Глава 9

СИДДХИ ПРАКРИТИ

Если бы я лучше знал младшего Гуру Махараджа, я догадался бы, какой ценой куплено торжество Редстоуна. Дав Вималананде своё благословение на эту победу, он лишил его одной из последних радостей в жизни, которая подходила к концу. Сам Вималананда сразу раскусил манёвр своего учителя и пытался намекнуть об этом мне. Вскоре после происшествия в такси мы снова отправились в Бхулешвар. Совершив богослужение, мы сели отдохнуть в передней галерее храма. Что-то очень необычное было во взгляде Вималананды, когда он посмотрел на меня и сказал:

-  Я уже рассказывал тебе о Кришне и его сиддхи. Вспомни: Картум, Акартум, Аньятхакартум.

Я хорошо помнил эти слова. Картум - это то, что сделать трудно, но тем не менее возможно. Это могущество Кришны в проявленном мире. Акартум - это то, что невозможно для обычных людей, это могущество Кришны в духовном мире. Аньятхакартум - это то, что выходит за пределы как земного, так и духовного мира, нечто совершенно немыслимое для людей. Аньятхакартум относится к астральному миру, к миру ума, субъективной реальности. Эти три сиддхи дают Кришне неограниченное могущество во всех трёх мирах: земном, духовном и астральном.

-  Сиддхи пракрити находится в области Аньятхакартум, в сфере не только невозможного, но и непредставимого. Сиддхи пракрити - это способность менять внутреннюю природу любой части вселенской Пракрити, что означает способность изменять сознание любого существа во Вселенной. Говоря о судьбе, мы на самом деле говорим о сиддхи пракрити. Вопрос этот очень сложен и глубок, отнесись к нему со всем вниманием. Судьба - это эфирное существо, которое владеет наивысшей сиддхи: сиддхи пракрити. Таким путём она обретает своё могущество.

-  Так вот как проявляется Сатурн…

-  Да, Сатурн использует сиддхи пракрити против своих жертв.

-  Ты имеешь в виду, что сиддхи пракрити является средством, при помощи которого Сатурн меняет внутреннюю «природу», индивидуальную пракрити, чтобы заставить человека отработать свои кармы, хорошие и плохие, хочет он этого или нет.

-  Совершенно верно.

-  А Сатурн, представляющий собой силу наших карм, будет влиять на нас до тех пор, пока мы полностью не покорим собственную пракрити, то, что «приходит из естества».

-  Да.

-  Значит, если судьба исходит от карм, воздействие Сатурна исходит от судьбы, а сиддхи пракрити исходит от Сатурна, то всякий раз, когда мы создаём карму, мы фактически сами распоряжаемся сиддхи пракрити?!

-  Не совсем так. Конечно, каждый человек сам выстраивает свою судьбу в соответствии с законом кармы, этим удивительным механизмом, созданным Природой для координации судеб всех существ. Но сиддхи пракрити идёт дальше. Сиддхи пракрити позволяет тебе стать автором судьбы, но - и это очень существенное «но» - для этого ты должен понимать, что такое пракрити. Только познав свою собственную пракрити, можно изменить её. Вот почему говорится, что настоящий герой тот, кто может покорить свою собственную свабхаву. Чтобы изменить пракрити другого человека, нужно познать её, узнать её отличия и индивидуальные особенности. А чтобы изменить сознание любого, произвольно взятого существа во Вселенной, нужно сначала познать Пракрити Вселенной, её внутреннюю природу.

-  Чтобы овладеть сиддхи пракрити, даже в очень ограниченной степени, требуются годы напряжённой аскезы. Сначала ты учишься изменять пракрити одного человека, что гораздо легче, чем изменить пракрити города, народа или всего человечества. Настоящая сиддхи пракрити - это способность в мгновение ока менять существо всей Вселенной. Дойдя до этой ступени, ты становишься одним из тех, кто посылает в мир пророков и аватар.

-  Сиддхи пракрити в том виде, в каком её практикуют риши, может в один миг изменить состояние целых народов и планет. Чтобы овладеть этой способностью, нужно подчинить себе Адья Шакти - первую Шакти, которая исходит от Абсолюта в самом начале творения. От неё произошла вся Вселенная. Поэтому овладевая Ею, ты овладеваешь всем. Почему только риши обладают сиддхи пракрити? Потому что для овладения Адья Шакти нужно выполнять аскезу на протяжении миллионов рождений. Только риши могут мечтать о совершении таких подвигов. Нуждаясь в сиддхи пракрити, судьба обращается к риши за «лицензией» на право пользования этой сиддхи, но даже с этой лицензией она может действовать только по их указанию. Сиддхи пракрити - это орудие, с помощью которого риши управляют Вселенной. Судьба же действует только в соответствии с пожеланиями риши мандала (кругом мудрецов).

-  Значит, риши мандала правит всем существующим…

-  Да. Это настоящие Владыки, хозяева всех вселенных. Но даже риши, если они заходят слишком далеко, могут пасть жертвой сиддхи пракрити. Почему, как ты думаешь, риши Ангирас проклял Анджани? Никакой необходимости в этом не было. А прокляв её, зачем он пообещал сделать её матерью бессмертного обезьяньего бога? Из-за воздействия сиддхи пракрити. Благословив Анджани, Ангирас понял, что ему не хватает шакти, чтобы самому претворить благословение в жизнь. Тогда он признал своё заблуждение и обратился к Природе за помощью.

-  А вспомни риши Яджнавалкью. Однажды во время философского диспута он не сумел ответить на вопросы, которые задала ему обыкновенная девушка по имени Гарджи.

-  А что она спросила?

-  Ну, например: «Что превыше Абсолюта?» После нескольких таких вопросов у Яджнавалкьи голова пошла кругом и он сказал: «Женщина, ещё одно слово - и голова твоя слетит с плеч». Он потерял самообладание, и в тот же миг лишился плодов десятитысячелетней аскезы. Когда он одумался, было уже поздно. Ему пришлось всё начать сначала. Он взял Гарджи себе в жёны за её блестящее умение вести спор. Но почему он вышел из себя? Потому что его пракрити была задета. Есть такая санскритская поговорка: ати укче патанам. «Слишком высокое падает». Яджнавалкья слишком возгордился своей аскезой и получил хороший урок. В этом прелесть Судьбы. Яджнавалкья пришёл на диспут с единственной мыслью: забрать всех коров, которые были обещаны победителю спора, и уйти. Но вместо этого он нашёл жену и потерял десять тысяч лет аскезы.

Я неопределённо хмыкнул.

-  Риши Парашара вовсе не собирался жениться на Матсья-гандхе. Риши Васиштха назначил время коронации Рамачандры, упустив из виду, что в результате Рамачандре придётся четырнадцать лет провести в лесу. А почему риши Дурвасасу, обожавшему Лаллу (младенца Кришну), вздумалось оскорблять царя Амбаришу? Только из-за помутнения разума. Это результат работы сиддхи пракрити, в чистом виде, в качестве лекарства от чрезмерного высокомерия. До тех пор пока риши ведут обособленное существование, даже они подчиняются закону кармы. Если они ошибаются, Природа ставит их в ситуации, в которых они вынуждены признать свою неправоту, и, таким образом, эго их остаётся под контролем.

-  Так, значит, и риши - не самые главные из начальников?

-  В центре Риши Мандалы сидит риши, который управляет всем. Он - главный риши и единственный, кто может полностью контролировать Адья Шакти и вселенскую Пракрити. Все остальные риши думают, что они существуют независимо от него, но на самом деле они всего лишь марионетки. Если исчезнет центр, что будет с кругом? Если какой-нибудь риши возомнит о себе слишком много и попытается перехватить у Первого бразды правления, Тот - назовём его Великим Старейшиной - при помощи сиддхи пракрити преподносит обидчику хороший урок. Великий Старейшина ведёт свою собственную игру, о которой никто ничего не знает. Как, впрочем, и о нём самом.

-  Но разве это не горчайшее разочарование для риши? Они тысячелетиями выполняют аскезу - и всё ещё остаются во власти сиддхи пракрити.

-  Это страшное разочарование. Если уж мы с тобой не любим признавать свои ошибки, то каково риши, которые ненавидят,когда находится кто-то умнее их. Но именно так и происходит.

-  Хм-м, - промычал я. - Раньше, когда ты касался подобных вещей, ты приписывал их Сатурну. Теперь я, кажется, понимаю. Шукрачарья воспользовался сиддхи пракрити, чтобы поколебать умы Качи и Деваяни. Верно?

-  Что-то на них нашло, так ведь? Тут даже боги не исключение. Сам Кришна не ожидал, что Вишвамитра проклянёт весь свой род, и хотя Кришна сделал всё, чтобы предотвратить последствия, проклятие развернулось в полную силу. Даже океан поучаствовал в проклятии, несмотря на то что Кришна принадлежал лунной расе, которая ведёт своё происхождение от Луны - хозяйки морей. Сиддхи пракрити даже для Махакалы не делает исключения. Он и представить себе не мог, что родится Анджанеей.

-  Махакала не мог себе представить, что родится Анджанеей?

-  Не мог. Ты помнишь, что Шива благословил Равану, сказав, что он умрёт, когда украдёт чужую жену?

-  Парастри харанам, Равана маранам (Равана умрёт, когда чужую жену украдёт).

-  Точно. Если бы не Шива, ни о какой «Рамаяне» не было бы и речи, потому что без благословения Шивы Раване не пришлось бы похищать Ситу, чтобы заслужить смерть. Таким образом, Шива оказался причиной всех событий, а это, в свою очередь, требовало его рождения в мире. Он должен был лично убедиться, что Рама убьёт Равану и что условия его благословения соблюдены.

-  И кстати говоря, Шива никогда не благословил бы Равану, если бы Равана не решил умереть. А Равана никогда не подумал бы отказаться от своего бессмертия, если бы не велел Сатурну лечь лицом вверх. А это ему посоветовал Нарада, когда все девять планет лежали ничком на ступенях у подножия трона Раваны. Что-то нашло на него и он согласился на предложение Нарады. То, что нашло, и было сиддхи пракрити.

-  Вот оно что! - Разрозненные мифы вдруг выстроились у меня в голове в единую прочную цепь.

-  Шива тоже попал под влияние сиддхи пракрити, но уже в другой раз, когда он увидел Вишну в образе Мохини - роскошной молодой дикарки. Она сбросила свой наряд, и Шива, плененный её наготой, буквальна потерял рассудок. Он бежал за ней, как возбуждённый слон бежит за слонихой, совершенно не стесняясь того, что его жена наблюдает этот спектакль. Только удовлетворив своё сладострастие, он начал мыслить яснее и понял, в какое затруднительное положение попал. С какой стати он преследовал Мохини? Когда даже семена похоти были выжжены в нём, превращены в пепел, как могли они прорасти вновь? Только сиддхи пракрити могла сделать это. Шива забыл себя, пусть на какое-то мгновение, но этого было достаточно, чтобы похоть овладела им вновь. И если эта сила способна склонить самого Шиву, который есть олицетворение непрекращающегося самадхи и который прошёл через самые чудовищные аскезы в течение неисчислимых эонов и юг, - тогда это действительно нечто неописуемое. Это сиддхи пракрити в руках эксперта. А как ты думаешь, что случилось с царём Парикшитом?

-  С тем Парикшитом, который был сыном Абхиманью, благодаря которому у нас есть «Шримад Бхагавата»?

-  Да, с тем самым. Однажды на охоте он набрел на риши, погруженного в самадхи. Кроме риши в ашраме никого не было. Парикшит почувствовал сильную жажду и попросил воды. Риши не шевельнулся. Царь разгневался и, схватив дохлую змею, повесил её риши на шею и ускакал. А несколько минут спустя в ашрам вернулся сын риши и, увидев на шее отца змею, страшно рассвирепел и произнёс проклятие: «Через семь дней эта змея оживёт и укусит того мерзавца, который повесил её на шею моему отцу. И мерзавец умрёт». Риши почувствовал сильный тамас, исходящий от этого проклятия, и очнулся. Он сразу понял, в чём дело, и сказал: «Сын мой, что ты наделал? Тамас овладел тобой. Ты должен пребывать в саттве». Юноша ответил: «Отец, ты меня не знаешь. Я давно уже превзошёл саттву и всё остальное. Я намеренно проклял царя, и моё проклятие обернётся благословением для него». Отец в удивлении вытаращил глаза. Он понял вдруг, что совсем не знает способностей своего сына. «Как это?» - спросил он его. Сын ответил: «Шукадева, молодой риши, познакомится с царём и передаст ему текст «Шримад Бхагаваты», который иначе не попал бы в руки людей. И Парикшит достигнет мокши, слушая священный текст.

-  Так и случилось. Чтение продолжалось семь дней, и концу седьмого дня, когда змея приползла, чтобы укусить Парикшита, он приветствовал её словами: «Кусай же! Не думай, что я - тело, которое ты можешь испортить!» Сознание Парикшита слилось с Мировой Душой. Простой человек, Дундубхи, сидевший поблизости и слушавший, тоже получил освобождение. Итак, спасибо молодому риши, что у нас есть «Шримад Еэхагавага». Чудесная игра! Сперва он поколебал ум Парикшита, затем проклял его за это, а потом проклятие обратил в благословение.

-  Откуда взялись ограничения в уме Парикшита, которыми воспользовался молодой риши, чтобы поколебать этот ум, если Парикшит был таким «испытанным и проверенным»?

-  В этом нет ничего сложного. До тех пор, пока Кундалини отождествляется с телом, человек ограничен временем, пространством и причинностью. Это значит, что сознание его зависит от химического состава мозга, а изменить этот состав способен всякий, кто владеет сиддхи пракрити. Вот почему эта сиддхи может быть применена только к живым существам: в трупе происходят лишь процессы химического распада. Если девушка захочет возбудить пенис мёртвого мужчины, сумеет ли она это сделать? Нет, что бы она ни вытворяла. В трупе нет жизни, нет ахамкары. Конечно, можно при желании изменить пракрити мёртвого духа, но это изменение проявится лишь тогда, кода он получит новое рождение, - если только ты не сумеешь на время вернуть его к жизни.

-  Однажды это проделал Экнатх махарадж, когда вызвал на Землю предков одной женщины, чтобы она смогла преподнести им угощение лично. Это кормление коренным образом изменило её пракрити. Именно поэтому я всегда настаиваю на важности питри тарпаны. Поверь мне, можно очень круто переменить жизнь, если научиться правильно выполнять питри тарпану. Разумеется, на исправление целого народа с помощью питри тарпаны ушло бы слишком много времени, поэтому риши пользуются другими методами. Но для отдельного человека это очень существенно. Рошни у меня умница. Она говорит мне: «Если вы ничему не хотите меня учить, то научите хотя бы питри тарпане». Она знает, что если для неё будет как следует выполнена питри тарпана, её пракрити изменится неузнаваемо. Все её дурные привычки как рукой снимет.

-  Но понимает ли она, какая нужна мощная шакти, чтобы очистить её карму от кармы семи поколений её предков? Для обычного человека практически невозможно устранить всё накопленное зло, всю тяжесть эгоизма предков. Здесь нужно прибегнуть к садхане и поставить барьер этому эгоизму, прежде чем он успеет проникнуть в твой ум и извратить его. Садхана хороша тем, что через неё боги и богини могут практиковать на тебе некий вид сиддхи пракрити. Конечно, это более ограниченный вид сиддхи пракрити, чем тот, которым владеют риши, но когда божество практикует сиддхи пракрити на человеке, результат говорит сам за себя. У человека меняются гены, меняются хромосомы, причём возврата в прежнее состояние никогда не происходит.

-  Однажды Рани Расмани, хозяйка храма, в котором служил Рамакришна Парамахамса, вошла в храм, чтобы совершить поклонение Ма. Однако вместо того, чтобы сосредоточиться на богослужении, она думала о своих денежных делах. Заметив это, Рамакришна поднялся со своего места, подошёл к ней и дал ей пощечину. «Когда идёшь в храм, - сказал он, - ум должен быть пуст. А все земные заботы нужно оставлять у порога».

-  Люди трактуют эту историю поверхностно. Они думают, что Рамакришна прочёл её мысли и дал ей пощечину в качестве средства шоковой терапии, чтобы она надолго запомнила урок. Но люди забывают, что в тот момент Рамакришна пребывал в унмани - состоянии, в котором он не осознавал своих действий. В настоящем унмани совершенно не существует осознания того, что происходит с телом. Если слишком долго ощупью пробираться к восприятию Абсолютной Реальности, можно сойти с ума. Это и есть божественное безумие унмани. Ограниченное телесное сознание полностью уничтожено, и телом, как игрушкой, играет кто-то другой. В случае с Рамакришной это была Божественная Мать в образе богини Бхаватарини. Именно Она играла с ним. Именно Она дала пощечину Рани Расмани, воспользовавшись как инструментом рукой Рамакришны. Эта пощечина была формой сиддхи пракрити: ум Рани Расмани с тех пор никогда больше не отвлекался от Бога.

-  Любое проклятие или благословение, полученное от гуру или святого, на самом деле является определённым видом сиддхи пракрити. Почему? Потому что, проклиная или благословляя тебя, они передают тебе долю энергии своего личного божества. Вот тебе ещё один пример. У Махараджа Экнатха был сын - фанатичный брахман. Он считал, что отец позорит семейство, общаясь с низкорождёнными и внекастовыми, и вместе со своей женой постоянно изводил Экнатха. И однажды Экнатх попросил сына и его жену прийти к нему в их свадебных нарядах. Он усадил их перед собой и сказал: «Какая же вы прекрасная пара! Почему же ваше сознание не столь прекрасно, как вы сами?» И в тот же миг сиддхи пракрити снизошла на них и навсегда изменила их жизнь. Вот такого учителя и надо искать. Настоящий гуру не даст твоему уму блуждать и отклоняться в стороны.

-  В нашем мире сиддхи пракрити может проявиться двумя путями: сразу, как в случае с пощечиной, и постепенно, с течением времени. Быстрый путь гораздо лучше, так как он сразу кладёт конец всем нежелательным вещам. К сожалению, быстрый путь возможен только тогда, когда энергия божества пронизывает тебя в строго определённый момент. В остальных случаях приходится идти медленным путём, а это может растянуться надолго. Но даже идя медленным путём, можно сделать так, чтобы изменение шло непрерывно. Возьми недавний случай - беспробудный пьяница и развратник. Его выгоняли из дома, избивали в полиции, но никакие наказания не помогали. Но когда изменение коснулось его внутренней природы, он раскаялся и попросил прощения у отца, жены и детей и даже припал к их ногам в знак полного смирения. И всё это он проделал добровольно, по своей собственной инициативе. Он так и не понял, что с ним произошло, потому что внешне этот процесс никак не выражался. Он не мог и даже не пытался сопротивляться изменениям, так как все перемены, происходившие с его личностью, шли изнутри его самого. Чем более эгоцентричен человек, чем больше внимания он требует, тем меньше вероятность, что он не будет следовать тому, что идёт из его нутра. Такие люди верят, что всё, что они делают и говорят, - хорошо и правильно. Это их естественная манера поведения. Такой человек, чувствуя внутренние изменения, может даже поздравить самого себя с великой победой, полагая, что он сам задумал и осуществил перемены. Может ли какое-нибудь внешнее воздействие дать столь мощный результат? Нет.

-  Конечно, это временный эффект. Но даже когда старые привычки вернутся - а они обязательно вернутся, так как слишком глубоко укоренены в уме, - им придётся соперничать с новыми привычками, сформированными благодаря сиддхи пракрити. Длительность эффекта зависит от качества материала, с которым приходится работать. Человеку в благоприятном окружении, каким является хорошая семья, хороший учитель, гораздо труднее скатиться назад, чем, например, Бехраму.

-  Так вот что произошло в тот вечер, когда Бехрам вдруг решил вернуться в Иран, а в тебя вошёл Анджанея! Анджанея ввел ему дозу сиддхи пракрити!

-  Да, именно так. Я люблю улаживать семейные конфликты, подправлять заблудших, и сиддхи пракрити для этого очень хороша. Разве материальное положение семьи не улучшилось после того, как Бехрам улетел к себе?

-  Улучшилось, разумеется.

-  Хотя в семейных делах сиддхи пракрити почти всегда используется для укрепления внутрисемейных отношений, иногда её применяют и для разрушения семьи. Конечно, это скорее исключение, чем правило, поскольку гармоничные семьи сегодня очень редки. Но если в семье царит полная гармония, то такая семья будет вечно благоденствовать, а это недопустимо. Недостаточно возмутить разум одного из членов семьи, и вся она развалится. Я знаю, это звучит жестоко, и я понимаю, что трудно уяснить, зачем это нужно. Но иначе новые привычки не сформируются.

-  Это то, что произошло с твоей собственной семьёй? Пятнадцать поколений процветали, а потом кто-то решил, что срок настал и помутил разум Путлибай. А она, в свою очередь, возмутила разум твоего дяди, что положило конец семейному счастью. Дружное семейство распалось.

-  Что-то в этом роде.

Невдалеке от нас показался тощий бездомный пес с поджатым хвостом. Мы предложили ему конфету. Наученный горьким опытом, он подошёл не сразу. Но голод пересилил в нём страх получить пинок, и он взял конфету из рук и начал её медленно разжёвывать. Слушая Вималананду, я продолжал кормить пса.

-  Но сиддхи пракрити используется не только для этого. Способы её применения бесчисленны. Когда я вёл жизнь нагого садху, Рана как-то пригласил меня в Непал. Он хотел испытать меня, и вдоль парадной лестницы дворца выстроил прекрасных молоденьких девушек, обнажённых по пояс. Груди их были прекрасны и соблазнительны, но я был так глубоко погружен в садхану, что мне они казались скелетами. Я думал про себя: «Неужели можно завязать роман со скелетом?» И добрая Природа изменила не мою пракрити, а их, и вместо того, чтобы видеть во мне объект сексуального желания, они смотрели на меня как на отца или брата. Согласись, что это лучше.

-  Гораздо лучше.

-  Но зачем далеко ходить за примерами? Я играл в такие игры с Чоту прямо здесь, в Бомбее. Когда у меня была ферма в Боривали, мы иногда садились на электричку и ехали на вокзал Черчгейт. Иногда, когда на меня находило настроение, я говорил ему: «Все едут до Черчгейта». И все люди, сидевшие рядом с нами, ехали до Черчгейта, независимо от того, на какой станции им надо было выходить. Они шли к выходу и тут спохватывались: «Ой, что же это? Я хотел выйти там-то и там-то, а доехал до Черчгейта. Наверное, проспал». Но это был не сон. Иногда я сажал в поезд всех людей на перроне, даже тех, кто ждал поезда в другом направлении. Они замечали это только потом. Мне нравилось забавляться такими вещами. Мои шутки никому не причиняли зла. Пересесть на другой поездили вернуться на пару остановок назад - дело несложное, поездов много. А мне это давало возможность проверить свой уровень, знать который важно для любого сиддхи.

-  Возьмём более общий пример. Вот Индия - бедная страна, у которой есть богатые враги. Но у нас есть сиддхи пракрити, и мы можем защититься. Америка может отрядить сколько угодно танков, лодок и самолётов Пакистану, а мы и бровью не поведём. Почему? Потому что корабли, самолёты, танки, пушки и прочая техника нуждаются в людях, и без людей она ничто. Всё, что нам нужно, это повлиять на разум пакистанских солдат. Представь, что они нападают на нас на самолётах. Что будет, если лётчики вдруг изменят курс, потеряют направление и высоту и поведут самолёты прямо под прицел наших зениток? Если они даже не подумают уходить от огня? Их собьют. Ты только подумай: во время последней войны одна зенитная пушка сбила семнадцать реактивных «Сабров»! Одна - семнадцать! Ну разве такое возможно?! Только - с сиддхи пракрити.

-  Или вспомни затопление подводной лодки «Гази» в гавани Вишахпатнама. Мы даже не подозревали, что она там, пока военная полиция случайно не поймала двух рыбаков, которые никак не могли поделить деньги, полученные от пакистанцев в награду за неразглашение их присутствия. Тогда патрульные катера стали наудачу бросать глубинные бомбы. Вслепую! Они понятия не имели, где залегла эта проклятая лодка, и всё-таки они затопили её! Разве не мог капитан вывести на время лодку из гавани? Мог, но он этого не сделал, потому что его пракрити помешала ему.

-  Когда танковая часть пересекла нашу границу, что мы могли сделать? Во-первых, Природа оказалась очень милостива к нам: проливной дождь не прекращался двадцать четыре часа, что было совершенно не по сезону. «Паттоны» ползли по тростниковым полям и увязали в грязи. Какой генерал поведёт свои войска в наступление, когда земля хлюпает под ногами? В таких условиях посылать танки вперёд значит обречь их на верную гибель. Но пакистанские генералы в самый решительный момент забыли всё, что когда-то учили, из-за того, что пракрити их изменилась. И тут кому-то из наших солдат пришла в голову блестящая мысль: воткнуть железный лом в гусеницу танка! Сломом между колёс танк не сдвинется с места. Понятно, что все танки были быстро обезврежены. Как видишь, Индии не по карману оружие с международных выставок, приходится действовать подручными средствами. Железный лом стоит несколько рупий, однако останавливает танк. Неплохо, да? Природа очень добра к Индии.

-  Но тогда сиддхи пракрити можно применить в любой войне.

-  А почему бы и нет? Вспомни Вторую мировую войну. Почему у немцев провалилась дюнкеркская операция? Почему Гитлер отказался от вторжения в Англию именно тогда, когда оно могло принести успех? Почему он вторгся в Россию с опозданием на две недели? Потому что в критические моменты ум изменял ему - совсем чуть-чуть, но всё же достаточно, чтобы срывать все его планы. Достаточно, чтобы Тысячелетний Рейх - мечта его жизни - рухнул за каких-то двенадцать лет.

-  И кто же помутил его ум? Какой-нибудь риши?

-  Может быть. А может быть, и нет. Какая разница? Главное, что с настоящими сиддхи, Робби, а особенно с наивысшей сиддхи - сиддхи пракрити, шутки плохи. Сиддхи нужно использовать для того, чтобы облегчить жизнь всем страдающим в этом безжалостном и неблагодарном мире. Смотри, какой чудесный дар ты преподносишь этому несчастному псу! Поверив, что мы его не обидим, он подошёл к нам, и вот ты кормишь его. Как и все мы, он родился, чтобы взвалить на себя свои кармы, и страдает, даже не зная за что. Мы накормили и полюбили его. Теперь мы должны отпустить его спать, чтобы он почувствовал себя счастливым хоть один день в своей беспросветной жизни.

Но пес не хотел спать. Он по-прежнему хотел есть. Однако перекармливать его мы не хотели. Вдруг он опустился на землю, как будто его толкнули, и морда его стала клониться вниз. Он сделал несколько безуспешных попыток очнуться, но его неудержимо клонило в сон. Вскоре он уже мирно спал, а с мы с Вималанандой обменялись улыбками над его головой.

-  Любя Бога, - мягким голосом проговорил Вималананда, - ты видишь Бога во всех Его тварях, и тебе тягостно видеть Его страдания. И тогда ты всё отдаёшь Ему, единым порывом сердца, даже если это всего лишь заплата, которую ты с помощью сиддхи ставишь на тело судьбы.

-  Так что не стоит отчаиваться, - заключил он, подмигнув мне, - если и на тебя когда-нибудь обратится сиддхи пракрити. Риши и боги вынуждены считаться с ней, и тебе не надо быть исключением.

Вдруг совершенно неожиданно и безотчётно передо мной вспыхнуло видение: Вималананда и два его Гуру Махараджа, старший и младший, целили друг в друга сиддхи пракрити… Я стёр это наваждение, принесённое порывом ветра, прошумевшего над нашими головами.

28 ноября 1982 года посвящённый скачкам еженедельник назвал Редстоуна чемпионом среди пунских трёхлеток за победу в двух крупнейших состязаниях сезона в Пуне. Ему открывалось блестящее будущее, но поскольку он никак не мог набрать нужную форму, мы и в 1983 году были вынуждены отказаться от участия в Индийских Дерби. У нас не было причин подозревать какие-то серьёзные проблемы, равно как и волноваться по поводу предстоящего аукциона. Торговля чистокровными лошадьми привлекает море самой разнообразной публики. За неделю до начала торгов собственники жеребцов и кобыл выставляют своё богатство на всеобщее обозрение, и покупатели с каталогами в руках суетятся вокруг них, рассматривая и расспрашивая. Оценки, сопоставления и расчёты не прекращаются всю неделю. Чай льётся рекой, будучи неизменным посредником в бесконечных переговорах. Ветеринары процветают, заваленные заказами на осмотр и освидетельствование лошадей.

Примерно треть всех выставленных лошадей продаётся в частном порядке в течение этой недели. Не проданные таким образом лошади поступают на аукцион, под молоточек господина Б. К. Ф. Дамании - щеголеватого пожилого перса, известного спортивного обозревателя, которого все величали не иначе как его инициалами. Работа БКФД состояла в том, чтобы выжать как можно больше денег за те три дня, что продолжался аукцион, и он умело играл на искушениях публики, шутками, мольбами и лестью склоняя колеблющихся покупателей. Он возвышался под навесом на своём маленьком троне во дворе ипподрома, а места для публики были расставлены вокруг так, чтобы каждый мог хорошо слышать его голос: «Прошу прибавить, по такой цене отпускать не буду», «Кто больше? Никто? Продаётся…» или, когда стартовая цена не устраивала никого, «Остаётся в собственность…».

В феврале мы ничего не покупали и только наблюдали за ходом спектакля. Шёл второй день аукциона. Глядя на лошадей, я думал о том, что, быть может, из каждых трёх двухлеток две могут быть выставлены на скачки. Из них половина, возможно, победит в скачке, но едва ли одну лошадь из десяти можно назвать действительно выдающейся. И в этом отношении Вималананде то ли исключительно везло, толи он замечал то, чего не могли заметить другие. Ибо купленные им лошади далеко выходили за рамки этих расчётов. Наметанный глаз, пищевые добавки, жонглирование обстоятельствами или сиддхи пракрити? Что было его главным оружием? Или каждое средство вносило свою долю в общий успех?

Прозвучал последний удар молотка, и мы с Вималанандой отправились на другую площадку клуба, где должна была состояться самая торжественная часть всего мероприятия: ежегодный клубный обед, посвящённый закрытию аукциона. Клубные распорядители, видимо, до сих пор не могли прийти в себя от провала двухлетней давности, когда управляющий-перс заказал для всех блюда персидской кухни. Говорят, что мясные блюда пришлись гостям по вкусу, но вегетарианское меню оказалось практически несъедобным. Лично мне досталась тогда острая маринованная морковь и пшеничная лепёшка, которую лишённый остроты глаз и утративший половину ощущений язык мог легко перепутать со старой подошвой. Вегетарианцы клуба подняли мятеж. На следующий год угощение было куда лучше, а этот год принёс ещё более приятные результаты.

Мы сидели за столом за лакомствами и напитками, делились своими впечатлениями о покупках и о ценах с Техмулом и другими хозяевами, державшими у него лошадей, с доктором Кулкарни и господином Теджвани, человеком изысканных манер, который занимался строительством и имел около дюжины лошадей. За нашим столом сидел также весельчак Баркат Али Хан - Вималананда очень уважал его за знание лошадей и любовь к музыке. Баркату Али так надоела нечистоплотность тренеров, что в конце концов он был вынужден сам заняться тренерской практикой. Теперь они с сыном самостоятельно работали со своими лошадьми и даже могли кое-чем похвастать. Вималананда сам подумывал предпринять такой шаг, но сейчас это ему не позволяло слабое здоровье и никто из круга его знакомых не мог выступить в этой роли: я был иностранцем и не имел права тренировать лошадей, Рошни работала на полную ставку. Мамрабахен с великой радостью поставила бы на это место своего ненаглядного Дженду Кумара, но это было всё равно что доверить лисе курятник. Более негодного и неумелого человека, чем Дженду Кумар, было трудно себе представить.

Я молча жевал трёхцветные самосы и пакоры из шпината, наблюдая за тем, как развязный Субхашбхай перебрасывался шуточками с Вималанандой в тайной надежде склонить его к совместной покупке. Я был уверен, что Вималананда никогда не пойдёт на это: он не настолько наивен, чтобы связывать себя с таким человеком, как Субхашбхай, который, к чему бы ни прикоснулся, оставлял такой жирный след, что даже банановый слизень устыдился бы. Но я боялся, что Вималананда захочет выкинуть тот же фокус, какой он учинил много лет назад и о котором сегодня утром вспоминал. Это было ещё в те далёкие дни, когда Индией правили англичане. Вималананда решил свести счёты с адмиралом Эриком Шиптоном - не могу точно сказать по поводу чего. Они встретились на званом ужине у адмирала. Вималананда притворился пьяным и, извинившись, вышел в туалет. Там он расстегнул ширинку и вставил в неё тёмно-красную мясную сосиску. С сосиской наружу он снова вышел к столу, и смущённые гости начали вежливо покашливать, чтобы намекнуть на неисправность. Наконец сам адмирал Шиптон не выдержал, взял Вималананду под руку, отвёл в угол и указал на его оплошность. «Что-о-о?! - с бессмысленным видом протянул Вималананда. - А-а, эта чертова дрянь! Сейчас я ей покажу…» С этими словами он выхватил из кармана нож и отрубил торчащий отросток. Сам Вималананда говорил, что женщины, видевшие это, попадали в обморок. Адмирал, конечно, тоже был не в восторге.

На нашем клубном обеде сосисок на столе не было, но меня не оставляло чувство, что Вималананда готовит какой-то трюк. После еды Субхашбхай пригласил нас вместе послушать музыку. Вималананда с радостью принял это предложение и позвал с нами Барката Али, который, будучи верным мусульманином, не выпил ни капли спиртного. Поколебавшись, он отказался, и мы ушли. Я сел за руль. За весь обед я лишь пару раз пригубил виски. Я знал, что Вималананда может одинаково хорошо вести машину независимо от того, сколько он выпил, потому что спиртное действовало на него не так, как на обычных людей. Два года назад он благополучно довёз меня и Рошни до дому после такого же клубного обеда, за которым он выпил целую бутылку виски. Нет, я опасался, что за рулём он придёт в ещё большее возбуждение, как это случилось в тот раз. Он гнал как сумасшедший, виляя и никому не уступая дорогу, демонстрируя великолепное владение собой и машиной. Он сбавил скорость только тогда, когда Рошни мягко тронула его за плечо после того, как он раз или два наехал на центральную полосу разметки.

По плохо освещённым аллеям мы приехали в какое-то заведение, где Субхашбхай угостил нас пааном, в который, как мы позже узнали, были подмешаны запрещённые стимуляторы. Вималананду всё больше соблазняла мысль спровоцировать Субхашбхая на какой-нибудь грандиозный скандал, в котором тот предстал бы в неприглядном виде. Стимулятор только прибавил ясности его уму. Двинувшись дальше и оглядевшись, мы поняли, что находимся в районе красных фонарей.

Две женщины, очевидно, проститутки, приняли нас в комнате с фисгармонией. Субхашбхай стал клевать носом, как только женщины заиграли серенады. Когда они закончили, Вималананда обратился к ним:

-  Великолепно. А теперь я хотел бы научить вас кое-чему, что, я надеюсь, придётся больше по вкусу вашему шефу. Не могли бы вы привести сюда игрока на табле?

Минут через пять пришёл человек с таблой, и Вималананда приступил к обучению. Вскоре все не занятые с другими клиентами дамы собрались в нашей комнате. Концерт пришёлся по душе всем - всем, за исключением Субхашбхая, который вдруг поднялся и шатаясь вышел из комнаты. Когда через полчаса у Вималананды кончились сигареты и весёлые кокетки заметно опечалились, услышав наше «адье», мы обнаружили Субхашбхая на дне канавы возле машины. Он крепко спал под присмотром водителя. По пути домой Вималананда сказал:

-  Развратник получил хороший урок. Он думал, что меня можно свести с ума наркотиками, женщинами, деньгами. Как бы не так!

С тех пор Субхашбхай стал обходить нас стороной. По негласному соглашению, мы не рассказали никому, кроме Техмула, о его недостойном поступке. Тревожило, однако, бесстыдство, с которым он попытался втянуть Вималананду в свои планы. Это наводило на мысль, что нежелательные влияния начали воздействовать на жизнь Вималананды. Возможно, это была его личная доля общебомбейского проклятия. Вскоре Бомбей ещё раз напомнил нам о своей скверной природе. Как-то перед началом скачек Вималананда указал мне на высокого взлохмаченного садху, стоявшего перед трибуной бомбейского ипподрома и оживлённо обсуждавшего с женщиной программу скачек.

-  Вот он наш Шанкаргириджи… - проговорил Вималананда.

-  Тот самый Шанкаргириджи? - удивился я.

-  Тот самый, - ответил Вималананда.

Я внимательнее вгляделся в садху, столь же очарованный наружностью - говорили, что ему было не менее ста двадцати пяти лет, - сколь и разочарованный поведением этого человека в далёком 1949 году во время происшествия с Рану. Вималананда, скитаясь в джунглях вместе с Шанкаргириджи, воспринял видение смерти своего девятилетнего сына по имени Рану. На это сообщение Шанкаргириджи наплевал самым недвусмысленным образом. Тем не менее Вималананда настоял на возвращении в Бомбей и приехал как раз вовремя, чтобы застать Рану в живых. Но спасти мальчика было уже невозможно.

-  Теперь, кроме возбуждения своего азарта, он, кажется, ничем больше не занимается, - пробормотал Вималананда. - Когда его навещают ученики, он усаживает их за стол и заставляет играть в карты. Он вправе поступать как хочет, но мне не нравится, когда садху подаёт дурной пример тем, кто менее преуспел в садхане, чем он.

На этом разговор закончился, и я пошёл на «кольцо» делать ставки. А вечером Вималананда совершенно неожиданно для меня рассказал следующую историю:

-  Жила-была женщина, которая в качестве личной садханы каждый день готовила для своего гуру роти (лепёшки из зерна). И случилось так, что гуру её был не кто иной, как риши Дурвасас. Каждый день она вброд переходила реку, отделявшую её дом от лачуги Дурвасаса. И вот однажды в сезон дождей вода в реке поднялась так высоко, что когда она принесла Дурвасасу обед, она не могла перейти реку обратно. Она стала причитать, что её муж останется без ужина. Она горько плакала, и Дурвасас сказал: «И что ты так расшумелась? Иди к реке и скажи ей: «Ма, если Дурвасас не съел ни одной из моих роти, дай мне пройти. Но если он съел хоть одну, прегради мне путь». Женщина хотела возразить - она много раз своими глазами видела, как он ел зерно. Но Дурвасас сказал: «Ступай!» Зная, что от него можно и проклятия дождаться, она не стала перечить. Она спустилась к реке и произнесла слова, которым он научил её, и вода отступила настолько, что она смогла вернуться домой.

-  Она была крайне озадачена. Вечером, готовя ужин для мужа, она не могла думать ни о чём другом, кроме как о происшествии с Дурвасасом. Готовя пищу, никогда не стоит отвлекаться на посторонние вещи. Поскольку она своими ограниченными мозгами пыталась всё время понять, что же произошло, она забыла посолить пищу. Когда она с отсутствующим видом накрыла мужу на стол и он попробовал пищу, он спросил, заметив её состояние: «Что с тобой, солнышко?» Она, насторожившись, ответила: «Ничего, всё в порядке». На что он мягко сказал: «Тогда почему же ты не посолила пищу? Раньше ты никогда этого не забывала». Она совсем смутилась и всё рассказала мужу, закончив свою повесть словами: «Как же он это сделал?» Муж сказал: «О, это сущий пустяк. Давай проведём эксперимент. Вода всё ещё высока, не так ли? Завтра, когда ты пойдёшь кормить своего риши, скажи реке: «Ма, если мой муж никогда не занимался любовью со мной, дай мне пройти. Но если он хоть раз переспал со мной, прегради мне путь».

-  Это для женщины было уже слишком. Она родила от мужа восьмерых детей! Как же он мог утверждать, что ни разу не переспал с ней? Но муж не желал слушать никаких отговорок. На следующее утро река разлилась ещё сильнее прежнего. Но когда она произнесла слова, которым научил её муж, вода спала и она перешла на другой берег.

-  Она сидела и смотрела, как Дурвасас поедал зерно. Когда он закончил, она рассказала ему о том, что случилось утром. Услышав, каким словам научил её муж, Дурвасас сказал: «Больше ко мне не ходи. У твоего мужа светлая голова, он сам позаботится о тебе».

Вималананда замолк. Я читал похожую историю в сборнике индийских сказок и думал, что он просто повторяет мне её для лучшего усвоения. Но Рошни отозвала меня в сторону и сказала:

-  Не знаю, как насчёт Дурвасаса, а с Вималанандой это произошло на самом деле, я видела это. Женщина с лепёшками - это его жена, река - это на самом деле бомбейская гавань, которую она переплывала на пароме, чтобы покормить своего гуру Шанкаргириджи, жившего тогда на том берегу, в Алибаге. Несколько раз казалось, что паром не доплывёт, но она произносила слова, океан стихал, и паром переправлялся на другой берег.

К тому времени я знал жену Вималананды уже несколько лет, и наши отношения складывались неплохо. В своё время она сама настояла на свадьбе, несмотря на смертельный страх, который вселило в неё совместное посещение смашана. На всём протяжении их супружества она не переставала считать Вималананду бездельником, неспособным вести нормальный образ жизни и хорошо зарабатывать. Из этой истории я понял, что даже слова собственного гуру не поколебали её убеждения. Насколько же глубоко проникает влияние рнанубандхан в нашу жизнь, и есть ли предел боли, которую это влияние способно нам причинить?

В октябре 1982 года Сатурн перешёл в Весы и соединился с Луной в моём гороскопе (а также в гороскопе Рошни). Влияние саде сати усилилось. События начали быстро разворачиваться после того, как Рошни уехала в Восточную Азию на стажировку. Сначала у Вималананды, которому в последние недели стало особенно тяжело дышать, установили закупорочную сердечную недостаточность. Я нянчился с ним, как с ребёнком, следя за тем, чтобы он вовремя принимал лекарства и не вставал с постели. Я позволял ему не больше одной сигареты в день. Но я видел, как угасал его интерес к собственному телу. Он почти не прибегал к чудо-средствам, к своим необычным способностям, с помощью которых он на моих глазах легко исцелял себя в прошлом. Возможные последствия очень тревожили меня, но никакое решение не приходило в голову.

Как раз в это время после ряда трудовых конфликтов забастовали конюхи пунского ипподрома. Демонстрация переросла в насилие. Полиция открыла огонь, чтобы обуздать толпу, и три конюха были ранены, причём одного из них пуля буквально кастрировала. Участвовавший в этом офицер полиции оказался другом Техмула и живо описал нам сцены сражения, с точки зрения представителя правопорядка. Это был старательный молодой человек, немного важничавший своим положением, в его речи мелькали такие мужественные замечания, как: «Это очень опасно, сэр, очень страшно, когда толпа рабочих напирает на вас. Вы не знаете, что это такое, сэр, а я знаю, и говорю вам, что толпа рабочих - это настоящее испытание для мужчины».

Бомбейский ипподром тоже бастовал, и хотя здесь обошлось без кровопролития, из-за недостатка рабочих рук мне каждый день приходилось отправляться на конюшню и помогать Техмулу тренировать лошадей. Мне и раньше доводилось наблюдать работу с лошадьми наездников-любителей и ощущать при этом, что сам я справился бы с этой работой не хуже. К счастью для меня, старший конюх Фахруддин сжалился надо мной и поручил мне пожилого мерина Онслота. Я выводил его на прогулку вокруг конюшен и впервые в жизни на собственном опыте почувствовал, что значит управлять полутора тысячами фунтов живого веса нервной чистокровной лошади. Онслот почти не брыкался, но любил кусаться, и я держался подальше от его морды. Только однажды он встал на дыбы, просто так, чтобы показать мне, кто здесь начальник, но на помощь поспешили Фахруддин и кузнец Находаджи, и совместными усилиями мы поставили гордого скакуна на место.

-  По крайней мере, - сказал Вималананда, когда я, присев на его кровать, докладывал о своих подвигах, - эту стачку устроили не коммунисты.

-  А чем коммунисты хуже? - ухватился я.

-  Коммунисты? О Боже ты мой! Однажды коммунисты у себя на собрании решили, что добьются своего во что бы то ни стало - даже если пострадают лошади. И они держали лошадей в заложниках до тех пор, пока их требования не удовлетворили. А что им сделали лошади? Наказывай хозяев, если тебе неймётся, но зачем лошадей? Но эти подонки знали, что скорее достигнут своего, если будут мучить лошадей, а не хозяев. И они взялись за лошадей. Такие люди не заслуживают того, чтобы называться людьми! Уверяю тебя, сразу после смерти их ждёт премиленькое рождение! Природа их проучит как следует!

-  Почему ты так ненавидишь коммунизм? Не лучше ли ненавидеть тех, с кем коммунисты борются, тех, кто эксплуатирует труд и платит людям жалкие гроши на пропитание?

-  Одна из многих причин моей ненависти к коммунизму состоит в том, что коммунисты полагают, будто цель оправдывает средства. Они верят в это, потому что доведены до отчаяния и хотят своё отчаяние выместить на других, вместо того чтобы набраться мужества и совладать со своим несчастьем. Если ты несчастен, значит, ты до этого сотворил карму, которая делает тебя несчастным. Разве не нужно расплачиваться за эту карму? Добрый человек сжалится над тобой и покажет, как ту же карму можно отработать с минимальными издержками с твоей стороны. А если он воистину добрый человек, он даже может взять на себя часть твоих карм и отработать их за тебя. Но нельзя просто схватить кого-то и заставить отрабатывать твои кармы. Это только создаст новые кармы.

-  А конечная цель когда-нибудь оправдывает средства?

-  Как? Каким образом? Что есть конечная цель? Конечная цель в принципе не может оправдывать средства, потому что она и есть это средство. Средство определяет результат, результат есть конечная цель. Причина - это скрытое действие, а действие - это вскрытая причина. Только наивысшая из всех желаемых целей могла бы оправдать любое средство её достижения. Но любая запланированная цель по природе своей ложна, поскольку какой бы благородной она ни казалась, она есть ограничение, которое ты накладываешь на Реальность, неограниченную и неограничимую. Любое ограничение - это утраченное совершенство, и, следовательно, оно реально только в относительном, но никак не в абсолютном смысле. Нет такой абсолютной цели, которая оправдывала бы любые средства - за исключением, может быть, цели возвращения к Богу. Но без понимания закона кармы ты и здесь попадёшь впросак. Всегда нужно думать о всех возможных реакциях, которые вызываешь своими поступками.

-  Одна из песен Нарси Мехты и заканчивается так: «За эти песни люди будут бить тебя ногами, но ты попадёшь в Вайкунтху» (небо Вишну). Гандиджи (Махатма Ганди) пел песни Нарси Мехты, но ногами его никто не бил. Наоборот, ему поклонялись. А почему? Во-первых, потому что он посвятил себя политике, а не Богу-А во-вторых, у него не было искренней веры в эти песни. Имей он веру, он бы не стал заниматься политикой. И в-третьих, что самое печальное, он использовал песни Нарси в политических целях, чтобы люди принимали его за святого, махатму.

-  Так он не был махатмой?

-  Что значит махатма? Атма - это душа, которую ты познаешь после великого числа рождений. (Маха + Атма = Махатма = «Великая Душа».) Это нечто грандиозное, разве не так? Познал ли Ганди хотя бы свою душу, не говоря уже о Великой Душе? Нет, не познал. Почему я так говорю? Конечно, он доверялся интуиции и она руководила им. Многие святые так поступают. Но его интуиция была ложной, и к чему это вело? Он мог наворотить Гималаи ошибок, а затем покаяться у всех на глазах и начать всё сначала. И эта канитель продолжалась снова и снова.

-  Но согласись, что он добился-таки своей цели: вышвырнул англичан из страны…

-  Да, Ганди преследовал хорошую цель. Но не нужно было кричать о ненасилии, когда на самом деле ненасилием здесь не пахло.

-  Я не понимаю, о чём ты говоришь…

-  Он отвергал физическое насилие, но как быть с не-физическим? Вспомни, как он всё время уговаривал народ действовать так, как он считал нужным, угрожая в противном случае заморить себя голодом! Какое же тут ненасилие? И не забывай о законе кармы.

Смотри, что происходит теперь, после Ганди. У наших политиков - бесконечные голодовки, демонстрации и всеобщие стачки, и всё это, чтобы манипулировать населением. Им не важно, к какой касте или религии принадлежит кандидат, но они хотят, чтобы люди шли и голосовали - всей толпой и без лишних слов! Ганди использовал это средство с благородной целью, но сегодня само средство превратилось в цель. Нынешние политики думают только о своей карьере и готовы пойти на всё, лишь бы занять местечко повыше. С какой стати я буду голосовать за них, если они разжигают религиозную и национальную вражду? Думаешь, я хочу плодить фанатиков и изуверов? Нет, какой бы религией они ни прикрывались.

-  Но к сожалению, человеческое общество - это баранье стадо. Я тоже был когда-то таким бараном. Но потом я сбежал, и вот теперь, удалившись от стада, с какой стати я пойду обратно? Ходить на выборы, слушать эту политическую дребедень…

-  А что, участие в демократическом процессе вновь затянет тебя в стадо?

-  Какой ещё демократический процесс?! Если бы наши избиратели знали, за что голосуют, можно было бы говорить о демократии. Но они в большинстве своём безграмотны и голосуют - впрочем, как и во всех демократических странах - за того, кто больше наобещает. Мы купили свою независимость слишком дешёвой ценой. Если бы нам пришлось за неё сражаться, как, например, вьетнамцам, думаю, мы бы ценили её больше.

-  Не хочешь ли ты сказать, что было бы лучше, если бы Природа перестала помогать Индии крушить ломами вражеские танки, вслепую топить субмарины и из винтовок сбивать самолёты? Может быть, тогда твои соотечественники прониклись бы большим уважением к свободе?

-  Нет, совсем нет. Наши бравые пехотинцы, лётчики, моряки вполне заслуживают помощи Природы. Нет, лучше бы пострадать политикам. Кто идёт в политику, должен запереть свою совесть в чулан. Ты ведь знаешь, я не хожу на выборы. Какой смысл выбирать лучшего из бессовестных?

-  Конечно, я стараюсь поддерживать честных политиков, но честный политик никогда не продвинется слишком высоко, потому что ради своего продвижения он никогда не пойдёт на то, чтобы исподтишка вонзить нож в спину собственной бабушке. Да и много ли честных политиков, особенно сегодня? Посмотри, какой урожай политиков мы пожинаем теперь. Всё, что они умеют, - это вымогать у других деньги, напрашиваясь на арест! А откуда они взяли эту тактику? У Ганди! Бросаясь лозунгами наподобие «Наполним тюрьмы!», он натолкнул честолюбцев на мысль, что достаточно просто посидеть в тюрьме - и необходимый политический капитал обеспечен.

-  То, что для Ганди было в принципе оправданным средством, теперь сделалось неоправданной политической целью, - вслух размышлял я. - Как хорошо это согласуется с твоей идеей!…

-  Это два пробных камня - Рамакришна и Гандиджи. Всякий, кто соприкасался с Рамакришной, становился духовным, и всякий, кто соприкасался с Ганди, становился материальным, жадным до славы или денег. А люди до сих пор почитают его за святого! Просто удивительно! Знал я одного старого мусульманина, который любил повторять: «Ганди тери аанди дунья ко пайе мал, магар тери бхут пуджаеги».

-  Я не успеваю за тобой.

Он произносил очень выразительно, чтобы мне было понятно, но меня интересовал кармический подтекст сказанного.

-  «Ганди, твой шторм опустошит мир, но твоим статуям будут поклоняться». Так оно и есть. Ни в одной другой стране не творятся такие престранные вещи. Только в Индии.

-  Но ты ведь по крайней мере не откажешь Ганди в смелости.

-  Только чтобы сделать тебе приятное. Он выступил против англичан, не сдавался и добился своего. Но, честно говоря, ему повезло, потому что это были англичане, у которых уже прослеживались черты упадка. Если бы Индией правили немцы или японцы, долго бы он продержался? Думаю, что не очень. Стоило ему выступить против них и произнести пару своих речей, они бы тут же его расстреляли.

-  Значит, индийцы своей независимостью отчасти обязаны самим англичанам?

-  Подумай вот о чём. Допустим, умы некоторых высокопоставленных англичан заколебались, и они решили, что лучше всего дать Индии независимость без особой борьбы. Тогда Ганди выглядит уже не как герой-освободитель, вдохновитель и организатор победы, но скорее как инструмент, посредством которого кто-то другой совершил всё дело.

-  Хм-м, - промычал я.

-  Скажу тебе больше: это именно то, что произойдёт с коммунизмом. Когда-нибудь - и гораздо скорее, чем ты думаешь, - коммунистическая верхушка начнёт мыслить по-другому. И тогда безо всякой посторонней помощи они сами разрушат всё, что возвели их славные комиссары на фундаменте из миллионов загубленных жизней. Когда это случится, я буду очень счастлив.

Я счёл это безумием, но, конечно, это было предвидением. Через несколько лет после смерти Вималананды гибель коммунизма стала зримой и неизбежной.

Вималананда помолчал, притушил окурок и затем продолжил:

-  Как бы ни были чисты твои намерения, тебе всегда могут подпалить задницу, даже если ты очень осторожен.

«Подпалить задницу» на хинди буквально означает изнасилование в задний проход. На бомбейском жаргоне то же выражение означает «устроить кому-то тяжёлую жизнь».

-  Ты знаешь, что Чоту проводил много времени с садху по имени Чайтаньянанда. Тот хорошо знал аюрведу и вообще был неплохим человеком. К нему постоянно приходили люди, и он вылечивал их от многих серьёзных болезней, в том числе от начальной стадии рака. Всех приходящих к нему он оставлял у себя на месяц. В первый день он обращался с человеком очень заботливо, чтобы внушить ему чувство безопасности. Затем он уходил в джунгли и искал нужное растение. Он извлекал из этого растения сок, который он называл Рам-расам («Сок Рамы»), и давал сок больному. Всех, кто принимал Рам-расам, слабило и рвало. Боже мой, как же их слабило и рвало! Это было прочищение внутренностей. Затем Чайтаньянанда давал пациенту кичади (бобы маш и рис, сваренные вместе), куда добавлял немного басмы (аюрведическое лекарство из минералов). В зависимости от болезни Чайтаньянанда менял состав басмы. Пациент сидел на этой диете две недели, месяц, а то и больше, и выходил совершенно здоровым.

-  Значит, он и впрямь подпаливал им задницы, в буквальном смысле, правда?…

-  Нуда. Для их же пользы. Они приходили настолько больными, что только такое жёсткое лечение и спасало их. И дисциплина. Чайтаньянанда был очень дисциплинированным человеком. Каждое утро он вставал и осматривал своих пациентов. Затем он усаживался в позу лотоса и погружался в самадхи. Он просиживал совершенно неподвижно целый день, пребывая в самадхи. Впрочем, это не самый полезный вид самадхи. Ты словно превращаешься в мертвеца. Твой ум так сосредоточен на одном предмете, что не может от него оторваться и отправиться куда-либо ещё.

-  Чайтаньянанда прожил славную жизнь, но когда пришло время умирать, смерть сказала ему: «Ты прочистил многих, а теперь я прочищу тебя также!» Долгие дни длилось это прочищение, прежде чем пришло освобождение. А почему? Таков закон кармы. Хотя он и вылечил множество людей, его метод лечения порождал карму, поскольку он отождествлял себя с ним.

-  И самадхи не спасло его от карм…

-  Никоим образом! Некоторые люди, выслушав эту историю, говорили, что это нечестно. Цель, которую преследовал Чайтаньянанда, говорили они, излечение больных, должна была оправдать средства, к которым он прибегал для её достижения. Но я ещё раз подчёркиваю, что нет такой цели, которая уберегла бы тебя от последствий карм, создаваемых ради достижения этой цели. Я сам лучшее подтверждение тому. Долгие годы я выполняю басти с горячей водой.

Басти, то есть клизма, в аюрведе и хатха-йоге выполняется по-разному. Вималананда пользовался йогическим методом, всасывая воду с помощью брюшных мускулов в ободочную кишку и прогоняя её по толстой кишке движениями живота.

-  Я хочу, чтобы внутри у меня было чисто. Это внутреннее омовение помогает поддерживать чистоту сознания. Есть и другая причина. Басти препятствует тому, чтобы пища превращалась в секрет простаты и сперму. Басти с горячей водой направляет питательные соки на образование оджаса. Мозг - это поистине чудо природы, это озеро, студенистое озеро, наполненное до краев оджасом. Мозг - это твоё личное озеро Манасаровар, каждая клеточка мозга - сама по себе озеро амриты. А внутри неё - гора Кайлаш, гора знаний.

-  Это так, - сказал я. Сочетая басти с другими духовными практиками, он получал максимум оджаса из минимума семени. Точно так же, как во внешнем мире Шива живёт на горе Кайлаш, что стоит в Тибете на самом берегу озера Манасаровар, во внутреннем мире наш личный Шива - сознание - живёт на горе знания у озера мозговых соков.

-  Я выполнил басти бесчисленное множество раз, - продолжал Вималананда, - держал внутренности в чистоте и следил за правильным питанием мозга. И каков результат? Горячая вода выжгла поверхность моего кишечника, так что нарушилось нормальное усвоение пищи. И вот теперь, когда мне особенно необходимо хорошее усвоение, чтобы поправиться, я обнаруживаю, что мои собственные очистительные процедуры спалили мне весь зад!

Я не удержался от смеха. Хороший каламбур всегда заслуживает поощрения, даже если безжалостно разит в цель. Впрочем, мне стоило бы помолчать, потому что следующая задница, от которой запахло паленым, была моей собственной. Случилось это из-за интервью, которое я дал индийскому телевидению. Интервью состоялось вскоре после бомбейской конференции Международной ассоциации по изучению традиционной восточной медицины. Я должен был говорить на маратхи - языке, который я хорошо понимал на слух, но говорить на нём мне было трудно. Я заранее написал текст ответов по-английски, перевёл их на литературный маратхи и выучил наизусть. Этот текст я и изложил перед камерой - живо и выразительно, со вполне приличным акцентом. Результат превзошёл мои ожидания. Люди до сих пор останавливают меня на улице и на маратхи спрашивают, не меня ли они видели по телевизору. Когда оказывается, что меня, они переходят на быстрый разговорный язык, справедливо полагая, что с момента интервью моё знание языка не могло серьёзно ухудшиться… Закон кармы - никуда не денешься.

В первый раз мы смотрели интервью вместе с Вималанандой и несколькими его «детьми». После вступительного обмена любезностями мне был задан вопрос, какие люди оказали наибольшее влияние на мои занятия аюрведой. Я назвал К. Нараяна Бабу из Хайдерабада, который помог мне поступить в колледж, доктора Васанта Лада, который помог мне удержаться в колледже, и Б. П. Нанала, старейшего аюрведиста Пуны. Не услышав своего имени, Вималананда резко спросил:

-  Ты что - забыл меня?

-  Нет. - Я густо покраснел. - Я не хочу, чтобы ещё больше людей приходили к тебе и навязывали свои проблемы, когда ты и так не очень хорошо себя чувствуешь.

-  Подумаешь! Признательность нужно выражать всем. Не стоит смотреть дальше.

Экран погас неожиданно и без всякого предупреждения. Сначала я думал, что он испортил только наш телевизор, но на следующий день «Тайме оф Индия» сообщила, что по непонятным, необъяснимым причинам в то самое время, когда Вималананда произносил свои слова, прекратилось энергоснабжение бомбейской телевещательной станции, и остаток вечера весь Бомбей провёл у погашенных экранов. Прочитав эту заметку, Вималананда с ликующим видом протянул газету мне и велел читать вслух.

-  Видишь теперь, - издевался он, - что бывает, когда забудешь поблагодарить учителя!

-  Я только хотел оградить тебя от излишнего беспокойства! - задыхаясь заговорил я. - Теперь я всегда буду упоминать тебя, если тебе этого так хочется, и пусть твоё сознание будет спокойно! Но с этим интервью я уже ничего не могу поделать. Оно отснято и записано на плёнку, и я не знаю, как мне объяснить режиссёру, что если он не вставит туда ещё одно выражение благодарности, то мой учитель и дальше будет пускать передачу не в эфир, а в мою эфирную задницу, чтобы никто, нигде, никогда никакого интервью не увидел!

Вималананда смеялся до слёз.

-  Ну ладно, ладно, сынок, - наконец проговорил он сквозь смех, - больше вмешиваться не буду. Но ты в следующий раз не забудь…

Через месяц мы просмотрели интервью целиком. С того дня я не забываю воздавать Вималананде по заслугам. Заслуг и подвигов у него хватало.

Я продолжал исполнять обязанности конюха на ипподроме, и это занятие, надо сказать, не вызывало у меня особого оптимизма. Однажды я шёл к океану и думал, как это, должно быть, печально - умереть под копытом лошади. Как раз в это время Парам Сингх проезжал мимо и остановился, чтобы предложить подвезти меня. Я думал, что у него есть какая-то задняя мысль, но он только хотел поболтать и справиться о здоровье Вималананды. В нескольких словах я описал ему физическое состояние Вималананды. Как я мог объяснить Параму Сингху или кому-нибудь ещё, что Вималананда заметно отстраняется от жизни и кажется всё более отчуждённым отчасти из-за влияния двух саде сати, отчасти из-за вероломства учеников, а отчасти из-за непредсказуемых прихотей младшего гуру?

Мамрабахен тоже старалась изо всех сил, чтобы превратить жизнь Вималананды в сущий ад, и это начинало давать свои результаты.

-  Мамрабахен подталкивает меня к тому, чтобы я прикончил её, - говорил он, - но я этого не сделаю. Она может меня убить, если ей вздумается, или стать причиной моей смерти, но я больше не хочу тащить за собой это проклятие.

Мамрабахен и мне порядком отравляла жизнь. Но когда однажды я заикнулся об этом, ответ Вималананды последовал незамедлительно:

-  А ты думал, тебя это проклятие не касается? Как бы не так! Откуда же ещё у неё такая ненависть к тебе? Она возненавидела тебя с первого взгляда.

-  Вот я и спрашиваю тебя, что же мне делать, но ты никогда не говоришь.

-  Что делать? Сохранять спокойствие. Если у тебя хватит терпения, то со временем твоя доля этого проклятия уменьшится. А может быть, тебе даже удастся обратить его в благословение.

-  Что?!

-  А кто сказал, что невозможно обратить проклятие в благо? И то, и другое - форма шакти. Наоборот, почти каждое проклятие можно превратить в благословение. Вопрос только, как это сделать.

-  Ну и?…

-  Есть разные методы, можно выбрать один из них. Но если ты не знаешь ни одного, то самое лучшее - это найти человека, который проклял тебя, ты терпеливо ему служить. Служить так же, как ты служишь своему божеству. И не допускать мысли о том, как долго это может продолжаться. Просто решить для себя, что будешь служить столько, сколько потребуется. И обязательно настанет момент, когда сердце твоего ненавистника дрогнет и растает от любви к тебе. Это и есть тот момент, когда все перемены возможны.

-  А как мне узнать, кто меня проклял?

-  Надо будет - узнаешь.

В мае 1983 года Вималананда поправился настолько, что поехал в Пуну навестить своих лошадей. Давний друг Вималананды Кавас Билимория составил нам компанию. Проведя на конюшне пару дней, Вималананда, я, Арзу и Кавас выехали из Пуны, чтобы нанести визит Чаббу Ранбуке - бывшему протеже Вималананды на поприще профессиональной борьбы. Чаббу встретил Вималананду как родного и напоил нас манговым соком, лучше которого я не пробовал и по сей день. После обеда мы поехали в соседний городок, где жил один престарелый отшельник-мусульманин, чья кожа стала до того тонкой, что сквозь неё можно было видеть, как кровь течёт по кровеносным сосудам. Хотя беседа Вималананды и почтенного старца не содержала ничего примечательного, необъяснимая тревога всё сильнее овладевала мной, когда мы тронулись в обратный путь. Мы миновали без остановки великолепную усыпальницу Ганеши. В ответ на моё предложение ненадолго остановиться Вималананда осадил меня очень резко и порекомендовал держать свои мнения при себе.

Это было совсем на него не похоже, и моё беспокойство усилилось. По мере приближения к дому моё растревоженное внимание всё больше привлекал к себе сидевший за рулём юноша, точнее, его манера вести машину. Звали его Фарох. Это был шестнадцатилетний сын Песи и Фанни Содаботтливала. Сидя за рулём, он то и дело оборачивался назад, чтобы поговорить с Вималанандой. Опускались сумерки. До Пуны оставалось сорок два километра. Я напомнил Фароху, что большинство автомобильных аварий случается именно в сумерки, а минут через пять после этого он врезался сзади в припаркованный грузовик. В первое мгновение я так опешил, что не мог произнести ни слова. Затем, собравшись, я посмотрел назад, где на заднем сиденье сидели Арзу и Вималананда. Я увидел гримасу боли, исказившую лицо Вималананды. Вдруг Кавас, сидевший рядом со мной на переднем сиденье, вылез из машины и лёг на землю. Вокруг него собралась любопытствующая толпа, из которой стали доноситься крики: «Он умер! Умер!»

-  А ну-ка иди проверь! - скомандовал Вималананда сзади. - Я обещал его родителям, что как следует присмотрю за ним. С каким лицом я покажусь им на глаза, если надо будет сказать, что он умер из-за того, что безмозглый молокосос не смотрел на дорогу, по которой ехал.

Я бы без промедления поспешил к Кавасу, но меня самого крепко зажало между сиденьем и панелью управления. Медленно высвобождаясь, я к ужасу своему увидел, что колени мои разбиты, так что я мог передвигаться лишь с большим трудом. К тому времени как я всё-таки выкарабкался, Кавас был уже на ногах и тащился к машине, чтобы посмотреть, что стряслось с остальными. Все были живы - потрясённые и побитые. Хуже всех пришлось Вималананде: несколько переломов и острая боль в сердце, которое, как он говорил, «готово было разорваться». Мы остановили проезжающие машины и с их помощью добрались до Пуны, где рухнули на постель в полном изнеможении.

Через несколько дней, когда мы остались наедине, Вималананда сказал:

-  Мне очень не хотелось ехать в то утро, было ощущение, что что-то не так. А когда я увидел, как Фарох ведёт машину, я понял, что наша общая карма набрала такие обороты, что её трудно будет остановить. Что было делать? Я решил, что лучше всего предаться в руки судьбы, которая уготовила нам эту дорогу. Помнишь ли ты, Робби, что я всегда говорю о моём отношении к судьбе?

-  Ты часто говоришь, что если бы знал, что тебе судьбою уготовано в один прекрасный день провалиться в яму и сломать ногу, то ты не стал бы дожидаться этого прекрасного дня, а пошёл бы к этой яме и прыгнул бы в неё, чтобы раз и навсегда рассчитаться с этой кармой. Ты намекаешь, что в данном случае действовал именно так, но только вместо прыжка в яму ты врезался в грузовик?

-  Сначала, встретив Чаббу, я подумал, что удастся избежать неприятностей. Но когда мы пришли к этому старцу, я понял, что случится что-то скверное. Я чувствовал в нём шакти и чувствовал, что он не прочь подкорректировать наши планы.

-  Он проклял нас? Ты это имеешь в виду? Или что его слова и мысли имели силу проклятия, хотя сам он, может быть, этого и не хотел?

Вималананда пожал плечами:

-  Что, если так? Если он сделал это умышленно, он рано или поздно поплатится. Но чем это нам поможет сейчас?

Внезапная вспышка раздражения молнией сверкнула в моём мозгу:

-  Он поступил так, потому что ты чем-то спровоцировал его, не так ли? Ты ведь всегда так делаешь. Зачем это было нужно?

Я почти не мог говорить от волнения.

-  А что я, по-твоему, должен был делать? Расстелиться перед ним, как тряпка, и попросить, чтобы он потоптал меня ножками?

-  Не надо было его злить! - Я замолчал и глубоко вздохнул. - Ладно… Но я вот чего не понимаю: почему ты отказался остановиться у храма Ганеши?

-  Потому что к тому времени я уже понял, что авария неизбежна, и не хотел, чтобы в этом винили Ганешу. Не забывай, что Арзу, Кавас и Фарох персы. То, что они сами верят в наших индийских богов, прекрасно. А как насчёт их родственников? Немногие могут соперничать в бешенстве с разъярённым фанатиком-персом. Если бы авария произошла сразу после остановки у храма, кто-нибудь из этих юродствующих наверняка устроил бы скандал и начал позорить индийских богов. Он стал бы кричать, что наши боги не смогли защитить нас, даже когда мы их об этом просили.

-  В чём же смысл всего этого спектакля? Небольшое смягчение кармы каждого из нас?

-  Я буду с тобой предельно откровенным: Фароху суждено было погибнуть от несчастного случая как раз в это время. Но его родители сделали мне столько добра, что я хотел как-то отблагодарить их. Ты представляешь себе, что значит потерять сына? Я знаю, что это, потому что я сам потерял сына. Шесть месяцев после смерти моего Рану я сходил с ума от горя. Фарох должен был умереть, но я не мог с этим смириться. Сначала я хотел постепенно свести его карму на нет, чтобы вообще избежать аварии. Но его карма оказалась слишком сильна. И она влекла его дальше. И тогда я решил положиться на судьбу. Сидя рядом, я мог как-то воздействовать на его кармы, а отчасти - и на твои, и на кармы Каваса и Арзу. Получилось так, что старец-отшельник захотел действовать в качестве орудия судьбы. Отлично, я ничего не имею против. Если он хочет поработать с нашими кармами - пусть. Почему бы и нет? Главное, что мы должны были угодить в аварию (и мы в неё угодили), но все остались живы. Разве это не счастье для каждого из нас? Для Фароха опасность миновала, и теперь он так напуган, что будет ездить на машине по-человечески. Старые привычки вернутся к нему не скоро.

-  Но чёрт возьми! Ты же чуть не угробил самого себя!

-  Тут я ничего поделать не мог. Какая мать не пожертвует собой ради ребёнка?

На следующий день дочь Вималананды позвонила по телефону и сообщила, что вскоре выходит замуж. Повесив трубку, Вималананда повернулся ко мне и сказал:

-  Я уже несколько месяцев чувствовал, что это вот-вот случится. Я знаю её гороскоп. Сейчас именно такой момент, когда астрологические влияния толкают её на то, чтобы влюбиться и выскочить замуж. Вот тебе и судьба: она познакомилась со своим парнем всего неделю назад - и уже невеста. Помешать им я не могу. Но брак этот не будет долгим.

Мы вернулись в Бомбей как раз ко времени её следующего звонка. Она сообщила Вималананде, что свадьбу решили провести в тесном кругу, только для членов семьи, и меня среди приглашённых нет. Я был рад никуда не ехать, но Вималананда чувствовал себя так плохо, что я не мог отпустить его одного на такси за двадцать километров в северную часть Бомбея, где должна была состояться торжественная церемония. Он позвонил дочери и попросил, чтобы либо за ним прислали машину, либо позволили взять сопровождающего. Это была в высшей степени резонная просьба, но дочь просто бросила трубку. Она не появлялась до самого дня свадьбы, и только вечером после совершенного бракосочетания она и её жених приехали, чтобы получить формальное благословение отца. После их ухода я подозрительно посмотрел на Вималананду.

-  Уж не задумал ли ты эту аварию специально, чтобы под веским предлогом не являться на свадьбу?

Он немного помолчал, а потом ответил:

-  В общем, нет, но оправдание получилось хорошее.

-  В общем, нет! - передразнил я. -Да ты сума сошёл! Стоило ли из-за таких пустяков ломать себе кости?! Только чтобы не ходить на свадьбу…

-  Я уже сказал тебе, что чувствовал неизбежность этой свадьбы. Только что перед нами был жених. Я видел его впервые, так же как и ты. Разве он не выглядел достойным?

Я вынужден был признать, что жених вёл себя благородно и имел хорошие манеры.

-  Но мне известно очень давно, - продолжал Вималананда, - что моя дочь обречена выйти замуж за человека, который будет оскорблять её. И я всегда старался отвратить её от брака, как только у неё появлялась такая мысль. На свадьбу я всегда беру кокос и даю его жениху и невесте, чтобы они вместе держали его в руках, пока я читаю мантру. После этого разъединить супругов уже невозможно, сколько бы сил ни прикладывать. Но что бы я был за отец, если б сделал это для своей дочери, приговорив её к пожизненным оскорблениям? Ты бы хотел, чтобы я это устроил?

Разумеется, нет. Я вспомнил, как прочно эта мантра связала Шерназ и Бехрама. Сразу после свадьбы молодые переехали в дом жениха, а ещё через восемь месяцев - и через месяц после смерти Вималананды - его дочь вернулась домой, где и остаётся по сегодняшний день. Её муж, при всей своей поверхностной доброте и воспитанности, начал бить её едва ли не в конце медового месяца и не прекращал бить всё короткое время их совместной жизни.

Физические травмы, полученные при аварии, вкупе с душевными травмами, вызванными несчастьями дочери, так подорвали здоровье Вималананды, что в июне 1983 года его на месяц пришлось положить в больницу, чтобы в принудительном порядке обеспечить ему покой. За этот месяц он так сдружился с врачами и пациентами больницы, что всем было жалко расставаться с ним, когда вернувшаяся из-за границы Рошни приехала за ним и забрала его домой.

К августу он снова поправился настолько, что стал совершать короткие наезды в Пуну. В сентябре 1983 года, ярким солнечным днём стоя у северных ворот пунского ипподрома, Вималананда сказал, что непременно умрёт ещё до Нового года. Обратясь лицом на юг в сторону храма Рамы на соседнем холме Рамтекди, он говорил спокойно и уверенно, и в голосе его не было слышно ни страха, ни сожаления:

-  Великие перемены грядут в мире. Многое из того, что мы привыкли получать даром, исчезнет, и многое из того, чего бы я не желал видеть, встанет на нашем пути. Вот, например, новый бич появился в мире - СПИД. Понимаешь ли ты, что распространение СПИДа - это виша канья в мировом масштабе? Всякий носитель СПИДа - это виша канья. Одно нечаянное удовольствие без должной защиты - и человек обречён. Весьма странная судьба, как тебе кажется? Раньше были только единичные случаи виша канья, а теперь весь мир буквально кишит ими.

-  И это только начало. Не удивительно ли, что все религии имеют определённый срок жизни, и по крайней мере для трёх религий этот срок приближается именно сейчас. Валлабхачарья сказал, что его секта, секта поклонников Лаллу, младенца Кришны, просуществует четыреста лет. Исламу предписано существовать только четырнадцать столетий, которые почти прошли. И, наконец, если верить пророчествам Нострадамуса, христианство продлится две тысячи лет. Буддизм и джайнизм тоже не избегнут своей судьбы.

-  Ты действительно так серьёзно относишься к этим пророчествам?

-  Нет, и тебе не советую. Но будь с ними осторожен, потому что повторяя их, ты придаёшь им силу, а это тоже карма. Я только хочу сказать, что пророки сходятся в одном: мир движется к упадку. Те, кто переживает из-за конца света, на самом деле приближают этот конец своими переживаниями! Они принесли бы гораздо большую пользу себе и миру, если бы вместо этого вспоминали о Боге. А для этого нет ничего лучше, как сосредоточиться на неизбежном конце собственного мира - на своей смерти.

-  Всему положен естественный временной предел, и люди не исключение. Человек соткан из рнанубандхан: они создают наши жизни и они же подводят нас к концу. Я хочу знать точный срок своей жизни, ибо если я переживу свои рнанубандханы, я начну создавать новые кармы, которые приведут меня к гибели. Если я переживу рнанубандханы, то куда мне девать это тело, которое грозит развалиться на части? Я мог бы заняться омоложением, но к чему? Что я здесь забыл? Раньше меня удерживала здесь любимая собака, но теперь и её нет.

Должно быть,»я выглядел очень неважно, и он добавил:

-  Я знаю, что ты искренне любишь меня. Ты, и Рошни, и кое-кто ещё. Но никто не любил меня так, как мои животные. Боюсь, что моим двуногим друзьям трудно сравниться в любви и преданности с четвероногими. Поэтому я говорю, что ничто более не удерживает меня здесь. А ведь меня ждут другие места! Случилось так, что у меня уже сейчас есть другое физическое тело, на этой самой планете. Мои учителя очень не хотели, чтобы оно у меня было. Но я всё равно нашёл его и я знаю, что как только я покину это тело, я моментально перенесусь в то. Вот так-то. Я вдоволь насмотрелся этой жизни и теперь, когда запас карм, с которыми мне пришлось иметь дело в этом рождении, близок к концу, мне пора умирать. Не думаю, что я доживу до 1984 года.

-  Я хочу напомнить тебе одну важную, крайне важную вещь, Робби: всякий раз, когда ты пытаешься навязать свою волю Вселенной, ты рискуешь навлечь на себя новую карму, которая будет преследовать тебя долгие годы, а может быть, и всю жизнь. Если ты отворачиваешься от реальности, реальность сама поворачивается к тебе. Я вернулся в скачки только по прихоти Мамрабахен, и постепенно втянулся в это. Когда у меня появился Редстоун, я думал, что мы возьмём классику. Я сделал для этого всё, что мог, но ты видишь, что получилось. Мой ум помутился дважды, когда я просил о смерти моего Рану и когда я просил о победе Редстоуна.

Он замолчал. Вималананда рассказывал, что когда его сын Рану умирал в Бомбее от полиомиелита, он в самом деле молился о его смерти, ибо не хотел, чтобы его спортивный, жизнерадостный сын влачил жизнь беспомощного калеки. Но о том, что Вималананда «помог» Редстоуну выиграть большие скачки, я слышал впервые. Я был так озадачен, что просто не знал, что сказать. Когда молчание стало гнетущим, я выдавил из себя:

-  Не зря этот кубок пользуется дурной славой. Может быть…

-  Может быть,- откликнулся Вималананда.- В том-то и дело. Мой ум помрачился, и я решил, что победа в таких скачках - самое лучшее, что можно придумать для моего коня. И я попросил - не хочу от тебя больше скрывать - о пустяке, о еле заметном эфирном толчке, только ради того, чтобы уже не сомневаться в победе. И всё пошло вкривь и вкось, ибо Редстоун выплатил мне долг до того срока, когда должен был это сделать. Я мог бы это предвидеть, с моими буйволами такое случалось не раз. Но какая-то крошечная капелька желания просочилась наружу - и вот тебе результат. Пусть это и для тебя послужит уроком: никогда не указывай Природе, что тебе от Неё нужно. Пусть Она сама даст тебе лучшее - из необъятной сокровищницы Её беспредельной любви.

-  Я запомню это на всю жизнь. Но мне хотелось бы знать: твой ум помутился сам по себе или тебе кто-то помог?

-  Гуру Махарадж не хотел, чтобы я занимался скачками. Это всё, что я могу сказать. Он хочет, чтобы я интересовался только духовностью, что вполне естественно, ведь он мой учитель. Но он не понимает, что без дополнительного стимула мне нет никакой нужды оставаться в этом теле. Меня манят другие миры, и я отправлюсь туда. Но поверь мне, когда я уйду, Гуру Махарадж пожалеет. Он поймёт, какую славную игрушку он потерял. Запомни мои слова: я заставлю его плакать.

12 декабря 1983 года плакали мы все.