BRM

В конце 1971 года Луис Стенли вывел команду "British Racing Motors" из промышленного концерна своего тестя Альфреда Оуэна и основал "BRM Limited". Двести миллионов шиллингов уже вложили в гоночный спорт BRM, рассказал мне "Большой Лу". "Пришло время получать от этого доход". Так появилась идея об армаде из десяти машин. Гетин на это отреагировал шуткой: "Тогда мистеру Стенли придется три из них водить самому". При этом многие подозревают, что у него вообще нет водительских прав, потому что никому еще не удалось увидеть его за рулем, только исключительно позади шофера и всегда в очень дорогих лимузинах, от Mercedes 600 до Bentley.

Лучше всего Стенли можно описать словами Стюарта: "Он выдающийся во многих отношениях человек. У него много талантов, но и несколько недостатков, и не обо всех из них он догадывается". Только Стэнли и никто другой мог бы сказать в 1966 году в Спа тяжело раненному Стюарту: "Если ты настаиваешь на том, чтобы обращаться ко мне по имени, то хотя бы называй меня не Льюис, а Луи". В гоночном цирке, где все друг к другу "на ты", мистер Луис Т. Стенли остается исключением.

Никогда, даже в самую страшную жару, он не снимет свой клубный пиджак или ослабит галстук из Кембриджа. Как кто-то сказал, он и его супруга Джоан, сохраняющая даже в самый сильный ветер идеальную прическу, гуляющие по паддоку, как по розарию, принадлежат к гонкам Гран-при, как "львы к Трафальгарской площади". У Луиса Стенли неприкосновенные, величественные манеры, но он всегда готов помочь и всегда занят. Именно он нашел 50 миллионов на передвижной госпиталь. После смерти Зифферта от удушья он самоотверженно борется за более действенные методы спасения, работает с тренером астронавтов с мыса Кеннеди [В 1963-73 гг. это имя носил мыс Канаверал. Здесь расположены станция ВВС США "Мыс Канаверал" и Космический центр имени Кеннеди. С этих площадок осуществляется большинство запусков космических кораблей в США.] и собирается дать своим пилотам в кокпит кислородные маски. Он (вместе с Уолтером Хэйзом и лордом Чешемом) является управляющим имуществом Джима Кларка. Он был советником британского парламента по вопросу "Германия после войны", является активным членов многих королевских институтов, в аэропорту Базеля у него стоит реактивный самолет, дома в гараже пять машин, а живет он по двум адресам: в пентхаузе лондонского отеля "Дочестер" и в своем 400-летнем загородном доме в Кембридже. Там он пишет свои книги. На сегодняшний день вышли 55: от политики и искусства до тенниса, гольфа, автогонок, орнитологии и Черчилля и Папы Римского.

На вопрос, когда Луис Стенли спит, я впервые получил ответ, когда он мне предложил: "Позвоните мне между 12 и 2 часами, это самое лучшее время. Дня? Нет, ночи. Уже 25 лет я не сплю больше четырех часов за ночь, потому что обнаружил: все великие исторические личности много работали. Обычные смертные спят в два раза больше бессмертных". Из привычек Стенли можно сделать заключение, к кому он причисляет себя самого.

Этот мистер Стенли в 1971 году полетел в Мексику, чтобы стоять в почетном карауле на похоронах Родригеза и в октябре с трудом сохранял самообладание на кладбище Фрайбурга, когда нежным движением положил руку на гроб Зифферта. Теперь, потеряв двух своих лучших гонщиков, в 1972 он собрался задавить всех своей лавиной из BRM. "Вместо того, чтобы прекратить спор, который он и так уже выиграл, он продолжает бороться", - критиковал его однажды один из гонщиков. Хоуден Генли сказал мне: "Он из тех людей, который отпустит тебя только тогда, когда ты уже не сможешь найти другую работу. Но если же у тебя есть перспективы, он тебя удержит".

Посредником между Стенли и его командой является гоночный директор Тим Парнелл - полноватый, простовато выглядящий человек, пивное спокойствие которого ничто не может поколебать. Даже арест, который однажды грозил ему в итальянском аэропорту, когда он по ошибке заплaтил старыми лировыми банкнотами. Отец Тима, Рег Парнелл, был знаменитым гонщиком и уважаемым менеджером команды, поэтому Тиму тяжело достичь его репутации. Неделями гонщики BRM изучали привычки Парнелла в еде и питье и обнаружили, что Тим всегда опрокидывает в глотку все содержимое чашки, даже не попробовав содержимое. Теперь достаточно было небольшого отвлекающего маневра, например подстроенного телефонного звонка, чтобы насыпать Парнеллу в кофе соль и перец. Кашляющий и плюющийся гоночный директор - всегда хороший повод для смеха. Берни Эккслтоун, педантичный любитель порядка, костюмы которого всегда висят в шкафу на расстоянии ровно 10 сантиметров друг от друга, никогда не забудет, как однажды делил с Парнеллом комнату. "Он все перевернул". Некоторые даже считают, что Парнелл только тогда бывает счастлив, если перед тренировкой опускает свои инструменты и информационные табло в машинное масло.

Внутренних проблем не избежали и в BRM, векторы напряжения внутри команды даже направлены в разные стороны: Парнелл против механиков, Парнелл против гонщиков, а сам он стоит за широкой спиной Стенли. Проблемы еще усилились, когда выяснилось, что у некоторых гонщиков в игру вмешались спонсорские деньги. Хельмут Марко заметил, "что при выборе машин финансы играют решающую роль". Ходили слухи о половине миллиона, из-за которой Марко вступил в контакт с венским рекламным агентством. Соле-Руа ушел из команды. "Он стал чертовски дорогой инвестицией", ругался Парнелл. Marlboro сделали испанцу более чем щедрое предложение: "Мы оплатим тебе и твоей жене все билеты на самолет и отели на каждом из последующих Гран-при". Задача обслуживать пять машин одновременно, без сомнения, превысила возможности Парнелла. Так, по словам Марко, "постоянно происходила путаница, когда на тренировках мы параллельно испытывали одни и те же вещи, вместо того чтобы выбрать для каждой из машин определенное направление и сэкономить время". После полного фиаско в Хараме один из механиков BRM сказал: "Лучше всего будет, если мы объявим забастовку". Часто за двадцать минут до конца тренировки не было ясно, какой пилот будет сидеть в какой машине. А потом, как говорит Генли: "у тебя постоянно такое ощущение, что команда пытается тебя придержать и притормозить. Не успел ты показать на тренировке хорошее время, как тебя зазывают в боксы и забирают твои шины". Но шины, которые сняли с машины Генли, по словам Марко "я никогда не получал". Как сказал другой гонщик "нужно подгадать так, чтобы оказаться в боксах в правильный момент, когда в наличии хорошие шины… а единственный в команде домкрат лежит под твоей машиной".

У лидера команды Бельтуа на выбор всегда две машины, но часто он не мог решить, какую взять. В команде он номер один, но не в том смысле, как им был Йо Зифферт, который часами мог болтать с механиками и морально их поддерживать - Жан-Пьер почти не говорит по-английски. В 1964 году в Реймсе Бельтуа попал в тяжелую аварию, которая оставила свой след на всю жизнь: "В 12-часовой гонке я вскоре после полуночи не заметил огромную лужу бензина, которую оставила одна из Ferrari GT, потому что ехал очень близко к Мауро Бианчи. Мой Rene Bonnet немедленно вылетел с трассы, многократно перевернулся и взорвался. Ударной волной меня отшвырнуло на 50 метров. При виде этой кучи обломков и пепла меня посчитали мертвым. Только один из маршалов случайно нашел меня."

Врачи практически не давали Бельтуа шансов. Три дня и три ночи он лежал в коме со сломанным левым коленом, разбитым левым локтем и еще пятнадцатью переломами. С нечеловеческим упорством маленький, щуплый Бельтуа боролся за свою жизнь, а потом за свою карьеру. В 1966 году он выиграл гонку Формулы 3 в Монако. Я никогда не забуду, сколько усилий ему тогда стоило держать шлем и кубок на церемонии награждения, при этом пить из бутылки с минеральной водой, ведь его левая рука осталась практически парализованной. "После такой аварии ты больше не останешься прежним", - сказал мне Жан-Пьер.

Зимой Бельтуа много занимался лечебной гимнастикой, так как знал что о нем думают другие и хотел это исправить: "Его травмы позволяют ему сделать только несколько быстрых кругов, потом он замедляется". Управление своей "P160" Бельтуа "попросил сделать совсем легким", настолько легким, что Гетин и Генли назвали эту машину неуправляемой.

На одну ступень ниже Бельтуа четыре человека боролись за успех. Хоуден Генли - бывший механик, а какое-то время даже уборщик улиц в Лондоне, который пробился в Формулу 1. Он считается, в первую очередь, надежным тестером.

Питер Гетин - у него есть любимые трассы, например Брэндс Хэтч или Оултон Парк, но он не всегда все выжимает из себя. Ирми Марко придумала для маленького сына жокея прозвище "Шорти" [(англ.) - коротышка] которое быстро прижилось. Веселый, курносый англичанин нравится девушкам, но он больше не делает таких ошибок, как в Формуле 3: "Однажды я отправился на гонку таким усталым, что с трудом мог открыть глаза".

Рене Визелль - швед, который уверен, что является будущим чемпионом, но ему постоянно мешают интриги и плохая техника.

И Хельмут Марко - самый умный из всех, который уже полностью излечил свою начальную слабость. "Раньше за первые пять кругов я уставал больше, чем за первые 30, теперь уже нет". Но Марко снова не досталось "P160", потому что, по словам Парнелла, "ее не успели покрасить", а вместо нее странный гибрид: спереди "P153", сзади "P160". А к этому еще одному из пилотов BRM - мотор второй серии, у которого хотя и больше лошадиных сил, но зато yже диапазон мощности и он внезапно "подхватывает" при 8000 оборотах: не самое удачное в поворотах Монте-Карло.

Большая проблема BRM - это моторы. Стремясь получить больший крутящий момент, они потеряли много мощности. "Всего лишь на 20 л.с. больше, и мы могли бы выиграть любую гонку", - скажет к концу сезона конструктор Тони Саутгейт. Один сгоревший мотор обходился BRM в 420 000 шиллингов, одно разбитое шасси 360 000 шиллингов. "Уже три полностью разбитых машины, а сезон еще даже толком не начался", - жаловался Парнелл. И, тем не менее, после трех Гран-при у BRM не было даже одного-единственного вшивого очка в чемпионате.

Когда Парнелл пришел забирать пропуска для своих механиков, организаторы потребовали назвать имена. Тим взял листок бумаги и написал: "Бэнкс, Коэн, Джеки Чарльтон, Уильсон…" - состав команды чемпиона мира по футболу 1966 года. Но тренировка задержалась. Автомобильный клуб Монако внезапно забыл свое обещание разрешить стартовать всем 25-и машинам. Шефы команд пригрозили отъездом, механики начали погрузку, и уже вмешалась полиция. В конце концов, команды добились своего, и все машины покатились в новые боксы… а чуть позже протискивались через неожиданно узкую шикану. От критики Джеки Икс отмахнулся: "Я гонщик, и моя профессия - ездить везде".

На холме бульварa Кеннеди пилоты врубали пятую передачу, чтобы сразу же после этого притормозить у шиканы. Икс "расплывчато" распознавал сигналы из боксов. Марко "там что-то блеснуло", но он был слишком занят укрощением своего "гермафродита": "Я не могу разглядеть сигналов, так что мне без разницы, что ты показываешь", - сказал Хельмут Парнеллу. Тот ухмыльнулся в ответ: "А мы ничего тебе и не показываем, только кидаем вслед инструменты". Марко улыбнулся в ответ - английский юмор. Жителю Граца понадобилось приложить немало усилий, чтобы привыкнуть "к тому, что мчишься на скорости 250 км/ч между домами", но он смог "найти секунды там, где даже не подозревал". Лауда наехал в туннеле на перебрик и ему понадобилась вся длина темного изгиба, чтобы восстановить контроль над своим March. "Туннель - это психологическая ловушка", - глухо сказал Ники.

О ходовых качествах "72 EХ" Петерсон и Лауда могли говорить хором. Кого бы Херд ни спросил, ответ был всегда один: строптивая, с недостаточной поворачиваемостью, слишком мало шестерен в коробке передач. "И это после стольких лет в этой проклятой Формуле 1", - впал в уныние Ронни, притом он дебютировал только два года назад. "Перестань жаловаться", - наорал на него Мосли. Джеки Стюарт тоже выглядел очень несчастным. "Много больших проблем", - жаловался он мне. Главный механик Роджер не знал, что и думать: "Мы были бы счастливы, если бы знали, в чем проблема. Но мы не можем ее найти. Вероятно, это как волос во рту, чувствуешь, но не видишь". На тренировке Стюарт застрял на восьмом месте… а Фиттипальди, к собственному удивлению, оказался первым: "Казалось, Lotus будет здесь не так хорош, а он просто фантастика - при этом, за исключением стабилизаторов, все настроено так же, как и в Хараме".

На пятничных вечеринках на яхтах рассказывали историю, случившуюся с Фиттипальди на тренировке: "Я летел к шикане быстрее, чем когда-либо раньше, пропустил точку торможения, хотел уже воспользоваться запасным выходом, но потом подумал: если я все же смогу протиснуться, это будет супер-время". 1:21,4, а в субботу пошел дождь.

"Похоже, что у Вас поул, первый после Йохена в Цельтвеге в 1970", - сказал я Чэпмену, когда мы вместе шли в боксы. Он смахнул пару капель дождя со своего серого фланелевого пиджака и ответил: "Да, слава богу. Я только что нашел нового гонщика, который умеет по-настоящему хорошо ездить на Lotus 72. Йохену на это понадобилось три круга, Фиттипальди двенадцать месяцев". Колин взял мой список: его номер два - Уокер, был медленнее Редмана. "Редман чертовски хорош. Если б он только сконцентрировался на Формуле 1", - подумал Чэпмен вслух, - "в какой машине он сидит, черт побери?". В McLaren. Мы заговорили о Ferrari, которая не выигрывала в Монако с 1955 года, и Чэпмен сказал: "Думаю, Ferrari и в этот раз не победит". В боксах он неожиданно пожал мне руку. Похоже, он внезапно вспомнил сенсационную гонку Йохена в Монте-Карло в 1970 году.

Субботняя тренировка потонула в дожде. Марко не досталось дождевых шин, хотя он собирался испробовать новые амортизаторы. Для него Монте-Карло стало игрой на удачу, "но, к сожалению, это уже весь год так". Гран-при превратился в дождевую рулетку, в которой предпочтительными номерами стали красная шестерка (Икс) и черная восьмерка (Фиттипальди). Жаки спокойно ждал своего 50-го Гран-при: "Трасса будет очень скользкой… и легко совершить ошибку". Когда в боксы Ferrari пришел инженер Джоржио, Регаццони у него спросил: "Хорошо выспался? Отлично, тогда бери мой шлем и прокатись пару кругов". Перед началом дождевой битвы шутки стали более вымученными: "Перед баром "Тип-топ" я приторможу, высуну руку и возьму себе бокал", сказал Хэйлвуд Сертизу. Джон по-отечески на него посмотрел: "Я знаю, Майк, ты там тренировался".

Топливные расчеты выглядели странно: дождевые гонки длятся намного дольше, но бензина требуется намного меньше, чем на сухой трассе. Во время разогревочных кругов между гоночными машинами странным образом затесался лимузин князя Ренье III. Многие гонщики постучали себя по лбу. Фиттипальди остался стоять на стартовой линии и отказался ехать дальше, как все остальные. В боксах, нервничая, ждал Чэпмен: "Эмерсон вылетел? Ты его видел?" - везде спрашивал он. Через минуту Эмерсон прикатил, а потом все вместе отправились на старт. Сквозь пелену дождя флаг княжества едва виднелся. "Я тронулся, когда стало громко. А потом стало темно", - рассказал позже Лауда.

Поднятые шинами водяные фонтаны лишили гонщиков всякой видимости: начался полет вслепую и без радара. Бельтуа рассчитал, что "Фиттипальди и Иксу не всегда удается старт". И снова он увидел брешь еще до того, как она открылась, пробился между обоими в лидеры, и эту позицию он смог за собой удержать. "В дождь я езжу лучше, потому что усилия на руле меньше", - признался Бельтуа. Он помчался вперед, оставляя за собой огромный шлейф из брызг и воды. У него единственного была свободная видимость, про следующих за ним Регаццони-Фиттипальди-Икса-Эймона-Стюарта-Гетина-Халма-Редмана этого сказать было нельзя. Эймон удивился, "чтобы я был впереди Стюарта, такого со мной не случалось уже два года". Фиттипальди отметил: "В облаках брызг и фонтанах воды невозможно различить точки торможения. Остается только вслепую следовать за тем, кто впереди тебя". Этим "впереди" был Регаццони. Когда Клей на пятом круге слишком поздно затормозил перед шиканой и вынужден был воспользоваться запасным выходом, Фиттипальди автоматически последовал за ним, "и нас выпустили обратно на трассу только, когда проехал Икс". Так началась упорная погоня Икса за давно уже умчавшимся вперед Бельтуа. Регаццони был третьим, Фиттипальди четвертым, за ними Стюарт, зажатый между Эймоном и Гетином.

"Тот, кто, во-первых, ничего не видит, и во-вторых, ничего не чувствует", - сказал Джеки, - "должен быть идиотом, чтобы попробовать делать одновременно две вещи. Вначале я подумал: пусть другие едут вперед, каждый найдет свой темп, и я тоже". Но Стюарту на это понадобилось больше времени, чем другим: "Настройки Tyrrell полностью изменились, я не знал ничего ни о машине, ни о шинах". День спустя Джеки признал, когда мы анализировали апокалиптический страх этой гонки: "Поверь мне - еще никогда во время Гран-при я не попадал в такой переплет".

Стюарт использовал новое забрало, которое еще никогда не пробовал в дождь: и тут же вода попала ему в шлем, под линзу. Через 15 кругов случилось первое искуственное осложнение: у BRM Виселля треснул масляный бак. Сам Рейне этого не заметил, но вытекший "соус" превратил всю трассу в гладкий, как лед, каток. Интересно, как по-разному отреагировали отдельные пилоты на новую ситуацию. Бельтуа и Икс мгновенно изменили свою траекторию и попытались ехать как можно ближе к бордюрам. Уокер и Эймон немедленно заехали в боксы, считая, что сломалась подвеска - они не смогли найти другого объяснения тому, что их машины стали танцевать от отбойника к отбойнику. Марко заподозрил прокол шины.

Джеки Стюарт мне объяснил: "Конечно, все в тебе забило тревогу. И я тоже сразу подумал о поломке подвески, но в такой ситуации надо пронаблюдать за другими машинами, есть ли у них те же проблемы с балансом. Через полкруга я понял: если у меня сломалась подвеска, то и у всех остальных тоже. А это невозможно".

Но масло не осталось без последствий.

Немедленно у всех гонщиков упали времена прохождения круга еще на 20 секунд, так что вне трассы сложилось впечатление, что гонку остановили - Ники Лауда даже действительно в это поверил. В шпильке "Газометр" было особенно много масла, которое задние колеса Грэма Хилла швырнули на забрало следующего за ним Фиттипальди. Храбрый бразилец немедленно поднял его и попробовал бороться дальше с незащищеными глазами, но потом полез в кокпит. В сидении у него была туалетная бумага, но он взял не с той стороны, ту которой механики начистили Lotus до блеска. Эмерсон размазал алюминиевую пыль с маслом и водой в непроницаемый слой, откатился за Стюарта, но снова оказался на пятом месте, когда Гетин разбил свою BRM в шикане. На минуту узкая "эска" оказалась блокированной.

Шенкен задержал Бельтуа, поэтому Икс смог приблизиться до 7 секунд. Француз - один из тех пилотов, которым безразличны времена круга, но с боксами BRM он договорился: "Я хочу, чтобы вы мне показывали двойные сигналы" - то есть отставание или преимущество не перед одним, а перед двумя гонщиками. Когда на 35-м круге Бельтуа прочел не "ICKX, REGAZ", а "ICKX, STEW", он понял, что одним соперником стало больше. Стюарт обошел Регаццони и начал догонять Икса. На тот момент чемпион мира показывал самые быстрые круги. "Насколько важна храбрость в такой день?", - спросил я потом Стюарта. "При обгонах очень важна. Когда я догоняю какую-то машину и должен обойти ее на круг, то всегда спрашиваю себя: радоваться мне сейчас или плакать? В мыслях я каждый раз осенял себя крестным знамением: Господи Иисусе, опять мне это предстоит".

В то время, когда дождь шел сильнее всего, Стюарт атаковал Икса и погнал Ferrari через водяную пыль. Но прежде, чем он смог обогнать, его развернуло от "Мирабо" до поворота "Вокзал". Ники Лауда немедленно затормозил и учтиво подождал, пока чемпион мира снова тронулся. Между тем мимо проскочил Регаццони и Джеки снова стал третьим.

И тут второй раз начался потоп. На этот раз масло было от Хэйлвуда, в которого врезался Генли, и оно отправило в отбойники три машины: Регаццони, Хэйлвуда, Халма. У Стюарта было все еще 100 секунд преимущества перед Фиттипальди, но ему в проводку попала вода, и из строя выходил один цилиндр за другим. Джеки коснулся шиканы, развернулся в повороте "Газометр", после того, как мотор неожиданно заработал на полную, и медленно поплелся дальше. За пять кругов до конца он пропустил Фиттипальди вперед. "Бедный Джеки", - увидел Эмерсон, - "у него остался только один цилиндр и одна скорость".

О том, что происходило в кокпитах у храбрецов в Монте-Карло потом слагали легенды. Эймон три раза заезжал в боксы за новым забралом, между тем он ехал с воспаленными глазами. Хилл со спущенной передней шиной и Штоммелен с блокировавшимися тормозами ожесточенно защищали свои позиции. March 72 EX держали трассу так плохо, что Петерсон на прямой врезался в зад Иксу и позже сказал: "Ники и мне повезло, что мы вообще остались на дороге". У Лауды сломался указатель давления топлива на приборной доске: "Вначале при торможении мне капало в ботинки, потом начало жечь кожу, и тогда я почувствовал запах бензина". По словам Тима Шенкена, любой другой на его месте сошел бы. "Но не я", - сказал Ники, - "мне нужны деньги". Уроженец Вены считал, что лидировал Икс, "хотя Бельтуа тоже довольно часто меня обгонял".

Зато Хельмут Марко знал обо всем: сигнал из боксов BRM "Задержать Икса" невозможно было не заметить. Но его собственный одинокий бой со все хуже идущей машиной никого не интересовал. "Я пропустил вперед Редмана и без борьбы дал себя обогнать де Адамичу, потому что думал, что он далеко позади". Так Марко стал не шестым, а восьмым. Лауда - 16-м. То, что высокооплачиваемым профессионалам приходится бороться с немилостью погоды, входит в их гонорар, но другие сами платят за право окунуться в ад из воды и масла… За пять кругов до финиша Бельтуа впервые подумал о возможности победить. "Последние два круга я ехал, как ученик школы вождения, опасаясь, что еще случится что-то плохое. Даже в последнем повороте я еще боялся… пока не включил третью передачу".

В 21,8 секундах перед Иксом, единственным, которого не обошли на круг, Бельтуа пересек финишную черту - первый француз, победивший в Монако за последние 14 лет. На ступеньки перед княжеской ложей поднялся новичок: Жан-Пьеру понадобилось 47 Гран-при, чтобы выиграть один. А в Монако он ни разу еще не продержался больше 20 кругов. "Я рад, что это Вы", - сказал Ренье III Бельтуа, тот ответил: "Я тоже, Ваше высочество. И мы все счастливы ездить в Монако и хотели бы ездить здесь еще долго". Жан-Пьер и в час победы не был эгоистичен.

Во время круга почета на открытом грузовике в Бельтуа кидали розы: "Из-за него теперь будет ликовать вся Франция", - сказал Хилл. Без следов прошедших трудностей и возбужденный победой, Бельтуа после церемонии награждения пришел в новый "Холлидей Инн" на набережной. Обладая внешностью француза эпохи рококо, он был одет в военном стиле. Зато Луис Стенли надел рубашку с кружевами, а его жена выбрала одежду свободного покроя. "Жан-Пьер доказал, что может стать чемпионом. Теперь мы начинаем борьбу за титул", - обьявил "большой Лу", в то время, как Тим Парнелл был уже доволен хотя бы тем, что "к нам наконец-то пришел успех. Мы так давно этого ждали". Икс в черном смокинге немного походил на концертного пианиста и был рад, "что в чемпионате мое положение так хорошо, как никогда до того в это время. Вероятно, этой зимой я был не так ленив, как обычно". Лидер чемпионата Фиттипальди в смокинге цвета ежевики трезво подсчитал: "У других намного больше опыта, чем у меня… а Стюарт скоро получит новую машину".

Бельтуа праздновал всю ночь напролет в дискотеке за пределами Монако: правой рукой он беспрерывно отвечал на рукопожатия, а в негнущийся левой держал бокал с шампанским, зажатый между двумя пальцами ладонью вверх. "Маленький паренек с большим и храбрым сердцем", - сказал Парнелл.

В понедельник утром я позвонил Стюарту из швейцарского "Отель де Пари". Он сказал: "Номер 701. Но воспользуйся задним лифтом". Чемпион мира был одет в белый махровый купальный халат, Хелен проскользнула в номер в таком же наряде. На письменном столе лежал чемоданчик Samsonite [американская фирма, производящая элитные чемоданы], полный документов и писем. Но Джеки все еще оставался гонщиком, как вчера. "Одна из моих лучших гонок", - деловито сказал он, - "в двух разворотах я не виноват, это было вне моего контроля". Мы долго вспоминали, когда Стюарта разворачивало в последний раз. "Наверное, в 1968 году. Или в 1969 в Сильверстоуне на тренировке, но тогда пробило шину". И все же он казался обеспокоенным.

Постучала секретарша Рут и извинилась: перед отелем Метрополь она завела De Tomaso Джеки и врезалась в Jaguar Эгона Циммерманна [Эгон Циммерманн (род. 1939) - австрийский горнолыжник, чемпион мира и золотой призер олимпийских игр 1964 года.]. "Ничего страшного", - сказал Стюарт, сел в маленькую Honda и поехал в гараж к механикам. На пути туда Honda заглохла. А после обеда Джеки играл в гольф с Ренье III.

Тогда еще никто не подозревал, что цирк Гран-при увидит его снова только через шесть недель.