ГЛАВА ПЯТАЯ

СТОЛКНОВЕНИЕ БРОНИРОВАННЫХ АРМАД

НЕСМОТРЯ НА НАЧАЛО в июле 1940 г. предварительного планирования вторжения в Британию (окончательно отмененного в сентябре), Гитлер готовил к реализации куда более грандиозную схему действий – завоевание Советской России. На протяжении зимы и весны следующего года проект, что называется, дозревал, набирая соки, хотя для его осуществления Германия и не задействовала всех имевшихся у нее и, надо сказать, сравнительно ограниченных ресурсов. Неизбежно приходилось держать какие-то войска на западе па случай агрессивных действий британцев в Европе. А кроме того, в феврале и в марте возникла необходимость отвлечения крупных сил немецкой армии на разрешение проблем в средиземноморском регионе: для спасения рушащихся позиций итальянцев в Северной Африке и в Албании (где грекам удалось отбросить итальянскую армию после ее вторжения в эту страну в октябре), а также для покорения Югославии, после того, как та воспротивилась «ползучей» немецкой экспансии в марте.

Война в пустыне Северной Африки вступила в новую фазу. Против довольно малочисленных британских войск, оставленных в Киренаике после победы под населенным пунктом Беда- Фомм, противник бросил чрезвычайно подвижный германский Африканский корпус под командованием генерал-лейтенанта Эрвина Роммеля. В апреле тот, имея лишь 5-ю легкую дивизию (состоявшую лишь из 150 танков, при этом только 80 из которых приходились на действительно эффективные PzKpfw III и PzKpfw IV), сумел продвинуться к египетской границе. Имея дело поначалу всего только с 22 британскими крейсерскими и 25 легкими танками (которые выходили из строя в соотношении по одному на каждые 15 километров), танковые экипажи Роммеля господствовали на поле боя. где перед ними редко возникала вообще необходимость стрелять по вражеским танками до тех пор, пока наступление не увязло в попытках прорвать оборонительные рубежи Тобрука, и панцерваффе не пришлось отражать контратаки британских крейсерских танков и «Матильд».

На протяжении всего мая и июня Роммель, получивший еще 15-ю танковую дивизию, занимался перетягиванием каната с также усиленными британскими бронетанковыми войсками в районе Тобрука и на подступах к египетской границе. Боевые соприкосновения танков с танками случались нечасто, с одной стороны, потому, что немцы страдали от хронической нехватки снабжения, а с другой – по причине того, что британцы не знали – и не хотели знать, – как лучше распорядиться имевшимся у них численным превосходством в танках, которые уничтожались благодаря мастерским действиям расчетов немецкой полевой и противотанковой артиллерии.

То и дело британские танки бросались в самоубийственные атаки против заранее подготовленных в противотанковом отношении позиций противника (где находились также и 88-мм пушки), при этом не имея осколочных и дымовых снарядов и в условиях недостаточных действий поддерживающей артиллерии, неспособной нейтрализовать угрозу со стороны орудий противника.

Сражаясь на просторах пустыни, обе стороны позволяли себе применять морскую тактику, отрепетированную десятилетие назад на Солсбери- Плейн и успешно использованную Роммелем и Зикениусом под Флавионом в мае 1940 г. Тем не менее в тех нескольких случаях, когда танки сходились лицом к лицу на дистанции от 1000 до 100 м и даже менее, результаты получались не слишком-то захватывающими, несмотря на довольно внушительное зрелище, которое представляла собой бронетехника, бьющаяся с противником в густых клубах пыли. На расстоянии больше 500 м ни одна из сторон не могла рассчитывать на уверенное поражение вражеских танков, даже если и удавалось достигнуть попадания. Противостояния на меньших дистанциях обычно носили спорадический характер по причине плохой видимости в условиях раскаленного и наполненного пылью воздуха. Вообще же верно оценить расстояние до движущейся мишени в открытой пустыне было делом не из легких.

Здесь более, чем в каких-либо других кампаниях, в преимущественном положении оказывались наводчики установленных на заранее подготовленных позициях противотанковых пушек, имевшие время для замера расстояния. Они и наносили наибольший урон вражеской бронетехнике. Ну и как всегда, конечно, основным источником потерь в танках продолжали оставаться проблемы механического характера.

Большое значение для союзников имели бон на раннем этапе противостояния в пустыне, когда Африканскому корпусу пришлось откатываться и терять машины, что предоставило британцам экземпляры трофейной немецкой техники и позволило произвести тщательное ее изучение. После почти двух лет войны британцы наконец- то заполучили немецкие секреты, а в особенности узнали, что броневые листы танков противника делаются из стали поверхностной закалки.

В дополнение к усилению вооружения PzKpfw III и приданию пехоте новых противотанковых пушек (о чем говорилось выше) немцы радикальным образом изменили структуру танковых дивизий, увеличив количество самоходных штурмовых орудий для поддержки пехотных соединений. После сентября 1940 г. в состав танковой дивизии входил теперь только один танковый полк (из двух или трех танковых батальонов), два полка мотопехоты (каждый из двух батальонов) и мотоциклетный батальон, плюс обычные разведывательные части, артиллерия и инженерно-саперные подразделения. Хотя не всем подобные новшества понравились, уменьшение удельного веса танков в дивизии заметно упростило руководство ими, нс говоря уже о том, что позволило удвоить номинальное количество танковых дивизий и увеличить число моторизованных пехотных частей.

Русские тоже проводили процесс преобразований в армии. В результате ошибочных выводов, сделанных по результатам участия в событиях Гражданской войны в Испании, они испытывали тенденцию к созданию небольших частей поддержки пехоты и разведывательных подразделений, однако в преддверии вторжения Германии в СССР вновь приняли решение о формировании танковых (механизированных. – Прим. ред.) корпусов. Каждый такой корпус состоял из двух танковых и одной моторизованной дивизии, при этом первые – из двух танковых и одного мотострелкового полка, а вторые – из одного танкового и двух мотострелковых полков. Такие смелые структурные преобразования совпадали по времени с программой технического перевооружения. Устаревшие средние Т-28 и легкие Т-26, построенные на основе конструкций «Виккерса», а также легкие БТ, унаследовавшие многие черты танка Кристи, постепенно вытеснялись намного превосходящими предшественников тяжелыми КВ-1 и средними Т-34/76. Столь радикальные перемены и без того перегружали организационные аппараты, однако на фоне политических чисток, в ходе которых Сталин уничтожил наиболее опытных офицеров, послужили причиной упадка вооруженных сил. Подготовка снизилась настолько, что танковые части оказывались нередко готовыми для боевого применения лишь на 35 процентов. Таким образом, численность русских танков, составлявшая баснословную цифру 17 000 единиц (в действительности их было еще больше – 24 000. – /Прим. ред.), на деле была более воображаемой, чем реальной. Оборудование связи никуда не годилось, командование и управление боем находилось на зачаточном уровне, и кругом царили некомпетентность и дилетантство. Даже у самых талантливых командиров отсутствовали многие знания и навыки, а также технические средства, чтобы равняться с изощренными и в тактическом, и в материальном смысле немецкими мастерами своего дела.

Какими бы крупными силами немцы ни осуществляли вторжение в Россию, начавшееся 22 июня 1941 г., все равно они не могли контролировать каждый километр завоеванной территории. Между возглавлявшими марш механизированны- ми колоннами и массами кавалерии и пехоты образовывались частые и широкие бреши, которые приходилось патрулировать силами авиации и сухопутных разведывательных частей, имевших задачу отыскивать сосредоточения вражеских войск н заблаговременно оповещать о возможности сильного противодействия на том или ином участке. Но так же, как происходило в Западной Европе, в пустыне и на Балканах, сама скорость и координация усилий немецких войск приводила к полному крушению пусть даже заметно превосходивших наступавших численно войск обороняющихся. К тому же заблаговременно извещенный об угрозе вражеского нападения политический и военный руководитель СССР, Иосиф Сталин, неизменно откладывал действия по подготовке к нападению до тех пор, пока не стало слишком поздно. В наше время распространилось мнение о том, что Сталин-де сам готовился к упреждающему наступлению на немцев, а потому не позаботился об обороне. Гак или иначе, застигнутые врасплох советские сухопутные силы и ВВС. оказались выбитыми из колеи в самом начале, причем не смогли прийти в себя очень долго, что позволило противнику нанести им огромный урон в живой силе и технике.

Если говорить о противостоянии применительно к бронетехнике, немцы с их более чем 5000 танков пользовались подавляющим превосходством. Конструктивно Т-28, Т-26 и БТ во всех аспектах уступали P/Kpfw III и PzKpfw IV, не говоря уже о великолепной координации войск у немцев, в то время как противник их редко сосредотачивал силы, а даже когда делал это. нечасто выказывал способность действовать как единая сыгранная команда. Многие русские танки были решительно сметены с дороги панцерваффе, буквально не успев произвести выстрела. Те же, которые появлялись позднее, наскоро сколоченные в бригадные группы, неизменно подвергались истреблению или же бывали отрезаны от своих и в отсутствии горючего брошены экипажами порой даже неповрежденными.

На прибалтийском направлении русские подверглись разгрому силами 4-й танковой группы генерала Гепнера, на центральном – 3-й группой генерала Гота и 2-й генерала Гудериана, а на юге – 1-й танковой группой генерала фон Клейста, при этом всюду происходило одно и то же: окружения и огромные «котлы», в которых находили конец целые армии. Если взять в качестве примера операции Гота и Гудериана, то к 21) июня почти прекратилось сопротивление в Брест-Литовске, шесть дивизий угодили в сети под Белостоком, еще шесть – под Волковыском, а другие пятнадцать очутились в «котле» под Новогрудком и в самом городе; образованные двумя танковыми группами «клещи» сомкнулись под Минском после того, как даже при наличии яростного противодействия наступающие прошли свыше 300 км всего за одну неделю. Столкновения танков с танками случались довольно часто, но почти неизменно заканчивались победой немцев. Ключом к успеху, как и всегда, служило применение немцами для управления боем раций, в то время как у русских контроль за действиями бронетехники или носил фрагментарный характер, или – особенно на уровне батальона, роты и ниже – отсутствовал вовсе. Все это стало превосходной демонстрацией того, как ум побеждает голую силу.

Немцы безостановочно рвались вперед. Когда 16 июля германские «клешни» сомкнулись вокруг 12 русских дивизий под Смоленском, что стало итогом трехнедельной борьбы, вылившейся а захват 3100 орудий и 3200 танков, ликующее Главное командование Вермахта объявило событие «неповторимым по своей исторической значимости» в том, что касается «времени, места и степени ожесточенности боев». Однако именно посреди пьяного угара невероятной эйфории для немцев впервые проявились угрожающие симптомы грядущей катастрофы. Несколько тысяч советских солдат смогли вырваться из вражеской ловушки. Тут и там богиня Немезида давала знать себя торжествующим захватчикам.

НЕМЦЫ НИЧЕГО не знали о русских Т-34/76 до тех пор, пока панцерваффе не столкнулись с ними в 1941 г. В основе конструкции танка лежали разработки Кристи, однако создатели Т-34 далеко ушли от первоначальной модели. Надежный дизельный двигатель и широкие гусеницы давали танку ряд преимуществ над противником. Наклонное бронирование оказалось весьма устойчивым к попаданию вражеских снарядов (см. таблицу характеристик), а мощная 76-мм пушка стреляла как эффективным осколочным снарядом, так и бронебойным выстрелом. Между тем башня, вмещавшая только двух членов экипажа и лишенная командирской башенки, снижала качество боевой работы наряду с ручным приводом изменения угла горизонтальной наводки.

Вес: 26 тонн Скорость: 53 км/ч Лобовая броня: 45 мм (из удачно расположенных наклонных броневых листов) Вооружение: 1 пушка 76-мм, 3 пулемета

Один из последних устаревших русских Т-26 в момент оказания поддержки пехоте суровой зимой 1941-1942 гг.

23 июня одиночка КВ занял выгодную позицию в проходе между болотом и лесом на центральном участке фронта наступления 6-й танковой дивизии. Машина простояла там двое суток, уничтожив из 76-мм пушки 12 грузовиков, а затем с 600 м два из последних 50-мм противотанковых орудий, которые наступающие отрядили на ликвидацию помехи. С 900 м русские вывели из строя 88-мм пушку прежде, чем немцы успели выстрелить из нее; попытки саперов скрытно подкрасться к танку и взорвать его ночью не увенчались успехом; а 50-мм снаряды PzKpfw III отскакивали от брони, точно горох от стенки. В итоге машина пала жертвой 88-миллиметровки, выведенной на позиции в 800 м о т русского танка, пока внимание экипажа отвлекали PzKpfw III. Только потом обнаружили, что 50-мм пушки лишь царапали броню КВ, и всего два из семи 88-мм выстрелов смогли поразить ее, причем не уничтожив танк. Покончить с ним удалось, только бросив в башню подрывной заряд.

Однако Т-34/76, который Гудериан сфотографировал застрявшим в болотце поодаль от дороги 10 июля, произвел на него даже большее впечатление. К тому времени немцы уже уничтожили несколько таких танков, однако на фоне наклонной брони и эффективной 76-мм пушки PzKpfw III и PzKpfw IV с их менее мощным вооружением казались совершенно неадекватными, несмотря на трехместную башню, позволявшую экипажу вести куда более продуктивную боевую работу по сравнению с русскими, у которых в башне помещалось всего два человека. Танк представлял собой продукт технической революции, имевший важное тактическое значение. В тревожных сигналах, которые понеслись в Берлин с фронта, командование настоятельно требовало перевооружить существующие танки как можно более мощными пушками и увеличить толщину брони, одновременно позаботиться о том, чтобы разрабатывавшиеся средние и тяжелые танки запускались бы в производство поскорее и с учетом возросших потребностей. До тех же пор, пока все вышеозначенные меры могли быть приняты, действующим частям приходилось импровизировать в области обеспечения себе лучшей противотанковой защиты, например за счет усиления войск на передовой 88-мм пушками двойного назначения, а также мощным средним орудием, известным как 100-мм пушка (в действительности калибр ее составлял 105 мм и называлась она 10-см пушкой), которая обычно не применялась для непосредственной поддержки наступающих частей, но теперь остро понадобилась для поражения вражеских КВ. Даже их 110-мм бронирование не могло выстоять под воздействием 15-килограммового снаряда, выпущенного менее чем с 1000 м и отправлявшегося к цели со скоростью 835 м/сек. Вместе с тем ни одна из таких пушек не являлась удовлетворительным ответом. Тяжелые и громоздкие, они требовали много времени и усилий на подготовку к боевой работе, создавали сложности при маскировке и не гарантировали надежной защиты прислуге под вражеским огнем.

ЭТОТ РУССКИЙ ТАНК, впервые появившийся на полях сражений в 1941 г. и в довольно больших количествах, мог заслуженно считаться самой грозной боевой бронированной машиной в мире. Танк обладал способностью не только уничтожить любую бронетехнику немцев, но и, будучи оснащен надежным 550-сильным дизельным двигателем, имел радиус действия около 350 км. Как и в случае со всеми, довольно грубо, но талантливо сработанными русскими танками, плохо подготовленные экипажи в 1941 г. оказывались не в состоянии полностью использовать преимущества КВ-1.

Из более чем 1400 КВ и Т-34, находившихся в распоряжении Красной Армии в приграничных районах в июне 1941 г., лишь немногие сумели вступить в бой, зачастую погибая, не успев произвести ни единого выстрела. В немецких донесениях почти не упоминается о серьезных стычках с неприятельской бронетехникой, что дает право сделать вывод об отсутствии особо сильного впечатления, произведенного новыми танками как некоей грозной силой.

Одной из наиболее выдающихся особенностей КВ следует считать крепкую и надежную торсионную подвеску. Она находила применение не только на следующих модификациях русских танков, но и копировалась конструкторами других стран, особенно упругие, обутые в стальные бандажи опорные катки. Как и Т-34, КВ-1, однако, предоставлял минимум удобств экипажу. В число досадных упущений можно включить отсутствие командирской башенки и излишнюю сложность оптики, которая затрудняла быструю и меткую стрельбу. Хотя, принимая во внимание 111 выстрелов боеукладки, экипажи могли позволить себе тратить боеприпасы на пристрелку.

Вес: 43,5 тонны Скорость: 33,5 км/ч Лобовое бронирование: 110 мм (частично наклонное) Вооружение: 1 пушка 76-мм, 3 пулемета

Вторжение немецких армий в Россию в 1941 г., возглавляемое стремительными танковыми группами. Сентябрь (и соответствующая линия на карте) служит водоразделом, за которым кончается период легких побед. После этого момента и вплоть до начала русского контрнаступления в декабре ситуация для немцев становилась все более и более трудной, особенно когда пришла распутица, а за ней зима и стало давать серьезные сбои служба тылового обеспечения.

Так или иначе, на данном этапе немцы продвигались хорошо, неся незначительные по сравнению с неприятелем потери, но все больше страдая от сбоев служб тылового обеспечения, выбивавшихся из сил, чтобы доставить на фронт все необходимое по плохим дорогам. Часто злейшим врагом наступающих становились их беспечность и излишнее презрение к битому, но еще не разгромленному неприятелю. Типичным примером может служить эпизод под Жлобином, когда 6 июля 1-й танковый батальон 3-й танковой дивизии подступил к городу без надлежащей разведки. Двигаясь на скорости, без пехоты, чтобы быстрее захватить мост через реку Днепр, все 40 танков проскочили мимо не замеченных ими замаскированных русскими на подступах к переправе позиций пехоты и артиллерии. Вдруг по колонне открыли огонь 30 спрятанных среди домов русских танков, что вынудило немцев развернуться и таким образом подставит!» фланг обойденным русским пушкам, которые и вступили в бой. Маленький клин смешался, экипажи принялись выскакивать из потерявших ход или горящих машин и гибли под огнем на открытой местности. Не менее 22 немецких танков осталось на поле боя. Разгром мог оказаться и более полным, если бы не 2-й танковый батальон. Его солдаты слышали мольбы о помощи по рациям и не только наблюдали за побоищем с фланга, но и поспешили воспользоваться тем, что внимание русских привлекла устроенная ими резня. Русские не заметили, как немцы развернулись вправо и вошли в город с тыла. Положение сразу же поменялось. и поменялось разительно – 25 русских танков были уничтожены огнем прямой наводкой, при этом сами немцы не потеряли больше ни одного.

Немцы не могли позволить себе крупных потерь. Общий валовый выпуск танков в 1941 г. достигал всего 1500 единиц, тогда как ущерб в одной лишь России в том году составил 2700 машин. Сколь бы сильно ни бросалось в глаза такое расхождение, и оно еще могло бы быть вполне терпимым, если бы только Русская кампания завершилась столь же молниеносно, как и предыдущие предприятия. Тогда бы появилась возможность вывести танковые войска, разместить их материальную часть на центральных ремонтных предприятиях Германии и вновь вернуть им былой блеск, свойственный кампаниям в Польше и в Западной Европе. Но к середине августа русские все еще продолжали оказывать упорное противодействие, и скоро только самые большие оптимисты в лагере немцев продолжали верить, что Москва падет и кампания успеет завершиться до наступления зимы. Между тем Хозяйственное управление, недальновидно полагавшее, что сумеет поддерживать нормальное поступление потока снабжения долгое время в условиях холодов и распутицы, обнаружило, что система обслуживания и ремонта техники в центре не выдерживает нагрузок, будучи отделенной от фронта длинными и ненадежными линиями коммуникаций. Советские железные дороги отличались более широкой колеей, грузовики не поспевали за быстро продвигавшейся армией, отправлять в тыл поврежденную технику стало почти невозможно, доставка запчастей на передовую не покрывала потребностей, а существующие на фронте мастерские совершенно не справлялись с объемами нагрузок. Летом врагом танков становилась пыль, приводившая к быстрому износу двигателей, а когда она превратилась в осеннюю грязь, стали громко просить пощады ходовые. Все вышеперечисленные обстоятельства лишь усиливали давление на и без того уже рвавшуюся по всем швам систему технического обслуживания и текущего ремонта.

И все же. даже слабея, танковые дивизии продолжали рваться вперед, стремясь достигнуть полной победы, то и дело так предательски от них ускользавшей. Бросок к Ленинграду и гигантские «котлы», где встретили свой конец русские армии на Украине в августе и в сентябре, принесли новые лавры непобедимым германским танкистам, удаль которых позволила захватить в плен сотни тысяч солдат противника и целые парки техники и прочего снаряжения. Однако враг не спешил сдаваться. Слишком поздно, только 26 сентября, Гитлер распорядился, чтобы его генералы нанесли, наконец, удар по Москве, к которой они так давно стремились, но которую Гитлер до поры до времени счел менее важной, чем уничтожение вражеских армий. Главный удар назначили на 2 октября, когда на центральном направлении на восток от Смоленска предстояло рвануться к цели танковым группам Гота и фон Клейста (накануне операции переименованными соответственно в 3-ю и в 4-ю танковые армии). Далее на юг, с головокружительной скоростью завершив окружение неприятельских войск под Киевом и перегруппировавшись, 2-я танковая группа Гудериана (вскоре ставшая 2-й танковой армией) 30 сентября устремилась к Орлу и поначалу так поразительно быстро продвигалась, что возникли серьезные – и вполне оправданные – надежды, что враг на грани крушения.

Сравнительно малая цена, в которую обошелся Гудериану захват Орла, взятого 4-й танковой дивизией, вкупе с пленением только что разбитых русских армий послужили толчком для немецкого Главного командования попросить Гудериана развить успех и действовать против вражеских позиций в направлении Гулы и Москвы. Однако нехватка горючего и боеприпасов, не говоря уже о неизбежном снижении количества годных к боевому применению танков по причине боевых потерь и износа, ничуть не ободряли. Но погода стояла прекрасная, почва под ногами была твердой, а противник пребывал в замешательстве.

Сталин, уже встревоженный 1 октября продвижением Гудериана, которое русские – вновь испытавшие на себе мощь германского оружия, – конечно же, не могли не заметить накануне старта наступления фон Бока 2-го числа, отправил генерал-майора Д.Д. Лелюшенко, а также и мотоциклетный полк на защиту Мценска. Лелюшенко придали и несколько подвижных батарей реактивных минометов («Катюша»), но что важнее всего – 4-ю танковую бригаду, укомплектованную КВ-1 и Т-34, переброшенными по железной дороге из Ленинграда. Именно эту бронетехнику и засекли немецкие пилоты 4 октября, вызвав оправданное подозрение, что среди нее находятся и КВ. Лелюшенко собирался дать бой немцам у реки Лисица, где уже окопались легкие танки, поддерживаемые противотанковыми пушками и пехотой, с целью удержать высоты между железной дорогой и селом Каменеве, господствующие над автодорожным мостом.

XXIV танковый корпус возобновил продвижение 5 октября, действуя 3-й танковой дивизией в направлении Волхова, а 4-й танковой – на Мценск, при этом 50-км брешь между ними прикрывали части воздушной и сухопутной разведки. С наступлением ночи 4-я танковая дивизия генерал-майора В. фон Лангермана отбросила русские части прикрытия и изготовилась к форсированию Лисицы следующим угром. В 09:00 начался довольно ленивый артиллерийский обстрел русских позиций, после чего вперед рванулась 35-я танковая бригада полковника Г. Эбербаха. Пять ее танковых рот и мотоциклетный батальон, пользовавшиеся поддержкой полевой артиллерии. подразделения многоствольных реактивных гранатометов («Небельверфер») и батареи 88-мм зениток в качестве противотанковых пушек, решительно устремились к мосту. Ненадолго остановленные минами, наступающие захватили его целым и стали продвигаться к расположенным далее высотам. Тут же начался оживленный обмен выстрелами между PzKpfw III и PzKpfw IV, с одной стороны, и русскими Т-26 и противотанковыми орудиями – с другой, что привело к быстрому подавлению огня последних. Русские пехотинцы, храбро бросавшиеся на немецкие танки со связками гранат, падали, сраженные очередями мотоциклистов. Этот, разыгранный, как по нотам, штурм силами частей всех родов войск открыл путь следующей волне танков, за которыми спешили батарея из шести 105-мм пушек-гаубиц, одна 100-мм пушка и две 88-мм (все эти орудия предназначались в первую очередь для использования против танков), чтобы, перевалив за вершину холмов, занять позиции на высотах.

Именно этого и ожидали машины 4-й танковой бригады полковника Катукова. Выдвинувшись в ночь с 5 на 6-е на скрытые позиции в лесу, они пропустили немцев через вершину, чтобы затем открыть беглый и меткий огонь из 76-мм пушек. Имея возможность в спокойной обстановке точно установить дистанцию, русские танкисты тотчас же добились нескольких попаданий, легко поражая бронирование немецких танков с расстояния 800 м, но сами при этом оставаясь в безопасности от немецких 50-мм орудий, снаряды которых рикошетировали и отскакивали от толстой и наклонной брони. Однако неравный поединок продолжался недолго. Сначала немецкие танки отошли, заняв позицию «корпус укрыт», а затем и вовсе исчезли за склоном. действуя в соответствии с доктринальным и техническим превосходством, диктовавшим максиму, что высокоскоростная полевая артиллерия способна лучшим образом исполнить роль истребителя танков. Но две 88-мм пушки не могли, безусловно, справиться с заданием в одиночку. Как только они открыли огонь с высоты и каждая из двух в свой черед пожала кровавую жатву, осколочные снаряды из танковых пушек вывели из строя прислугу. Роль противодействия танкам на линии обороны у реки пришлось взять на себя батарее 105-мм гаубиц из 103-го артиллерийского полка и одной 100-мм пушке.

Сражение за Мценск вылилось в противостояние немецких пушек и атакующих советских танков из состава 4-й танковой бригады полковника Катукова, брошенных в бой вечером 5 октября. Что важно, танки применялись сосредоточенно. Катуков ввел в действие КВ-1 и Т-34/76 в ходе попытки немецкой 4-й танковой дивизии продвинуться через р. Лисица мостом у села Каменево. Два 88-мм орудия двойного назначения заняли позиции на высоте с целью сдержать возможную контратаку русских.

Т-34 и КВ-1 следовали двумя эшелонами, при этом машины первого поддерживали те, что шли позади. Одна группа продвигалась прямо по дороге, а другая группа из 25 танков вышла из леса, чтобы смять немецкий фланг.

На панораме показано развитие атаки на склоне холма силами Т-34, поддерживаемых орудийным огнем 76-мм пушек остальных Т-34 и КВ-1. За рамками картинки прислуга уцелевших немецких 105-мм гаубиц спешно прицепляет орудия к тягачам, чтобы отойти за мост. Экипажу PzKpfw III, прикрывающему отход, не позавидуешь. Танкисты ждут, что противник приблизится на расстояние гарантированного поражения его брони из 50-мм пушки до того, как машину выведут из строя. В качестве краеугольного камня обороны моста служит единственная 100-мм пушка, которая оказалась на открытом месте в самый последний момент. Прежде замаскированная и не замеченная командирами вражеских Т-34, эта пушка, стрелявшая 15-килограммовым выстрелом с начальной скоростью полета 835 м/сек, посеяла смерть и разрушения в рядах вражеской бронетехники. И все же Т-34 достигли артиллерийских позиций, уничтожили несколько 105-мм гаубиц прежде, чем их удалось отбросить интенсивным огнем с короткой дистанции и отважными действиями немецких солдат, бросавшихся на врага со связками гранат и бензиновыми бомбами.

Несмотря на отсутствие у них артиллерии, русские все же пользовались бы преимуществом, если бы продолжали стрелять из 76-мм орудий с вершины холмов на большей дистанции, где броня надежно защищала их. Выдвинувшись на расстояние в 20 м от немецких орудий, они полностью утратили защищенность. Подобная неосторожность обошлась им дорого – потерей пяти танков, три из которых записал себе на счет лейтенант Краузе, действовавший с замаскированной позиции.

Потрясенные неожиданным поражением, немцы завершили отход, а русские перегруппировались с целью продолжить наступление, но на сей раз при поддержке артиллерии и пехоты. Однако на следующий день выпал первый снег, наступило некоторое затишье, ознаменовавшее собой начало конца успешного продвижения Гудериана к Москве. Поэтому стратегически, тактически и технически танковое столкновение под Каменеве) представляло собой своего рода поворотный пункт в войне, не говоря уже о характере применения в ней танков. Больше немецкой бронетехнике не приходилось торжествовать легких побед над противником, который быстро учился у врага, применяя танки последних моделей сосредоточенно, вместо того чтобы, как прежде, распылять их по всему фронту, перемешивая с устаревшими машинами.

Потери 4-й танковой дивизии, составившие десять танков, две 88-мм пушки, одну 105-мм гаубицу и одну 100-мм пушку, нельзя назвать тяжелыми, особенно если сравнить с уроном у противника, который недосчитался 18 танков, включая восемь КВ-1. Однако первое крупное боевое столкновение задействованных массово новейших русских машин имело далеко идущие последствия. Начать с того, что успешное противодействие на данном участке фронта, оказанное согласованной русской обороной, и незначительное, как может показаться, тактическое поражение немцев отозвалось эхом повсюду, поскольку линии коммуникаций у захватчиков начали рваться и рушиться под влиянием ухудшающихся погодных условий: вьюги, морозов, снега, дождя и, как следствие, непролазной грязи. Эти климатические прыжки и броски – капризы природы – подтачивали энергию немецкого напора и давали русским неоценимый выигрыш во времени с возможностью стянуть свежие силы и создать новые рубежи и заслоны на вражеском пути к заветной цели – к Москве. Немцы все же и теперь постоянно демонстрировали, что стоят на несколько голов выше русских в том, что касается подготовки, приемов ведения боя, умения выполнять задания и, если можно так выразиться, творческого подхода. Однако в технологическом отношении немецкие танки значительно уступали неприятельским во всем: в огневой мощи, в броневой защите и в подвижности. В противоборстве танков с танками они показали себя как устаревшие. Надлежало в ближайшие же месяцы удвоить толщину броневой защиты PzKpfw III и PzKpfw IV за счет добавления слоя стали поверхностной закалки, а вооружение заменить 50-мм орудиями 1.60 и еще более эффективными длинноствольными 75-мм пушками L43 с начальной скоростью полета снаряда в 700 м/сек. Одновременно предстояло внести все поправки и воплотить новшества в довоенном проекте танка, который в итоге превратился в 56-тонную махину, вооруженную 88-мм пушкой, – «Тигр», а также создать совершенно новый средний танк, достигший массы 43 тонны с наклонным бронированием и 75-мм пушкой 1.70. который получил название «Пантера». Силовые установки тоже сделали заметный шаг вперед от 300-сильного мотора PzKpfw IV к 650- сильному на «Пантере» и 700-сильному на « Тигре». Аналогично и гусеницы стали куда более широкими, чтобы обеспечить машинам на пересеченной местности проходимость КВ-1 и Т-34.

Однако никакие из этих усовершенствований не могли успеть проявиться так скоро, чтобы они спасли немцев от предстоявших им кошмаров холодной зимы. Соединенными усилиями снега, грязи, КВ и Т-34 немцев удалось продержать на этом участке еще две с половиной недели – Мценск пал только через 18 суток после памятного боя на Лисице. Темпы продвижения на всех фронтах замедлились, а столбики термометров упали до 30 градусов ниже нуля, снизив продуктивность действий живой силы и техники до отметки. недотягивавшей до 20 процентов. Еще задолго до 5 декабря, когда войска фон Бока стояли на расстоянии вытянутой руки от Москвы и когда русское контрнаступление паровым молотом обрушилось на группу армий «Центр», все немецкие соединения в донесениях сообщали об усталости до крайности измотанных людей и машин. Численность танкового парка достигла самого низкого уровня, причем не только за счет ожесточенного и становившегося все более упорным вражеского противодействия, особенно огня смертоносных КВ-1 н Т-34 (которые, несмотря на малочисленность, быстро завоевали господство на поле боя), но и из-за уязвимости немецкой техники перед холодами. Топливо и смазка, не приспособленные для таких температур, замерзали. как замерзали и недостаточно плотные сма- зочно-охлаждающие жидкости в двигателях. Из- за узких гусениц возрастало удельное давление на грунт, и танки проваливались в грязь и нередко вмерзали в нее намертво прежде, чем машину удавалось вытащить оттуда. Впервые, когда немцы начали отступать в России, им пришлось бросать множество техники.

Повсеместные поломки и хронический голод на запчасти подорвали немецкую организацию технического обслуживания и текущего ремонта. Чтобы остались на ходу хоть какие-то танки, техники прибегали к безжалостному и беспощадному «каннибализму», растаскивая на запчасти машины, которые в противном случае могли бы еще вернуться в строй. Те же, которые удавалось отправить по железной дороге в Германию для капитального ремонта, прибывали туда едва ли не в виде остовов, ободранные по дороге, лишенные всего, что только можно открутить, и нуждались скорее в полном восстановлении, чем в ремонте. Как ни вредило немцам положение с их бронетехникой, и советские танковые войска переживали едва ли лучшую пору. Количество бронетехники сильно уменьшилось, а качество ее экипажей изрядно снизилось из-за неспособности советских заводов (оборудование большинства из которых пришлось спешно вывозить в тыл из-за вторжения) восполнять потери, тогда как командиров и экипажи не успевали обучать и бросали в горнило битвы едва подготовленными. При столь незначительном числе годных к бою танков, они становились чем-то вроде предметов роскоши для фронта. Тем не менее даже и взвод танков, действовавший в таких экстремальных условиях против ослабленного неприятеля, мог сделать не меньше, чем батальон на заре кампании. При истощенной обороне даже два или три способных двигаться и стрелять танка обладали способностью нагнать такого же страха на врага, как те 16 немецких A7V, которые наступали на Виллер-Бретонне в 1918 г. Лишь немногие схватки танков с танками в ту кошмарную зиму велись со значительно большим размахом. чем самая первая из всех.

БРОНЕБОЙНЫЙ ВЫСТРЕЛ (АР)

С таким снарядом вступали в войну в 1939 г. все танки, однако скоро – с появлением более сложной брони поверхностной закалки – он перестал удовлетворять возросшим требованиями.

БРОНЕБОЙНЫЙ ВЫСТРЕЛ С ЗАЩИТНЫМ НАКОНЕЧНИКОМ (АРС)

Внедрение наконечника из более мягкого металла предотвращало разрушение и распад на фрагменты обычного бронебойного выстрела при встрече с броневым листом и повышало гарантию пробития брони.

Сложности тылового обеспечения плюс трудное положение служб технического обслуживания и текущего ремонта, принявшее характер эпидемии для немцев в глубине России, терзали и немецко- итальянские войска в Северной Африке. Медленный процесс накапливания адекватных запасов горючего, боеприпасов, техники и запчастей, которые приходилось доставлять через Средиземное море, привел к тому, что лишь в сентябре 1941 г. Роммель обрел способность перейти к наступательным действиям, а уже в ноябре он счастливо выпутался из неудачного рейда к британским складам снабжения возле египетской границы. Предприятие обошлось ему в 30 танков (при только пяти не подлежавших восстановлению), потерянных от вражеского огня, налетов авиации, поломок и нехватки горючего. Вследствие этого ему пришлось отложить штурм Тобрука, что позволило британцам в свою очередь перейти в наступление, опередив противника.

Несмотря на гораздо большую удаленность от главных баз снабжения в метрополии, британцы сумели сосредоточить 756 танков (против примерно 400 единиц в распоряжении немецко-итальянской стороны) и не страдали от неритмичности работы служб снабжения. Главная их слабость заключалась в недостаточной мощности пушки, ненадежности последних крейсерских танков «Крусейдер» и фундаментальных просчетах в тактической доктрине. Противотанковыми пушками продолжали служить 40-миллиметровки плюс американские 37-мм орудия, установленные на поставляемых из США легких танках «Стюарт», которых набралось на укомплектование целой бригады. Бронирование британских машин оставалось тем же, что и во Франции, и поддавалось поражению немецкой 50-мм противотанковой пушкой 1.60, стрелявшей бронебойным выстрелом с наконечником, который значительно повысил результативность немецкого противотанкового огня против всей находившейся тогда в распоряжении у их противника британской и американской бронетехники.

В тактическом плане у сторон наличествовали сходства. Каждая считала, что танки и пушки – доминанта оружия в пустыне, заставлявшая пехоту, когда бы та ни покидала укрепленных позиций для участия в подвижных боевых действиях, осторожно жаться к сопровождавшей ее бронетехнике и артиллерии. И немцы, и британцы тяготели к морскому построению и маневрированию по образу и подобию флотов. И те, и другие стремились уничтожить побольше вражеских танков, считая это жизненно важным залогом окончательной победы. 11о вто время, как немцы предпочитали применять танковые части для заманивания британцев к заранее подготовленным артиллерийским позициям, британцы искали этакого ристалищного противостояния танк против танка (что осуждал еще Фуллер в 1918 г.). Таким образом, охотясь за движущимися целями, они становились жертвами неприятельского коварства, вместо того чтобы поступать в соответствии с основополагающим военным принципом, диктующим захват жизненно важных позиций сосредоточенными силами.

В ходе сражения, начавшегося 18 ноября к востоку от Тобрука (и довольно болезненно для атакующих), британцы позволили врагу исполосовать себя в кровь в безоглядных и лихих кавалерийских бросках против пушек и танков, дислоцированных на заранее подготовленных позициях. Как верно подытожил один водитель-танкист, видевший. как рядом с ним гибли многие товарищи: «Мне не слишком-то по душе этот кавалерийский наскок». Однако подобный наскок становился почти неизбежным при вооружении в виде 40-мм пушки с ординарным бронебойным выстрелом, если только атакующие хотели приблизиться на дистанцию поражения к немецким танкам, многие из которых получили дополнительную защиту в виде 30-мм листов брони поверхностной закалки, при встрече с которой бронебойный выстрел не крошился только на самых малых расстояниях. С британской точки зрения, трагедия заключалась в том, что – хотя с апреля 1941 г. в их руках находились любые образцы немецкой бронетехники – прошел почти год, прежде чем они додумались. что все дело в стали поверхностной закалки. А потому в ноябре 1941 г. они продолжали воевать в ложной уверенности, что причина живучести вражеских танков в недостаточной меткости британских стрелков, а не в техническом превосходстве противника, которое и позволяло ему чаще выходить победителем из боев танков с танками.

Столкновение масс бронетехники к юго-востоку от Тобрука протекало в обстановке стихийности и замешательства, где одни соединения и части искали боя с другими в клубах пыли и дыма сражения. Расчет 88-мм орудия мог начинать стрелять с 2000 м, но достигнуть попадания на дистанции свыше 1000 м (когда уже могла показать себя и 50-мм пушка 1.60) удавалось обычно редко, и только на 300 м – если, конечно, везло – британцы могли рассчитывать открыть счет с их 40-мм орудиями. На жизненно важных позициях у опорного пункта Сиди-Резег с его аэродромом потери британцев особенно быстро и опасно росли, когда танки рассеялись в поисках добычи и то и дело натыкались на засады. Британские танкисты безнадежно проигрывали вражеским соединениям, умело распоряжавшимся собранными разведывательными частями сведениями и ведомыми искусными командирами, которые располагали значительно лучшими, нежели у британцев, рациями. Местность к югу и востоку от Тобрука превратилась в танковое кладбище. В какой-то момент численность двух британских бронетанковых бригад, выступивших против врага за четверо суток до этого с примерно 350 танками, сократилась до 50 машин, хотя подавляющее большинство из утраченной техники не подпадало иод категорию «безвозвратные потери», так как вышло из строя вследствие поломок или незначительных повреждений. Но и в этом немцы находились в лучшем положении, поскольку их ремонтные мастерские превосходили британские.

Однако Роммель растерял значительную часть преимуществ, которые дал ему выигрыш в битве, удалившись от жизненно важного района танкового сражения, чтобы ударить на британские линии коммуникаций с небольшими силами оставшейся у него бронетехники. Вместо того, чтобы сосредоточиться на сборе или уничтожении выведенных из строя вражеских танков, он оставил поле британцам, позволив им оттранспортировать поврежденную технику и пополнить парк танков в районе Сиди-Резег. В итоге, вернувшись на этот важный участок. Роммель, уже ослабленный в результате нескольких болезненных для него боевых соприкосновений с британской артиллерией на границе, оказался вынужден начинать все сначала, тогда как тыловое обеспечение у него уже начинало рушиться. К наступлению 4 декабря, несмотря на местные победы над устаревшими британскими танками, он в итоге потерпел поражение из-за нехватки машин и отсутствия должного снабжения, истраченного им понапрасну ранее. К концу года ему пришлось возвратиться в Эль-Агейлу и зализывать там раны, в то время как британцы наращивали силы для вторжения в Триполитанию.

Пробелы в обеспечении безопасности переговоров по радио у британцев дали Роммелю возможность установить, что в середине января у него создастся численное преимущество над британцами в районе Эль-Агейлы. Но даже и в этом случае стремительная упреждающая атака, развернутая им 20 января, не смогла бы опрокинуть британцев, если бы они преобладали в артиллерии. имели лучше налаженную сеть командования и если бы немцы не испытывали огромного воодушевления из-за вполне оправданной веры в собственное превосходство в методах ведения подвижной войны. С холодной точностью немцы применяли сосредоточения танков и противотанковых пушек, чтобы крушить свежие пополнения противника, не располагавшие еще большим опытом боевых действий в пустыне. Один немец описывал, как двенадцать его 50-мм противотанковых орудий:

"ПЕРЕПРЫГИВАЛИ С ОДНОЙ выгодной позиции на другую, тем временем как наши танки, действуя по возможности с места в положении «корпус укрыт», обеспечивших огневое прикрытие. Затем, как только мы обосновывались, на новом месте, приходил наш Hefted прикрывать их, когда они вновь решись вперед".

Что есть описанное выше, как не блестящее взаимодействие родов войск и применение фундаментальных приемов ведения огня? И снова атакуя кавалерийским наскоком, не выдерживая и обращаясь в бегство, британские бронетанковые части потерпели поражение к югу от Бенгази, оставив без прикрытия пехоту с ее трогательно жалкими 40-мм противотанковыми пушками перед всепобеждающими панцерваффе. Что еще оставалось делать пехоте, как не удирать во все лопатки к Газале и Тобруку, чтобы избежать если не полного уничтожения, то огромных и неоправданных потерь?

Изматывающие бон в пустыне уступили место зимнему затишью, необходимому сторонам, чтобы прийти в себя, а тем временем в степях и среди густых лесов немцы вели войну за выживание против продолжавшегося яростного наступления русских. Однако и русские перенапрягли силы, поставив слишком трудные для себя на том этапе задачи. Но тем временем, пока шли бои, в тренировочных лагерях в тылу в усиленном режиме ковались новые кадры для армии, на полную мощность работали заводы, чтобы посылать оружие нового поколения для еще более ожесточенных противостояний, которые ждали русских и немцев в 1942 г. От русских процесс этот в текущей фазе войны требовал чуть ли не сверхчеловеческих усилий. Вновь возведенные далеко на востоке танковые заводы еще не набрали должных оборотов производства и не могли покрывать потребностей фронта. В то же время танки, которые получал СССР из Британии, уже принадлежали к «вымирающим породам» и устарели перед лицом немецкой бронетехники, не говоря о том, что они вообще довольно плохо подходили для суровых природных условий России. За неимением лучшего, однако, в дело шли и такие танки, хотя, как можно с уверенностью предположить, экипажи относились к технике без особого энтузиазма и воодушевления. Но и это еще не все, скоро русским предстояло иметь дело с последними образцами PzKpfw III и PzKpfw IV. С новыми 50-мм пушками L60 и 60-мм экранированным бронированием поверхностной закалки, PzKpfw IIIJ показали себя действенным оружием проверенной и перепроверенной надежности. Однако куда более удачными получились последние «четверки», PzKpfw IV F, которые теперь имели ту же броню, что и PzKpfw III J, но вооружались 75-мм пушкой L43 и могли, что называется, стоять на одной ноге с Т-34/76 и даже вывести из строя КВ-1 попаданием в борт. Далее, разработка и развитие идеи самоходных штурмовых орудий привела к появлению самодвижущихся истребителей танков (противотанковых САУ), оказавшихся значительно более эффективным оружием, чем буксируемые противотанковые пушки, не обеспечивавшие надежной защиты расчетам, требовавшие больше времени на вывод на огневые позиции и страдавшие от ограниченной подвижности. В 1941 г. дебютировала первая противотанковая установка с усовершенствованной 75-мм пушкой 1,48 (с начальной скоростью полета снаряда 747 м/сек) на шасси PzKpfw III, затем в 1942 г. появилась версия со 105-мм стволом. Подобные орудия, стрелявшие выстрелом с сердечником из карбида вольфрама, обладали способностью легко уничтожить, любой британский танк, за исключением нового «Черчилля-III», поразить броню которого было под силу только 88-мм пушке. Однако появления «Черчилля-III» на полях сражений предстояло ждать до августа 1942 г., когда британцы предприняли амфибийный рейд на Дьеп.

«Крусейдер-1» покидает танкодесантное судно в ходе учений. Высокая скорость, обеспечивавшаяся 340- сильным авиационным двигателем «Либерти», уже не служила в 1941 г. компенсацией тонкого бронирования, устаревшей пушки и отсутствия командирской башенки. Боевая жизнь машины, однако, продолжалась и в 1942 г., благодаря установке на нем 57-мм пушки, что, однако, вынудило конструкторов оставить в башне место только для двух членов экипажа вместо привычных трех.

Вес: 18 тонн Скорость: 43 км/ч Лобовое бронирование: 40 мм Вооружение: 1 пушка 40-мм, 2 пулемета

Броски и контрудары в пустыне. На карте 1 показано контрнаступление войск стран Оси в начале 1941 г., вследствие которого Тобрук оказался отрезанным, а британцы – отброшенными назад к границе, где тихо приказали долго жить две наступательные инициативы мая и июня.

На карте 2 изображена схема британского наступления ноября 1941 г. На карте 3 показан ответный удар войск стран Оси в январе 1942 г. В беспорядке отбросив их прямо к Эль- Аламейну, где у наступавших опять стали сказываться нелады с тыловым обеспечением.

На карте 4 обозначено направление последнего наступления стран Оси, которое удалось сравнительно легко отбить у Алам- эль-Хальфы в августе.

Однако из-за ограниченности запасов вольфрама выстрелы с сердечником из карбида вольфрама являлись большим дефицитом. Вместе с тем, когда в апреле на ТВД в Северную Африку стали поступать PzKpfw III J, за которыми в июле последовали PzKpfw IVF. у британцев не оказалось никаких гусеничных боевых машин, способных соревноваться с новой немецкой бронетехникой, и лишь недавно представленная 57-мм (6-фунтовая) противотанковая пушка могла поразить немецкую броню с 1000 метров. Единственной надеждой в британских «танковых конюшнях» накануне тяжелых боев мая являлся МЗ «Генерал Грант», наскоро сконструированный американцами в 1941 г. и со своей 75-мм пушкой кое-как подходивший в качестве определенного рода временной заплаты на дырявом кафтане британского парка бронетехники. Разработанный на базе экспериментального танка Т5 образца 1938 г., «Грант» стараниями заказчиков-британцев из изначального МЗ «Генерал Ли» превратился в довольно неудобную с тактической точки зрения, но мощную боевую машину. Установленная в спонсоне ближе к правому борту корпуса 75-мм пушка находилась довольно низко, имела ограниченный угол горизонтальной наводки, что не позволяло вывести машину на линию прицеливания иначе, как «обнажив» корпус с высокими бортами. Броня толщиной в 65 мм предоставляла довольно надежную защиту- экипажу и жизненно важным узлам конструкции, однако клепки, которыми скреплялись швы, демонстрировали тенденцию выскакивать при попадании (даже и без пробития) и могли ранить людей. Вместе с тем, 75-мм орудие длиной в 31 калибр, заменившее изначальное длиной 40 калибров, обладало способностью пробивать броню большей части немецких танков на дистанции до 1000 м; но что более важно, с приходом МЗ у британских экипажей появилось наконец оружие, стрелявшее осколочными снарядами, желательно из положения «башня укрыта», позволявшими уничтожать прислугу вражеских противотанковых орудий. В итоге это означало конец безраздельного владычества прежде всего 88-мм пушки двойного назначения, но также и многих других немецких орудий.

Вверху: «Крусейдеры» и «Шерманы» на марше у Эль- Аламейна.

Слева: Американский легкий танк «Стюарт» Mk II британской армии проезжает мимо немецкого PzKpfw III J, взорванного экипажем с целью не допустить захвата машины врагом. Появившийся в североафриканской пустыне в 1941 г. надежный «Стюарт» применялся как временная мера по затыканию дыр в танковых частях, но уже в 1942 г. перестал соответствовать потребностям боевых частей и скоро стал задействоваться только для нужд разведки. Высокая скорость машины не служила особенно надежной защитой.

Вес: 12 тонн Скорость: 56 км/ч Лобовое бронирование: 43 мм Вооружение: 1 пушка 37-мм, 3 пулемета

1942 г. и в самом деле можно назвать поворотным пунктом в области баллистических технологий англо-американских танковых пушек и приемов их применения. Вынужденные наконец иод давлением обстоятельств признать превосходство немцев, ставшее смертельной угрозой для морального состояния и эффективности действия британских экипажей, военные руководители позаботились о появлении в действующих частях машин с улучшенной оптикой, ударно- спусковыми механизмами, более мощными пушками. стреляющими более хитроумно сработанными выстрелами. Американцы, сделавшие выбор в пользу 75-мм пушки, уже присматривались к более мощной 76-мм. В свою очередь британцы, которые вот-вот (хотя и не без трудностей) приступали к монтажу 57-мм пушек в слишком маленьких для этого танковых башнях, испытывали недовольство ввиду отсутствия эффективного осколочного снаряда. Они тоже работали над 76-мм пушкой, которой предстояло получить обозначение 17-фунтовки. Однако наиболее быстро внедрили британцы улучшенный, снабженный наконечником выстрел, который появился в мае 1942 г. и отличался от прежнего защитным колпачком из мягкого металла, предотвращавшим деструкцию острия при столкновении с броней поверхностной закалки, а также выстрел с обтекаемым баллистическим наконечником, позволявшим за счет снижения силы трения увеличить, начальную скорость полета снаряда 40-мм пушки, к примеру, с 689 м/сек до 792 м/сек. Тут британцы последовали примеру немцев, которые применяли боеприпасы обоих вышеупомянутых типов почти с самого начала и уже далеко продвинулись в плане создания длинноствольных 75- и 88-мм орудий, с начальной скоростью полета снаряда в 914 м/сек. Вскоре за тем, по мере раскручивания темпов наращивания мощи противотанкового вооружения, представили 85- и 100-мм пушки русские.

Нападение японцев на Соединенные Штаты, на британские и голландские владения на Дальнем Востоке привело к быстрому расширению зон ведения боевых действий в бассейне Тихого океана и в Бирме. Японцам приходилось организовывать множество амфибийных операций, в ходе которых на суше доминирующую роль играли пехота и артиллерия, тогда как задачи довольно ограниченной по возможностям бронетехники сводились к обеспечению поддержки наступательным действиям. Танковые противостояния отмечались редко, поскольку союзники применяли на данных театрах лишь незначительные по количеству части легкой бронетехники. Из-за условий местности в Бирме, куда британцы отправили два полка «Стюартов» и где всюду попадались непролазные джунгли и топкие рисовые поля, танкам приходилось передвигаться в основном по дорогам. Отмечался, по крайней мере. один случай столкновения «Стюартов» с японскими танками на дистанции 800 м (когда три японские машины получили серьезные новрождения от 37-мм снарядов и вышли из строя); другие попадания не дали результата.

БРОНЕБОЙНЫЙ ВЫСТРЕЛ С БАЛЛИСТИЧЕСКИМ И ЗАЩИТНЫМ НАКОНЕЧНИКОМ [АРСВС]

Обтекаемый выстрел с баллистическим наконечником позволял увеличить начальную скорость полета снаряда.

По мере течения войны на Дальнем Востоке, когда японцы постепенно выдыхались, теряя былую силу, одновременно с необоримым возрастанием мощи союзников, применение танков стало носить почти или совершенно односторонний характер. Когда в 1944 г. британские и индийские войска перешли в генеральное наступление в Бирме, они многократно превосходили японцев по числу танков, которые встречали противодействие со стороны лишь очень храбрых и отважных расчетов противотанковых пушек и камикадзе с подрывными зарядами. Когда в свою очередь американцы и австралийцы высадились на удерживаемых японской стороной территориях в серии амфибийных операций с целью овладения жизненно важными пунктами островов, японцы имели возможность встретить волны легкой бронетехники союзников (моделей, разработанных в 20-е годы Кристи) и подоспевших затем средних танков лишь горстками устаревших машин. Противостояние на Востоке диаметральным образом отличалось от конфликтов в Северной Африке и Европе, где принимали участие порой гигантские орды боевых бронированных гусеничных машин. Одним словом, эти отделенные от европейских метрополий ТВД практически ничем не обогатили историю боев танков против танков.

В июне 1942 г. Гитлер приказал подготовить так называемый план «Ориент», в котором предусматривалась возможность соединения на Ближнем Востоке немецко-итальянских войск из Северной Африки с немецкой армией, начинавшей продвижение на Кавказ, создавая угрозу жизненно важным нефтяным месторождениям региона. а возможно – в случае благоприятного развития ситуации – также Персии и Ирака. Роммель уже нанес удар по британскому рубежу из минных полей и укрепленных пехотных «боксов» в районе Газалы и далее на юг от нее. Однако перед лицом поначалу очень хорошо скоординированной обороны, подкрепленной новыми танками «Грант» и 57-мм противотанковыми пушками, он не смог осуществить прорыв, был отброшен и вынужден на какое-то время перейти к оборонительным действиям. Предупрежденные о начале вражеского наступления (и в общем и целом сами готовые перейти в атаку) британцы в лоб встретили бронетехнику стран Оси, когда та попыталась обойти их позиции с фланга через пустыню и прорваться в британский тыл, тасуя танки и пушки, маневренно действовавшие с подготовленных позиций. 75-мм пушки «Грантов» произвели заметное впечатление на немцев; потери последних стали расти, а линии коммуникаций оказались перекрыты. Если бы британцы сумели быстро развернуть контратаку координированными силами танков, пехоты и артиллерии против подвижных войск Роммеля, прижатых спиной к неоглядным минным полям, типичным для данного участка, войска стран Оси неминуемо проиграли бы. В действительности немецко-итальянские части так страдали от нехватки воды, что в какой- то момент Роммель находился на грани того, чтобы обсуждать собственную капитуляцию.

PZ KPFW IV F

С 1941 Г. ЭТА МАШИНА стала рабочей лошадкой немецких танковых войск, сделавшись основным противотанковым средством после того, как изначальную короткоствольную 75-мм пушку заменили 75-мм же орудием длиной 43 калибра (а позднее еще лучшим стволом в 48 калибров). В то же самое время бронирование достигло 50 мм (у некоторых переходных моделей оно составляло 30 + 30 мм, а на поздних модификациях – 80 мм), что превратило PzKpfw IV F в крайне грозное оружие, каковым зарекомендовал он себя в боях с британцами под Эль-Аламейном и с русскими на подступах к Кавказу и под Сталинградом.

Немцы начали заменять также и оптику прицелов, улучшать приемы ведения огня в отчаянных усилиях по повышению поражающей мощи танков перед лицом численно превосходящего их неприятеля. В основе своей, однако, PzKpfw IV остался прежним, если не считать значительного повышения механической надежности машины, которая и без того уже пользовалась уважением у экипажей.

Вес: 24 тонны Скорость: 40 км/ч Лобовое бронирование: 50 мм Вооружение: 1 пушка 75-мм 43 калибра, 2 пулемета

Т-34 с пехотинцами на броне в ожидании атаки. Не только русские применяли танки для транспортировки войск. Во многих армиях существовала подобная практика. Солдатам, однако, надлежало помнить о необходимости немедленно оставить танк в случае встречи вражеского противодействия, поскольку иначе пехоту ожидали неминуемо высокие потери, тогда как машина лишалась способности к наступательным действиям.

Роммель выбрался из критического положения. сумев открыть линии коммуникаций, а затем, превосходно применяя поддерживаемую танками артиллерию, сорвал запоздавшую на несколько дней танковую а таку британцев, к тому же плохо обеспеченную действиями артиллерии, налившей по пустому пространству вместо установленных целей. Бросок танков и орудий Роммеля, который не преминул извлечь выгоду из разгрома вновь атаковавшей его британской бронетехники. осуществлялся по ставшему к тому времени уже хорошо знакомым сценарию. Боевые действия показали, что PzKpfw III J с новым вооружением вполне годились в достойные соперники «Грантам». К полудню 13 нюня британцы потеряли 138 танков, а численность боевого танкового парка, составлявшего на день начала операции, 26 мая, 850 единиц, сократилась до 70. 11ринимая во внимание наличие у стран Оси 150 танков и сохранившегося сильного ядра противотанковой артиллерии, британцам не оставалось иного выхода, как покинуть поле боя под Газалой и отступить к рубежам обороны порта-крепости Тобрука и дальше к египетской границе.

В основе причин поражения британцев лежало неумелое руководство и неэффективный аппарат контроля :ia действиями войск, слабоватые рации и отсутствие доктрины взаимодействия. Вновь немцы «расквасили нос» противнику, который продолжал распылять силы бронетехники в наступлении и совершенно не позаботился о том, чтобы поддержать танки и пехоту сосредоточенным артиллерийским огнем. Пагубная практика подобного проведения операций, когда разбросанные группы устремлялись в этакий галоп, забывая о необходимости слаженных действий перед лицом неприятеля, который управлял всем имевшимся у него в распоряжении оружием, как хороший дирижер сыгранным оркестром виртуозов, причем, как правило, точно выбирал время и место для удара. Поражение принесло такое опустошение британцам, что боевой дух переживших переделку экипажей опустился на небывало низкую отметку. Более того, поломки крейсерских танков и «Матильд» достигли такой высокой степени, что явление это получило название «кризиса надежности», а одновременно по войскам пошла гулять поговорка «Грант» – не выдаст, «Матильда – съест». В вышеприведенных словах отражалась вера танкистов в то, что один «Грант»- стоил трех британских танков, несмотря на то, что и он уступал последним немецким машинам. Что еще хуже, однако, это возникшая и распространившаяся в умах британцев мысль о том, что- де если открытые бои с противником танк против танка стоят таких потерь, предпочтительным стало бы возвращение к старому артиллерийскому приему бить по вражеским танкам бронебойными выстрелами из положения «башня укрыта». Подобные веяния привели бы не только к отказу от танка как инструмента ведения меткого огня прямой наводкой, но и еще больше подорвали бы наступательный дух экипажей, когда они выступали бы против полностью уверенного в собственных силах врага. К счастью, этот «откат от мужества» не получил развития и поддержи и не превратился в доктрину. Однако мрачные приверженцы данного подхода находили немалую аудиторию слушателей в те отчаянные дни, когда пал Тобрук, а Роммель приступил к сколь стремительному, столь же и рискованному вторжению в Египет, оставив позади Мерса-Матрух, и был остановлен только отчаянным сопротивлением прижатых к стене британцев под Эль-Аламейном в начале июля, когда потерпели фиаско немецкие службы тылового обеспечения, продемонстрировав неспособность доставить все самое необходимое солдатам на передовой с удаленных от нее баз.

Так или иначе, не танки, а авиация и артиллерия, начавшая наконец действовать как сосредоточенная сила, способная под централизованным управлением показать всю заключенную в ней мощь и гибкость, вот что позволило британцам взять верх в противостоянии. В боевых соприкосновениях британские танки продолжали проигрывать почти всегда, когда пытались переходить к наступательным действиям. Так, скажем. 22 июля 23-я бронетанковая бригада «Валентайнов» в первом же бою потеряла ни много ни мало 116 танков – почти все они лихим кавалерийским наскоком атаковали 88- и 50-мм противотанковые пушки в тот момент, когда численность пригодного к боевому применению немецкого танкового парка составляла не многим более 50 машин.

Немецкое наступление на Кавказ и Сталинград. Сопротивление русских казалось подорванным, однако противник немцев упорно сражался за ключевые пункты.

Па Восточном фронте левое щупальце гигантского охватывающего маневра в соответствии с планом «Ориент» рванулось к цели 28 июня на 400-км фронте между Воронежем и Ростовом и поначалу действовало с изумительными результатами, говорившими о том, что танковые армии, пополнившие численность и получившие модернизированные машины, вернули себе былую силу перед лицом выдохшегося противника, танковые парки которого переживали самую незавидную пору. Хотя рост выпуска продукции у советской промышленности шел вверх быстрыми темпами, усилия тыла в этом направлении смогли заметно сказаться на положении на фронте лишь к концу лета. На том же этапе русским приходилось обходиться трофейной немецкой техникой, слабыми британскими машинами да немногими присланными из США «Грантами», и тем, что они успевали построить сами. Т-34 выпускался в наиболее широком объеме. Более сложные в производстве КВ-1 перестали занимать первые места в списках приоритетов. поскольку конструкторы усиленно работали над новым тяжелым танком – первым из целой серии военных и послевоенных ИС, или «Иосиф Сталин». Как не менее важное событие следует отметить приказ генерала Федоренко, командующего танковыми войсками, изданный в конце июня и содержавший в себе основополагающие принципы будущего применения танков. Ничего особенно нового директива в себе не содержала. В основном там говорилось о том, к чему Фуллер призывал еще в 1918 г. и что немцы практиковали уже в течение многих лет. Однако все эти очевидные противнику вещи миновали внимание русских командиров, которые упорно придерживались приемов, приведших в 1940 г. к катастрофе французов и британцев. Отныне и впредь, утверждал Федоренко, танковые корпуса будут сосредотачиваться на стратегических заданиях и находиться в подчинении штабов фронтов. Танковые соединения больше не будут дробиться по армиям и придаваться как средство поддержки пехоты, впредь не будут они и предпринимать лобовых атак, за исключением тех случаев, когда наступление проводится в условиях массированной поддержки ВВС и артиллерии. Вместо этого бронетехнике предстоит выискивать слабые места и прокладывать коридоры с целью достижения объектов стратегического значения, расположенных на расстоянии 40 или 50 км в глубине обороны противника. Наиважнейшее при этом – достижение внезапности, овладение господствующими позициями, четкая организация тылового обеспечения, которое бы позволило живой силе и технике действовать автономно без получения пополнений в течение пяти и более суток.

Для глубоких прорывов подобного характера подходили только Т-34. Следовательно, КВ, а затем и их наследников надлежало сосредоточить в особых ударных частях, где тяжелые машины не будут, как это происходило прежде, висеть грузом «на ногах» у более быстроходных Т-34. Хотя доктрина эта не успевала проявиться в ходе развернутого немцами летнего наступления 1942 г., они, вне сомнения, заметили перемены в тактике применения русскими танков против танков по сравнению с 1941 г., хотя количество машин с установленными на них рациями поступало в части у русских по-прежнему в мизерном количестве. В бою за овладение переправой на одной из рек в июле 11-я и 19-я танковые дивизии оказались под огнем установленных на подготовленных позициях противотанковых пушек и подверглись наскоку с фланга группы из пяти или семи Т-34, которые выкатились из укрытий в лесу, обстреляли противника и вернулись обратно прежде, чем тот успел уничтожить их. С мастерством и отвагой Т-34 повторяли прием, нанося высокий урон немцам. Они избегали ввязываться в перестрелки, разгоняли немецкую пехоту и сдерживали наступление противника, демонстрируя при этом, сколь чудесным образом может проявить себя в обороне небольшой подвижной отряд танков.

Было бы большим преувеличением утверждать, что русские совсем утратили способность оказывать серьезное противодействие немецкому наступлению, хотя, по разумению немцев, лед, несомненно, тронулся. Унтер-офицер танковых войск отмечал, что положение изменилось.

ВСЕ ЭТО ПОХОЖЕ на Польшу. Ряды русских редеют. Они палят по нам как черти, но нам хоть бы что».

С прежней живостью и стремительностью 4-я танковая армия Гота, поддерживая 6-ю армию, возглавляла бросок в направлении Сталинграда, которого немцы достигли в начале августа. 1-я танковая армия фон Клейста бодро шла через Кавказ, чтобы 9 августа овладеть нефтяными месторождениями Майкопа, а спустя несколько суток выйти к предгорьям Кавказа. К несчастью для немцев. Гитлеру не давал покоя Сталинград, который фюрер желал непременно видеть поверженным, и поверженным теперь же. Ошибочные расчеты противника позволили советскому командованию превратить город в настоящую крепость и сделать его символом несгибаемой воли к победе. Сталинград совершенно не подходил для танков, которые сложно применять в уличных боях. Если бы немцы сосредоточились на захвате Кавказа и нефтяных месторождений Баку, бронетехника фон Клейста при широкой поддержке могла бы добиться решающих стратегических результатов. Вместо этого Гитлер предпочел вкачивать жизненно важные ресурсы в прожорливую мясорубку битвы на истощение. Напор наступления фон Клейста иссяк из-за отсутствия соответствовавших бы задачам тылового обеспечения и поддержки, постепенно натиск на русских ослаб, и они перестали страдать от приступов « танкобоязни». Положение на фронте стабилизировалось, и к 11 октября Гитлер дал отбой активным действиям всюду, кроме Сталинграда, где 6-я армия и 4-я танковая армия занимали выступ, северный и восточный фланги которого находились под довольно слабым прикрытием. Спустя всего девять суток начало становиться понятным, что острию южного щупальца титанического и мегаломанического плана «Ориент», уже несколько затупившемуся под Эль-Аламейном, грозит смертельная опасность быть раскрошенным.

Замена руководства, пересмотр тактики и появление к Египте танка с хорошей пушкой в башне стали решающими факторами того, что удача склонилась к британцам. В августе генерал-лейтенант Бернард Монтгомери вернул в британскую 8-ю армию военную дисциплину старых ортодоксов, правда адаптированную на современный лад и приспособленную под текущие потребности. Он настаивал на том, что овладение господствующими позициями есть фундаментальная основа любых операций, что артиллерийский огонь должен сосредотачиваться на конкретных целях как важнейшее оружие, способное принести победу в сражении, действуя в поддержку пехоты и танков, последним же полагалось выступать в качестве интегральной части всеобщего плана битвы, а не бросаться, куда вздумается командирам, бессмысленно губя себя в кавалерийских наскоках на готовые к отражению атаки вражеские пушки и танки. Значительным подспорьем личному составу армии – особенно танкистам – стало улучшение британских раций и поступление американских «Шерманов». «Шерман», первый действительно удачный боевой танк, произведенный в Соединенных Штатах, значительно превосходил «Грант». С его более длинной и более мощной 75-мм пушкой длиной 40 калибров, установленной в башне, и со значительно более толстой 85-мм броней, «Шерман» не уступал «Гранту» в надежности, превосходил Т-34/76 и мог считаться ровней PzKpfw IV F, которые стали все больше прибывать в Северную Африку в августе. Машина тотчас же завоевала доверие экипажей и не подвела их со вступлением в боевые действия в октябре.

Тем временем 30 августа Монтгомери пришлось иметь дело с последним броском Роммеля на восток в попытке достигнуть Суэцкого канала- хуком справа через пустыню, нацеленным в британский тыл и напоминавшим тот удар, который немецкий командующий провел в мае, действуя в обход «линии Газалы». Однако на сей раз немедленного столкновения танков не последовало. Британская бронетехника отошла на господствующие высоты к Алам-эль-Хальфе, предоставив немцам карабкаться по топким пескам (что повышало расход горючего выше расчетной нормы) и прокладывать себе дорогу через минтае поля, где наступающих безжалостно бомбила авиация и поливала огнем артиллерия. График немецкого плана тут же начал рушиться. И все же Роммель настаивал на своем, подгоняя танкистов к горной гряде Алам-эль-Хальфа, ключевой позиции в британской обороне, на защиту которой командование отрядило наиболее сильные части. Здесь германским танковым дивизиям, лишенным сосредоточенного артиллерийского огня и пехотной поддержки, приходилось самим разделываться с установленными в орудийных окопах и заранее пристрелянными 57-мм противотанковыми пушками, наводчики которых точно знали дистанцию до целей. Какое бы впечатление ни производили на британцев крепкие орешки PzKpfw IV К. артиллеристы били в ответ уверенно, а в критический момент в сражение вступили «Гранты» и «Крусейдеры», выдвинувшиеся на позиции на вершине в положение «корпус укрыт» и противодействовавшие любой попытке немцев маневрировать. Постоянно стреляя. PzKpfw IV сумели добиться немалого, однако переломить ситуацию не смогли. Бойцы Роммеля откатились и повторили попытку, но быстро выдохлись и принялись отступать в тщетной надежде, что – как бывало прежде – британские танки устремятся в самоубийственный кавалерийский бросок. Однако на сей раз (если не считать одного частного случая) ничего подобного не произошло. Сражение закончилось ничьей, но британцы сохранили бронетехнику, тогда как немцы, укрывшись за минными полями, сидели там серьезно обескровленные на конце длинных и очень уязвимых линий коммуникаций, страдая от хронической нехватки горючего.

«ШЕРМАН» М4А1

Американский «Шерман» с неплохой 75-мм пушкой, наконец, дал британским танкистам средство против вражеских 88-мм противотанковых орудий, а кроме того, против модернизированных PzKpfw III и PzKpfw IV. Выпускавшиеся в нескольких модификациях, некоторые «Шерманы» (как, например, эта модель) оснащались очень надежными дизельными двигателями; другие имели рядные бензиновые моторы, изначально предназначавшиеся для самолетов. Надежный и удобный в управлении, «Шерман» не вызывал серьезных нареканий со стороны экипажей, если не считать его склонности легко воспламеняться. Немцы называли его «Томми Кукер».

Вес: 31 тонна Скорость: 45 км/ч Лобовое бронирование: 85 мм (частично наклонное) Вооружение: 1 пушка 75-мм, 2 пулемета

С того момента, как наступательный порыв немцев окончательно исчерпал себя, они перешли к оборонительной тактике, оградившись минными полями повсюду, где только могли бы попробовать прорваться танки. На сравнительно узком 65-км фронте под Эль-Аламейном они создали значительные трудности британцам в их наступлении 23 октября: для преодоления рубежей противника потребовалось применить сосредоточенные штурмовые усилия, согласованно и, если можно так выразиться, кумулятивно применяя пехоту, артиллерию и танки в ночное время с целью пробития брешей во вражеских заслонах. Под Эль-Аламейном впервые использовались «танки-тральщики» (машины с цепями на вращающихся барабанах, которые били по почве впереди танка, вызывая детонацию мин), таким образом, нашла новое реальное отражение в действительности идея, высказанная еще при подготовке операции под Камбре в 1917 г. и заключавшаяся в создании видов специализированной бронетехники, способной обеспечивать танкам надлежащий уровень подвижности.

В центре плана Монтгомери лежало стремление уничтожить немецко-итальянские танковые соединения тем же способом, который привыкли применять сами немцы. То есть путем захвата силами взаимодействующих между собой частей всех родов войск позиций, которые неприятель не мог бы позволить себе потерять, чтобы таким образом вынудить немецкие танки (поставленные Роммелем по всему фронту) атаковать британские пушки на заранее подготовленных рубежах. На начальном этапе танки главным образом поддерживали пехоту в прорыве ее через передовые линии обороны. В следующей фазе, во время так называемой «собачьей свары», им предстояло совместно с пушками приступить к уничтожению вражеской бронетехники, чтобы на заключительном этапе осуществить прорыв и окружить уцелевшие силы неприятеля. Британцы располагали не только количественным, но и качественным преимуществом, потому что из 1100 их танков 270 приходились на «Шерманы» и 210 на «Гранты»; при этом неприятель располагал только 200 немецкими (из которых лишь 30 были PzKpfw IV F) и 280 устаревшими итальянскими танками. Ситуация достигла такого момента, о котором генерал сэр Гарольд Александер (главнокомандующий сухопутными войсками на Ближнем Востоке) отозвался следующим образом:

«ТЕПЕРЬ У НАС НАКОНЕЦ СОБРАЛОСЬ MHОГО БРОНЕТЕХНИКИ, и мы должны быть готовы применить ее том, где требуется, принимая неизбежность больших потерь».

Именно такое и происходило на протяжении 11 суток изматывающих боев с вражескими противотанковыми орудиями под Эль-Аламейном, когда потери в некоторых британских танковых частях достигли 90 процентов, но при этом удалось уничтожить 100 процентов бронетехники стран Оси. И вновь получилось так, что противотанковые пушки, а не танки записали себе в актив львиную долю выведенных из строя машин; несколько сотен уцелевших британских танков получили возможность преследовать и жалить дрогнувшего противника. Однако теперь и вражеским противотанковым пушкам пришлось познать тяжелые времена, потому что группировки британской артиллерии, а также огонь «Шерманов» и «Грантов» сеяли смерть и разрушения на их позициях. Лишь немногие 88-мм пушки уцелели, как, к слову сказать, 50-мм и трофейные русские 76,2-мм орудия, перепрофилированные, доработанные и поставленные на службу себе немцами. Совместные действия атакующих принесли полную победу в поворотный момент войны – Германия потеряла инициативу на всех фронтах.

Когда британцы под Эль-Аламейном обломали южную «клешню» плана «Ориент» и крупные англо-американские силы 8 ноября приступили к вторжению в Африку высадками в Марокко и в Алжире, русские как раз заканчивали подготовку операции по отсечению северной «клешни» гигантской и невиданной прежде схемы в районе Сталинграда и на Кавказе. Обе стороны осознавали уязвимость обоих флангов немецкого выступа в Сталинграде. Уже в сентябре русские начали проводить изучение возможности принятия контрмер, которые к концу октября вылились в подготовку к скорому контрнаступлению. Слишком медленно приходили немцы к пониманию того, что происходит вокруг. И вместе с тем они не считали противника достаточно сильным и способным на то, чтобы иметь возможность осуществить двойной охват их позиций за счет глубоких проникновений через рубежи фланговой обороны.

Мастерски скрывая намерения, русские под руководством генерала Жукова сумели в период распутицы и ранних заморозков стянуть в районы сосредоточения огромное количество живой силы, 13 500 орудий и 894 танка, которым предстояло развернуть наступление по фронту протяженностью 250 км на четырех главных направлениях. Собранные русскими танковые соединения, надо заметить, уступали в численности тем, которыми располагал Монтгомери под Эль- Аламейном на 65-км фронте. Проводя параллель между Эль-Аламейном и Сталинградом, нужно сказать, что Жуков, как и Монтгомери, выбравший для сосредоточенной атаки более слабые итальянские формирования, – сначала ударил по низкосортным румынским войскам на флангах немецкой 4-й танковой армии и 6-й армии поблизости от города. Сами немцы не располагали большим количеством танков. Численность танковых дивизий составляла что-то около 60 машин в каждой: всего менее 500 единиц бронетехники всех типов, включая несколько устаревших чешских танков и лишь немного PzKpfw IV последних модификаций.

Количество и качество танков имели, однако, меньшее значение, чем эффект внезапности, достигнутой русскими, действовавшими в соответствии с предписаниями Федоренко. Возможно, немцы бы и выстояли перед лицом штурмов КВ-1 и массированных артиллерийских обстрелов. Чего они никак не допускали, это того, что Т-34, должным образом поддержанные совместными действиями пехоты и артиллерии, прорвут огромные бреши в позициях румын и что за четверо суток 5-я танковая армия генерала Романенко сумеет пройти почти 130 км, а 4-й механизированный корпус генерала Вольского – 100 км.

Вся степень шока, замешательства и небывалой паники, охвативших немцев с началом русского контрнаступления, особенно ярко проявилась среди тыловых частей, однако тревожные признаки стали вполне различимы и на передовой. где застигнутые врасплох соединения реагировали с непривычной для них медлительностью. Когда танковые дивизии немецкой 4-й танковой армии отправились из Сталинграда наперерез наступающей советской 5-й танковой армии, развертывание немецких частей очень напоминало действия французской 1-й подвижной кирасирской дивизии в районе Флавиона в 1940 г. Оставив пехоту далеко позади, танкисты средь ночного мрака покатили по покрытым снегом холмистым равнинам разрозненными группами и отрядами, не подготовив должным образом службы тылового обеспечения. Никто не потрудился с последним светом дня долить бензина в топливные баки, а колонны снабжения рассеялись кто куда. Преодолев просторы степи, танкисты достигли жизненно важных переправ через реку Дон в районе Калача, уже испытывая дефицит топлива и боеприпасов, разбившись на отдельные импровизированные боевые группы и имея при себе незначительно малое количество разведывательных частей, артиллерии и противотанковых средств; пехота отсутствовала вовсе. Прежде чем немцы успели подготовить себе связанные оборонительные позиции, перед ними открылось доселе невиданное зрелище: сомкнутые фаланги русских Т-34, моторизованной пехоты и пушек, приближавшиеся к ним в сумраке раннего утра 21 ноября.

Экипаж Т-34/76 выясняет положение перед занятой позицией.

Немецкие танковые экипажи, по-прежнему страдавшие от нехватки горючего и боеприпасов, мало что могли поделать, чтобы предотвратит». разгром. Настигнутые на маленьких, «величиной с копейку», участках, неспособные без пехоты удержать узловые точки и обойденные с флангов широченным русским охватом, они все же успели нанести врагу болезненный урон прежде, чем сами пали жертвами железного потока. Те, кто сумел избегнуть неудачного лобового столкновения, бежали либо в окруженный теперь Сталинград, либо на юго-запад, чтобы соединиться с наскоро собранными из недоукомплектованных частей деблокировочными силами. Система Федоренко сработала почти безукоризненно, заставив немецких солдат только поражаться тому, как слаженно взаимодействовали между собой русские танки, орудия и пехота, которая очень часто шла в бой на броне танков, чтобы спрыгнуть на землю поблизости от целей, которые ей предстояло штурмовать. Пусть даже будучи лучше подготовленными, немецкие командиры и их экипажи с наводчиками, превосходившими прямых оппонентов в маленьких, вменивших только двух человек башнях Т-34 (что снижало качество огня), все равно имели мало шансов одержать верх при раскладе пять к одному в условиях открытой местности.

Вот как генерал фон Паулюс, очутившись в западне в Сталинграде после 23 ноября, когда сомкнулись русские «клещи», откликнулся на предложение с намерением организовать контрудар, пробить брешь во вражеском кольце и обеспечить вывод части войск его 6-й армии и остатков 4-й танковой армии. «А что, если эта попытка не удастся? – спросил он. – Если наши танковые дивизии слишком слабы, что тогда?» До немцев стало доходит!», что, несмотря на все неоспоримое личное мастерство их превосходнейшим образом подготовленных и крайне опытных подвижных войск, войска эти могут уступить неприятелю, который перешагнул через определенный порог в развитии, оставив в прошлом тотальные технические и тактические недочеты. чтобы превратиться в грозную и беспощадную силу. 1942 год шел к концу, а кольцо вокруг Сталинграда, невзирая ни на какие отчаянные попытки немцев прорвать его с юга, становилось толще и прочнее. Русские нарастили силы перед кульминационным моментом 23 декабря, когда, обратив вспять шедшие на выручку окруженным колонны противника, неумолимо устремились вперед, чтобы рассеять немцев. 6-я армия в Сталинграде была обречена. Соответственно и тыл немецких армий на Кавказе оказался под угрозой со стороны русских механизированных войск, которые на какое-то время стали казаться неостановимыми.