Глава VI БЕЗНАДЕГА

После отставки Газзаева ситуация вокруг сборной стала критической. В редакционной статье "Спорт-Экспресс" отметил: "Скандальная отставка – это, конечно, самый простой, но не самый честный выход для человека, который под звуки гимна держал на стадионах руку у сердца на глазах миллионов российских болельщиков. За 16 дней до ключевого матча в Дублине эта отставка выглядит актом малодушия".

Колоскову надо было найти нового главного тренера за считанные дни. Об иностранце при таких обстоятельствах не могло быть и речи, что вряд ли сильно расстраивало тогдашнего президента РФС.

В книге "В игре и вне игры" Колосков написал:

"После ухода Газзаева мы рассматривали три кандидатуры: Юрия Семина, Александра Бородюка и Георгия Ярцева.

Юрий Павлович шел в списке претендентов на первом месте… Ему мы и сделали предложение. Он был тогда с "Локомотивом" в Баковке и ответил решительно.

– У нас честолюбивые планы на будущее, из клуба уходить не собираюсь.

– Ни сейчас, ни в будущем?

– Ну, почему же, время покажет.

Семин – человек прямой, честный, упрашивать и уламывать его дело бесполезное.

…Решение о назначении Георгия Александровича вызрело в Волгограде. Там проходили детские соревнования по футболу, которые курировала жена нашего главного спортивного руководителя Лада Фетисова… В тот день с Ладой и Вячеславом Фетисовыми мы наблюдали, как проводили мастер-классы с юными игроками Ринат Дасаев и Георгий Ярцев. Вячеслав сказал:

– Свое мнение не навязываю, но Георгий Александрович мне нравится. Эмоций у него многовато, но, как знать, может быть, для игроков сборной это сейчас будет полезно.

Позже ходило много разговоров, что кандидатуру Ярцева мне навязали сверху, в частности, тогдашний министр внутренних дел России Б. В. Грызлов. Отвечаю сразу, мне советовали, но не навязывали, окончательный выбор оставался за мной. Борис Вячеславович действительно звонил по поводу Ярцева, они вместе гоняли в футбол на спортивной базе МЧС. Но разговор наш был примерно таким же, как и с Вячеславом Фетисовым.

– Еще не решили, кто сборную возглавит? -Думаем.

– Я бы посоветовал присмотреться к Георгию Александровичу".

Политика вновь начала становиться важнейшей составной частью российского футбола.

На пресс-конференции в здании РИА "Новости" Колосков сообщил:

– Вопрос о назначении Ярцева был решен путем телефонного опроса членов бюро исполкома РФС, – отметил Колосков. – Я разговаривал с президентами клубов, располагающих игроками сборной: Евгением Гинером, Валерием Филатовым, Виталием Мутко, Юрием Заварзиным. Владимир Горюнов позвонил сам с рекомендацией поддержать кандидатуру Ярцева. Мною же для обсуждения были предложены три кандидатуры: Ярцев, Юрий Семин и Александр Бородюк. Мутко высказался в пользу Семина, но большинство было за Ярцева. После окончания опроса мы поехали в Госкомспорт, чтобы представить нового главного тренера Вячеславу Фетисову, который выбор одобрил.

Так Ярцев и стал главным тренером сборной России. И все бы ничего, кроме одной незначительной детали: к тому времени у тренера-чемпиона России 1996 года три года не было профессиональной практики. После золота в "Спартаке" были не слишком удачные отрезки в "Динамо" и "Роторе", а потом -длительная пауза. И вдруг – первая сборная!

Важнее всего тут была не личность тренера, а сам принцип назначения, не имевший никакого отношения к реальным тренерским достижениям в обозримый период. Никогда Георгий Александрович не оказался бы во главе сборной, если бы не вежливые, но настойчивые рекомендации политической элиты!

Впрочем, это не означало, что Ярцев должен был отказаться. Спустя несколько дней он логично размышлял в нашей с ним беседе для "Спорт-Экспресса":

– Мог ли я сказать "нет"? Простите, это – национальная сборная. Такие предложения делаются не каждый день и не каждому тренеру. Для любого специалиста такая работа – вершина, и добровольно от нее отказаться – значит, расписаться в собственной беспомощности.

– Не могу не задать вопрос, который муссируется в прессе. Мол, на назначение Ярцева повлияли его высокопоставленные друзья из "Единой России".

– Читал об этом. Ни для кого не секрет моя давняя и тесная дружба с министрами Сергеем Шойгу и Борисом Грызловым, которые добрыми словами меня напутствовали. Но связывать эту дружбу с моим назначением в сборную могут только те, кто во всем ищет политическую подоплеку. Да, меня поддержал Госкомспорт во главе с Вячеславом Фетисовым. Остальное собственно к футболу отношения не имеет.

– Вы сразу сказали "да" Вячеславу Колоскову?

– Как можно на такой шаг согласиться без раздумий? Ответственность-то взваливаешь на свои плечи огромную, без всякого пафоса говоря, государственную. И я не знаю человека, который не пережил бы бессонную ночь, получив такое предложение.

Тем более что в моей ситуации ожидать его было невозможно. Назначить главным тренером сборной человека, не работающего три года, – шаг, сами понимаете, неординарный, рискованный.

– Может ли трехлетнее отсутствие практики повлиять на профессиональные навыки тренера, на современность методов его работы?

– Если скажу, что не может, кто-то сделает вывод о моей браваде и завышенной самооценке. Скажу так: если бы я принял клуб, то, вероятно, отсутствие практики и повлияло бы. Но я принял сборную. Это совершенно другой тип тренерской работы, эпизодический, а не каждодневный.

– Скажите честно, Колосков определил вам зарплату меньше, чем была у вас в "Спартаке", "Динамо" или "Роторе"?

– Меньше.

– Это, по-вашему, нормально?

– Не назову себя альтруистом, но сейчас я об этом просто не думаю. Есть проблемы поважнее. Они касаются матча 6 сентября.

– Как относитесь к совмещению постов и допускаете ли, что при определенных обстоятельствах на него пойдете?

– Отношусь отрицательно и не допускаю. Слишком тяжелая ноша.

– В последнее время у нас стало очень модно во всем обвинять игроков, говорить, что в России нет футболистов, способных решать серьезные задачи. На это напирали и Колосков, и Газзаев, и -ранее – Романцев. Раз вы приняли сборную, значит, думаете иначе?

– Подобные вещи обычно говорят тогда, когда задача оказывается невыполненной. Ясно, что, окажись кто-то иной сегодня на моем месте, игроков тоже не критиковал бы: что подумают футболисты о тренере, который с места в карьер начинает заявлять об их неумении играть? Но дело в том, что я действительно думаю по-другому! Мне нравится, как эти люди играют в футбол. И не разонравится ни при каких обстоятельствах.

– В чем сегодня, познакомившись со сборной, видите причины ее бед в нынешнем сезоне?

– С моей стороны такие рассуждения были бы крайне неэтичными. У нас в Бору вообще сейчас неписаный закон – критических стрел в адрес Валерия Газзаева не выпускать. Человек делал дело. Да, не совсем получилось. Но это не значит, что он делал его спустя рукава.

– Штаб и игроки сборной во время исполнения гимна России будут держать руку у сердца?

– Гимн своей страны каждый воспринимает по-своему. Не жестами, а головой и сердцем.

– Какими изречениями великих подбадриваете себя в эти дни?

– Вспоминаю слова любимого мною Александра Розен-баума: "Везде и всюду ждут несовершенства, заранее заряжены хулой!". Хулы сейчас в отношении сборной звучит меньше, чем раньше, но такова эта должность, что к хуле всегда надо быть готовым и воспринимать ее с достоинством. Однако лучше всего – не давать повода. Думаю, игроки, которые в трех оставшихся матчах выйдут в майках сборной России, выполнят поставленную задачу. Верю в это.

Большая часть высказываний Ярцева в этом интервью, согласитесь, выглядела весьма достойно. Но цитата Розенбаума, которую привел тренер, дала понять: он побаивается жесткого общественного давления, на которое обречен руководитель сборной, и нервничает в ожидании его. Все это, впрочем, проявится уже в следующем году…

(c)(c)(c)

Первый же шаг Ярцева и Рината Дасаева, который стал ассистентом главного тренера (также в штабе остался Александр Бородюк), вызвал одобрение футбольной общественности. В сборную вернулась группа опытных игроков, которые игнорировались Газзаевым, – Мостовой, Аленичев, Радимов, Титов, Евсеев, Есипов. Первые четверо подходили под категорию игроков "по фамилии Плеймейкер", два последних должны были привнести в команду бойцовские качества. Попытка договориться с Карпиным к успеху не привела – 34-летний ветеран "Сельты" посчитал, что распыляться на клуб и сборную уже не может.

Ветеран Мостовой весной 2003-го творил за свою "Сель-ту" чудеса – забивал головой "Реалу", в решающий момент двумя точными ударами "хоронил" надежду "Реала-Сосьедад" из Сан-Себастьяна догнать своих мадридских "тезок". При этом он никогда не говорил, что не хочет играть за сборную -Газзаев же, придравшись к одному газетному интервью и ни разу не побеседовав с футболистом лично, поставил на Мостовом крест.

Аленичев впервые среди российских футболистов забил гол в финале Кубка УЕФА, организовал в том же матче еще один мяч – но Газзаева заинтересовал лишь однажды, перед игрой с Грузией, в которой полузащитнику пришлось играть на "чужой" позиции, а потом тренер подверг его зубодробительной критике. После чего Аленичев заявил, что при Газзаеве он в сборную больше – ни ногой. Но к Ярцеву, у которого хавбек был ведущим игроком в "Спартаке", он приехал тут же. "СЭ" назвал группу "возвращенцев" – отрядом особого назначения.

Капитаном сборной по результатам собрания с участием самых опытных и авторитетных игроков команды – Онопко, Овчинникова, Смертина, Мостового и Титова – вновь стал Онопко.

Итак, призрачная надежда на попадание на Еиго-2004 была возложена на старую гвардию. "Революция Газзаева" захлебнулась.

@@@

"Еще не шедевр, но уже не стыд", – так "СЭ" охарактеризовал первый матч Ярцева с Ирландией в Дублине, завершившийся вничью -1:1.

Крах сборной Газзаева, думаю, в каждом из нас надолго выработал иммунитет к скороспелой эйфории: любой эпитет теперь неизбежно стал проходить у журналистов жесточайшую самоцензуру. Но один тот факт, что после безнадеги-2003 команда Ярцева за полтора дублинских часа ни на минуту не прижалась к своим воротам, возвращал чувство надежды. Которое куда важнее сухой алгебры теоретических шансов. После матча один из наших футболистов произнес красноречивую фразу: "Приоткрылась крышка гроба".

А несколько дней спустя, 10 сентября, крышка эта улетела далеко за пределы морга, и "мертвец" как ни в чем не бывало встал и с улыбочкой пошел к выходу.

Россия разгромила Швейцарию -4:1. Хет-трик сделал форвард Дмитрий Булыкин, который в Ирландии провел свой первый матч за сборную. Его клубный тренер в "Динамо" Виктор Прокопенко со свойственным ему юмором сказал весной 2003-го о талантливом, но, как считалось, ленивом и "тусовочном" игроке: "Дима – увлекающаяся натура. Сейчас он увлекся футболом". При Ярцеве то увлечение (вскоре, увы, закончившееся) сработало и на уровне сборной.

Четвертый мяч в ворота швейцарцев отправил 35-летний Мостовой. Четыре гола, иными словами, забили два человека, которые при Газзаеве в общей сложности не сыграли за сборную ни минуты игрового времени.

Вдруг вернулась надежда. Вот только воспринято это было у нас в стране с изрядным эмоциональным перебором – который, впрочем, всегда окружает национальную сборную по футболу.

Спустя месяц в последнем отборочном матче дома были спокойно обыграны грузины. Сборная России, слишком много потерявшая при Газзаеве, до первого места все же недопрыгнула и отправилась со второго в стыковые игры. Кто будет ее соперником, известно еще не было. Запросто могли попасться Голландия или Англия, и тогда, подобно ЧМ-98, никакой поездки на Euro-2004 мы бы не получили.

И тем не менее на пресс-конференции обстановка балансировала на грани умопомешательства. Кто-то из коллег вошел в раж и назвал Ярцева великим.

Тренер, заметно поморщившись, парировал: "Великим можно называть только специалиста, который что-то выиграл в Европе" (на мой взгляд, и это – преувеличение. Для статуса "великого" надо выиграть не что-то, а многое. – Прим. И. Р.). Когда вопросы иссякли, невесть как проникший в зал директор Рязанского ликеро-водочного завода пообещал каждому игроку сборной за решение задачи по… ящику водки, а затем, расцеловав главного тренера, призвал присутствующих ("Есть тут настоящие мужики?!") Ярцева качать! Еще кто-то декламировал стихи, посвященные тренеру и его команде…

Игроки тем временем ждали в раздевалке своего главного тренера. А когда наконец дождались, из-за закрытой двери донеслось мощное "Ура!". В прессе на следующий день появились заголовки, явно превосходящие масштаб события. В частности, мой родной "СЭ" откликнулся на выход в стыковые игры шапкой "Где же вы были раньше, Георгий Александрович?!"

Известно где – играл в футбол с Грызловым и Шойгу…

…С жеребьевкой повезло. Выпал Уэльс – один из самых легких вариантов. Но и валлийцев, впервые за полвека получивших возможность попасть на крупнейший международный турнир, а в группе оставивших позади себя Сербию, еще надо было пройти.

– Не было желания лично посетить церемонию во Франкфурте (от сборной России на жеребьевку поехал Александр Бородюк. – Прим. И. Р.)1 – спросил я Ярцева.

– Принимать участие в жеребьевке, конечно, приятно, но ведь от моего присутствия или отсутствия ничего не изменилось бы, правда? После таких матчей необходимо некоторое время для отдыха – поэтому и не поехал.

– Когда в корзине оставались лишь испанский, норвежский и валлийский шары, о чем думали?

– (Пауза.) Если честно, я эту жеребьевку и не смотрел. Результаты узнал в дороге, когда мой водитель Андрей включил радио.

Тут надо заметить, что решение Ярцева не ехать на жеребьевку было проявлением отечественного тренерского менталитета: так же поступал, к примеру, Романцев. Почему-то главные тренеры зарубежных сборных не брезгуют появляться на церемониях в Швейцарии лично, наши же предпочитали затворничество. Может, в том числе и поэтому российские специалисты абсолютно не востребованы за рубежом, в то время как, допустим, голландские знают по четыре-пять иностранных языков и работают по всему миру.

Первый, московский матч с Уэльсом перспективы выхода на Еиго-2004 изрядно затруднил. Домашние 0:0 при натужной игре положительным эмоциям не способствовали. Не говоря о "сверхлимитных" желтых карточках, которые оставили нас на ответный матч без Мостового и Овчинникова. Отсутствие основного вратаря многие расценили как катастрофу. Потому что у обоих его сменщиков – зенитовца Вячеслава Малафеева и армейца Игоря Акинфеева – на двоих не значилось ни единого официального матча за сборную!

После нулевой ничьей в Черкизове мы вместе с коллегой Максимом Квятковским в раздевалке сборной общались с Ярцевым. Обратило на себя внимание стремление тренера защищать своих игроков – для России, мягко говоря, не очень характерное. Тем более – сразу после матча.

– Даже не пытайтесь узнать, в ком я разочаровался. Ни в ком. Конечно, раз не выиграли -а в домашнем стыковом матче нужно одерживать победу, – значит, ошибки были. Но о том, чтобы списывать ничью на неудачные действия кого-то из игроков, не может быть и речи.

(r)@(r)

Со сбора перед первым матчем на несколько дней был вынужден покинуть команду защитник Вадим Евсеев. Он улетал в Германию, где его маленькой дочке Полине делали серьезную операцию на сердце. До игры он успел вернуться – и Ярцев, убедившись в его хорошем физическом состоянии, выпустил Евсеева в стартовом составе. Можно представить, сколько переживаний выпало в те дни на долю игрока, которому вскоре суждено будет стать героем России…

В первом матче с Уэльсом Евсееву и Смертину выпала сложнейшая задача – нейтрализовать одного из ведущих игроков Европы, полузащитника "Манчестер Юнайтед" Райана Гиггза. Россияне играли жестко и цепко, не давали валлийцу продохнуть – и в конце концов тот сорвался на бесстрашном Евсееве, ударив того по лицу. Судья, однако, этого предпочел не заметить, предъявив желтую карточку… Мостовому, подошедшему утихомирить участников стычки.

– Эпизод с Гиггзам и Евсеевым с последующим предупреждением Мостовому происходил у вас на глазах. Что скажете по этому поводу? – спросили мы Ярцева.

– Мостовой – очень известный в Европе игрок. От этого, как ни парадоксально, и пострадал. Он в этой стычке был вообще ни при чем и подошел для того, чтобы урегулировать конфликт. Что касается Г

Катастрофа в Лиссабоне вызвала резкое недовольство не только среди обычных болельщиков. Публичное негодование высказал даже президент России Владимир Путин.

А если что-то говорит Путин – в пустоту эти слова не уходят.

В книге "В игре и вне игры" Колосков рассказал: "…Один мой хороший товарищ сказал: "Теперь ты в центре мишени и прекрасно виден для стрелков. Как только дадут отмашку…" Отмашку дали, когда в отборочном цикле мирового чемпионата мы проиграли португальцам 1:7, и Ярцев, даже не дожидаясь конца игры, убежал со скамейки тренеров… Бежать с поля боя, бросив команду, Ярцеву было нельзя.

Он сорвался. При этом сказал пресс-атташе (на самом деле – генеральному менеджеру. – Прим. И. Р.) сборной Александру Чернову: "Сегодня же заявлю об отставке!" Но на пресс-конференции об этом не обмолвился, не сделал заявления и позже.

За разгромное поражение нас ругали болельщики, пресса, политики. Даже В. Путин расстроенно назвал такую игру и поведение позором. Поначалу доставалось Ярцеву, игрокам, но очень скоро акцент критики был скорректирован и виноватым во всем объявили Федерацию футбола во главе с Колосковым.

После возвращения из Португалии в Москву я решил побеседовать с Георгием Александровичем. Тема разговора была, естественно, одна: что будем делать после такого громкого поражения?

– Вы говорили Чернову, что планируете уходить из сборной.

– Это была минутная слабость. Нет, Вячеслав Иванович. Знаю, есть определенные силы, которые хотят поссорить, а потом убрать и меня, и Вас. Но я могу обратиться за поддержкой.

– У нас сегодня поддерживают на плаву только корабли, груженные золотом.

– То есть? – не понял Ярцев.

– Власти настроены нас убрать, кому и какой прок нас поддерживать? В общем, надо быть реалистами, Георгий Александрович.

Я убедился в своей правоте, когда в один из дней зашел по делам в кабинет В. Фетисова…

– Слышал, что конкретно о тебе Владимир Владимирович Путин сказал на встрече с активом "Единой России"?

Конечно же, я об этом знал. Президент России выразился примерно так: Вячеслав Иванович Колосков хороший человек, но за долгое время работы высоких результатов так и не добился, а нам надо проводить кардинальные изменения в российском футболе.

В общем, все было сказано предельно ясно".

Итак, Ярцев во всем этом футбольно-политическом раскладе становился уже фигурой второстепенной. Целью главного удара должен был стать Колосков. Человек, который руководил отечественным футболом с 1979 года. "Непотопляемый", как его называли все.

Футболом к тому времени всерьез заинтересовалось не только государство, но и крупный бизнес – есть подозрения, что во многом на "добровольно-принудительной" основе. Но, как бы то ни было, олигархам были нужны во главе РФС люди новой формации.

Экс-президент РФС в книге "В игре и вне игры" рассказал:

"Мы пили кофе, начали говорить о чем-то постороннем, но я все же чувствовал, что Фетисова мучит еще какая-то проблема.

– Играем с открытыми картами. У тебя ведь еще есть вопрос ко мне?

– Есть, Вячеслав Иванович. Если Путин спросит о пит, не надумал ли ты уходить на заслуженный отдых?

Я только усмехнулся:

– Не надумали ли меня уходить, так будет точнее. Ну, что ж, я, наверное, уже выработал свой ресурс. Если Путин посоветует заменить президента РФС, приму этот совет как должное…"

Остальное, как говорится, было делом техники.

Вероятно, прощание с Колосковым-президентом к тому времени действительно назрело. Но сказать, что его восприняли с единодушным облегчением, нельзя. Все-таки в футболе Вячеслав Иванович был человеком далеко не случайным, да и личность он – высокого полета. Не случайно Михаил Та-нич в конце 2004-го, когда судьба президента РФС была решена, сказал мне в интервью для "СЭ": "Очень важно, как люди себя ведут. Вот Леонида Тягачева я невзлюбил еще с Игр в Солт-Лейк-Сити. Что он затеял с этими допингами, с ложью, с косноязычием? Стыдно было. Колосков бы такого себе не позволил, он – международный, цивилизованный человек. Когда я, поддавшись настроениям, в одной из газет по-хамски против него выступил, он ни одним жестом не дал понять, что обижен. Да, может, пересидел. Но Фетисов должен понимать, что ничего его уход не изменит – только другого человека начнут ругать. Возможно, далеко не такого масштабного".

Политик Аркадий Дворкович, подводя итоги деятельности Колоскова, отметил:

"Обобщенный показатель развития футбола в стране -сборная. Она постоянно борется -и не всегда неудачно – за выход в финальную часть чемпионатов мира и Европы. Посмотрите на некоторые другие команды – такие, как Венгрия, которая была великой футбольной державой, но пришла в упадок. Это сравнение показывает, что у нас могло быть и хуже. Кроме того, по всем социологическим опросам, интерес к футболу в России остается огромным. На сегодня его опережает только фигурное катание – за счет женщин. Сохранение такого интереса в непростой период, когда многим людям было не до развлечений, тоже можно отнести к заслугам Колоскова".

Как поведал Колосков в своей книге, тему своего преемника он обсуждал в очень высоких кабинетах – и у Дмитрия Медведева, и у Владислава Суркова. Экс-президент РФС предлагал несколько вариантов – Александра Тукманова, Владимира Алешина, Валерия Драганова, Бориса Грызлова, Виталия Мутко.

Колосков пишет: "Позвонив через три недели, (Медведев) был краток и лаконичен: "Наша кандидатура В. Мутко. Предварительные разговоры с ним велись, он согласен. С Вами свяжется мой заместитель В. Сурков, решите с ним все организационные вопросы. Просьба одна – не затягивать их"".

Процедура заняла полгода. "Ночной позор" в Лиссабоне произошел в октябре, в отставку Колосков подал в январе, новый президент Мутко был избран в начале апреля 2005-го.

И тут же со своего поста был уволен Ярцев.

(r)@(c)

Тренер продержался аж до весны. Обернулось это ничьей в выездном поединке с Эстонией. Ничьей, которая сыграла для результатов отборочного цикла ЧМ-2006 еще более роковую роль, чем разгром в Лиссабоне. Потому что можно быть униженным один раз с самым невообразимым счетом, но если методично набирать очки в матчах с другими соперниками, второе место – а значит, участие в стыковых поединках – будет обеспечено. Терять же очки во встречах с командами уровня эстонцев – смерти подобно. И если дома уже после Португалии россияне спокойно обыграли прибалтов со счетом 4:0, то ответный весенний матч завершился конфузом.

Впрочем, вся логика событий той зимы к такому исходу и вела.

9 февраля 2005 года сборная России вышла на поле стадиона города Кальяри, чтобы в товарищеском матче сразиться с итальянцами.

Знаменитый тренер будущих чемпионов мира Марчелло Липпи заявил в интервью, что выставит сильнейший состав -потому что это последняя проверка для его команды перед важнейшими отборочными матчами ЧМ-2006. Мы же, вместо того чтобы предвкушать большое зрелище, уныло гадали: кого еще в последний момент недосчитается сборная? Осенний парад отказов под любыми благовидными предлогами продолжался. В Кальяри поехали всего 17 игроков.

Когда уклонение от призыва в сборную происходит в массовом порядке, очаг беды надо искать не в них. Однажды в интервью "СЭ" Сергей Овчинников произнес резкую, но, на мой взгляд, правильную по своей сути фразу, которую Ярцеву, да и любому тренеру сборной надо вырезать из газеты и поставить перед собой на самое видное место письменного стола. "Сборная – это еще не родина", – сказал Овчинников.

Чтобы избавиться от излишнего пафоса и самоощущения вершителя судеб, тренер должен каждую секунду понимать: на одном чувстве долга перед страной за сборную никто умирать не будет. Потому что для игрока, здесь и сейчас, олицетворение этой страны – он, тренер. И если игрока хлещут по щеке фразой вроде "сплава", вторую ему подставлять не захочется. Даже – родине.

Момент, когда от сборной, как от армии, начали "косить", вырисовывался очень четко – изгнание из команды во время Euro-2004 Александра Мостового. Уж слишком явно тяжесть проступка не соответствовала жестокости наказания. Нельзя изгонять за слово – к тому же неизвестно, доподлинно ли произнесенное, и при этом не оскорбительное. Такие методы – откуда-то из дремучего прошлого. Когда люди боятся говорить -они ведь и играть тоже боятся. Потому что они несвободны.

Пьянка, неявка на тренировку, драка с тренером или партнером – за такое гнать взашей надо. Но за десять строк в испанском издании, где всего-навсего – ссылка на большие нагрузки и сомнение в выходе сборной из группы?!

Тогда, в Португалии, мы еще не имели возможности оценить пагубность происшедшего в полной мере. Ярцев ославил Мостового на весь мир, а главное, на Россию, куда легионер собирался вернуться. В итоге у него сорвался уже готовый контракт с "Динамо", и работы в своей стране он так и не нашел. "Интереса ко мне никакого нет, поэтому, видимо, придется заканчивать, – грустно сказал мне Мостовой в феврале 2005-го. – А делать этого не хотелось бы – тем более так, как это получилось в Португалии. Все-таки не так много у нас футболистов, которые были признаны в Европе и многие годы поддерживали своей игрой имидж российского футбола".

На примере Мостового другие игроки сборной России поняли, что в сборной можно легко погубить свою клубную карьеру. Они осознали: так может случиться с каждым. И перестали ставить знак равенства между родиной и сборной. Даже когда она играла с Италией.

Театр абсурда, связанный с матчем в Кальяри, дополняла неизвестность, кто будет руководить российским футболом. И кого этот "мистер икс" захочет видеть главным тренером сборной. Безвластие в РФС породило неопределенность в национальной команде. И – безответственность. Ощущение, что если сборная не выйдет на чемпионат мира, счет за это нельзя будет предъявить ни Колоскову, ни его преемнику. У нас браво решили поменять коней на самой середине переправы, не понимая, к каким это приведет последствиям.

России оказалась неинтересна ни Италия, ни ее собственная, российская, сборная. Убежден, что ничья в Эстонии стала прямым следствием того абсурда, который окружал товарищеский (и, естественно, уверенно проигранный) матч в Кальяри.

Но и тут Ярцев не изменил себе. В интервью "Спорт-Экспрессу", которое состоялось уже после его отставки из сборной, он размышлял о ничьей в Таллине:

– Хорошая по содержанию, но с неудачным результатом. И преподнесли ту ничью журналисты неправильно.

– То есть?

– Как можно было прессу настроить против Ярцева? Элементарно. Я вышел в зону для пресс-конференций. А вам, корреспондентам, кто-то из эстонских руководителей ляпнул, что я отказался от пресс-конференции.

Уточню, что мне задачу привезти с этого выезда шесть очков никто не ставил. Более того: когда летели из Таллина в Москву, Колосков сказал: "Я твое заявление подписывать не буду. Ты ничего не проиграл, а если тебя хотят уволить – пусть это делают другие".

Когда тренер утверждает, что задачу привезти с выезда в Лихтенштейн и Эстонию шесть очков ему никто не ставил, -это, по-моему, приговор самому себе. Что бы ни говорил ему Колосков.

Произнося такие слова Ярцев в том же интервью "Спорт-Экспрессу" напрасно возмущался:

– Из уст Виталия Леонтьевича (Мутко) звучат слова о каком-то тренерском потолке Ярцева. Но прежде-то жизнь нас никогда не сводила – ни в клубах, ни в сборной. Откуда же ему известно про мой потолок и мое тренерское кредо, чтобы выдавать подобные заявления? Ведь что-то положительное для российского футбола я, наверное, все-таки сделал.

Конечно, Ярцев немало сделал для российского футбола. А если бы он был плохим человеком, то никогда бы Вадим Евсеев после ухода из "Локомотива" в начале 2007 года не пошел бы в первый дивизион, в "Торпедо", чтобы поддержать Георгия Александровича, у которого незадолго до того убили сына.

Дело совсем в другом. Сборная требует не только высочайшего уровня профессионализма, но и умения работать на сто процентов возможностей в экстремальных обстоятельствах. Ярцев в сборной очень хорошо начал – однако эмоциональные перегрузки не позволили ему долго продержаться на том же уровне, как тренерском, так и человеческом, который он продемонстрировал осенью 2003-го.

И ничего удивительного в этом нет. Слишком велик был перерыв в профессиональной деятельности Георгия Александровича перед сборной, чтобы ему хватило моральной выносливости на долгий период. Так что скорее это была не вина его, а беда.

Причем беда очень предсказуемая…

Один из самых прямых людей российского футбола Сергей Овчинников говорил в интервью "Спорт-Экспрессу", уже когда сборную возглавил Юрий Семин:

– А чего вы ожидали от сборной на чемпионате Европы? Во главе ее поставили человека, никого не тренировавшего года три. Его работу с "Ротором" и "Динамо" успешной не назовешь. У нас назначают очень просто. Свободный тренер есть? Есть. Отлично: давай тренируй сборную.

Пусть и в немного утрированном виде, Овчинников обрисовал вполне точную картину того, как в России решают серьезнейшие проблемы.

Впрочем, история с англичанином Стивом Маклареном во время отборочного цикла Euro-2008 докажет, что не только в России…

По ночному ноябрьскому шоссе Ярославль – Москва гордо летел чемпионский автобус. "Локомотив" бурно отмечал свое второе золото. Золото-2004. И вот в разгар веселья, под аккомпанемент диких криков голого по пояс Лимы и общего скандирования: "Палыч!", микрофон взял Юрий Семин. И своим неповторимым хрипловатым голосом произнес: "Сегодня у нас праздник, но праздник должен быть корректным. Завтра игроки сборной должны быть в национальной команде в хорошем, идеальном состоянии. Мы должны победить Эстонию!"

Несколько дней спустя три мяча из четырех забьют в Краснодаре эстонцам именно игроки "Локомотива" – Измайлов, Сычев и Лоськов. Да и Каряка отметится голом после штрафного в исполнении капитана чемпионов России Лоськова. И попробуйте теперь не связать это с отрезвляющими словами Семина в золотом автобусе. Словами, которые, возможно, на несколько месяцев отложили отставку Ярцева.

В минуту большой радости, когда простительно забыть обо всем, Семин вспомнил о сборной. С клубными тренерами такого не случалось почти никогда. А уж после 1:7 от Португалии слово "сборная", казалось, окончательно вышло из моды. Но Семину никогда не было на нее наплевать, пусть он и не плел никаких интриг, чтобы ее возглавить: голевая удаль ло-комотивцев в краснодарском матче с Эстонией – очередное тому доказательство.

Еще осенью 93-го, когда в Афинах разгорался конфликт между игроками национальной команды и ее руководством, именно второй тренер Семин, а не его шеф Павел Садырин, пошел в отеле Hilton к разъяренным футболистам наводить мосты. "В раздевалке была неприятная ситуация, и я посчитал, что нужно выступить в роли парламентера", – объяснит он десять лет спустя. А в конце разговора добавит: "После той истории с "письмом 14-ти" в глубине души осталась трещина, что загублено большое дело".

Тогда сборную и работу в ней хотя бы воспринимали как "большое дело". В середине 2000-х в ходу были совсем другие определения и сравнения. Голгофа. Сизифов труд. Выжженная земля. Славы там вряд ли добьешься, а вот авторитет подорвать – проще простого. Такое со многими уважаемыми людьми уже случалось. И Семину я в день назначения не позвонил, потому как не знал, что сказать. Поздравлять с таким назначением человека, к которому давно расположен, фальшиво. Сочувствовать – некорректно. Сборная все-таки. Формальный титул главного тренера страны. И так ведь хотелось, чтобы именно у него, Семина, вопреки всему получилось!

Память иногда выхватывает из прошлого внешне совсем незначительные, но очень важные лично для тебя детали. Итак, осень 99-го. "Локомотив" в Кубке УЕФА разгромлен английским "Лидсом" – 1:4. Автор этих строк передает из Британии материал с нелицеприятными выводами – и о команде, и о месте российского клубного футбола в Европе.

Проходит два дня. У Северной трибуны стадиона "Динамо" открывают памятник Льву Яшину. Собирается небольшой митинг, где мы и сталкиваемся с Семиным. Тут же вспоминается Лидс – и по мотивам публикации завязывается спор. Долгий, бурный, эмоциональный.

И вдруг во время этого спора я ловлю себя на непривычном ощущении. Тренер, которому за 50, с бесспорными футбольными достижениями, дискутирует с репортером, который ему в сыновья годится, как с равным! Высокомерного аргумента о "бессмысленности споров с дилетантами", тысячи раз произнесенного нашими тренерами после любой критики в прессе, от Семина было не услышать. Не услышать и сейчас -годы двукратного чемпионства и успехов в еврокубках этого человека не то что не испортили, а кажется, сделали еще мудрее и открытее. На день-другой он может обидеться на какую-то реплику в газете – но нет другого такого тренера в российском футболе, который был бы столь отходчив и не держал зла. Будь то на коллег-тренеров, игроков или журналистов.

Семин, считаю, совершил у нас маленькую революцию. Он доказал, что топ-тренером по футболу в России может быть добрый человек, который умеет прощать. Что нет никакого знака равенства между победой и страхом. Что, формулируя для тренера-победителя вопрос, не нужно лихорадочно просчитывать, какими будут для тебя последствия.

Только Семин не боится работать с набором опытнейших футболистов, каждому из которых, что называется, палец в рот не клади. "Я должен быть на территории игроков", – одна из его любимых фраз, так хорошо объясняющих, почему и ветераны любят работать с ним.

Только Семин был способен терпеть суровую газетную критику от Евсеева и лишь философски отвечать на нее: "Всегда любил работать с независимыми людьми". И без сомнений оставлял "инакомыслящего" в команде – потому что тот доказывал право на инакомыслие каторжной работой и вдохновенной игрой.

Только о Семине футболист-иностранец – конкретно Джейкоб Лекхето – был способен сказать: "Да, он может кричать. И как кричать! Но он живой человек. Сейчас он на тебя сердится, но так же быстро оттаивает и смеется в ответ на твои шутки. Он не живет в своем замкнутом мирке, он хочет понять все, что я думаю и чувствую".

Свой "Локомотив" Семин строил с низин первой лиги, в течение двух десятков лет, терпеливо, по кирпичику. Так же, наверное, он мог бы отстроить и сборную. Но не в пожарной стихии, а спокойно, основательно, за четырехлетний цикл.

Тогда-то и могло бы из этой сборной выйти что-то прочное, долговечное.

Но в 2005 году, посреди уже почти проигранного отборочного цикла, успех могло принести только чудо. Ясно было, что от поездок к Семину никто не подумает уклоняться, что в команде будет здоровая атмосфера – но и этого уже вряд ли хватит.

А получилось так, что, не добившись успеха в сборной, Юрий Палыч потерял то, что бережно растил десятилетиями, -"Локомотив". Хотя уходил из клуба в национальную команду, по выражению нового президента РФС Виталия Мутко, "в командировку". Временную, до конца года. Но в России, как известно, нет ничего более постоянного, чем временное.

О том, как это происходило, я подробно рассказал в своей предыдущей книге – ""Локомотив", который мы потеряли". Там же вы сможете прочитать откровения о том назначении и самого Семина, которые больше не публиковались нигде. По-моему, они очень показательны с точки зрения масштаба переговоров, ходов, интриг, которые всегда сопутствуют жизни футбольной сборной России.

@@(c)

Приход Семина вызвал у болельщиков новый, отчаянный прилив надежды – хотя оснований для нее было объективно мало. Усилена была и финансовая мотивация для игроков. На пресс-конференции в Бору Мутко заявил:

– Если сборная решит задачу выхода в финальную часть чемпионата мира-2006, общая сумма премий на команду составит 3 миллиона долларов, а не 1 миллион 200 тысяч, как объявлялось ранее. Это стало возможным благодаря новым спонсорам – так, в ближайшие дни будет подписан контракт с компанией "Нафта-Москва".

Семин с ходу начал работу на будущее. Вопреки всяким ожиданиям отдав место в воротах не своему любимцу 34-летнему Овчинникову, который и в "Локомотиве" с ним был, и в "Динамо" затем перешел, а 19-летнему армейцу Акинфееву. Когда отборочный цикл завершится, голкипер скажет мне:

– Хотел бы сказать, что ни на Юрия Павловича, ни на игроков сваливать этот результат нельзя. Как мы можем выходить на чемпионат мира, если терпим поражение со счетом 1:7? Когда Семин возглавил сборную, состав поменялся процентов на 70. Но было уже поздно что-либо всерьез изменить.

– Вы комфортно чувствуете себя в нынешней сборной?

– Великолепно! Когда меня раньше вызывали и я знал, что не буду играть, у меня было ощущение какой-то "кислоты", что ли. А когда ощущаешь доверие тренера, работать хочется. И атмосфера в команде у Семина отличная.

– Хотите, чтобы он остался во главе сборной? -Да, хочу.

– Считаете, что с ним команде будет по плечу решать большие задачи?

– Да, считаю.

Одним Акинфеевым дело не ограничилось. Лидером се-минской сборной, ее десятым номером (несмотря на присутствие в команде Лоськова) стал Аршавин. На решающий матч в Словакии на поле вышло сразу восемь игроков 80-х годов рождения – то есть тех, кому на момент игры было 25 и меньше. Процессу омоложения сборной Семин придал более или менее масштабный характер, а Гус Хиддинк позже довел его до логического завершения.

В первом семинском матче россияне в Санкт-Петербурге обыграли Латвию – 2:0, а 17 августа команды встретились уже в Риге. Тамошняя сборная – не чета эстонской, недаром она вышла в финальную часть Еиго-2004 и там наделала шума, лишь на последних минутах отдав победу чехам, а потом сыграв вничью с немцами. Но вскоре после первенства ее главный тренер Александр Старков был приглашен в "Спартак", а с его сменщиком Юрием Андреевым латвийцы выступали менее успешно. Тем не менее было ясно, что на своем поле эта команда очень опасна.

На 6-й минуте полузащитник сборной Латвии Виталий Астафьев открыл счет. Правда, на то, чтобы Аршавин сравнял счет, потребовалось не слишком много времени – 20 минут.

Но этот гол оказался единственным российским. Матч закончился со счетом 1:1- при игре, с которой на чемпионате мира делать нам было бы нечего. Семин – не волшебник, чтобы за считанные месяцы все перевернуть. Позже он назовет тот матч главной своей неудачей в сборной.

Поздним вечером после матча группа российских журналистов, среди которых был и автор этих строк, в подавленном настроении ужинала в рижском ресторане. И тут одному из нас пришло сообщение по SMS следующего содержания: "Лихтенштейн – Словакия – 0:0. Матч окончен".

Как ни странно, все отреагировали на сообщение довольно сдержанно. О какой радости могла идти речь? Мы дожили до переживаний об исходе матча Лихтенштейна и Словакии, до того, что должны были поклониться "карлику" за возвращенную нам уже из небытия надежду на второе место. Стало ясно, что все решится в нашей очной встрече со Словакией в Братиславе.

Но если бы мальчики-с-пальчик из Лихтенштейна не сотворили очередную сенсацию, мы бы не стояли в волнении у дверей реанимационной палаты, а брели бы, обливаясь слезами, в анатомический театр. И тогда бы нам было не до подсчета, кто, с кем и как сыграет. А во-вторых, в Риге мы увидели то, что удручает куда больше сухих цифровых раскладов.

А еще мы увидели отсутствие класса.

Если бы наша сборная валяла дурака и оттого не победила -разговор был бы один. В Англии болельщики свистят только в том случае, когда не видят со стороны своей команды стопроцентной отдачи. Но на стадионе "Сконто" никакой вальяжности не было. Бились футболисты как могли. Достаточно было посмотреть на Евсеева, у которого, казалось, как у дракона, изо рта пылал огонь, на Аршавина, нанизывавшего по два-три соперника даже в добавленное судьей время, на Кержакова, отбиравшего мяч в середине поля в подкате…

Но в том-то и беда, что команда, отнесясь к матчу вполне серьезно и выложившись в нем полностью, не смогла не то что победить Латвию – элементарно переиграть ее. Матч был равным. Как принято говорить в таких случаях – ничейным.

Латвия не запиралась в обороне, чего мы так не любим, – но и это нам не помогло.

Вспоминалось, что осенью 2001-го, когда в Ригу на товарищеский матч приехала сборная России с Карпиным, Мостовым и К°, огромная разница в классе бросалась в глаза каждую секунду. Неужели, думалось, наш футбол настолько измельчал?

Вопрос были риторическим. Чемпионат мира тем временем уплывал от нас все дальше и дальше.

С матчем в Латвии был связан еще и скандал. Автор гола в ворота россиян, полузащитник казанского "Рубина" Виталий Астафьев в одном из рижских изданий заявил, что россияне перед матчем попытались его подкупить. В Москве это заявление, тем более от человека, играющего в России, вызвало бурю гнева.

Вскоре я спросил Мутко:

– Скандал с Астафьевым можно считать закрытым?

– Отчасти можно. И сам Астафьев принес извинения, и газета закрылась…

– Как закрылась?!!

– Я образно выражаюсь. Имею в виду, что она ушла в "глухую оборону". В частности, не дает никому послушать запись интервью. Когда дело обстоит именно так, нельзя не верить самому футболисту, его клубу, который за него вступается, федерации, которая приносит извинения и заявляет, что игрок ничего подобного не говорил… Единственное могу сказать, что в будущем мы никому и никогда не позволим безнаказанно произносить подобные слова.

– Сразу после публикации вы, помнится, изрядно вспылили.

– Я и сегодня не знаю, как дело пойдет дальше. Сейчас отыграем два матча, а потом, не исключаю, эта тема вновь станет актуальной.

– Каким образом вы можете наказать Астафьева, если запись вдруг всплывет? Лишить российской рабочей визы?

– Есть много вариантов. Можно, например, сделать в ФИФА запрос от РФС и попросить международную федерацию вынести какие-то свои санкции.

– А не боитесь, что в ФИФА могут начать "копать"? И накануне решающих игр в группе это создаст нервозную обстановку?

– Пусть "копают". Я перед вами чист. Не занимался, не занимаюсь и никогда не буду заниматься такими делами. И за мое окружение готов поручиться. Никогда в жизни РФС, пока я здесь президент, в эти игры играть не будет.

– Но ведь кто-то из российских бизнесменов мог попытаться это сделать по собственной инициативе. Или вы такой поворот событий исключаете?

– Большей частью исключаю. Потому что прожил серьезную жизнь в качестве президента клуба. Сейчас порой выхожу на клубных руководителей и заявляю им о своем недовольстве какими-то вещами. А в ответ слышу: "Это не мы, это кто-то нам помогает со стороны!" Глупость это, глупость! Если сегодня официальная позиция руководителя клуба или федерации тверда, то никто за нас этого делать не будет. Какая этим людям выгода, зачем им это нужно, если не нужно нам? Как говорили когда-то в "Покровских воротах": "Против воли никого не осчастливишь". И в футболе то же самое.

Остается добавить, что скандал вокруг Астафьева продолжения не получил.

Та беседа с Мутко, состоявшаяся на базе в Бору, в очередной раз доказала, что ни при каких раскладах возвращения к практике совмещения постов в сборной и клубе не будет.

– Можно ли с уверенностью говорить, что Юрий Семин останется во главе сборной вне зависимости от результатов отборочного цикла? – спросил я президента РФС.

– Я, безусловно, хотел бы, чтобы он остался. Стабильность очень важна, и если бы речь шла о клубе, я сразу дал бы однозначный ответ: да, Семин останется. Но в национальной сборной решающее значение имеет результат. А потому сегодня однозначного ответа на ваш вопрос нет. При том что Юрий Павлович мне и как тренер, и как человек очень симпатичен.

– Совмещение тренером постов в клубе и сборной вы категорически исключаете?

– Да.

– То есть можете дать обещание, что пока работаете президентом РФС…

– …никакого совмещения не будет. Человек, находящийся на таком посту, не должен распылятся. Главного тренера сборной я назвал бы футбольным замполитом страны. Он должен помогать президенту федерации в реформировании футбола.

– В недавнем интервью "СЭ" знаменитый немецкий тренер Оттмар Хитцфельдупомянул, что весной ему было сделано предложение возглавить сборную России.

– Это было после отставки Георгия Ярцева. Лично с Хитц-фелъдом я не говорил – пообщаться удалось с его агентом. Оказалось, что у немецкого тренера до сентября этого года действовал компенсационный контракт с "Баварией", выплаты по которому были бы прерваны, если бы Хитцфельд подписал соглашение с каким-то другим клубом или сборной. Но даже не в этом дело. Не сказал бы, что Хитцфельда конкретно приглашали работать со сборной России. Мы проводили своего рода исследование по целому кругу кандидатов – как зарубежных, так и наших. Ином очень важно было понять, какого уровня зарубежный специалист готов к нам поехать.

– И какого же?

– Любого. Уровень России сегодня настолько высок -ив организационном, и в экономическом, и, собственно, в футбольном плане, – что для работы с национальной сборной сюда готовы поехать тренеры высочайшей квалификации. Но, честно говоря, уже тогда, весной, я хотел сделать все, чтобы с нашей сборной работал свой, отечественный тренер. Тот, кто знает менталитет страны и которого страна, болельщики примут и которому поверят.

@@(c)

С португальцами в Москве сыграли вничью – 0:0. Для соперника матч был, по сути, товарищеским. Да и для нас почти ничего не решал. Как бы ни сыграли, все зависело от поединка последнего тура в Братиславе.

…Есть в нашем футболе замечательная традиция – трепетное отношение к нему творческой интеллигенции. А потому в канун решающего матча в Братиславе я решил поговорить о сборной России с пятью знаменитыми болельщиками из творческого мира. Они могут не разбираться в нюансах тактики, чего и сами не скрывают. Но наблюдать, формулировать и обобщать умеют, как никто другой.

– Победим ли в Братиславе?

Аркадий Арканов, писатель:

– Уверенности в победе нет. К этому матчу нужно относиться без надрыва. Если не выиграем, это будет нормальное явление, потому что мы нехорошо провели весь отборочный цикл. Поэтому, если наши все-таки пробьются в Германию, я восприму это как очень приятную неожиданность.

Михаил Боярский, актер, певец:

– Надеюсь на Семина и на тандем петербургских нападающих Аршавин – Кержаков. Но от команды, в которой посреди цикла сменился тренер, невозможно что-либо требовать. Приходится рассчитывать на дух, а не на опыт и сыгранность. А потому полагаю, что у Словакии мы все-таки не выиграем.

Валентин Гафт, актер:

– Не могу сказать, что уверен в победе. Неудачно проведя отборочный турнир в не самой сложной группе, сборная оказалась в капкане, из которого очень трудно выбраться. Хоть я и уважаю Юрия Семина, надежд мало. Он принял команду в тяжелой ситуации. И если сборная все-таки пробьется на чемпионат мира, это будет счастливый случай.

Михаил Танич, поэт:

– Думаю, Словакию обыграем – не такая страшная эта команда. Верю в Семина. Мне кажется, он нашел ключ к игрокам.

Виктор Шендерович, писатель, телеведущий:

– Если мы на заказ не можем обыграть Словакию, зачем нам ехать в Германию? А вот уже потом, в стыковых играх, можно будет рассуждать о везении, поскольку большинству команд, занявших второе место в группах, проиграть не стыдно. Той же Чехии, например. Но Словакия к ним не относится.

– Есть ли смысл нашей сборной ехать на чемпионат мира в Германию?

Боярский:

– Смысла в такой поездке не вижу. Ехать, по-моему, нужно только за победой. А чемпионами мира при моей жизни мы не станем.

Гафт:

– Конечно, стоит. В таких боях люди порой раскрываются по-новому. При обычных обстоятельствах в игроке могут дремать резервы, неизвестные даже ему самому. Но когда он знает, что победа будет названа триумфом, а разгром – позором, один спасует, а другой вдруг начнет играть как большой футболист. И ничего плохого в таких эмоциональных определениях, как "триумф" и "позор", не вижу. Давно известно, что футбол – это больше, чем игра. Так зачем же молчать в тряпочку, если на карте – честь родины? Ехать стоит хотя бы поэтому – чтобы увидеть, как твоя команда способна биться за эту честь.

Танич:

– Смысл есть. Надо если не заявить о себе в полный голос, то хотя бы пискнуть, что мы существуем. Нельзя, чтобы о нашей стране в футбольном мире забыли и не воспринимали ее всерьез. А я (Танич – ветеран Великой Отечественной. -Прим. И. Р.) мечтал бы побывать в Германии, поболеть за наших. Это было бы для меня своего рода жизненным апофеозом.

Шендерович:

– С той игрой, которую мы показывали половину отборочного турнира, на чемпионате мира делать нечего. Если бы сейчас все обстояло так же, незачем было бы позориться -лучше сосредоточить усилия на подъеме детского футбола, искоренении коррупции и т.д. Но в паре игр с Семиным наша сборная уже показала игру, которая может называться футболом. Такую команду хочется видеть на чемпионате мира. Хотя бы ради того, чтобы игроки получили бесценный опыт и к следующему первенству подошли заматерелыми волками.

– Почему Россия в финальных турнирах ни разу не вышла из группы?

Арканов:

– С распадом прежней системы, какова бы она ни была, наступил вакуум. Он изменил менталитет – в том числе и футболистов. На первый план вышли личные коммерческие интересы, а понятие коллектива, большой семьи, сражающейся друг за друга и за собственную гордость, размылось. Стало складываться ощущение, что свою основную работу – в клубах -футболисты делают с удовольствием, а в сборной играют "в нагрузку". Кроме того, я не слышал ни от одного тренера фразы: "Хочу быть тренером сборной". Все это было, наверное, неизбежным следствием изменений в стране.

Но появляются ростки чего-то нового. Недавно на меня произвел чрезвычайно положительное впечатление разговор с Динияром Билялетдиновым. Если таким будет поколение – все у нас наладится, и мы станем одной из великих футбольных держав. Но для этого нужно, чтобы прошли еще один-два чемпионата мира. Надеюсь, дотяну. Хотя с каждым первенством ловлю себя на том, что шансов меньше и меньше.

Гафт:

– Убежден, что нет ничего важнее психологии. В театре можно провалиться за секунду до выхода на сцену. Этой секундой надо очень дорожить. В футболе настрой имеет такое же огромное значение, и вообще в наших профессиях многое похоже. А потому чувствую, что в решающие моменты нашим футболистам не хватает какой-то здоровой расслабленности. Не можем, когда надо, поймать вдохновение. Почему? Возможно, сказываются годы несвободы, ощущения, что играешь не для себя, а для строгого начальника. А может, в последние годы не хватало тренера, который мог бы эту психологическую подготовку мастерски провести.

Танич:

– Мы не выходим из групп, потому что наш футбол слабее, чем у европейских грандов. Так же было и раньше. Хвалимся какими-то немыслимыми успехами в прошлом, а ведь их было так мало для великой страны! Гол Понедельника в 60-м все время вспоминаем, как девушка о потерянной невинности. Надо понять, что мы – не великая футбольная держава и никогда ею не были. Мы не Бразилия, которая поголовно играет в футбол!

Шендерович:

– Никогда за последние годы мы по игре не заслуживали выхода в "пульку". Ну забил бы на последней минуте матча с бельгийцами на ЧМ-2002 головой Кержаков, ну вышли бы на бразильцев. И что, вы мне прикажете болеть против Ронал-до и Роналдинью за Онопко и Ковтуна? Извините, но мне тяжело болеть за Ковтуна против Роналдо. Люблю футбол, и для меня эстетическая его сторона значит больше, чем патриотическая. Вот когда проигрывали тем же бельгийцам в 86-м с Лобановским – это была драма. Тогда мы были сильнее и заслуживали выхода в полуфинал.

Что произошло с тех пор? Талантливые ребята, убежден, есть. Как начинал в свое время Радимов! Это была стрельцовская точка отсчета. Та же тройка Сычев – Аршавин – Кержаков по таланту замечательна. Только вот из заграничных ровесников наших дарований потом вырастают звезды экстра-класса, а у нас цепь где-то прерывается. Где именно – специалисты знают лучше меня. Но если коррупция есть в парламенте и правительстве, то почему ее не должно быть в футболе? Если народ – не трудоголик, почему будут выкладываться на поле игроки? Это единство страны печальным образом отражается на футболе.

– Кого не хватает национальной команде – игроков или тренеров?

Арканов:

– Я бы упор делал на тренеров. В свое время близко общался с Бесковым и особенно Лобановским. Этот человек имел мировоззрение, философию, на которой и базировалось его тренерское искусство. Он был чрезвычайно образован и, когда необходимо было пригласить специалистов – в селекции, медицине, психологии, – не выбирал дилетантов. Сегодня многим недостает именно такого образования. Хотя в личном общении приятное впечатление производят и Семин, и Петренко, и Бышовец. У последнего я улавливаю нечто новое, то, чего нет у других. Боярский:

– Главная проблема нашего футбола – нее тренерах и особенно не в игроках. А в том, что мы не так давно вступили в рыночные отношения и пока слабы в этом. Современный футбол – гораздо больше бизнес, чем игра. Игроки у нас есть: те же Аршавин и Кержаков, полагаю, достойные наследники Стрельцова. А вот великих тренеров сейчас не вижу. Думаю, должен появиться новый, молодой. Все нынешние одной ногой уже из прошлого тысячелетия.

Танич:

– И игроки, и тренеры у нас не хуже прежних. Уверен, что Жирков, Аршавин, Акинфеев, Билялетдинов скоро за большие деньги уедут на Запад. И почему Билялетдинова или Измайлова нельзя сравнить с Ворониным? Такие же технари, так же неутомимы. И не считаю я, что Семин слабее Бескова или Лобановского. Видите -ушел он из "Локомотива", и через какое-то время команда посыпалась. Он знает какие-то секреты человековедения. Да и Газзаев, совершив значительный профессиональный скачок, результат дает. Даже сейчас, с тринадцатью футболистами. Так что дело не в плохом поколении. Когда мы рассуждаем, почему не можем стать чемпионами мира, не должны забывать о том, что уровень нашего футбола никогда не соответствовал масштабу страны.

– Что за люди в XXI веке играют в российском футболе? Арканов:

– Игроки стали современнее и образованнее. Именно игроки: тренеры отсутствием образования никогда не страдали.

А вот ходят на стадион точно другие люди. Раньше даже болельщики "Спартака" и "Динамо" сидели рядом – и ничего, кроме добрых подначек, между ними не было. А то, что происходит сейчас, страшно. (Гафт по этому поводу сказал так: "Трудно играть, когда на тебя смотрят дикари. Раньше на трибунах сидели добрые люди, которые не могли тебя обидеть. А теперь могут ни с того ни с сего прибить. Это безумие". – Прим. И. Р.) Боярский:

– Футболисты стали интереснее, контактнее, интеллектуальнее, у них – хорошее чувство юмора. Это раскованные ребята европейского "покроя". Изменения в лучшую сторону для меня очевидны.

Гафт:

– По части общения они изменились в лучшую сторону. Недавно видел интервью Сергея Овчинникова, и это было интереснее, чем выступление многих деятелей культуры. В его известных задиристых высказываниях в адрес ЦСКА и "Спартака" есть ведь своя философия. Он сказал: "Футбольный матч – это война, а на войне все средства хороши". Разве не интересно, пускай и спорно?

Игроки стали хорошо держаться, они свободны, красивы. Раньше футболисты молчали или мямлили что-то невразумительное. В результате у людей складывалось впечатление, что все они недалекие, глупые люди, умеющие только гонять мяч. Оттого становилось непрестижным отдавать ребенка в спорт. Сейчас такого нет – и слава богу. Потому что футбол – игра для умных людей. Кстати, мини-интервью с игроками нравятся мне намного больше, чем послематчевые пресс-конференции тренеров. Понимаю, что у них задача -хорошо тренировать, а не говорить. Но уровень специалиста можно определить и по этому тоже. Умение грамотно и умно формулировать свои мысли никогда не мешало работе.

Шендерович:

– Есть два полюса. Первый – Анатолий Тарасов, как-то в раздевалке, говорят, запевший гимн Советского Союза. Или Валерий Харламов, согласно легенде ответивший на предложение перейти в "Монреаль Канадиенс" и зарабатывать миллион долларов: "Зачем мне миллион? У меня "Волга" и дача в Серебряном Бору". Но с тех пор прошло много времени, спортсмены узнали, что за пределами Серебряного Бора тоже кое-что есть и имеет смысл брать деньгами. И вот к чему эти деньги, не сопоставимые в смысле пропорций с мастерством, приводят. Однажды в одном очень дорогом московском ресторане я увидел игрока "Спартака", который давно не попадал в основной состав, отрастил брюшко и в лучшем случае выходил на замену минут за десять до конца. Он сидел с двумя моделями, ведерком с шампанским, а за дверью стояла красная спортивная машина. Я в недоумении обратился к знающему человеку, и он назвал мне порядок их зарплат. И тут я понял, что у этого игрока жизнь уже удалась. Когда приходится выходить на поле, он делает это с неудовольствием, потому что воспринимает как досадное недоразумение, отвлекающее от более серьезных дел.

Это впечатление совпало со знаменитым матчем "Манчестера" с "Реалом". Я смотрел на Бекхэма, который умирал на поле, и думал, что дело все-таки не в деньгах. А в менталитете. Деньги лишь выявляют в каждом человеке то, что в нем есть на самом деле. Поэтому проблема не в зарплатах, а в людях, которые оказались к ним не готовы. Что естественно, потому что мы все из "совка".

И вот на одном полюсе – смешной Тарасов, поющий гимн, под который я никогда не встану, но делающий что-то с командой, чтобы она шла и умирала на льду. А на другом полюсе – этот самый игрок из ресторана. При этом хочу оговориться, что имею в виду далеко не всех футболистов нынешнего поколения. Тот же Карпин по своей природе – спортсмен. Или Тихонов, игрок с сердцем, из-за которого я испытываю симпатию к любой команде, где он выступает. А из молодых мне было очень приятно увидеть плачущего Сычева в Японии. Эти слезы были прекрасны, потому что мальчик вышел, чтобы спасти родину. После них я ему всерьез симпатизирую.

– Нужен ли сборной иностранный тренер?

Арканов:

– К этой идее отношусь нормально, но есть проблема. Трудности для иностранного тренера в России заключаются не только в языке. Россия – кусок материка с совсем не похожей на Европу жизнью. Тренеру-иностранцу в нее трудно вникнуть. Может, только с помощью "проводника", который донесет до игроков не только точный перевод, но и идею. Слышал, как раз такой "проводник" был у Рехагеля в Греции.

Боярский:

– Не знаю, хорошо это или плохо, но, чтобы понять, имеет смысл попробовать. И чем скорее, тем лучше.

Танич:

– К идее отношусь отрицательно. Тренер должен влезть в душу. К каждому по-своему. Через переводчика невозможно сказать "Я тебя люблю" так, чтобы проняло. Надо самому признаться в любви – иначе не поверят.

Шендерович:

– Не понимаю, почему англичан не оскорбляет то, что у них тренер – швед, а мы такие непостижимые, что нас устроит только русский. Ерунда! При этом я очень симпатизирую Семину.

Это не конъюнктурный человек, и посты он занимает не потому, что умеет дружить с начальством. Но все же считаю, что по-настоящему двинуть вперед наш футбол может серьезный зарубежный тренер. А не пускают его потому, что не желают посвящать чужого в особенности нашего гадюшника. Российские тренеры связаны обязательствами, а какой-нибудь Эрикссон потом очень многое мог бы рассказать.

– Не слишком ли раздуты зарплаты футболистов? Арканов:

– Таких чисел я не видел даже во сне. Но это не мое дело. Человеку можно платить сколько угодно – главное, получать адекватный ответ. Помню, Лобановский говорил мне, что если игроку сделать необдуманно высокую зарплату, то чем больше он будет получать, тем хуже будет играть. Для блага команды уровень игрока должен точно соответствовать деньгам, которые зарабатывает. Боярский:

– Эти суммы не укладываются ни в голове, ни в сумке, ни в чемодане. Это слишком большие деньги, чтобы я мог понимать, что это такое. К спорту они не имеют никакого отношения. Когда игрок столько зарабатывает, у него пропадают стимулы. Зидан на эту тему высказывался так: "Не представляю, почему я должен стоить столько денег".

Гафт:

– Меня они не интересуют. Пусть эти ребята получают сколько угодно – только бы красиво играли! В основе разговоров о деньгах обычно лежит зависть. А я никому не завидую. Просто больше людей любят спорт, чем театр. И это закономерно – посмотрите, на каких стадионах играют футболисты. И суммы, которые, скажем, Абрамович тратит на "Челси", подогревают у обывателя интерес: почему такие деньги тратятся на этих парней в трусах и футболках? Да потому, что от переживаний за этих парней люди на трибунах умирают. У-ми-ра-ют. От боли за команду разрываются сердца. Потому и зарабатывают футболисты невероятные деньги. Они играют всего по нескольку лет, а дальше что?

Танич:

– Пусть зарабатывают, сколько хотят, – мне не жалко. И не считаю, что надо "потолок" устанавливать. На Западе снижать ничего не будут, и мы добьемся только того, что все будут уезжать, как в начале 90-х. Всего за десять лет тяжелого труда игроки должны заработать столько, чтобы и себе, и детям хватило. Чтобы не идти потом копать могилы, как, кажется, Численко.

– Как относиться к кадровым изменениям в РФС?

Арканов:

– С Мутко незнаком. Сего предшественником у меня были милые отношения, но футбол должен меняться в соответствии с изменениями в жизни. Колосков резко выделялся на фоне своего окружения за счет знания иностранных языков, авторитета в ФИФА. Он в своем мире стал богом, которому не решались перечить. Но с момента его ухода серьезных изменений пока не наблюдаю. Боярский:

– Я-за эту замену двумя руками. Мутко – опытный, толковый, прогрессивный человек. Колосков, по-моему, отбывал номер, а Мутко хочет и будет работать.

Гафт:

– Наверное, пришло время что-то менять. Нельзя, чтобы человек находился на такой должности столь долго и, мне кажется, не очень успешно. Даже президент страны больше восьми лет не работает, что же говорить о президенте РФС? Пока я вижу активное желание нового президента что-то улучшить. Другое дело, надолго ли этого желания хватит?

Танич:

– К перемене отношусь положительно. Нельзя 20 лет сидеть в одном кресле. О Колоскове не скажу ничего плохого, он не завалил наш футбол – но время уйти настало. Видно, что Мутко старается, а время для оценки его работы придет через два-три года.

Шендерович:

– Колосков был знаменем деградации, и пора было это знамя снимать. Что будет означать по истечении времени слово "Мутко", пока неясно. Но когда выходит на пресс-конференцию Колосков и, говоря об отсутствии у игроков патриотизма, употребляет через слово матерные присказки – я вообще перестаю болеть за эту команду. Не хочу, чтобы она доставляла радость руководителю этого футбола.

– Должен ли Семин остаться во главе сборной? Арканов:

– Хочу, чтобы Юрий Павлович, с которым мы много лет находимся в приятельских отношениях, остался в сборной. Но есть ощущение, что и он окажется в ней фигурой временной.

Боярский:

– Семин способен объединить команду. Неудача не будет его личным поражением, потому что он принял сборную в исключительных обстоятельствах. Но думаю, что ионе сборной – временное явление. Полагаю, через небольшой отрезок времени у нее будет именитый тренер из-за рубежа. Гафт:

– Семин – талантливый и интересный человек. Его любят, уважают, ценят. Он умеет организовать людей и воздействовать на них. У него есть воля, темперамент, нужная резкость. Он вырос в хорошего тренера. В общем, дай ему Бог!

Танич:

– Яза то, чтобы Семин остался в любом случае, он – оптимальная кандидатура для сборной. Но у меня есть чувство, что вне зависимости от исхода отборочного турнира он вернется в "Локомотив". Уходил-то Юра в сборную не очень легко. И клуб, чтобы его вернуть, по моему мнению, не пожалеет любых денег.

Шендерович:

– Очень хочу, чтобы он остался, попадем мы на чемпионат мира или нет. Семин доказал, что он – тренер. Тренер на долгую перспективу, педагог, который может строить команду. Он с нуля сделал "Локомотив" командой номер один, пока другие деградировали или разворовывались. Его можно менять только на условного Эрикссона, а своих, лучше чем Семин, уже не найти.

@@@

Под полустертой надписью "Slovan Bratislava Tehelne Рагк" на дедовском стадионном козырьке, в окружении деревянных рекламных щитов, взятых взаймы, наверное, из антикварных коллекций словацких дачников, при зияющих пустотами трибунах наша сборная 12 октября 2005 года осталась без чемпионата мира.

Подвиги, один из которых требовался в тот день от нашей команды, – это не про нас. Лиссабонские 1:7, которые до сих пор вспоминаются с содроганием, не были, конечно, точным отражением уровня российского футбола, но нашу способность сражаться через не могу, умирать на поле, преодолевать себя они предъявили миру воочию. Когда в матче, где решалось все, по-настоящему сыграли только двое – Акинфеев и Измайлов, -ни о каком чемпионате мира не стоило и заикаться.

Все, чем мог к концу 2005 года похвастать наш футбол, -это поколение отмороженных, невменяемых фанатов, от которых уже начала шарахаться вся Европа: даже во вполне мирной и неагрессивной стране Словакии они умудрились "отметиться" драками и файерами. То, что на зарубежных аренах теперь хорошо слышно слово "Россия", на фоне этого жлобства ничуть не радовало. Потому что именно по этому фону создается представление о стране.

А еще наш футбол середины 2000-х мог похвастать броуновским движением во всем, что касалось национальной команды. У нас ни один тренер не проработал полного четырехлетнего цикла. У нас массовый призыв ветеранов через год с небольшим сменялся столь же массовым омоложением. Мы заставляли заслуженного и уважаемого тренера-строителя Семина на ходу осваивать незнакомую профессию пожарного – и, не получив участника финальной части мирового чемпионата, лишились еще и участника Лиги чемпионов. У нас, как в калейдоскопе, мелькали все – от президентов федерации до игроков, – но не существовало никакой программы, по которой жила бы и развивалась сборная. В некогда далеких от футбола США нашлись умные люди, которые такую программу разработали, – и вот эта команда в 2002-м вышла в четвертьфинал первенства мира и по всем рейтингам состояла в десятке сильнейших сборных мира. А где были мы?

Мы остались без Германии, куда и не имели никаких оснований попасть. Смутное время в нашем футболе не могло привести ни к чему другому. Гонка финансовых вооружений в клубах, уже к тому времени давно зашкалившая за рамки здравого смысла, помноженная на липовый – к тому моменту -лимит на легионеров, привела к тому, что россиян в составах большинства команд давно уже можно было пересчитать по пальцам одной руки. А значит, сборная существовала по остаточному принципу.

12 октября нам надо было побеждать, а голевые моменты создавали – и чудом их не реализовывали – словаки. Легенда о том, что наш человек в ситуации "все или ничего" способен на чудо, рассыпалась. Мы такие же, как все: когда работаем и живем на совесть, получаем отдачу, когда годами мечемся из стороны в сторону – имеем то, что имеем.

(c)@(r)

За шесть лет до Словакии, 9 октября 1999 года в Лужниках, в эпическом решающем матче схватились сборные России и Украины.

Когда в конце игры Александр Филимонов забросил мяч в собственные ворота после навеса Андрея Шевченко, стадион замер в шоковом оцепенении. После финального свистка я вместе с потрясенными коллегами неподвижно просидел в своем кресле ложи прессы еще минут 15, бессмысленно глядя куда-то перед собой и не веря, не желая верить в реальность происшедшего. Увы, то было не наваждение. И, осознав это окончательно, мы с собратьями по профессии, не в силах более сдерживаться, вдруг обнялись и расплакались.

12 октября 2005 года на незаполненном братиславском "Словане" такой гаммы чувств после матча не было и в помине. Мы остались без первенства мира, но, как бы ни пытались убедить себя во вселенском горе по этому скорбному поводу -отчего-то не плакалось. Настроение было ровным и каким-то, простите, почти равнодушным. Обидно было только за Семина, достойного человека и тренера, который взялся платить по чужим долгам. И не расплатился. Он, Семин, этой минуты не заслужил.

А ровным настроение было потому, что в противовес игре с Украиной каждая последующая минута все больше убеждала в неизбежности и справедливости летального исхода. К концовке, когда стало окончательно ясно, что помочь нам может только Господь Бог, желание уже было только одно: чтобы все это побыстрее закончилось. Так желают скорейшего ухода в мир иной невыразимо мучающемуся смертельно больному.

Конечно, случись чудо, мы восприняли бы его с искренней радостью. Несправедливый выход команды на чемпионат мира все равно лучше справедливого невыхода – у миллионов наших болельщиков был бы хоть праздник причастности к чему-то большому. Мрачное впечатление от качества игры постепенно стерлось бы, и чем ближе была бы Германия, тем усерднее страна, как всегда, впадала бы в казенный оптимизм. И, несомненно, с тем же эффектом, что и всегда. Но почему что-то должно быть иначе, если мы вот так бездарно играли в решающем отборочном матче против вышколенной и организованной, но абсолютно посредственной команды? С какой стати было взяться волшебному преображению?

Мы тупо маршируем по замкнутому кругу – вот какое ощущение вызвало все произошедшее. Можно, конечно, смириться с тем, что наш футбол второсортен, что выход в финальную часть чемпионата мира или Европы – замечательное достижение, и более высоких задач нам ставить не следует. Но это равносильно тому, что назвать себя – серостью. Вам понравилось бы такое определение, уважаемые болельщики?

Из этого состояния как-то надо было выходить.

(c)@@

31 октября 2005 года Семин вылетел из Москвы в Севилью, где в матче Лиги чемпионов играли местный "Бетис" и "Челси". Вылетел для того, чтобы встретиться с миллиардером Романом Абрамовичем, с каждым днем игравшим все более весомую роль в российском футболе.

Тренер, который неуютно чувствовал себя без каждодневной работы в клубе, оставаться в "черной дыре" не захотел.

– Встреча была, – рассказал спустя два месяца Семин. -Тема – развитие российского футбола. Абрамович ведет программу "Подарим детям стадион", создает детские футбольные академии. Благодаря финансовой помощи Романа Аркадьевича даже в маленьких городах появляются фантастические газоны, на которых дети могут гонять мяч с утра до вечера. Наши разговоры касались, конечно, и сборной России. Думаю, что мои доводы по поводу ухода из сборной он принял. От него я и вышел со своим окончательным решением.

В моей книге ""Локомотив", который мы потеряли", Семин пояснил причины своего решения.

"Я отдавал себе отчет в том, что большинство людей хотело видеть во главе сборной именитого иностранного тренера. Народ хотел чего-то совсем нового. Оставшись в сборной, я неминуемо оказался бы под огнем мощной критики. Критиковали бы и руководителей РФС. Если бы мы заняли второе место в группе, еще можно было бы подумать о том, чтобы продолжить работу со сборной, но раз не удалось… Чувствуя сложившуюся ситуацию, я сам отказался…"

В тот момент Семин надеялся вернуться в "Локомотив". Но там его не ждали. И он принял приглашение "Динамо".

@(c)@

Итак, в конце 2005 года та система, по которой прежде назначались главные тренеры сборной России, завела в тупик. Перебрали всех до единого, кто с 1991 года выигрывал чемпионские титулы. Семин был последним из могикан. Список отечественных специалистов, достойных национальной команды в соответствии с объективными заслугами перед футболом, оказался исчерпан.

Если бы Мутко, который при каждом удобном случае обрушивался с критикой на Колоскова, поступил бы как предшественник и вновь доверил сборную российскому специалисту, новому президенту РФС не было бы оправданий. Тем более что ни для кого не являлись секретом деловые контакты Мутко и Абрамовича – а значит, и финансовые возможности, позволявшие пригласить элитного тренера-иностранца.

Конечно, никакой зарубежный ас не в силах гарантировать хеппи-энд. "Что вы напишете, если идея с иностранцем будет претворена в жизнь, на нее окажутся угроханы большие деньги, – а результата не будет?" – не раз в то время слышал вопросы читателей. Я отвечал, что жизненные повороты невозможно просчитать на калькуляторе или измерить количеством банкнот. Но важнее все равно другое – реальная попытка что-то изменить. Значит, кому-то надо попытаться это сделать. А если нет равнодушия, если руководители живут футболом, а не за счет футбола, – результат рано или поздно придет.

Сборной России предстоял едва ли не решающий отборочный цикл для ее дальнейшей судьбы. К 2006 году мы скатились в третью европейскую корзину, но оставались на самом ее верху. То есть ситуация была еще поправимой. Но при плохом выступлении в отборочном турнире Euro-2008 неминуемо завязли бы в такой трясине, из какой, к примеру, бронзовые призеры чемпионатов мира 1974 и 1982 годов поляки выбирались полтора десятка лет.

Для российской сборной наступал "час икс".