ГЛАВА ВТОРАЯ

ТАНКОВЫЕ ВОЙСКА НА ПОДЪЕМЕ. 1918 г.

РЕАКЦИЯ НА ТРИУМФАЛЬНЫЙ ВЫХОД ТАНКОВ ПОД КАМБРЕ последовала довольно энергичная, несмотря на сдержанное отношение со стороны тех, кто не чувствовал себя в силах повести прогресс в темпе галопа, тогда как рысь – если уж пользоваться кавалерийской терминологией – представлялась более подходящей в том, что касается тактического развития, особенно перед лицом технических трудностей. Безнадежно отстававшие в бронетанковой гонке немцы, которые построили всего 20 A7V, «приватизировали» 40 британских Mk IV, доставшихся им в виде трофеев под Камбре, и передали их в распоряжение зарождавшихся собственных танковых войск. В Италии с 1912 г. существовал заметный интерес к бронеавтомобилям, что послужило источником вдохновения и в отношении создания танков, правда образцом итальянцам служила французская разработка. Американцы, которые поначалу не обратили особенного внимания на танки, ухватились за идею и сформировали Танковый корпус под началом полковника С. Рокенбаха. В США приступили к производству танков и даже в голос заговорили о том, чтобы сделать оружие массовым и с помощью его выиграть войну. Американцам не хватало собственных танков, и поначалу они полностью зависели от французских и британских машин. За счет них комплектовалась танковая бригада США полковника Паттона, которая вступила в боевые действия в 1918 г.

Наибольшее внимание притягивали к себе прежде всего британские и французские танковые войска, которые вступили в 1918 год, имея несколько новых моделей в качестве замены или дополнения к тем маркам, что «несли флаг» в 1917 г. В начале года появились первые британские 14-тонные средние танки «Л», или «Уиппет», спроектированные в июне 1916 г. Вскоре затем пришли 29-тонные Mk V, первые британские машины с одним водителем, оснащенные 150-сильным двигателем «Рикардо», ставшие хорошей сменой для Mk IV, которые постепенно выходили из строя и замешались машинами новой модели. Французы представили революционную машину с экипажем из двух человек, дешевый «Рено» FT массой 6,5 тонны, вооруженный одиночным пулеметом или специальной противотанковой пушкой калибра 37 мм с начальной скоростью полета снаряда 388 м/сек. «Рено» являл собой детище Этьена, который продемонстрировал дальновидность, рано распознав потребность в подвижной бронированной пулемет- нон платформе, способной служить дополнением к передвижной штурмовой пушке, создание которой некогда спонсировал.

«Уиппеты» и «Рено» представляли собой самые серьезные инновации. Ни одна из машин не претендовала на роль средства преодоления широких рвов, разработчики исходили из соображений. что подобные задачи будут решаться иным образом, как, скажем, под Камбре, когда фашины свели на нет труд множества копавших противотанковые рвы солдат, выраженный в напрасных затратах многих тысяч человеко-часов. Рвы явно не справлялись с задачей, представляя собой скорее досадную помеху, чем серьезное препятствие на пути бронетехники, и скоро им на смену пришли мины нажимного действия, изготовлявшиеся фронтовыми умельцами на ходу из фугасов и минометных мин.

Главное преимущество более компактных и дешевых машин заключалось в том, что промышленность оказалась способной производить их в массовых количествах в довольно короткие сроки (5000 единиц «Рено» было заказано в 1917 г.), что приближало время, когда применение больших масс танков на узких участках фронта позволит сокрушать оборону уже за счет одной только их численности. В то же самое время «Уиппет» демонстрировал способность возглавлять преследование противника после того, как тяжелые танки опрокинут рубежи обороны, заменяя собой таким образом конницу в ее первозданной роли. Обладавший намного более высокими характеристиками проходимости на пересеченной местности по сравнению с маленькими «Рено» FT, «Уиппет» страдал, однако, от отсутствия пушки, позволявшей бы разрушать заграждения и уничтожать вражеские танки, когда те появятся у противника, чего рано или поздно следовало ожидать. Французы не сделали подобной ошибки. Они заказали примерно по две машины с пушечным вооружением на каждый «Рено» с пулеметом. а позднее заменили 37-мм орудие 50-мм. Что же до Этьена, с которым Фуллер познакомился на исходе года, британский энтузиаст танкового дела написал не без раздражения и презрения:

«МАЛЕНЬКИМ и забавный невежда. Ни о чем другом, кроме пушек и женщин, снова женщин и снова пушек, не способен даже думать. Хочет поставить на свои танки 75-миллиметровку, а квартиру набить хористками… И военной науке он решительно ничего не смыслит».

Средний танк «А» «Уиппет», призванный заменить традиционную кавалерию.

Как ни странно, но Фуллер, похоже, ничуть не играл в слова и не упражнялся в остроумии, когда писал эти строки (поскольку повторял подобное и после войны). Довольно странное противоречие, поскольку сам он уже прорабатывал новую танковую тактику, включая и вариант поединков между танками, а подобная концепция неминуемо требовала замены пулеметов пушками.

Когда постоянно возраставшая угроза наращивания сил немцами стала все более реальной для ослабленных союзников, между командованием войск и штабом Танкового корпуса разгорелись жаркие и энергичные дебаты относительно того, как снизить исходящую от врага опасность за счет применения танков. В ткань британских стратегии и тактики вплеталась политика, связанная с проблемами, порожденными угасанием кавалерии и заботами о том, как усилить серьезным образом поредевшие пехотные части. Вполне понятно, что, стоя перед необходимостью перемен, старые гвардейцы, кавалеристы и пехотинцы, в главном штабе стремились к сохранению значения древних родов войск, готовые делать это за счет новых и новейших боевых структур, из которых Танковый корпус представлял собой, естественно, наиновейшую. Иллесу и Фуллеру пришлось насмерть сражаться за жизнь Танкового корпуса, прежде всего отстаивая собственную точку зрения относительно того, как наиболее разумно применять танки в рамках оборонительной Стратегии.

Главной мерой Фуллер называл превентивные рейды силами танков и пехоты, численностью разом до трех дивизий, нацеленные на уничтожение живой силы и техники противника, на срыв его планов и создание условий, в которых неприятель оказался бы вынужден снимать с фронта несообразно большие по численности части в целях усиления собственной обороны. Когда же главный штаб отверг этот замысел Фуллера, не дав ему. что называется, раскрыть рта, тот заметил, что бездействие вызовет падение боевого духа в лагере британцев, что, к несчастью, и произошло. Затем он обратился к менее агрессивным схемам действий, изложенным тем не менее с примечательным знанием дела и умением заглядывать вперед, поскольку в следующих цитатах из написанного им еще в те времена мы находим фактически описание основ противотанковой тактики будущего.

В письме в главный штаб 30 декабря 1917 г. Фуллер писал:

– ДЛЯ УНИЧТОЖЕНИЯ ТАНКОВ могут применяться самые различные снаряды. Наносить удары способны как артиллерия, пехота, так сами танки и авиация».

Он настаивал на том, что: "ПОДВИЖНАЯ ПРОТИВОТАНКОВАЯ ОНОГО НА, вне сомнения, самое сильное из имеющихся на сегодня средств. … Танки обладают важнейшим преимуществом перед артиллерией ввиду того, что двигаются за счет бензиновых моторов, а не на конной тяге».

Настойчивые увещевания Фуллера побудили главный штаб разобраться в проблеме, что выразилось в итоге в датированном 15 января письме Танкового корпуса, подтверждавшем детальные предположения Фуллера. Определив наиболее вероятные стратегические, тактические и административные задачи танковой атаки, тип местности, в условиях которой придется действовать, и приемы, которые предстоит применять, Фуллер обрисовал характер танкового поединка, как он себе его представлял, выделяя два направления: (а) Отдельные танки, действующие как подвижные артиллерийские батареи; (б) Танковые части, взаимодействующие с другими родами войск против атакующих вражеских танков и пехоты:

«ДЕЙСТВИЯ ОТДЕЛЬНЫХ ТАНКОВ будут сходными с действиями подвижных полевых пушек. Успех их применения будет зависеть от (а) мощи и маневра, (б) меткой стрельбы, (в) взаимодействия с неподвижной и подвижной обороной на участке, на котором они применяются…»

«Последнее требует хорошего знания построения обороны на вышеобозначенном участке, равно как и местности, на которой, возможно, придется проводить операцию».

«Если на участке представлены средства противотанковой защиты, т.е. пушки, специальные рвы и т.д. (включая мины), противодействующую танкам бронетехнику надо держать в тылу, чтобы задействовать в целях контратаки или же на случай отражения наступающего неприятеля, прорвавшегося через бреши в противотанковых заслонах, при этом следует дислоцировать бронетехнику так, чтобы она могла вести огонь прямой наводкой…»

«Предписываемая тактика должна строиться на понимании того, что нужно сосредотачивать огонь как можно большего количества [наших) танков на неприятельских танках, чтобы уничтожать их по очереди один за другим. От дуэлей же один на один необходимо воздерживаться».

«Основа принципов действия против вражеской танковой атаки, поддерживаемой пехотой, состоит в том, чтобы наша выступающая в противотанковой роли бронетехника применялась как истребитель танков; то есть цель ее – танки неприятеля, а не его пехота, роль ликвидации которой должна быть отведена [нашей] пехоте…»

«Все это будет означать, что в ходе крупной атаки танков и пехоты против танков и пехоты [нашим] танкам придется выиграть бой с танками противника до того, как начнется бой между пехотными частями. Задача достижения превосходства в танковом противостоянии повлечет, по всей видимости, определенные действия танков раньше пехоты и потребует не только использования передовых танковых эшелонов, действующих как истребители танков, но и применения чрезвычайно подвижных и легко бронированных танков со скорострельными или даже автоматическими пушками, способных к ведению кругового огня. Задача такого эшелона бронетехники будет, вероятно, состоять в разрушении строя вражеских танков и в охва гывании половины их с фланга (и с тыла) с последующим уничтожением сосредоточенным огнем, чтобы затем проделать то же самое с другой половиной. Иными словами, необходимо применять прием Нельсона в боевых действиях на суше».

«РЕНО» FT

ПРЕДСТАВЛЕННЫЙ ЗДЕСЬ ФРАНЦУЗСКИЙ ТАНК «РЕНО» FT задумывался как простая и дешевая в производстве, но обладавшая невысокой проходимостью модель пулеметной платформы, призванная поддерживать пехоту в ходе штурмов вражеских рубежей. Вес: 6 тонн Скорость: 8 км/ч Лобовое бронирование: 22 мм Вооружение: 1 пушка 37-мм или 1 пулемет

Фуллер знал, что с теми машинами, которыми располагал Танковый корпус, замыслы его не поддаются реализации в полной мере. Он даже и не заикался о целесообразности управления боем по рации (о чем заговаривал еще Суинтон, имея и виду необходимость обеспечить танки средствами коммуникации друг с другом), что попросту тратить слова на то, чего все равно нет , хотя «радиотанки» и использовались как передовые пункты оповещения уже под Камбре. Нe касался Фуллер и неизбывных механических слабостей, которые делали невозможной никакую продолжительную подвижность: сами по себе танки оставались неспособными покрыть более 30-35 км без замены траков, в то время как нехватка железных дорог не позволяла быстро перебрасывать большое количество бронетехники с одного участка фронта на другой. Именно отсутствие стратегической подвижности побуждало главный штаб распределять небольшие группы танков по всему фронту, чтобы вообще иметь шанс применить их тогда, когда это будет необходимо, а кроме того, изобретать недоброй славы тактику «дикого кролика» – то есть прятать отдельные танки в специальных ямах, откуда те, выскочив неожиданно, могли бы бросаться и «кусать врага» подобно диким кроликам. Фуллер напрасно полностью отрицал действенность подобного приема, по сути дела представлявшего собой танковую засаду, однако ему нельзя отказать в правоте, когда он указывает на то, что данная тактика ведет к удалению машин от источников тылового обеспечения, что грозит превращением их в заложниц капризницы судьбы. главным образом, сделав экипаж бессильным перед лицом поломки или же нехватки топлива.

Несмотря на то что уже в 1916 т. Королевские ВМС! перестали участвовать в разработках танковой темы, морские аллюзии прочно прилепились к танкистам. Еще в ноябре 1916 г. Мартел вышел с письменным предложением о создании «танковой армии, которая полностью формировалась бы за счет боевых машин» – машин, которые бы классифицировались как боевые танки, истребители танков и торпедные танки (последние предполагалось вооружать минометами или гаубицами для нанесения ударов по врагу с 500 м тяжелыми снарядами). В воображении Мартела рисовались битвы, подобные морским баталиям, где бы флоты танков сосредотачивались на базах, защищенных минными полями и заграждениями, откуда бы выходили, чтобы схлестнуться в поединке с танковыми флотами неприятеля. Хотя поначалу Фуллер и отметал подобное воззрение, ближе к концу 1918 т. он стал постепенно соглашаться с ним, забывая – как и любой, кто проникался маринизацией танковой идеи, – что морская гладь и суша отличаются друг от друга прежде всего тем, что на последней существуют разного рода топографические особенности и что неровности ландшафта создают естественные укрытия и препятствия, что предоставляет танковым командирам множество тактических вариаций, незнакомых морскому военному делу.

Утверждая, что вражеские танки вот-вот появятся, и появятся в массовом порядке, что повлечет за собой неизбежную утрату союзнической стороной существующего превосходства. Фуллер был, конечно же, неоспоримо прав. Однако он не представлял себе, сколь неожиданно инертными проявят себя немцы в вопросе обеспечения собственных войск танками, и не рассчитывал, что угроза в данном направлении возникнет куда позднее и не будет столь серьезной, как он того опасался. Пришлось ждать 21 марта 1918 г., когда пятичасовая артиллерийская подготовка противника возвестила британцам о начале операции «Михаэль», после чего все танки, которые сумели наскрести немцы, – целых четыре A7V и пять ранее принадлежавших британцам Mk IV – покатились к вражеским позициям. Неизвестные тогда британскому командованию, машины эти достигли под Сен-Кантеном куда больше, чем от них ожидалось. За 24 часа они продвинулись на глубину до 8 километров, причем без серьезных потерь, сыграв важную роль в крушении британской обороны, вызвав коллапс, быстро и широко охвативший значительный участок британского фронта. Через 15 суток после начала операции «Михаэль» немцы прошли до 30-S5 км на фронте шириной в 50 км, однако танки в этом прорыве участия уже не принимали. 11емцы полагались на тактику инфильтрации силами сводных боевых групп из артиллеристов, саперов и пехотинцев. Британские танки – особенно когда они контратаковали группами – добились ряда успехов, если не отбросив врага, то хотя бы задержав его продвижение на отдельных участках. Вместе с тем не противодействие неприятеля, а типичный провал недостаточно механизированных служб тылового обеспечения немецкой армии в итоге привел к потере наступлением темпа, что спасло союзников от поражения. Из той сотни или даже более британских танков, которые пришлось занести в список потерь, подавляющее большинство не сыграло никакой заметной роли в обороне, пав в основном жертвами не вражеского огня, а поломок и нехватки горючего. Отдельные танки приносили мало выгоды. Зафиксированных случаев поединков танков с танками в тот период не отмечалось. В следующей фазе наступления – в ходе так называемой операции «Георг» – немцы вообще не применяли танков. Они нанесли удар по союзникам во Фландрии и – как и в случае с операцией «Михаэль» – остановились по причине переутомления личного состава частей и атрофии тылового обеспечения. Только 24 апреля танки с обеих сторон приступили к действиям, в которых прослеживалось направление танковых сражений будущего.

Захваченный британский Mk IV в «женской» версии (т.е. пулеметный, в отличие от вооруженного пушками «мужского» танка. – Прим. пер.) на службе у немцев поддерживает пехоту пулеметами «Льюис», один из которых выглядывает из спонсона. Из-за твердолобого сопротивления танковой идее немцам приходилось применять трофейные британские танки, добытые в ходе контрнаступления под Камбре в декабре 1917г.

Британский «уиппет» представлял собой попытку создать средство, которое сделало бы возможным быстрое развитие тактического успеха, достигнутого тяжелыми танками, после того как последние прорвут вражескую оборону. Несколько менее уязвимая по сравнению с Mk IV машина получила предпочтение перед 100-тонным танком с противоснарядной броней из-за ее простоты в производстве, что позволяло быстро выпустить и поставить фронту большое количество таких средних танков.

Машина оснащалась сдвоенными 45-сильными двигателями «Тайлер», каждый из которых при посредстве конической зубчатой передачи и поперечного вала приводил в движение одну гусеницу. Управление осуществлялось рулем за счет изменения скорости вращения одного мотора по отношению к скорости другого, хотя для резких поворотов представлялось возможным использовать торможение. Траки и подвеска оставались жесткими и обладали той же 30-35-км живучестью, как и соответствующие узлы Mk IV, что вело к ограничению стратегической подвижности. Отказ от необходимости обеспечения машине возможности преодоления траншей и рвов (нужда в чем отпала с появлением фашин, сбрасывавшихся с Mk IV) позволил значительно упростить гусеницу. Это указало путь к новому направлению в танкостроении, что в свою очередь оказало революционное влияние на тактическую доктрину.

Вес: 14 тонн Скорость: 13 км/ч Бронирование: 12 мм Вооружение: 4 пулемета

Вверху: «Женская» версия Mk V – удлиненный по предложению Фуллера на шесть футов (около 180 см) танк Mk V (см. стр. 37). Суть затеи заключалась в увеличении пространства внутри танка, что давало бы возможность размещать там десант из пехоты с пулеметами, который мог бы высаживаться в тылу у врага и преграждать ему пути для отхода. На практике из этой затеи ничего не вышло, поскольку загазованность внутри отсека в значительной мере выводила пехотинцев из строя. Однако так родилась идея создания бронетранспортера.

Справа: Первая танковая рация, устанавливавшаяся на Mk IV использовались как центры передового оповещения в ходе боев под Камбре. Объемистый и тяжелый передатчик с конденсаторным искровым разрядником, находивший всеобщее применение в ту пору, позволял посылать сообщения только азбукой Морзе, что замедляло и делало ненадежным процесс получения информации. Под Камбре такие рации не оправдали ожиданий. Однако британцы и французы не отбросили идею, включившись в активную работу по ее развитию, твердо веруя в то, что не за горами тот день, когда все танковые экипажи смогут переговариваться друг с другом по рации.

Первый поединок танка с танком произошел 24 апреля и стал не следствием возобновившегося генерального немецкого наступления в центре фронта под Амьеном, а как бы побочным продуктом локальной атаки. Генерал фон дер Марвиц намеревался захватить господствующие высоты за селами Виллер-Бретонне и Каши с намерением продвинуться на данном направлении к важной дороге на Амьен, что пролегала в 8 км восточнее, дабы дать возможность артиллерийским наблюдателям корректировать огонь по этому маршруту. В случае если бы союзнический фронт вновь подался бы вспять, тогда… «Что ж. мы будем действовать по ситуации», – подытожил начальник немецкого Генштаба, генерал Эрих Людендорф. Однако располагая всего пятью дивизиями и незначительными резервами, которые могли задействовать в ходе штурма два корпуса, причем при острой нехватке боеприпасов, немцы имели немного шансов развить и поддержать успех, если бы им удалось его достигнуть. Кроме того, наличествовавшее формирование из всего 15 единиц A7V (наиболее крупное сосредоточение танков в одной точке у немцев) не могло серьезным образом повлиять на обстановку. Точь-в-точь в соответствии с привычной практикой союзников и немцы не ожидали от своих танков ничего иного, кроме поддержки пехоте. После прорыва через вражеские траншеи на передовой бронетехнике полагалось отойти. Штабисты, планировавшие операцию, осознавали, какой опасности подвергаются танки ввиду ожидаемого противодействия со стороны британских 18-фунтовых (83,8-мм) полевых пушек, не говоря о нескольких танках, которые разведка заметила в лесу за Виллер- Бретонне и Каши. В преддверии штурма немцы регулярно отрабатывали по этим позициям фугасами и снарядами с горчичным газом, что не только оповестило британцев о предстоящей атаке, но также сделало крайне некомфортным армейский быт артиллеристов и танкистов.

Десять британских танков, переданных для усиления и поддержки на данном участке, ни в коем случае не были готовы к противотанковой работе. Семь состояли в батальоне «С» и являлись «Уиппетами», вооруженными исключительно пулеметами. Еще два приходились на «женские»» Mk IV, также имевшие одни только пулеметы. Лини» Mk IV «мужской» версии под командованием 2-го лейтенанта Фрэнка Митчела мог похвастаться парой 57-мм стволов, способных поразить бронирование A7V, но и эту машину, представлявшую собой оплот троицы «диких кроликов» – Mk IV из батальона «А» капитана Ф. Брауна, нельзя назвать совершенно полноценной, так как экипаж ее сократился до шести человек в результате газовой атаки, предшествовавшей наступлению немцев.

В тумане, еще более сгустившемся от облаков газа и дыма, немцы перешли в атаку тремя группами. Группа 1, состоявшая из трех A7V, шла прямо на Виллер-Бретонне; группа 2 из семи A7V устремилась к Буа-д'Акенн правым флангом по железнодорожной линии; группа 3 из четырех A7V поднималась по склону за Буа-де-Ангар к Каши. Группе 1 сопутствовал полный успех, она вошла в Виллер-Бретонне, сильно опередив взаимодействующую пехоту, захватила много пленных, но потом оказалась вынуждена вернуться, чтобы подавить противодействие британской пехоты, которую танки обошли и которая препятствовала продвижению немецкой пехоты. К полудню группа 1 завершила выполнение задачи и была отослана обратно на пункт сбора. Группа 2 действовала почти столь же хорошо, несмотря на большие трудности: выход из строя из-за поломки одного танка в самом начале, потерю ориентации в тумане (который оказался гуще у Каши, чем вокруг Виллер-Бретонне), двух небольших поломок в бою и ранения двух водителей вследствие поражения бронирования пулеметным огнем.

Группа 3, которая и вошла в историю, столкнулась с упорным вражеским противодействием в Буа-де-Ангар (заставившим остановиться немецкую пехоту), кроме того, A7V сбились с пути из-за тумана. Танк «Эльфрида» под командованием лейтенанта Штайна отклонился к северу от кур- са, где подавил сопротивление противника, но потом свалился в овраг. Выбравшись из машины, чтобы в соответствии с уставом действовать как пехотинцы, 22 члена экипажа продолжали удерживать овраг перед лицом контратакующей британской пехоты до тех пор, пока не погиб Штайн, и обе стороны почли за благо отступить.

Наступление началось в 07:00 по британскому времени. Часом позже капитан Браун вместе с командовавшим на участке британской пехотой бригадиром Г. Гроганом отправился на рекогносцировку. В результате удалось выявить глубину немецкого продвижения, но не присутствие на стороне неприятеля танков. В 08:45 Браун возвратился в район дислокации своих Mk IV и, находясь в «мужском» танке Митчела, возглавил продвижение «диких кроликов» вдоль южной опушки Буа-д'Акенн (который Митчел предварительно проверил), при этом «дамы» следовали одна задругой позади головной машины справа. Только тогда, когда Браун и Митчел достигли траншеи, называвшейся «Каши-Суитч», которую им предстояло защищать, какой-то пехотинец подбежал к танку и прокричал в смотровую щель: «Тут танки джерри!» (т.е. немецкие танки. – Прим. игр.). Спустя секунду-другую Митчел и сам увидел три A7V из группы 3 на подходе к Каши, при этом ближайший, танк Бильца, находился всего в 400 м, а два других виднелись в тумане далее к югу. За бронетехникой во множестве спешили немецкие пехотинцы.

Браун выбрался из «мужского» Mk IV и поспешил предупредить экипажи двух «женских» Mk IV, в то время как Митчел развернулся в направлении Бильца и открыл огонь на ходу. Со своей стороны Бильц засек двух «дам» за разворотом и отходом, остановился и начал стрелять. Один Mk IV получил попадание, однако к потере хода оно не привело. Одновременно с этим стрелки Митчела, заметившие немецкий танк в смотровые щели, попытались взять его на мушку через прицелы и начали пристрелку. Но поскольку Митчел вел машину зигзагом, не говоря уже о том, что она и без того отнюдь не являлась идеальной платформой для ведения огня, канониры все время промахивались. Кроме всего прочего, ассистенты водителя, призванные служить и как заряжающие, постоянно отвлекались на обслуживание трансмиссии, что тоже отражалось на темпах огня. Лишь только тогда, когда примерно в 10:20 Митчел остановился, у стрелка в левом спонсоне наконец-таки появился реальный шанс и он добился одного за другим трех попаданий сплошными выстрелами в Бильца. Снаряды поразили бронирование, привели к повреждению механических узлов машины, гибели стрелка-артиллериста и смертельным ранениям еще двух членов экипажа, не считая мелкого ущерба. После случившегося Бильц отдал приказ покинуть A7V и соединиться с ближайшей пехотной частью. У них отпало желание сражаться с победоносным Митчелом, который принялся с расстояния стрелять в Биттера и Мюллера.

Биттер и Мюллер задержались у Каши по причине отсутствия поддержки, поскольку сопровождающую пехоту прижал к земле огонь британцев, и немцам пришлось перестраиваться для второй попытки. Одновременно пехоту заметил британский самолет, пилот которого тотчас же полетел назад, чтобы передать донесение капитану Т. Прайсу, командовавшему семью «Уиппетами». Прайс немедленно поспешил к Каши, чтобы – как он полагал – устранить угрозу со стороны вражеской пехоты. Спеша изо всех сил. он покрыл пять километров и прибыл в район боя около 11:00. Развернувшись строем. Прайс атаковал мимо Каши через британские траншеи и воронки с попрятавшимися в них на мертвом пространстве немецкими пехотинцами, что вызвало замешательство последних и привело к срыву их намерений. Однако в процессе преодоления возвышения над непростреливаемым пространством все семь «Уиппетов» стали как на ладони видны Биттеру, стрелок которого получил возможность поупражняться в стрельбе по движущимся мишеням с дистанции 300 м, точно на учениях, поскольку «Уиппеты» не отвечали ему, занятые стрельбой по пехоте противника. Вообще же экипажи «Уиппетов» совершенно не подозревали о наличии на поле боя A7V, перед которым со своими пулеметами оказывались практически беспомощными, если бы даже и заметили немецкие танки в тумане. Один «Уиппет» вспыхнул. Остальные принялись передвигаться зигзагом, продолжая охоту за вражеской пехотой. Затем запылал второй танк, а третий вышел из строя. Остальные откатились за кромку возвышенности обратно к Каши. Затем в 100 м от Митчела остановился четвертый «Уиппет», экипаж которого и стал заинтересованным зрителем, хотя и не видел немецкого A7V, ставшего виновником основного урона у британских танкистов.

Боевое соприкосновение между британскими и немецкими танками 24 апреля 1918 г. представляло собой практически случайный «побочный продукт» традиционного для Первой мировой войны пехотного противостояния. Оно выявило сильную ограниченность противотанковых возможностей имевшихся в наличии машин, особенно легко вооруженных британских «Уиппетов».

Па представленной панораме запечатлен момент, когда A7V Биттера (на пере-

днем плане) вступил в бой против «Уиппетов» на склоне впереди него, в то время как британские экипажи были полностью поглощены тем, что косили из пулеметов и разгоняли перепуганную немецкую пехоту. Стрелок Биттера уже поджег один «Уиппет» и повредил другой.

Карта 1 показывает начальный этап передвижений утром 24 апреля, что привело в итоге к первому боевому соприкосновению между танками. Три группы немецких A7V возглавили марш пехоты через туман раннего утра, перемешанный с дымом и газом. Целью атаки служили Буа-д'Акенн и селения Виллер- Бретонне и Каши. Три танка из состава группы 1 успешно продвигались, опрокидывая британскую пехоту в Виллер-Бретонне и в роще позади него, но затем получили приказ вернуться и помочь своей пехоте, остановленной британцами, все еще удерживавшими село. У группы 2, однако, возникли проблемы. Один из семи A7V сломался, некоторые другие отклонились от заданного маршрута в тумане, еще два претерпели незначительные повреждения. Но все же и эта группа сумела достигнуть целей без дальнейших серьезных осложнений.

БОЙ ПОД ВИЛЛЕР-БРЕТОННЕ 24 АПРЕЛЯ 1918 г.

Карта 2 показывает группу 3, продвигающуюся мимо Буа-де-Ангар в направлении Каши. Как и другие два, этот отряд заметно обогнал поддерживаемую пехоту. Однако тут на фланге группы возник «мужской» Mk IV лейтенанта Митчела с 37-мм пушками, вышедший из укрытия в Буа-л'Аббе и вступивший в схватку с врагом, прикрывая располагавшие лишь пулеметным вооружением два «женских» Mk IV. Часы показывали примерно 09:45, дистанция в условиях улучшающейся видимости составляла где- то 400 м, когда Митчел и командир его отряда, капитан Браун, увидели два немецких танка, одним из которых командовал лейтенант Бильц. Когда Браун покинул «мужскую» машину, чтобы отвести уступавшие вооружением противнику пулеметные танки, Бильц начал стрелять и повредил один из них, тогда как Митчел на маневре повел свой танк для противодействия Бильцу и поначалу не мог добиться попадания. Лишь где- то в 10:20 Митчел сделал остановку, что дало стрелку левого спонсона удобный шанс подбить танк Бильца тремя «болванками». Полученные повреждения вынудили командира A7V приказать экипажу покинуть танк, оставив в нем двух убитых. Через несколько минут Митчел обнаружил A7V под командованием лейтенанта Мюллера и лейтенанта Биттера, однако успеха в действиях против них не достиг.

Тем временем, как это показано на карте 2, семь «Уиппетов» капитана Прайса, оповещенные пилотом, поспешили к Каши, рассчитывая войти в селение и нанести удар только по вражеской пехоте. Митчел (см. карту 3), патрулировавший севернее, увидел отступление «Уиппетов». Командир группы «Уиппетов», Прайс, продолжал пребывать в неведении относительно причин потерь в его части, полагая, что они вызваны не огнем вражеского танка, а полевой пушкой.

Основные боевые действия закончились в полдень тем, что немцы закрепились в Виллер- Бретонне, но потерпели неудачу на подступах к Каши из-за своевременного вступления в бой британских танков. Когда группа 2 отходила, излишне оптимистичный Митчел решил добавить противнику прыти несколькими 57-мм вы стрелами с дистанции 1000 м, после чего в 12:45 отказался от преследования из-за поломки гусеницы- В 14:30, перед тем, как обе стороны прекратили активное противостояние, Биттер и Мюллер вновь попытались овладеть Каши, но пехота не пошла за ними, и успеха немцы не имели. На поле боя осталось несколько выведенных из строя машин, экипажи которых покинули их и стали сражаться в рядах пехоты.

Основное сражение завершилось. Митчел продолжал «барражировать» в районе Каши-Суитч и больше из любопытства, чем в надежде на реальный успех попробовал с КИК) м «задирать» некоторые A7V из группы 2, отходившие из Виллер-Бретонне, но по причине изношенности гусеницы в 12:45 оставил попытки. Около 14:30, занимаясь отправкой в тыл раненых, он увидел Биттера и Мюллера, которые выдвинулись для обстрела Каши, но отступили, поскольку немецкая пехота не оказала им поддержки. По мнению Митчела, это был удачный день для немецких танкистов. Они прекрасно показали себя в боевом соприкосновении танк против танка и достигли большего, чем ожидали от них пехотные командиры. Митчел немного преувеличивает успех. употребляя выражение «их Камбре». Есть большая разница между массированным наступлением, которое позволило участникам достигнуть большинства целей, и боем местного значения (несмотря на 2000 пленных), в котором главную задачу атакующие не выполнили.

Уроки Виллер-Бретонне оказались, так или иначе, весьма важными, пусть даже и только танкисты с обеих сторон извлекли для себя полезный опыт. Немцы убедились в том, что танки вещь все же довольно нужная, равно как уверились в действенности применяемой ими техники остановки для стрельбы. В штаб-квартире Танкового корпуса осознавали, что случившееся – первый, но далеко не последний эпизод в цепи еще многих подобных схваток, которые предстоят в будущем, а потому необходимо разработать и развить приемы ведения точного огня в движении, а также надлежит как можно быстрее снабдить все танки противотанковым вооружением. Командование принялось в срочном порядке переоснащать «женские» танки, заменяя на них по одному пулеметному спонсону спонсоном с 6-фунтовой (57-мм) пушкой, что дало получившемуся изделию прозвище «танка- гермафродита». В то же самое время немцы, видя невозможность быстро наверстать упущения в танкостроении, приступили к разработке специальных низкопрофильных противотанковых пушек, калибр которых колебался от 13 до 37 мм (первые следует называть скорее ружьями, нежели пушками. – Прим. пер.).

В следующие месяцы, тогда как количество танков у немцев заметно не увеличилось, британские и французские заводы выпускали тысячи боевых машин. В ходе операции «Георг», очередного немецкого наступления – на сей раз против французских войск, оборонявшимся удалось сорвать замыслы врага, парировав выпады решительными танковыми контрударами, масштабы которых путанице возросли. «Рено» FT, счет которым на полях сражений еще в мае шел едва ли на десятки, в июле уже принимали участие в наступлении сотнями. Тогда же в помощь «Уиппетам», усиливая сокрушительный эффект бронетехники, вступил в действие и новый британский Mk V. И вот уже- скоро тактическим подвижкам местного значения довелось удостоиться внимания авторов стратегических планов, чему немало способствовали креативные разработки Фуллера января 1918 г., в которых тот выступал за глубокие рейды по тылам вражеской обороны силами соединений, сочетавших бы в себе элементы всех родов войск. Фуллер предполагал расширить круг обязанностей Mk V, усовершенствовав их и сделав пригодными для применения не только в роли боевых танков, но также и в качестве бронетранспортеров. Замысел

«Мужской» Mk V среди пехотинцев во время наступления в 1918 г. Усовершенствованная версия, пришедшая на смену Mk IV, отличалась не только более мощным 150-сильным двигателем, что само по себе служило важным шагом вперед но также и переработанной системой управления движением, которое могло теперь контролироваться всего одним человеком. Наряду с «Уиппетом», машина эта послужила становым хребтом матчасти британского Танкового корпуса в 1918 г. Вес: 29 тонн Скорость: 8 км/ч Лобовое бронирование: 1 2 мм Вооружение: 2 пушки 57-мм, 4 пулемета

НЕМЕЦКИЙ A7V СТАЛ ПЕРВЫМ И ЕДИНСТВЕННЫМ ГЕРМАНСКИМ ТАНКОМ, производившимся в Германии во время Первой мировой танком. К 1918 г. в боях смогло принять участие только 20 таких машин. Танк имел подвеску по образу и подобию той, которые применялись в довоенных тракторах Холта. Похожий на неповоротливое чудовище, он представлял собой попытку поместить отдельную сводную штурмовую часть численностью до 20 и более человек в одну машину, где артиллерист занимал бы позицию у пушки, пехотинцы у пулеметов, а презренные механики занимались бы управлением и обслуживанием этой рычащей колесницы.

Два 100-сильных двигателя «Даймлер» служили в качестве силовой установки для машины с радиусом действия в 30-35 км. Подвеска была жесткой. Несмотря на все недостатки, танк оказался довольно надежным и успешно применялся в боевых действиях, хотя и не пользовался особой популярностью у экипажей, некоторые из которых предпочитали трофейные британские Mk IV. Вес: 32 тонн Скорость: 8 км/ч Лобовое бронирование: 30 мм Вооружение: 1 пушка 57-мм, 6 пулеметов состоял во внедрении центрального отсека почти двухметровой длины, что позволило бы разместить» в нем 25 пехотинцев-пулеметчиков (или предметы снабжения), что дало бы возможность обеспечить бронированным прикрытием пулеметчиков на их пут и в тыловые районы неприятеля, где бы те могли действовать против врага с большим психологическим эффектом.

Так случилось, что поколение Mk V, подоспело к началу битвы под Амьеном 8 августа, когда ни много ни мало 288 Mk V, 72 Mk V, 96 «Уиппетов», 12 бронеавтомобилей «Остин» и 90 французских «Рено» прорвали немецкий фронт на ширину в 40 км, углубившись на 1-1 км за одни- единствснные сутки. Этот удар, в ходе которого отмечались массовые сдачи в плен и сильнейший упадок боевого духа у немцев, качнул язык колокола, который скоро зазвонил погребальным звоном по утраченной мощи выдохшихся центральных держав, а также и по кавалерии как по роду войск, который призван развивать успех и преследовать неприятеля. Поскольку, получив наконец широкую брешь, пробить которую требовало кавалерийское командование, конница оказалась не в состоянии оправдать возложенные на нее надежды и стремительно мчаться вперед. Напротив, «Уиппеты» и бронеавтомобили. поспешив в открытые проходы, очищенные им тяжелыми танками и пехотой, смогли записать себе на счет все те возможные очки, которые только удалось выиграть в процессе развития успеха. И ни разу немецкие танкисты не продемонстрировали способности остановить наступающую бронетехнику противника. Под Амьеном танки сражались против пушек, при этом несли большой урон, однако с помощью пехоты выходили в итоге победителями.

Психологическое воздействие подавляющего численного превосходства союзников в танках оказало неизгладимое влияние на солдат с обеих сторон. И те, и другие ясно осознавали, что фактически любой танк, который появляется на поле боя, принадлежит союзникам, что порой имело тяжелые последствия. Так, под Фремикуром, около Бопома, 31 августа, когда дислоцированные в районе немецкие части получили тревожное донесение об обнаружении разведкой нескольких британских танков на подходе к Воль- Врокуру, пять немецких A7V, посланные в контратаку, вступили в боевой контакт со своей же артиллерией, что обошлось потерей двух машин. Не случись такого недоразумения, вероятнее всего, немцы, которых отделяло от фланга войск британского наступления только 2000 м. нанесли бы удар по британским Mk IV с весьма выгодной для A7V позиции. Однако несколько недель спустя под Нирньи, что на подступах к Камбре, все вышло с точностью наоборот.

Бронеавтомобиль «Остин», построенный на основе шасси грузовой машины в 1917г., успешно действовал в ходе прорыва во время битвы под Амьеном в августе 1918 г. Будучи ограниченно ценной в боевом плане, машина с узкими колесами и лишь с одним ведущим мостом жестоко страдала от недостаточной проходимости, что фактически не позволяло применять ее в условиях бездорожья. Вес: 4,5 тонны Скорость: 55 км/ч по шоссе Бронирование: 8 мм Вооружение: 2 пулемета

На протяжении августа и сентября немцы продолжали откатываться, почти не применяя танков до 7 октября, когда сумели сосредоточить десять Mk IV (объединенных в так называемых «трофейных батальонах») южнее Камбре в попытке остановить грядущее британское наступление, в ходе которого предполагался охват города на следующие сутки. Шесть танков стояли у Авуэна, а еще четыре под Вамбе ожидали, когда британцы станут выдвигаться в направлении Нирньи и Серенвиля на оси своего наступления. В тусклом свете раннего утра немцы проследовали к окутанному дымом району боев, где после артиллерийской подготовки, как сообщалось, переходили в атаку вражеские танки и пехота. Им неизбежно предстояло вступить в соприкосновение с восемью Mk IV из 12-го батальона – по четыре против каждого из сел. Под Серенвилем, после того, как два немецких Mk IV были подбиты артиллерийским огнем, остальные откатились, чудесным образом оставшись невидимыми для четырех британских танков, хотя и проследовали на короткой дистанции от них. В блаженном неведении экипаж одного из «женских» британских танков, сделав разворот влево, продолжал продвижение на Нирньи через Форанвиль.

Под Нирньи, однако, шанс разминуться в дыму и мраке сражения у противодействующих друг другу танковых групп отсутствовал. Обе засекли оппонента одновременно, но немцы умышленно воздержались» от открытия огня, британцы вели себя соответственно, пребывая в уверенности, что перед ними четыре танка из роты «С»», каким-то чудом прибывшие из Серенвиля! Дистанция составляла всего 50 м, когда капитан Pay в ганке L16 осознал, что перед ним вражеская машина. Первый выстрел пробил броню, однако немец успел ответить, ранив Pay и убив его водителя. Выбравшись из танка, Pay повел находившийся рядом L19 в направлении противника. Однако в 1.19 было полно раненых и отсутствовали стрелки 57-мм пушек. Этот танк получил два попадания и загорелся, как и L12. Вступая в бой, его командир еще считал, что перед ним не враг, а танки из роты «С». И вот наконец из строя выбыл четвертый танк, 1.8, под командованием лейтенанта Мартела; из пробитого радиатора этой машины вытекла смазочно-охлаждающая эмульсия. Однако именно Мартелу посчастливилось положит!» конец катастрофической ситуации. Соединив усилия с артиллерийским офицером- наблюдателем, они направили огонь захваченной атакующими неприятельской полевой пушки против немцев, с короткой дистанции уничтожив два танка. В этот момент появился «женский» танк из роты «С». Он все равно не мог поразить пулеметами оставшиеся в строю четыре вражеских танка, однако одного уже присутствия машины оказалось достаточно, чтобы обескуражить неуверенного в себе, хотя и одерживавшего верх противника и заставить его повернуть вспять.

По прихоти судьбы ни французские, ни американские танкисты так и не поучаствовали в столкновениях танк против танка в ходе Первой мировой войны, главным образом, из-за сложившейся у немцев привычки по причинам механического характера отводить имевшиеся у них немногочисленные танки из передовых районов после завершения выполнения задачи по поддержке атаки. В результате, когда, например, американцы задействовали 171 «Рено» из состава 304-й танковой бригады в штурме Сен- Михильского выступа 12 сентября, бронетехника нанесла удар по противнику, который уже приступал к отходу и не имел на передовой ни одного танка. Избавленные от неприятного опыта немцев, познавших на себе «все прелести» повторяющихся и повторяющихся ударов силами сотен танков разом, британцы, американцы или французы не могли во всей полноте ощутить чудовищной реальности, выпавшей на долю немцев, которые слишком поздно осознали, какой эффект дает комбинация подвижности, огневой мощи и защиты в сочетании с «танкобоязнью», и то, что все вышеназванные факторы способны сделать бронетехнику оружием победы. В стане же союзников нежелание считаться с реальностью само собой породило опаснейшие последствия недооценки подлинной степени угрозы, таившейся в бронетехнике, хотя немцы со своей стороны, напротив, часто переоценивали значение страха перед танками. Однако немцы выработали все же более правильное понимание, что и подтолкнуло их военные умы встать на тропу, которая однажды привела Германию к тому моменту, когда соединения ее собственных боевых бронированных машин превратились в сочетании с другими родами войск в оружие, диктующее свою волю на полях сухопутных сражений.

Так или иначе, боевые соприкосновения под Виллер-Бретонне и Нирньи создали миниатюрную модель, по которой и предстояло развиваться многим будущим состязаниям танков против танков, а кроме того позволили сделать несколько жизненно важных выводов. Среди них достаточно назвать необходимость для командира располагать возможностью полностью контролировать стрелка, причем сидящего во вращающейся башне, чтобы избавиться от обязанности выводить танк на огневую позицию путем сложного маневрирования. Кроме того, реальность требовала обучения стрелка специальной технике, позволявшей бы ему выжимать максимум из постоянно улучшавшегося вооружения.

Mk V идут в бой в 1918 г. в качестве средства поддержки пехоты. Обратите внимание на большое расстояние, разделяющее танки, а также на дубовые балки, которые несли с собой машины, чтобы облегчить экипажам задачу вытаскивания танка, если тот застрянет во рву или в глубокой воронке.