Williams

"У меня никогда не бывает страха, и я не знаю сам, почему так. Но я никогда не боюсь". Анри Пескароло, не двигаясь, пристально смотрел в ночное небо Цельтвега. На его бородатом лице стоика с каиновой печатью огня от аварии в Ле-Мане 1969 года не двигался ни один мускул. "Так что ты рад, что жив", - сказал, находящийся рядом с ним Фрэнк Уильямс, покачав головой. Анри медленно повернул голову и изрек: "Это абсолютно непостижимо". Служба буксировки оттащила из первого поворота то, что осталось от Williams-March, после того как он разлетелся на куски от встречи с барьером на скорости 220, произошедшей из-за лопнувшей передней левой шины. У Пескароло оказался не только ангел-хранитель, но и обоснованное алиби, поскольку Уильямс видел выжженные на асфальте следы шин, и сомнений быть не могло. Этим пятым критическим дефектом за пять недель продолжилась невероятная серия аварий Пескароло, на этот раз на еле собранном после крушения в Нюрбургринге автомобиле. "Когда-нибудь аварии Анри должны прекратиться", - сказал Уильямс на "Ринге", - "я только боюсь, следующий на очереди будет Паче". Но это случилось опять с Пескароло, чья коллекция металлолома уже сделала Уильямса в этом году беднее на 810.000 шиллингов. Большая сумма, по сравнению с 90.000 шиллингов, которые "Песка" заработал на призовых. "Это не только потерянные деньги, которые болезненно переживаешь", - говорил Фрэнк, "это и те деньги, которые никогда не дадут прибыль, поскольку ты не можешь дальше развивать груду железа. Такие вещи отбрасывают меня назад". Фрэнк уже часто бывал отброшенным назад, сильнее всего из-за аварии своего друга Кэриджа, но, скрежеща зубами, прорывался обратно, снова и снова. Часто он был вынужден арендовать грузовик, поскольку не было денег на ремонт собственного. Очень много Уильямс ходит пешком: круг Интерлагоса он обходит за 33 минуты, в Уоткинс-Глене ему требуется 80 минут, чтобы добраться от трассы обратно в отель Glen Motor Inn. Когда Фрэнк рассказывает, что он и дома ежедневно бегает по восемь миль, Дитер Штапперт слышит злые языки: "Да, если его кредиторы гонят через лондонские пригороды".

Наблюдать Фрэнка вечером после Гран-при - это целое событие, поскольку контраст с остальными, которые в приемной гоночного бюро ждут своих призовых денег, огромен. Про Шетти думаешь, что он ждет своего архитектора, про Парнелла - он ждет, пока не освободится туалет, про Майера - ждет, пока не откроется биржа, а Уильямс всегда как будто ждет Деда Мороза. После произведенной выплаты он прижимает конверт к себе, чтобы никто ничего не смог отобрать, надевает свою кепку в клеточку и счастлив. До следующей глобальной поломки.

Теперь он с фанатичным ожесточением борется, чтобы удержать своего молодого пилота Карлоса Паче. "Я убью каждого, кто попытается отобрать его у меня", - угрожает он и бросает пустую пивную банку далеко в ночь. Он предполагает, что потеряет Паче, но знает, что опять найдет кого-то нового.

Уильямс никогда не сдастся, но и Лауда - тоже. Макс Мосли спешит в лимонно-желтом корсаже "Ники Лауда" через паддок, "поскольку надо же что-то делать для местного героя". Но на самом деле Максу трудно сделать что-то для Лауды. Петерсон, Лауда и Бойттлер имеют по супердвигателю, который так обрадовал четырех биржевых маклеров клиента March, что они послали Бойттлеру телеграмму: "Что бы ни случилось, не позволяй заводской команде отбирать у тебя хороший мотор". Когда Петерсон обнаружил течь масла, что по обычаям March означало - скоро он получит мотор Лауды, Макс начал разговор с Майком: "Я раздобуду тебе супербыстрые шины, а ты за это поменяешься моторами с Ники". Бойттлер согласился, но потом передумал и услышал от сопящего от гнева Макса: "Ты и твои люди, вы еще почувствуете, что значит, когда Мосли говорит: "Вы теперь меня узнаете". И поскольку черт, если уж приходит, то приходит дважды, March Лауды начал гореть еще в паддоке. Механик Дэйв получил ожоги, поэтому Ники отвозил его в госпиталь.

В то время как Стюарт "совсем не мог правильно настроить" свой "005", "потому что вынужден был тестировать так много для Goodyear", Lotus и Firestone прибавили в нужный момент: на шинах В-34, которые Икс использовал в Хараме, и на которых догнал Фиттипальди в дождь. Быструю и жаркую гонку В-34 не выдержат, но вполне позволят показать несколько быстрых квалификационных кругов.

Чепмен отправлял на трассу Фиттипальди каждый раз с 25 литрами бензина, и всегда только на три быстрых круга. Эмерсон отблагодарил временем 1:35,97 - "вероятно, поул-позицией, поскольку в субботу трасса станет медленнее из-за масла и износа резины", как он спокойно прогнозирует.

В субботу Firestone привез на самолете комплект шин В-34 и для Ferrari, который за четверть часа до конца заездов был смонтирован на машине Регаццони. Шетти распорядился: "Один медленный круг, один быстрый", и добавил, по рассказам Клея: "не делай ничего, из-за чего мне потом пришлось бы идти в боксы". Это распоряжение показали Регаццони на сигнальной доске, "что я, конечно, видел, но сколько уже народу не обращало внимания на сигналы из боксов?" Клей боролся за хороший контракт и не забыл косвенное "изгнание" его из Ferrari. Он игнорировал все распоряжения из боксов, остался на трассе на полных три круга дольше, "потому что это идиотизм - останавливаться, если чувствуешь, что становишься все быстрее", полетел очертя голову и всего лишь на 0,07 секунды не смог достичь лучшего времени Фиттипальди. "Еще бы один круг, и у меня был бы поул", - сказал Регаццони Рожеру Бенуа, который высмеял земляка: "Еще на пять франков больше от Marlboro". Времени оставалось мало; теперь Икс уже не хотел больше те шины. Жаки был "рассержен, но только три минуты. Большинство людей сердятся, когда и так уже слишком поздно. Но мое настроение круто поднималось вверх и резко падало вниз, как лифт". Икс застрял в пятом стартовом ряду и говорил вечером перед Гран-при: "У меня завтра ничего не выйдет". Он улетел с Бельтуа в Пертшах, чтобы спокойно, не перегружая организм, поплавать.

Самый счастливый человек на Остеррайхринге - Фиттипальди. Таким сияющим я его нынче еще не видел: ни в Хараме, ни в Нивелле, где он в стиле Кларка улетел от пелетона, и ни в Брэндс Хэтч, где он победил Стюарта в манере Риндта. Но на этот раз все дело не в автогонках, а в футболе. Один из 18-ти бразильских репортеров, которые, как говорила Мария-Хелена, "раньше писали только о футболе, а теперь все чаще обращаются к гонкам", принес Эмерсону посылку. Тщательно упакованную желтую футболку с номером 10 на спине, оригинальную вещь легендарного Пеле, о которой всегда мечтал Фиттипальди. Футбольный бог приложил и короткое письмо: "Дорогой Эмерсон, я все читаю и слушаю о твоих гонках. Стань чемпионом мира, как я. Твой Пеле". Фиттипальди был сильно взволнован, когда рассказывал мне эту историю. "Мы случайно встретились в феврале в аэропорту Сан-Паулу. Я попросил Пеле о снимке с автографом, он обещал прислать… и вот теперь я получил даже его одежду. Я буду в ней сегодня спать, охотнее всего и завтра был бы в ней все 54 круга - но, к сожалению, она не огнестойкая. Зато на следующей неделе повешу ее дома на стену".

Эмерсон клялся, что не будет нервничать во время Гран-при, однако обещал "a big care of everything: я буду еще более внимателен ко всему, чем обычно, буду беречь мотор и коробку передач. Мне же не надо больше побеждать, а просто доехать оставшиеся гонки. Четвертое место - и я уже счастлив". Мария-Хелена взобралась на заднее сиденье мопеда КТМ, Эмерсон дал газ и оба умчались, как и тысячи других пар в эту "ночь Валленштайна" {Валленштайн Альбрехт Венцель Евсевий (1583-1634), полководец, имперский главнокомандующий в войне Австрии с Венгрией в начале 17 века.} в Цельтвеге. Примерно в это же время арендованный командой Tyrrell автомобиль перевернулся четыре раза в повороте, когда спускался в долину с виллы "Пэрр". При этом доктор Фрэнк Фолкнер, добрая душа команды, получил переломы и повреждения головы. Кен Тирелл отделался шоком, но взял обещание со своего сына Кеннета, профессионального пилота ВЕА {Британская европейская авиатранспортная компания.}: "Ни слова Джеки и Франсуа. Знание того, что Фрэнк лежит в больнице, их только излишне огорчит".

Гонки в парке развлечений, где сотрудники команды Eifelland попеременно выталкивали друг друга с трассы, закончилась безобидно. Назавтра для Eifelland была последняя гонка. Хеннеричи давно продал свою фабрику, включая и команду Формулы 1. Новый владелец, Мит, "подарил весь хлам" Штоммелену. А Рольф уже договорился о продаже с Берни Экклстоуном, "поскольку для меня это дело слишком дорого". Сентиментальное прощальное настроение было понятно. По словам менеджера команды Кобличека: "И в цирке клоуны уходят с некоторой печалью".

, было два шанса. Он решил взять тренировочный Lotus, на котором он показал время поула. Стюарт медитировал в полностью кондиционированном автобусе Goodyear, как буддийский монах, потом он приклеил губчатую резину к стелькам… и выстрелил из второго ряда в лидеры. Фиттипальди стартовал плохо. Снова, как уже часто бывало, он на первых кругах был вынужден бороться с Регаццони. Клей, однако, отметил: "Когда Эмерсон обгоняет меня, он делает только буль-буль-буль". Как и Икс, Регаццони, который "так хотел бороться и победить", должен был сдаться из-за парообразования в топливной системе. Симона Зифферт негромко ругалась в боксах Ferrari, когда Клей выбрался из машины: "Неудача… но теперь нам надо оставить его в покое". Между тем Фиттипальди с удивлением заметил, что ведущий Стюарт не отрывается, а, наоборот, приближается. Он догнал его и начал размышлять: "Что бы мне сделать против Джеки?" На 23-м круге Эмерсон обогнал чемпиона мира там, где тот не ожидал: в повороте Bosch. Марии-Хелене дали успокоительные таблетки. Место за местом Стюарт теперь терял, скатываясь в середину пелетона. Халм обогнал его на 26-м, Петерсон - на 32-м, Ревсон - на 33-м, Хэйлвуд - на 42-м, Эймон и Генли - на 4Х-м круге. А Джеки был беззащитен: "Задняя часть машины двигается так, как будто что-то открутилось". Демонтаж после гонки не выявил никаких оснований так считать. Однако обнаружилось, что одна шина повреждена с внутренней стороны.

Оставаться пред Халмом, по мнению Фиттипальди, "было почти удобно, а то пришлось бы прилагать большие усилия, реши я оставаться за ним". Несмотря на прошлогодний мотор, прошедший уже 800 км, Эмерсон на прямых был быстрее, в быстрых поворотах находил еще десятые доли секунды. Но в медленном двойном левом повороте Халм постоянно приближался, хотя в креплении его заднего антикрыла зияла 50-сантиметровая трещина. Поскольку Петерсон поехал на дозаправку, Ревсон стал третьим. Хэйлвуд боролся за четвертую позицию и Кубок Зифферта. Эймон вышел на пятое, Генли - на шестое место, перед лидером своей команды Бельтуа, который на тренировках вывел из строя три мотора. Прощальный выход Штоммелена: две остановки в боксах из-за забытого винта крепления кокпита. За Вильсоном Фиттипальди остался самый курьезный повод для возвращения в боксы: забытый гаечный ключ, который застрял между педалями.

За два круга до конца Вильсон прибежал в стан Lotus, чтобы дождаться Эмерсона. Мария-Хелена подскочила на стуле, когда Халм предпринял последнюю атаку. Эмерсон ехал к финишу, по его словам, "осторожно, как старушка, но назойливый мужчина сзади становился все быстрее". Еще немного его задержал Галли, но отрыва в 1,18 секунды хватило для победы. Чепмен заорал Эмерсону: "Икс и Стюарт - без очков!", на что тот смог лишь ответить - "Я невероятно счастлив". И когда герой освободился от первых бурных проявлений, Мария-Хелена сказала подруге: "Смотри, вот он идет, маленький бразильский ублюдок… он еще все гонки выиграет в этом году". Только для математиков он еще не стал чемпионом мира. Даже если Стюарт или Халм выиграет все три оставшиеся гонки, Эмерсону хватит лишь трех очков. "Война еще не кончена", - прокричал мне Стюарт, когда проезжал, балансируя, на своем мопеде через людские толпы, с орхидеями на руле и Хелен на заднем сиденье. Необычно долго в паддоке на этот раз оставался Чепмен. "Мы должны окончательно решить с титулом, пока новый Tyrrell не начал побеждать", - сказал он мне, серьезно поразмыслив, "не отказаться ли нам от участия в Монце; и можешь об этом спокойно написать. Я не нуждаюсь в постоянных угрозах ареста". Итальянские чиновники отреагировали неожиданно быстро и гарантировали "мистеру Lotus" свободный выезд.

В то время как Чепмен и Фиттипальди улетели на каникулы на Ибицу, оставшаяся часть актеров Гран-при разделилась на две сцены: заседание наблюдательного совета GPDA в Женеве и катание на водных лыжах в замке-отеле Seefels на Вертском озере, с Петерсоном и Иксом. Ронни благодарен за паузу и уже не так болен гонками, как в 1971 году, "поскольку нынче сезон начался намного раньше". Поскольку Икс выделяется своим владением монолыжей, Ронни тоже хотел этого, "хотя я катался только трижды". Владельцы замка принцы Ники и Таки Думба предложили шведу: "Подними поочередно ноги, тогда узнаешь, какая сильнее". "Правая, тормозная", - говорит Ронни, однако Икс возражает: "Ты, наверно, имеешь в виду - та, которая жмет на газ?" Петерсон ездит более жестко, то есть имеет талант к слалому, и у него на правом бедре бросающееся в глаза пятно от ожога. Монтлери-1969, "моя единственная тяжелая авария".

После обеда Икс не мог оторваться от гулянки на пляже в Вельдене. "Там пели девушки и играли гитары, атмосфера была фантастическая ", - улыбался Жаки, когда вернулся. Он выпил пару чаш крюшона и, слегка под хмельком, совершенно очарователен. Я буду долго помнить, в каком наряде Жаки появился к ужину на террасе отеля: красно-белом костюме Микки Мауса, в котором он выглядел, как школьник. Если Икс преодолевает робость, то может разоружить всю компанию за столом. Тогда он говорит, помня о годах ученичества в Мюнхене: "Мой дорогой друг и товарищ по спорту", - несет вазу или винный графин, сам выдвигается в кухню, чтобы заказать несколько 7-минутных яиц, и отточенным трюком просовывает их через тонкое горлышко. Это - любимый десерт Жаки Икса, для которого ему нужны только спички и бумага.

Петерсон зааплодировал, после чего Икс крикнул ему: "В три часа ты был розовый, во время катания на лыжах - красный, а теперь - бледен лицом".

"Почему", - спросил Ронни, - "тебя никогда не видят говорящим со Стюартом?"

"С кем?" - ответил вопросом на вопрос Икс и засмеялся, потому что смеялись все. "Ах, со Стюартом! Да нет, мы иногда говорим. Три года назад он прибыл в Монте-Карло и спросил: "Почему ты пропустил меня?" Я ответил: "Потому что я не вижу смысла, сдерживать того, кто может ехать быстрее". А еще мы разговаривали, конечно, на Нюрбургринге, в телепередаче".

Несмотря на свой костюм Микки Мауса, Жаки выглядел не более молодым, а наоборот, старше, когда начал философствовать: "Стюарту тяжело, и дальше будет все тяжелее. Он был так хорош, что выигрывал пять, шесть гонок в году. Он все еще очень, очень хорош, но не хочет признаться самому себе, что другие его постепенно догоняют… однако, может, у него сейчас только машина хуже. Но заметь себе, Ронни: молодой гонщик должен, в любом случае, сначала научиться тормозить".

Ронни не обратил на это внимания - он на два года старше Икса. "Как часто ты становился, собственно говоря, вице-чемпионом?" - спросил Петерсон.

"Дважды, думаю, и два раза - четвертым", - ответил Жаки после короткого раздумья. "Но самое тяжелое в нашей профессии - остановиться, никто и понятия не имеет, как это сложно. Самое лучшее - уйти непобежденным, как Килли, как Фанхио. Но тогда тяжело отказаться от больших денег". Таких речей, как в этот вечер, я от Жаки еще никогда не слышал. "Поэтому", - продолжал он, "лучше всего стать чемпионом мира как можно позднее… а потом оставить спорт. Я только надеюсь, что в это время буду еще достаточно силен. Может быть, у меня хватит на это сил". Когда какая-то девушка взяла его руку, чтобы прочитать линии на ладони, Жаки улыбнулся ей почти с извинением: "Никакого понятия, что можно узнать из них - короткую или долгую жизнь".

Петерсон начал обмениваться с Иксом техническим опытом. Бельгиец кивал ему: "Настройка машины - настоящая проблема, каждый раз большая игра. От одной гонки до другой все может полностью измениться. Это - гонки, и все идет вперед: другие машины, другие лица, другие победители".

Пока что на снимках победителей симпатичное лицо Фиттипальди со щеками хомячка вытеснило хитрую улыбку Стюарта. В конце августа в гонках Rothman's Эмерсон праздновал свою третью победу в году на Брэндс-Хэтч, в то время как Стюарт пробовал себя на песчаных гонках в Швеции, не имеющих для защиты ни одного отбойника. "Видел бы Икс, гордился бы мной", - сказал Джеки, когда приехал в Мюнхен, чтобы посмотреть олимпийскую стрельбу по тарелочкам. Со своими 192 очками на чемпионате мира в 1961 году в Осло Стюарт стал бы в Мюнхене шестым. "Но если бы я был так хорош, как олимпийский чемпион Скарзоне, разбивший 199 тарелочек из 200", - ухмылялся Джеки в камеру канала ORF, - "то автогонки были бы для меня только на втором месте".

Гонорар для Стюарта: билет на трибуну на соревнования по бегу на 10 000 м, "потому что хочу разок посмотреть на Дэйва Бедфорда" {Известный английский бегун тех лет, обладатель мирового рекорда в беге на 10000 м.}. Бедфорд проиграл, а Стюарт провозгласил перед Монцей: "Если Фиттипальди хочет гарантировать себе титул уже сейчас, он должен побороться".