Нивелль: Одинокий Lotus

Помня о Монако и принимая во внимание серое от дождя небо в Оултон-Парке, Фиттипальди решил использовать всепогодные шины. Халм же надел слики и опередил лидера чемпионата на 20 секунд, потому что все же было сухо. Виселль сломал себе мизинец, а Стюарт вообще воздержался от участия в гонке на "Золотой кубок". Он полетел в Америку в Индианаполис, чтобы комментировать 500-мильную гонку для одного телеканала.

"Раз ты уже здесь, то тебе следовало бы ездить у меня", - пробурчал Энди Гранателли.

"Но, Энди, я ведь приехал только из-за телевидения", - отказался Стюарт.

"Я заплачу большие деньги", - настаивал Гранателли, - "скажем, 250 000". Джеки пришлось прикусить себе язык, чтобы не рассмеяться, после чего он поинтересовался с невинным видом: "250 000… фунтов или долларов?". В шиллингах: 15,5 или 15,7 миллионов.

Джеки устал и чувствовал себя плохо. Уже давно я заметил, что после некоторых тренировок или гонок Стюарт быстро вытаскивал что-то из кармана комбинезона и глотал. Это были таблетки. Доктор Гранк Фолкнер, близкий друг Кена Тиррелла, детский врач и душа команды, подозревал, что у Джеки "уже весь год были проблемы, ведь он ни разу не ехал особенно быстро". В Индианаполисе у Джеки начались боли. Открылась язва желудка и начала кровоточить. Согнувшись пополам, в отчаянье, но мужественно Стюарт высидел у микрофона и выполнил свой долг. Затем он поплелся в телестудию на "Шоу Джонни Карсона", давно уже запланированное выступление, которое пришлось записать: и как можно быстрее полетел обратно в Швейцарию.

Операция будет стоить шести месяцев и, таким образом, без сомнения, чемпионства, решил Джеки. Поэтому: уколы. Из больницы Джеки отпустили только тогда, когда он обязался соблюдать дома абсолютный покой, не работать и даже не звонить. Женевский номер телефона 66 14 15 изменили. "И чтобы сохранить это внутри семьи, Хелен тоже получила сильный гастрит", - как рассказал мне Джеки - "из-за него она потеряла шесть килограммов веса".

Для Стюарта это цена его карьеры, его популярности и его богатства - на эти три вещи он работает намного более тяжело, чем многие думают.

Его карьера прошла под знаком бескомпромиссной воли к победе и крестового похода за безопасность его спорта. Перед гонкой Кан-Ам в Эдмонтоне все гонщики подняли шум из-за опасной стены дома в первом повороте, как они уже поднимали шум по этому поводу много лет подряд. Организаторы попросили Стюарта поговорить с владельцем дома. Джеки пошел к нему, они крепко обнялись, когда выяснилось что оба шотландцы, поели, выпили и проболтали целый час. Потихоньку Джеки перевел разговор на стену дома, на что второй ответил: "Ах, эта дурацкая стена, я и так давно уже хотел ее снести…". На этом проблема была решена. Но тот самый Стюарт, который в Мид-Огайо приказал в ночь перед гонкой из соображений безопасности срубить три дерева, в 1970 году в Клермон-Феррарне мчался как сумасшедший ради того, чтобы занять девятое место, после того, как остановка в боксах отбросила его далеко назад и лишила всех шансов на победу… и этим девятым он стал лишь потому, что у Хилла закончился бензин. "Эта была самая тяжелая моя гонка", - сказал он потом. Я спросил его, почему он это сделал.

"Ты должен все время ехать жестко и принуждать себя выдать все, если только не лидируешь. На каждом метре трассы ты должен быть честен перед самим собой и иногда признать: сегодня быстрее нельзя - но тебе нельзя размякнуть. Слишком велик соблазн поехать медленнее. И если ты один раз позволишь себе это, то будешь делать снова и снова".

Джеки проехал незабываемые гонки и делал незабываемые вещи. Перед гонкой в Монце в 1970 году, когда я бесцельно и безвольно стоял в боксах, Джеки, в не меньшей степени расстроенный и скованный, взял у меня из рук план трассы и, не говоря ни слова, нарисовал на нем точки торможения и переключения передач, количество оборотов и скорости - так, как он много раз видел, как это перед телетрансляцией делал Йохен. Пять дней спустя мы сидели на ступеньках одной виллы в Граце, и он сказал: "Я не могу сдаться, потому что я ничего не умею делать лучше, чем гоняться".

Гоняться - это означает: в положении лежа, посреди гигантского паука весом 550 килограмм из стекловолокна, с несущим мотором, с открытыми колесами, со скупым набором приборов, с ногами переходящими в педали, с рулем, обтянутым кожей и коротким толстым штифтом в правой руке, чтобы переключать передачи. "В современном обществе осталось мало возможностей для мужчины насладиться жизнью в полной мере". Джеки это может. Гонки - это его жизнь.

Часть ее - это фанаты, так как гонщики сегодня популярней, чем когда-либо раньше. Свои автографы Джеки всегда выводит аккуратно: с именем, двумя линиями сверху и снизу и точкой, "потому что, когда я сам мальчишкой гонялся за автографами, был счастлив, если гонщик вписывал в мой альбом больше, чем просто пару линий". На один автограф Стюарту требуется семь секунд, больше чем другим. Марио Андретти наклеил в 1967 году в Инди на свою машину надпись "Ninth Division", "потому что я получил 2000 писем с просьбой об автографе из 9-й дивизии во Вьетнаме. Это даст этим беднягам на фронте повод порадоваться, и они сами почувствуют себя победителями".

В своем доме в Бегнинсе Стюарт дает интервью только друзьям, прочим - в самолете. Так появилось знаменитое и многократно цитируемое интервью журналу "Playboy". Джеки похвалил сам себя: "Это была интересная история". Он вполне может настроиться в зависимости от того, беседует ли с репортером из автомобильного журнала, глянцевого издания или ежедневной газеты и говорит о том, что интересно читателю - рассказывая соответствующие истории. Напротив, Жаки Икс не любит, когда репортеры заглядывают в его личную жизнь. "Paris Match" много лет боролась за право сфотографировать Жаки дома с женой и собаками. По своему характеру Жаки очень скромен, зато с людьми, которым он доверяет, очень открыт и сердечен.

Когда впервые поднялась шумиха вокруг Ронни Петерсона, тому стоило много времени и усилий к этому привыкнуть. В 1971 году команда Alfa в составе Петерсона и де Адамича выиграла "6 часов Уоткинс Глена". После этого оба отправились на обычную пресс-конференцию, Андреа первым, Ронни чуть позже. Швед удивился, почему все вопросы задавали исключительно де Адамичу и ни одного ему самому, но не придал этому особого значения и вскоре ушел. За ним увязался один из репортеров и что-то спросил. Ронни ответил по-английски, может немного нараспев и тихо, но правильно. Репортер очень удивился: "Вы можете говорить по-английски? Де Адамич нам специально сказал, что вы не знаете английского, и поэтому все вопросы следует задавать ему".

Стюарт выше таких вещей. Его книга "Быстрее", изданная сразу тиражом в 40 000 экземпляров, стала бестселлером, кроме того, у него есть МакКормак и кино. Однако супер-менеджер не у него одного: Север, Ревсон и Хилл тоже клиенты МакКормака. Петерсон собирается тоже вскоре заключить контракт.

Главное бюро в Кливленде, штат Огайо, но важнейший филиал в Нью-Йорке в здании "Централ Моторс" между Мэдисоном и Пятой Авеню. Площадь перед ним устлана зеленым ковровым покрытием и похожа на поле для игры в гольф, вероятно, потому, что и Стюарт и МакКормак любят гольф. Представителя в Лондоне зовут Линда Грин. Как всем служащим МакКормака, ей тоже запрещено частным образом встречаться с клиентами у них в отеле. Об этом правиле летом МакКормаку пришлось англичанке напомнить. "Поздно", - улыбнулась Линда, - "вчера у нас был Питер Ревсон…". Когда прошлой зимой в Лондон приехал Стюарт, как раз были перебои с электричеством. Линда сидела в бюро при свете свечей, ужасно мерзла, несмотря на пальто, и плакала. Стюарт решил все дела и послал ей на следующий день цветы.

"МакКормак делает для своих клиентов большие деньги, но вначале следует набраться терпения", - как-то рассказал мне Джеки. Терпение ему понадобилось в планах с фильмами. Картина "Weekend of a champion", которую в 1971 году в Монако снял друг Джеки, Роман Полански, имела сенсационный успех. Кинокритики с восхищением писали, "какие сексуальные у Стюарта руки". Теперь выяснилось, что сосед Стюарта на Женевском озере - знаменитый автор приключенческих романов Алистер МакЛин. За год по его бестселлерам снимают по семь фильмов. МакЛин совершенно нечувствителен к выпивке и хотя бы поэтому может считаться шотландцем. Однажды Хелен принесла ему в сад бисквиты, при этом возник интересный военный совет:

"Джеки иногда задумывается о том, что будет делать после окончания гоночной карьеры. Бизнес, телевидение или что-то тому подобное", - сказала Хелен, - "и, я думаю, он опасается, что ничто не займет его так, как гонки. Но ведь вы знаете, что ленивая жизнь не для Джеки". Алистер МакЛин подумал и сказал: "Я думаю, киноактер - это та профессия, которая могла бы его заинтересовать".

МакЛин посмотрел "Weekend of a Chаmpion" и начал писать сценарий для фильма со Стюартом, намереваясь позже переработать его в роман. Джеки с восторгом рассказал мне потом: "Это будет фильм в стиле "Мужчина и женщина" Лелюша, с совсем немногими гоночными сценами. Зато в сюжет вставлена торговля наркотиками". Для съемок МакЛин выбрал Монако, Брэндс Хэтч, Алжир и жесткое название: "On the way to a dusty dead" [в русском переводе - роман "Дорогой пыльной смерти"]. Съемки перенесли с февраля 1972 года на осень, а потом на зиму. Джеки нашел, что "это не так уж и хорошо" и по секрету сказал мне: "Чем лучше я узнаю кинобизнес, тем меньше он мне нравится. С Полански было по-другому, потому что он настоящий друг - и, вероятно, действительно выдающийся человек и в кинобизнесе".

Насколько Стюарт богат, не знает даже он сам. Большая часть информации о его состоянии восходит к журналу авиакомпании BEA "Трайдент", который в 1972 году тщательно подсчитал, где и сколько Стюарт зарабатывает и определил годовой доход в 340 000 фунтов: 21 миллион шиллингов. Андретти платит в США больше налогов, чем зарабатывает президент Никсон. А Икс выплачивает бельгийскому министерству финансов больше, чем Эдди Меркс [Эдди Меркс (род. в 1948) - бельгийский велогонщик, пятикратный победитель "Тур де Франс".] (58 процентов) - но почему именно "Трайдент" должен знать доходы Стюарта, непонятно. Кроме того, не стоит забывать, как много Джеки работает. В 1971 он 33 раза летал через Атлантику, на гонки и к МакКормаку, в общей сложности он просидел в самолете 900 часов за год: "Это больше, чем большинство пилотов за штурвалом и десятая часть моей жизни".

Стюарт путешествует более элегантно, чем раньше Джек Брэбэм, который однажды полетел в Уоткинс Глен, взяв в виде ручной клади четыре гоночные шины. Или как Дэн Гарни, который, чтобы сэкономить огромный штраф за перевес, засовывал в карманы плаща полуоси, болты, коленчатые валы и направлялся в самолет в верхней одежде весом 100 килограммов. А для стартера он специально купил дождевик.

Как путешествуют современные гонщики Гран-при? В 1968 году Firestone выкупили весь первый класс, только для того, чтобы Андретти и Бобби Анзер могли спокойно поспать между Миланом и Индианаполисом. Денни Халм летал через Атлантику уже "больше ста раз", поэтому ему хорошо известно, как бороться с разницей во времени: "После посадки в Америке я стараюсь как можно дольше бодрствовать, чтобы не проснуться раньше полуночи. А вернувшись в Англию, я слоняюсь по саду, сплю три часа, снова брожу… и потом уже могу нормально спать". В "Джамбо" Денни всегда старается заполучить ряд из четырех сидений: "Тогда, если поднять подлокотники, можно спать лучше, чем в первом классе". У Varig [Бразильская авиакомпания.] Фиттипальди может летать в первом классе по цене "эконом-класса, а пока ему не исполнилось 25 лет, Эмерсон платил только полцены. Стюарт летает исключительно первым классом - и платит за это. Он давно уже мог бы позволить себе иметь частный самолет или яхту, но такие вещи он не покупает. Во-первых, не в характере Джеки вести себя как нувориш. Во-вторых, он никогда не покупал себе каких-либо символов своего статуса, кроме "Клейтон-хауз", даже гоночную машину, когда только начинал карьеру. В-третьих, у него достаточно друзей-знаменитостей, в роскошной жизни которых он в любой момент может принять участие.

Когда партнер по команде Север купил самолет и решил два месяца пожить во Флориде, пока не сдаст все летные экзамены, Стюарт только улыбался, как человек, который все это уже проходил: "Он пока еще не знает, во сколько ему все это обойдется. Послушай Франсуа: тот пилот, у которого я и Джимми Кларк учились летать, ушел на пенсию после 17500 часов налета. Я не хочу сказать, что у тебя нет таланта, но ведь помнишь пословицу: хотя и бывают седые молодые пилоты, но не бывает седых старых. И это верно".

"Я понимаю", - сказал Север, - "но уже сейчас я знаю больше, чем многие пилоты. Однажды Шенкен и я полетели на Lear-Jet из Уокткинс Глена. Пилот заложил большой крен, Тим побледнел, вцепился мне ногтями в руку и закричал: прекратите! А я заорал в переговорное устройство: еще вираж, потому что это было так чудесно. У Lear-Jet управляемость как у гоночной машины. Ты ведь знаешь - он был сконструирован как военный самолет".

Джеки деловито кивнул, и Франсуа продолжил: "Я думаю, летчики боятся только одного - неизвестности и плохой погоды". Джеки это подтвердил: "Хилл, Чэепмен и Брэбэм из таких. Они думают, что когда они прилетят, погода автоматически улучшится. Однажды я летел с Грэмом из Брэндс-Хэтч. Представь себе, он взлетел в темноте".

"Единственная проблема с самолетом - это его пилот", - сказал Север. "Он никогда не помогает мне с багажом". Элегантный парижанин, нагруженный как грузчик, а рядом с ним пилот с руками в карманах - странная картина, исправить которую Франсуа удалось только одним способом: "Я почти уронил один из трех чемоданов, со стороны пилота и сказал: помогите же мне! Тогда он автоматически его взял". Джеки спокойно выслушал это историю: "То есть, ты платишь деньги и еще занимаешься воспитанием. Может, было бы лучше нанять кого-то с лучшими манерами?"

По этому поводу Стюарт описал яхту, на которую его как-то пригласил один мультимиллионер: собственный телевизор, шлюпки с кондиционером, откидывающиеся стены, везде дорогой мрамор и антиквариат. Джеки понадобилось полчаса, чтобы описать яхту за 260 миллионов: "Это был образец самого удивительного, нет, самого ужасного вкуса, который я когда-либо видел". Подобные фразы показывают, что успех и богатство самого Стюарта не изменили. "Однажды я был на благотворительном аукционе в Монако. Наблюдать за некоторыми миллионерами было интереснее, чем любое кабаре. Там лежали драгоценности на полтора миллиона долларов. Но кто в наше время может себе такое позволить?", - вздохнул Джеки.

В сущности, он по-прежнему тот же жизнерадостный и простецкий Джеки Стюарт, с которым я познакомился в 1964 году на лондонском шоу гоночных машин, после чего мы отправились в закусочную с самообслуживанием - есть яблочный пирог. Только стресс с тех пор увеличился в десять раз. Бизнес и упорная оборона первой позиции подорвали и навредили здоровью Джеки, а это, по словам доктора Фолкнера, "стоит больше миллиона долларов".

Типично для заболевания желудка у Стюарта, что боли утихают, когда он ест. Что приводит нас к меню современного поколения пилотов Гран-при. Штоммелен, как правило, заказывает "что нибудь с салатом", Гетин настаивает на "консоме [французский бульон], стейке и Рэкуэл Уэлч [Рэкуэл Уэлч (*1940) - американская киноактриса. Приобрела мировую известность своей ролью в фильме "Миллион лет до нашей эры" (1966) сделавшим ее одним из секс-символов 60-х.]", Шетти однажды предписал своим пилотам не есть в день гонки бананов, потому что они перевариваются восемь часов, а Стюарт испугался, когда увидел за едой австралийца Роджера Уорда: "У него был стейк, салат, чипсы, масло и джем: и все это в одной тарелке". Запивать большинство пилотов предпочитают молоком. Молока так много, что Андретти однажды заметил: "Я бы с удовольствием выпил после тренировки пива, но не делаю этого, потому что не хочу, чтобы другие сказали: Андретти - алкоголик". Великий Фанхио всегда пил за обедом красное вино. И тут же напоминание: то же самое стоило бы делать и Стюарту.

Он удалился в недобровольное изгнание на свою Эльбу на Женевском озере, и тут же пошли слухи, что Джеки планирует закончить карьеру. "Но если бы я серьезно воспринимал все слухи о моем уходе", - смеется Стюарт, - "то мне бы пришлось это сделать еще десять лет назад. Когда придет время мне уйти, я хочу уйти счастливым: как Дэн Гарни, которому я отправил письмо о том, как я от всего сердца рад тому, что он это сделал".

Первым делом Стюарт отказался от гонок Кан-Ам - и с тяжелым сердцем еще и от бельгийского Гран-при. Типично для Джеки: собственная болезнь беспокоила его меньше, чем чувство вины в том, что подвел Кена. Он сам предложил: "Если хочешь, возьми гонщика на замену". Кен позвонил Редману, но Брайан уже пообещал свои единственные выходные без гонок провести с семьей. Так что Север остался единственным знаменоносцем Tyrrell. Механики послали Джеки жестко сформулированную, но добродушную телеграмму: "Забудь про проклятый Кан-Ам, пошли к черту телевидение, радио и кино и быстрее возвращайся здоровым в Формулу 1".