йохен еще даже не знает, что такое по-настоящему сложная команда", заставляет подозревать, что ему уже многое пришлось пережить. Или, может быть, Ferrari, Cooper, Honda и BRM с ним?

"Я всегда ощущал сильную ответственность за свои машины, поэтому у меня возникали "arguments" - вежливое английское обозначение для ссоры - "с теми моими командами, которые считали по-другому", - признался мне Джон. Он всегда знает, чего хочет и часто говорит то, что думает. Его пребывание в Ferrari закончилось внезапным разрывом контракта, его эра в BRM - проблемами со здоровьем. "Одинокий волк" плохо чувствует себя в стае. Когда-нибудь Сертез должен был открыть свое дело. Это был лишь вопрос времени.

На своей фабрике в Эденбридже, графство Кент, он сегодня командует 35 людьми. На стене его бюро можно прочесть: "Вчера прошло, завтра еще не наступило, у нас сегодня - используй его".

Мало кто знает, что на 75 процентов Сертиз сам финансировал свой проект. "Потому что, когда летом 1970 года моя машина Формулы 1 была готова, спонсоры уже давно распределили свои деньги". Сертиз справился благодаря обширным тестам шин, за которые Firestone платил от двух до трех фунтов за милю. На 1971 год Сертиз объединился с Робом Уокером, чтобы не стать жертвой изменившейся политики Firestone: шинная компания хотя и сохранила премии первым трем в Гран-при (150 000 шиллингов победителю), но больше не платит денег по договору и, кроме того, выставляет командам счет на 7680 шиллингов за комплект шин.

У Роба Уокера же, единственного из европейцев, еще остался действующий договор с Firestone, который был заключен в 1967, когда за наследника династии производителей виски еще ездил Йо Зифферт, и он истекает только в конце 1971 года. Таким образом, финансы Джона в безопасности, и он может снова надеяться на победы. Наконец-то он выглядит счастливым.

На новом "TS9" Сертиз уже через семь кругов на тренировке побил время "TS7".

Вообще в боксах Кьялами можно увидеть много счастливых лиц. Крис Эймон хвалит Matra как "лучшую машину, на которой я когда-либо ездил", как по устойчивости на дороге, так и по мощности мотора, и заметил "потрясающее победное настроение в команде". Йо Зифферт находит управляемость BRM "намного менее неуклюжей, чем March". Однако его смущает то, что новые шины подходят только к новым дискам, однако новые диски не подходят к старой машине.

Последний крик моды в технике - кроме облегченных на 10 килограмм дисков Hewland FG-400 и изобретенных Lotus асимметричных дисков - это "шины-пепельницы". Если в 1970 высота катков из резины, серы, сажи и других химикатов составляла две трети от общей ширины, но сейчас не более одной трети. И еще: в 1970 году задние колеса проворачивались 750 раз за милю, а теперь 1000 раз, то есть на 25 % быстрее. "На старте ведущие колеса больше не проворачиваются так сильно", объяснил гоночный шеф Goodyear Лео Мель, "и в холодную погоду быстрее достигается идеальная температура". Проблемы возникают в жаркую погоду, на данный момент Goodyear решил их лучше, чем Firestone. "Ничего. Мы ничего не можем поделать с шинами. Firestone становятся, как мыло", - жалуется Шетти во время тренировки. А гоночный инженер Ferrari Мауро Форгьери стонет посреди своей боевой эскадрильи: "Deciesiette otto, 1:17,8. Madonna mia!". Он имеет в виду показанное Стюартом еще в среду время. Эймон подобрался к нему ближе всех. При этом Тиррелл приказал установить первый мотор Cosworth 1971 года выпуска, которому обещают на 500 оборотов больше, только на последнюю тренировку.

Несмотря на две замены моторов, "потому что Икс на прямых был на 7 километров в час медленнее, а Андретти на тренировках уже проехал больше целой дистанции Гран-при", быстрее пилоты Ferrari не стали. Даже хуже: Денни Халм несколько кругов держался вместе с Ferrari и на последнем зачетном кругу вытеснил Икса с восьмого стартового места. А Халм, так же, как и Виселль, и Пескароло, в гонке всегда быстрее, чем на тренировке. Это всем известно.

Утром гоночного дня Денни настроен так оптимистично и радостно, как никогда со времен Мехико Сити 1969, где он выиграл свой последний Гран-при. Светловолосая подруга Эймона Эрика, тиролька из Англии, с удивлением заметила "что Крис впервые всю ночь говорил во сне, о Ferrari и о своих шансах на победу". Когда кто-то сказал, что Ferrari изберут тактику выжидания, Эймон рассмеялся: "Можешь себе представить, чтобы кто-то из этой троицы ждал?"

Регаццони опасался чистой шинной гонки: "Если мотор Стюарта выдержит, после второго круга мы его больше не увидим". Икс сделал ставку на надежность мотора Ferrari. Но по-настоящему оптимистично настроен только третий член команды. Тот, который в двух стартах в Кьялами (на Lotus и March) еще ни разу не доехал до конца, но зато впервые сидящий в Ferrari - Андретти. "У нас большие шансы на этот раз победить".

За завтраком в "Кьялами Ранч" - большой стакан апельсинового сока, кукурузные хлопья, чай, так как кофе он никогда не пьет - Стюарт объяснил мне свою тактику ухода в одиночный отрыв. - "Видишь ли, мой новый мотор еще жестковат, и ему нужно несколько кругов, прежде чем он начнет работать эластично". Меня не перестанет удивлять, насколько точно Джеки может предсказать течение Гран-при: "В начале гонки я больше всего опасаюсь Регаццони, но на протяжении всей дистанции для меня более опасным станет большой гоночный опыт Икса и Андретти. И, думаю, Денни Халма".

Стюарт, Эймон и Север установили по совету Лео Меля на левые колеса более выносливую, но медленную резину G-20, а на правые быструю, но нагревающуюся G-24. Но, за исключением Халма, всем пилотам на Goodyear старт не удался. У Эймона чуть не заглох мотор, хотя он отпустил сцепление только при максимальных оборотах в 11500; Стюарту пришлось пропустить шесть машин; Хилл вообще тронулся последним. Зато Зифферт к первому повороту катапультировался с 16-го стартового места на восьмое. "Ну и где же самые быстрые на тренировке гонщики Goodyear?", - злорадно смеются у стены боксов техники Firestone. Порыв ветра срывает у них волосы со лба, когда после стартового круга первыми мимо проносятся Регаццони и Фиттипальди.

Теперь атаковать начал железный, невосприимчивый к жаре Халм. У него бицепсы, как у профессионального боксера, и Риндт всегда утверждал, что тот "силен, как бык". Он обогнал Фиттипальди, догнал Регаццони и на 14-м круге с четвертой попытки обошел его на торможении. Вскоре после этого в боксе для замены шин остановился Икс, которого мучали проблемы с коробкой передач. В группе преследования - Сертиз, Родригез, Стюарт, Андретти, Зифферт - Зеппи сражался как лев. В жесткой, но честной борьбе речь идет о сантиметрах и Зифферт находит это "прекрасным".

Стюарт, напротив, постепенно начинал понимать, какой ужасной потерей мощности страдал его V8. Такой же диагноз поставил себе Эймон, сражающийся в середине пелетона с южно-африканцами Чарлтоном и Лавом, страдающим от проблем с тормозами Петерсоном и вернувшимся в Формулу 1 Редманом. То же самое касалось и Фиттипальди, который, вместо того, чтобы быть быстрее, становился медленнее и Штоммелена, настолько огорченного своим слабым мотором, что он "уже сейчас хотел бы вылезти и идти пить кофе".

После 30-и кругов у Регаццони вышла из строя свеча. Внезапно он уже не мог больше удерживать 200-метровое отставание от лидирующего Халма, потерял аэродинамическую тень и увидел в зеркалах заднего вида все увеличивающийся сражающийся дуэт Сертиз-Андретти.

Отлично идущие BRM в течение одного круга оказались в боксах. У Родригеса повреждена передняя часть машины и вытекшая охлаждающая жидкость обожгла Педро ноги. У Зифферта не было больше давления масла, а Генли стало плохо в горячем кокпите: он въехал в боксы, где его стошнило.

На 37-м круге Сертиз и преследующий его как тень Андретти обошли Регаццони и Сертиз стал уже вторым. Но восемь кругов спустя у "TS9" сломалась масляная помпа коробки передач. "Большой Джон" протащил по трассе свою собственную подбитую конструкцию еще тринадцать кругов, пока адский грохот не возвестил об окончательной кончине коробки передач. Под бурные аплодисменты Сертиз вылез и тихо сказал: "Сегодня я мог бы выиграть". Еще полчаса спустя выяснилось, что он был прав.

В схватке с пилотами Lotus: Виселлем и Фиттипальди, Север дошел до крайней степени изнеможения. Он единственный носил новый, на 2 кг более тяжелый комбинезон, от которого все товарищи отказались, назвав его "слишком жарким". По лицу Севера текли ручьи пота, соль въелась в глаза, и когда Франсуа на долю секунды мигнул, он пропустил свою точку торможения. Tyrrell полетел под откос, пожарные немедленно покрыли его пеной. С остекленевшим, направленным вдаль взглядом, под действием сильного шока и странно хромая, Север приплелся в боксы. "Со мной все в порядке… мне нужно к Кену", - сказал он мне, но поскольку больше не смог выдавить из себя ни слова, Тиррелл немедленно отправил его к врачу. Там он поспал и появился на трассе только когда уже начало смеркаться.

"Покажите Виселлю: Север сошел, минус 18 до Стюарта", - приказал Чемпмен, - "А другому парню, Фиттипальди…". Второй сигнал Lotus остался неизвестным, так как у бразильца прямо перед боксами капитально сгорел мотор. Он направил машину на полосу песка и, опасаясь взрыва, молниеносно отстегнул ремни безопасности.

После 60-и кругов по-прежнему лидировал Халм, на 4 секунды опережая Андретти, 16,9 - Регаццони и 21,4 - Стюарта, который после недолгого и безуспешного сопротивления на 66-м кругу обошел Регаццони. Так стало ясно, что благодаря тактической интуиции Джеки доведет свою гонку до более или менее хорошего конца.

Дрожащие от возбуждения боксы Ferrari, которые только внешне казались держащими три машины на ниточках, подобно марионеткам, с помощью постоянно меняющихся цифр, сигналов в плюс и минус, контрастировали с холодной расчетливостью парней из McLaren в рубашках с короткими рукавами, которым нужно было концентрироваться исключительно на Денни Халме. Для этого им служило гигантское табло с оранжевыми цифрами. Но в последней трети гонки Андретти ехал с небывалым напором. Еще шесть кругов. Главному механику Аластару осталось шесть раз пройти от боксов к стене. Андретти проехал быстрейший круг с 1:20,3 и сократил отставание от Халма до двух секунд. Денни знал, что, если ничего не случится, ему удастся противостоять Андретти, но так же он знал, как много воды утекло с тех пор, как он был для других серьезным противником.

Еще три круга… И тут у лидирующего McLaren сломалась продольная штанга подвески, штифт пробил шасси. Денни увидел в зеркалах, как его левое заднее колесо начало выписывать восьмерки и грозило отвалиться. Ему пришлось сбавить скорость. Один за другим его обошли Андретти и, чуть позже, Стюарт, Регаццони, Виселль и Эймон.

"В 1967 году я тоже долго лидировал в Кьялами и не выиграл", - вспомнил Халм, - "и все же я стал чемпионом". Он сильный, несгибаемый человек, - а Андретти, как Халм сразу заметил "a tought little boy with a golden heart", - маленький, крепкий парень с золотым сердцем.

Незадолго до финишной линии Халм увидел Ferrari в зеркалах во второй раз. Но Андретти не помчался на полной скорости к клетчатому флагу, а наоборот, попридержал свою Ferrari на пару секунд рядом с McLaren, понимая, что должен был чувствовать бедный Денни. Халм проиграл, но не был побежден. Марио повернул голову вправо и приветственно поднял руку, и только потом финишировал победителем.

Стюарт стал неожиданным и счастливым вторым. Регаццони, которому ничего не дают третьи места - кисло улыбающимся третьим. Икс - незаметным восьмым. У Андретти не было времени праздновать. Сплетенный из пахнущих медом протей, национального цветка Южной Африки, победный венок остался в Кьялами. Спустя час после пересечения финишной линии Андретти уже сидел в самолете, его звали тесты в Индианаполисе.

И только уже в воздухе Марио понял, что сбылась его детская мечта.