Разбор полетов

Финальный свисток - венец футбольного действа. Порой он вызывает бурю эмоций, особенно если матч сыгран решающий или просто принципиальный. В этом случае настроение у футболистов, тренеров и болельщиков двух команд полярное. У одних глаза горят от счастья, они радуются, обнимаются; другие, наоборот, злятся, убиваются.

Однако большинство игр все-таки рядовые, рабочие. Поэтому берусь утверждать, что первое чувство, которое приходит к футболисту по окончании матча, скажем, очередного тура национального чемпионата, это - эмоциональное опустошение. Да-да, именно опустошение, замешенное на усталости, на том, что полтора часа на поле бурлили страсти, шла нешуточная борьба под участливое сопереживание трибун, и вот все вмиг кончилось, остановилось и не надо больше никуда бежать…

Нет, радость победы или горечь поражения безусловно придет, но это будет чуть позже - может быть, в раздевалке, может, в машине или уже дома, когда ты останешься один на один с самим собой. Когда начнешь анализировать, что все же произошло, как сыграли клубы-конкуренты и какое место занимает теперь в таблице твоя команда.

А там, на поле, в этот момент -пустота. И дорога в святая святых: мучительно долгая, если проиграл, и незаметная, если выиграл. Возможно, поэтому тренерам в эту минуту трудно добиться от своих подопечных, чтобы они нашли в себе силы и эмоции подбежать к трибуне с самыми отчаянными болельщиками команды и поблагодарить их за поддержку. На моей памяти такое случалось довольно редко, а когда и происходило, то неизменно по инициативе лидеров коллектива - Хохлова. Бушманова, Машкарина, Гашкина, хотя до сих пор убежден, что такое расставание с торсидой должно быть нормой для футболистов.

В раздевалке реальность мира постепенно восстанавливается. Причем общее настроение, громкость голосов и число допускаемых в команду людей прямо пропорциональны результату встречи. В любом случае футболистам опять, как и в перерыве, сначала надо отдышаться, глотнуть чая или воды, перекинуться парой фраз с соседом. Затем они начинают стягивать с себя форму, беспорядочно сбрасывать ее на пол в середине комнаты, чтобы администратор потом смог собрать ее в громадный баул и отправить в прачечную.

Когда все наконец в сборе, в том числе и не дождавшиеся своего часа запасные, начинается то, что журналисты часто называют разбором полетов. Дверь обычно закрывают, и главный толкает речь минут на пять - десять - пятнадцать - опять же в зависимости от содержания игры, а чаще от исхода матча. Я был свидетелем и более продолжительных головомоек, особенно если команда бездарно сыграла или обидно проиграла, а пару раз - однажды с Тархановым, а потом с Ивановым -команда просто просидела полчаса в гробовой тишине, и никто не проронил ни слова. По-моему, это тоже подействовало.

В случае победы, конечно, и атмосфера другая, и оратор не так утомляет. В такие моменты нередко в раздевалку спускаются президент клуба, другие футбольные начальники, ветераны. Чтобы поздравить с хорошей игрой, приободрить ребят, что-нибудь пообещать или просто произнести тост.

Случались и неожиданные встречи. За границей, например, "родную" команду иногда навещали тамошние послы или советники-посланники. В Москве, помнится, наведывались в гости губернатор Приморья Наздратенко, поэт Андрей Дементьев, другие знаменитости, и каждый признавался в своей давней любви к некогда автозаводскому клубу. Ну а в ЦСКА, естественно, всегда дверь была открыта для авторитетов в мундирах с лампасами.

В армейском клубе, как принято и в некоторых других, прямо в раздевалке иногда вручали премиальные. В эти минуты царило особое оживление. Футболисты по очереди подходили к "банкующему", расписывались в ведомости и получали заранее приготовленный конверт со своим именем. В случае неудачи "банк" уплывал в неизвестном направлении так и не будучи вскрытым. По всей видимости, до лучших времен.