Питер Гетин: Сын жокея и аутсайдер

Если вы выросли в Эпсоме, будучи к тому же сыном жокея-чемпиона Кена Гетина, победителя в более чем тысяче гонок, то ваша жизнь пройдет среди лошадей. У Питера Гетина (родился 21 февраля 1940 года) тоже был собственный пони по имени Купер, но "он меня постоянно сбрасывал, и когда мне было 11 лет я решил: это слишком опасно, лучше я стану автогонщиком". С того времени он больше не садился в седло, не считая одного случая в Южной Африке, "но там только потому, что учительница верховой езды была такой красивой".

Гетин из тех пилотов, чьи занятия в свободное время предоставляют больше тем для разговоров, чем успехи в гонках. Он прирожденный комик: если он и Грэм Хилл, один носатый, другой усатый, оказываются за одним столом, то, как говорит Бетти Хилл, "от смеха никто не может проглотить ни кусочка". Он играет в теннис, футбол, ездит на моторной лодке, на сегодняшний день является чемпионом по гольфу среди гонщиков Гран-при и радуется, что "я хотя бы в гольф могу победить Стюарта". То, что в 1970 году в одной английской статье о гоночном спорте было написано, что единственным новшеством в команде McLaren была "новая девушка в боксе Гетина", позволяет сделать некоторые выводы о его успехах. "Такие истории не нравятся моим спонсорам, кроме того, обо мне начинает идти дурная слава. В отношении девушек я немногим отличаюсь от большинства других гонщиков", - защищается Питер. Может и немногим, но все же: в кармане комбинезоне Гетина, как правило, лежит листок с телефонным номером. И с сожалением он сегодня рассказывает историю о "самой очаровательной девушке, какую я когда-либо встречал", сидящей в соседнем кресле самолета японке, "которая все время дружелюбно кивала, но, к сожалению, не понимала ни слова по-английски".

"Девушки - это да", - считает Гетин, - "но только если они не мешают гоночной карьере". За внешностью маленького, беззаботного англичанина скрывается профессионал, который хочет пробиться вверх, но часто мучим внутренними сомнениями. "Иногда я считаю себя способным закрепиться в Формуле 1. Но иногда я спрашиваю себя, достаточно ли я хорош для этого?".

Его взлет прошел без сенсаций: ученик, продавец машин, ученик гоночной школы в Брэндс Хатч ("мне было скучно ехать за учителем, я обогнал его и поэтому получил плохой аттестат"). Потом Lotus 7, Lotus 23, потом Формула 3, дождевая победа в Брэндс Хатч. Он стал причиной массового завала в Монако 1967 года, потому что из-за сломавшейся коробки передач слишком медленно ехал через шикану, но стал вторым в княжестве в 1968 году перед Севером и Петерсоном.

Когда в 1968 году Риндт лидировал в гонке Формулы 2 в Альби и получил сигнал из боксов, что за ним на втором месте едет некий "Geth", Йохен мучительно вспоминал, кто бы это мог быть. Позже Йохен сошел, лидирующего теперь Гетина развернуло, и гонку выиграл Пескароло.

В 1969 и 1970 годах он до такой степени доминировал в новой Формуле 5000 - против такого малого количества достойных соперников, что ее стали называть "Формула Гетин". Победная премия: каждый раз тысяча фунтов. Смерть Брюса МакЛарена дала ему в 1970 году большой шанс в команде McLaren Формулы 1 и КанАм. Гетин был рад и ему "пришлось согласиться на все условия, которые мне поставили". Например, в КанАм ему разрешалось сражаться со своим коллегой по команде Халмом, только если лидировала чужая машина, в противном случае от него ожидали всего лишь вторых мест. Когда в Элкхарт Лейк Халма дисквалифицировали из-за чужой помощи, и Гетина объявили победителем, "справедливость восторжествовала". В Формуле 1 он завоевал только одно единственное очко в чемпионате, в Канаде. Зато с разбалансированными с 30-го круга шинами и волдырями на руках.

В 1971 году он потерял свое место в команде КанАм в пользу нью-йоркского плейбоя и наследника миллионов "Revlon" Питера Ревсона. Может, потому что Ревсон принес с собой спонсорские деньги от Coca-Cola. Летом 1971 года под угрозой оказалось и место Гетина в Формуле 1. "Нам нужен гонщик инженерного типа, который, наконец, сможет нам помочь", - объяснил ему Фил Керр, - "и мы нашли Марка Донохью. На заокеанских Гран-при машину получит Марк, извини". Гетин попробовал попасть в Канаде и США в BRM, но ему предложили машину уже в Цельтвеге и Монце. После переговоров Керр согласился, договор с Гетином был расторгнут.

В день гонки в Монце Гетин проснулся на "Вилле д'Эсте" в десять часов утра, когда Стюарт уже давно улетел в Монцу на вертолете "Fedeli d'Amore", чтобы испытать свой Tyrrell с полными баками. Только в двенадцать Гетин вместе с Бетти Хилл и подругой сел в маленький, взятый напрокат Fiat, пробился, как воскресный турист через городское движение в Комо, и взял курс на Монцу. Чтобы оплатить счет в отеле на 12 000 шиллингов, он должен сегодня выиграть, довольно улыбался Гетин, пока не вспомнил, что он не любит ни Монцу, ни жару, ни гонки в аэродинамической тени. А на тренировке у него, единственного из пилотов BRM, трижды прокалывалась шина: "Почему именно у меня?".

В королевском парке давно уже начался шинный покер. Твердый характером Икс решил использовать в гонке Firestone. Goodyear предложил новую, быструю смесь, от которой осторожный Тиррелл отказался как от "слишком ненадежной", - зато Эймон согласился.

Клей Регаццони особенно спешил в свой 32-й день рождения и, продемонстрировав явный фальстарт, прорвался из четвертого ряда перед Эймоном и Иксом. Три круга Клей лидировал, тиффози бушевали, неужели сегодня Монца снова будет играть на стороне Ferrari? Какой-то нервный итальянец столкнул Тима Парнелла со стены, как раз когда из-за перебоев в работе мотора в боксы заехал Марко, шедший до того перед Севером и Гетином. Со всей свой тяжестью в 120 килограмм Тим плюхнулся на бетон. Когда его правую руку запаковали в гипс, Парнелл понял, что поздравлений сегодня уже принять не сможет. Потом он скажет, что его "обняла толстая итальянка".

Первую треть гонки лидирующую группу определяли Регаццони, Стюарт, Петерсон и вскоре Север. В нее с трудом пробился Эймон: его левая передняя шина теряла куски резины, Matra до такой степени страдала от недостаточной поворачиваемости, что Крису проходилось в поворотах налегать плечом. Когда угрожающе поднялся указатель температуры, Крис отстал, чтобы в одиночестве охладить мотор. Но от перегрева страдала половина пелетона, поэтому пилоты BRM поочередно отказывались от аэродинамической тени.

Петерсон потерял кусок выхлопной трубы, который попал в зеркало заднего вида на Ferrari Икса. Зато Жаки позже распознал, что Стюарт начал терять масло. На 16-м круге Икс и Стюарт одновременно сошли: шотландец, из-за первой в этом году неисправности двигателя - дыры величиной с палец в блоке цилиндров, а бельгиец из-за сломавшегося резинового шарнира на ведущем валу, такого дефекта в Ferrari еще не бывало. Регаццони увидел, как заплясал зад Ferrari Икса и понял, что тоже до конца не доедет. Два круга спустя Клей снял шлем. Ревущая, фанатичная толпа была настолько шокирована, что позже забросала ни в чем не виноватую Ferrari камнями: распятие по-итальянски. Икс поехал в отель и включил телевизор.

В основном лидировал Петерсон: в общей сложности 24 раза после пересечения финишной линии. Между делом в лидерах возникал вернувшийся в Формулу 1 после шести лет отсутствия Хейлвуд. Потом лидировал Зифферт. Как часто в этой гонке менялся лидер, останется неизвестным. Север попробовал оторваться, но попытка не удалась из-за попавшегося на пути "кругового". "Теперь!" - решился Эймон, сам удивляющийся, как легко ему удалось прорваться в лидирующую группу, несмотря на растущие проблемы с шинами.

Зато отстал Зифферт, у которого заклинило четвертую передачу. "Жаль", - печалился в боксах Луис Стенли, - "сегодня это тоже была бы его гонка". Гетин тоже потерял аэродинамическую тень и шел, отставая от лидеров на девять секунд, но сам с трудом пробился обратно. "Гетин выиграет", - напророчил в боксах McLaren Керр, а Питер подумал, когда за пять кругов до финиша достиг лидирующей группы: "Так, это я сделал. Остальное легко. Если после такой погони я не выиграю, то буду сам виноват".

Шесть человек в тесной группе, шесть человек, из которых ни один еще не выигрывал Гран-при: Эймон, Петерсон, Север, Гетин, Генли, Хейлвуд. Но Эймон самый умный из всех и самый опытный: он проехал почти вдвое больше Гран-при, чем пятерка следующих за ним в Монце вместе взятых - два растущих гонщика, открытия года, и трое из задних рядов. Стюарт однажды назвал неизбежный слип-стрим Монцы "воскресной прогулкой", не требующей физических усилий, только умственных. Но езда на скорости 242 км/ч в сантиметрах друг от друга тоже требует своего.

И именно Эймон сделал первую ошибку. Чтобы лучше видеть в последней фазе борьбы, он сорвал грязное внешнее забрало, но порыв ветра порвал крепление и Крис лишился и своего второго забрала. Пару сотен метров он попытался защищаться от пыли и камней рукой, потом сдался. Крис дал остальным пяти уехать, вжался поглубже в кокпит, чтобы встречный поток воздуха не бил постоянно по лицу и одиноко, безнадежно, со слезами на лице поехал к финишу. Он занял шестое место.

Теперь Монца 1971 года окончательно принадлежала аутсайдерам. Напряжение на автодроме можно было чувствовать телом. Участники репетировали победу. Север испробовал вход в поворот: "Если в Параболике я буду слева, то Петерсону будет легко обойти меня на торможении по внутренней стороне. Но внутренняя часть трассы не очень хороша. А перед финишной линией я легко смогу Ронни обогнать. Это я знал, но не показывал Ронни, перед линией всегда убирал ногу с газа". Из-за своей сломанной выхлопной трубы Петерсон потерял 300 оборотов и был вынужден ехать на финише еще жестче. А Гетин рассуждал так: "Если я первым войду в Параболику, то смогу удержать преимущество благодаря моему лучшему разгону, если же я достигну последнего поворота вторым, то вырвусь вперед из аэродинамической тени".

Головы работали, как руки на рукояти переключения передач, а те - как ноги на педали газа: полностью автоматически. Предпоследний раз финишную черту пересекли в следующем порядке: Петерсон, Север, Хэйлвуд, Гетин, Генли. Еще до "Курва Гранде" Север вынырнул из аэродинамической тени Петерсона, мягко притормозил до 275 км/ч, за 100 метров до "Лесмо" нажал на тормоз, переключил с пятой на третью передачу, теперь на скорости 160 км/ч ускорился ко второй "Лесмо" на третьей передаче, подлетел к "Курва Аскари" и на скорости 280 км/ч переместился влево: он буквально приглашал Петерсона обогнать, но Ронни в такие игры не играет. Точка торможения перед "Параболикой" находится на отметке 130 метров. Север затормозил, как положено, даже немного раньше, чтобы Петерсон наверняка обогнал его на торможении: "Я оставил ему столько места, сколько возможно". Но Ронни затормозил ужасно поздно. Его правое переднее колесо заблокировалось, что вызвало облачко дыма. March снесло в сторону, и он освободил траекторию.

Тут внезапно Север увидел в зеркалах заднего вида, что Гетин затормозил еще позже, чем Ронни, попал двумя колесами на полосу песка и со всеми заблокировавшимися колесами летел прямо на него. Вместо третьей Питер переключился на вторую передачу. Опасаясь несчастья, Север отодвинулся в сторону, теперь он был зажат между March и BRM, когда на скорости 180 км/ч, посреди "Параболики" выжал педаль газа до отказа. Гетин загнал обороты своего мотора до невозможных высот.

Когда пятерка появилась из правого поворота, горизонт, казалось, наклонился влево. Серый асфальт исчезал под колесами как лента конвейера. А им навстречу летел, быстро увеличиваясь в размерах, финишный флаг. Сын жокея Гетин подхлестнул свой BRM к победе, но рядом с ним и Петерсон вскинул вверх руку, считая себя победителем или, как минимум, ожидая ничью. Разница составила сотую долю секунды. А все пять машин разделили 0,61 секунда, меньше чем одно биение сердца. Затем их накрыл хаос Монцы.

Гетин был залит потом, "очень счастлив и немного удивлен". Петерсон оплакивал свою первую потерянную победу в Гран-при: "Еще бы три метра… и я бы Гетина обошел". Север утешил его: "Небольшая честь - выиграть в Монце", вылил на себя бутылку минеральной воды, проделал то же самое с Шенкеном. Недоехавший до финиша Тим ухмыльнулся: "Теперь я тоже похож на человека, который работал. Ты не обижаешься, что во время "великого финала" я болел за Хэйлвуда?"

Лавровый венок Гетина остался валяться в боксах, пока самому Питеру оказали редкую в BRM честь: разрешили ехать на праздничный банкет в Саронно в Cadillac Fleetwood Луиса Стенли. После успешного старта, уже далеко за полночь, у машины "большого Луиса" лопнула шина. Гетин вылез, закатал рукава и заменил колесо: так завершилась история о Питере Гетине в Монце.