Глава 10

Прошлые жизни Джона

Я проснулся и увидел, что Кэрол и дети заходят в бассейн. Значит, в 2150 году прошло всего несколько секунд, а в 1976 я пережил целый день с утра до вечера. Интересно, пойму ли я когда-нибудь полностью законы субъективного синхронного времени?

К моему удивлению, несколько секунд сна в 2150 году сняли мою усталость. Я решил присоединиться к Кэрол и детям и тоже немного поплавать.

Подойдя к краю бассейна, я снял свою тунику и бросил ее в специальную воронку, ведущую, как мне уже рассказали, в подземную прачечную. Там тунику постирают, высушат, а затем вернут в эту же зону отдыха. Стоя обнаженный на краю бассейна, я был рад, что больше не стесняюсь своей наготы — даже перед детьми. Все плавали обнаженные, и я бы скорее чувствовал дискомфорт, будь я одет.

В бассейне, в ста метрах от меня, я увидел Кэрол. Я нырнул и поплыл к ней. Мне всегда больше нравилось бегать, чем плавать, но после потери ноги, когда бегать стало невозможно, я начал получать огромное удовольствие от плавания. Плавать же с двумя сильными здоровыми ногами было вдвойне приятнее, поэтому, подплыв к Кэрол, я чувствовал себя уже намного бодрее.

Я поиграл в салки с Нилом и Джин. Они были поразительно ловки в воде. Как два молодых морских котика, они одинаково хорошо плавали на поверхности и под водой, поэтому без помощи Кэрол я бы не смог справиться с ними в игре. После пятнадцати минут приятной физической активности я вылез из воды и лег на мягкие маты, разложенные возле бассейна. Вскоре ко мне присоединилась Кэрол, и мы лежали рядом под теплым ласкающим солнцем, глядя на неутомимую игру детей.

Вдруг я почувствовал покалывание и услышал легкий звон моего Макро-идентификационного браслета. Я посмотрел на него, потом на Кэрол, и она сказала:

— Тебя вызывает СИ.

Я приложил миб к уху. СИ сообщила, что мне нужно встретиться с Лией в информационной комнате с видом на озеро. Затем я услышал мягкий звучный голос Лии, говорящий, что она уже ждет меня в центре СИ.

— Сейчас буду, Лия, — сказал я, вставая, чтобы поскорее бежать в исследовательский корпус, но Кэрол остановила меня.

— Можно добраться туда быстрее, — сказала она, — пойдем со мной.

Мы остановились возле полки для свежей одежды, где Кэрол выбрала для нас подходящие туники. Мы оделись, и она повела меня к выходу из зоны отдыха.

По дороге я получил телепатические прощания детей и ответил, что счастлив был познакомиться и надеюсь увидеть их снова.

Кэрол сказала, что мы, наверное, будем с ними видеться каждый день. Когда мы подошли к выходу из зоны отдыха, она указала мне на красный трехметровый квадрат на земле — с виду металлический. Мы ступили на него, Кэрол с помощью ПК нажала на кнопку, и мы буквально провалились под землю.

При постройке всех зданий здесь не использовались ни металл, ни бетон. То, что походило на металл, бетон или мрамор, было на самом деле каким-то синтетическим материалом, которому можно было придать практически любую форму и огромную прочность. Наш красный квадрат оказался еще одним «проходом» и очень быстро опустил нас под землю на глубину около 100 метров.

Пока мы спускались, Кэрол успела сказать, что мы вос пользуемся двухместной подземной машиной, которая до мчит нас к исследовательскому корпусу, в пяти километрах отсюда, меньше чем за две минуты.

Мы подошли к пузырю торпедообразной формы, внутри которого было два удобных сиденья. Когда мы уселись, сиденья сразу же как-то обволокли нас. Кэрол повернула ручку управления на. отметку «СИ» и нажала на кнопку, после чего наша машина, казалось, поднялась на столбе воздуха и устремилась в туннель, открывшийся впереди. Затем в полной темноте я ощутил, как машина ускоряет, а затем замедляет ход, и через несколько мгновений мы уже из нее выходили.

Ступив на еще одну красную платформу, мы поднялись на поверхность земли прямо перед входом в учебный центр. Все произошло так быстро, что даже и рассказать-то о поездке мне больше нечего.

Кэрол сказала, что мы увидимся в нашей Альфе, а я поспешил войти в здание и поднялся в комнату СИ, которую уже считал «своей». Открыв дверь, я увидел у окна мою прекрасную близнецовую душу, которая, услышав, как я вошел, с улыбкой обернулась. Мое сердце сжалось, дыхание участилось, из глаз потекли слезы.

— Лия, — воскликнул я, — ты — самая чудесная, самая красивая женщина в мире! Я не могу найти слов, чтобы описать, что я чувствую по отношению к тебе!

— Ты — это я, Джон, — ответила она, — ты — моя близнецовая душа, поэтому тебе не надо мне объяснять, что ты чувствуешь. Я чувствую то же самое.

Мы стояли молча, затем мысленно протянули друг к другу руки и разделили удивительные ощущения ментального контакта.

Пока мы постепенно выходили из этого состояния, я пытался сравнить светлую красоту Лии и темную очаровательность Кэрол. Лия была похожа на солнце, а Кэрол — на луну. Они были разные, как солнце и луна, но я любил их обеих.

Видя танцующие огоньки в голубых глазах, глядящих на меня, я знал, что Лия разделяет мои чувства.

— Я рада, — сказала Лия, — что ты понял: Макро-любовь не ограничивается одним человеком.

— Я все еще не совсем понимаю, Лия, — ответил я, — как я могу так одинаково и вместе с тем так по-разному любить вас обеих. Я знаю, что ты чувствуешь, и не могу понять, как ты можешь спокойно смотреть, как я сравниваю твою физическую красоту с красотой Кэрол.

Лия кивнула своей красивой белокурой головой.

— Я знаю, — сказала она, — что ты бы не поверил в возможность этого, если бы не развил в себе телепатию. Близнецовым душам легче в этих вопросах — не могу же я ревновать саму себя.

— О Лия, — воскликнул я, заключая ее в объятия, — как я смогу все это проделать? У меня ведь всего три месяца. Я не выдержу, если потеряю тебя. Я больше не хочу жить в разлуке с тобой.

— Но, Джон, — тихо засмеялась она, — разве ты не слышал о том, что лучше испытать любовь и потерять любимого человека, чем вообще никого не любить?

— Как ты можешь так спокойно об этом говорить? — возмутился я.

— Джон, — ответила она, — я знаю, что разлука существует только на микро-, но не на Макро-уровне. Нас может разделять пространство-время, но в Макро-глубинах наших умов мы — едины.

— Хорошо, — подытожил я. — Пусть это будет моей самой сильной мотивацией для развития Макро-осознания — я не хочу больше жить в разлуке с тобой.

— Я позвала тебя сюда, — перевела разговор Лия, — потому что Рана и я считаем, что ты уже готов вспомнить несколько своих прошлых жизней.

— Замечательно! — обрадовался я. — Когда начнем?

— Прямо сейчас, — ответила она, — садись, и мы попросим СИ дать тебе стимуляцию для Макро-контакта.

Она уловила мои мысли и сказала:

— Макро-контакт можно установить без помощи сексуальной близости и прикосновений. Ведь если бы мы сейчас соединились сексуально, то это уменьшило бы твое желание следующего Макро-контакта и ты бы не смог достичь третьего уровня осознания за выделенные тебе три месяца.

— Ты хочешь сказать, что мы не сможем испытать Макро-погружение, пока я не достигну третьего уровня? — спросил я.

— Мы не сможем преодолеть временной барьер, который разделяет нас сейчас, — ответила она. — Но это значит только то, что нам надо подождать всего три месяца, а затем мы всю жизнь будем вместе в Макро-обществе.

Когда она произнесла эти слова, на экране появилась уже знакомая мне «видеостимуляция» и комната наполнилась звуками, которые помогали мне так значительно расширить свой разум. Вскоре я снова почувствовал, как я теку, словно река, через бесконечное пространство, затем как Лия присоединяется ко мне и мы становимся одним единым разумом и душой…

Вдруг я услышал слова Лии о том, что мы будем возвращаться назад во времени, пока не достигнем периода, когда моя душа жила в одной доисторической китайской культуре.

Я внезапно почувствовал себя в теле тридцатилетнего китайского работорговца и в то же время словно наблюдал за этим телом со стороны. Я знал, что я безжалостный и злой человек и мне доставляет наслаждение жестоко обращаться с рабами, которыми я владею и торгую. После нескольких отвратительных сцен бесчеловечного обращения с другими людьми меня переполняли стыд и ненависть к самому себе. Затем я умер и влачил жалкое существование на низшем астральном плане с такими же безнравственными людьми,

как и я сам, пока не воплотился снова в Древнем Египте, в эпоху одной из первых династий.

Я опять одновременно переживал лично и видел со стороны свою жизнь в теле огромного черного нубийского раба, работавшего в каменоломнях фараона. К несчастью, я был чрезвычайно крепок физически, поэтому прожил много лет, каждый день каторжно трудясь, а жестоким рабовладельцам, казалось, доставляло большое удовольствие беспощадно хлестать кнутами по моей мощной спине и плечам. В конце концов, к собственному великому облегчению, я умер.

Как мне показалось, между этой и следующей инкарнациями были и другие жизни, однако мы их пропустили, и я попал в более поздний период Древнего Египта. Я стал фараоном, которому за время правления удалось добиться освобождения рабов на своей земле. Я видел со стороны, как мудро я пытался править, но. мне постоянно мешали продажные и вероломные жрецы. В конце концов я уже не мог сдерживать свой справедливый гнев и казнил толстого напыщенного верховного жреца, а заодно и множество жрецов низшего ранга, которые попались мне под руку. Но эта кровавая расправа расколола страну, и меня самого убили в конце гражданской войны.

Затем мы снова пропустили несколько жизней, и я увидел себя в сутане кардинала Римской церкви эпохи раннего Ренессанса. Я был религиозным фанатиком и настаивал на том, чтобы человеческую плоть освобождали от грехов с помощью пыток. В экстазе «святого мщения» я разрабатывал новые, все более изощренные способы пыток, например отсечение по частям конечностей жертвы. Сожжение заживо я обычно оставлял для ведьм, то есть женщин, которые отказывали мне в интимных отношениях. Так как папа был слаб, а я богат и беспощаден, то я стал самым могущественным лицом в Церкви. К счастью для людей Италии, на которых я постоянно нагонял ужас, чума загнала меня в могилу раньше времени.

После той смерти последовал ужасный период существования на самом низком астральном уровне. Мои эгоистичные желания не позволяли мне подняться на более высокий уровень, поэтому пришлось сосуществовать с самыми мерзкими и уродливыми личностями.

Затем перед моим мысленным взором промелькнул целый ряд других жизней, и я очень ясно осознал свою инкарнацию в теле дочери испанского каменотеса, жившего в постоянном страхе перед произволом Инквизиции. Я была старшей дочерью в очень бедной, но большой семье, где, кроме меня, было еще семь дочерей. Я много работала, чтобы поддержать стареющих родителей и младших сестер, и, наверное, прожила бы долгую жизнь, кормясь монотонным низкооплачиваемым трудом, если бы не возникшая вдруг еретическая «одержимость»: я отказывалась принять идею вечного ада. В семье меня долгие годы уговаривали отречься от этой ереси, а затем, чтобы спасти мою бедную душу, сестры призвали на помощь Инквизицию. Моя одержимость была сильнее боли, доставляемой многими хитроумными изобретениями для пыток, и последней отчаянной попыткой церковников спасти мою душу было сожжение на костре у позорного столба, на глазах у сестер, которые молились за меня.

Боль и страх этой ужасной смерти так потрясли меня, что я проснулся в 1976 году с криком. Было четыре часа утра, и Карл спросил, все ли со мной в порядке. Убедив его, что теперь уже все нормально, я вновь уснул и проснулся в своем кресле в комнате СИ в 2150 году.

Лия склонилась надо мной, вытирая влажной тканью пот с моего лица. Увидев, что я открыл глаза, она наклонилась и поцеловала меня в губы. Затем произнесла:

— Теперь ты знаешь одну из причин, почему микро-человек не хочет помнить о своих прошлых жизнях.

— Господи, — воскликнул я, — если все они такие же ужасные, как мои, то как я могу винить людей за то, что они не хотят помнить!

• — Нет, они не все такие ужасные, — успокоила меня Лия. — ^ У тебя много жизней, которые прошли достаточно спокойно и не были богаты событиями. Но из них ты не извлек для себя никаких уроков. Те же пять инкарнаций, которые ты сейчас увидел, научили тебя тому, какие бывают последствия жестокого обращения с другими людьми. Твоя душа выбирает возможности для развития. Если ты не пользуешься выбранной возможностью в одной жизни, то душа компенсирует это противоположной возможностью в другой жизни.

— Жестокий способ обучения, — пожаловался я. — И что, все учатся так же круто?

— Все, кто выбирает духовную деволюцию, приводящую к иллюзорной амнезии. Они не помнят своего прошлого и, соответственно, у них нет Макро-осознания того совершенного порядка, который поддерживает душа, выбирая возможности для развития. Если ты не помнишь своего макрокосмического единства со всем сущим, тебе будет нужна микро-сила для облегчения страха перед одиночеством и слабостью. Микро-человек обращается жестоко и эгоистично с другими людьми для того, чтобы усилить ощущения власти, самодостаточности и уверенности в себе.

— Ладно, Лия, — сказал я, — надеюсь, что эти ужасы меня чему-то научили. Можно теперь увидеть приятные моменты из своих прошлых жизней?

— Разумеется, — ответила Лия, — тебе уже нет нужды обращаться за помощью к СИ. Мы открыли путь в прошлое. Впредь ты сможешь вспомнить фрагменты многих других своих прошлых жизней, войдя в состояние глубокой медитации. А сейчас расслабься в кресле, и я помогу тебе начать практиковать ретропознание.

Я последовал ее совету, и ее разум помог мне расслабиться и освободиться от всех умственных микро-тревог. Вскоре, с ее помощью, я вновь почувствовал, что плыву сквозь время мимо отдаленных вспышек других своих жизней. Лия не хотела, чтобы мы рассматривали их подробно, поэтому мы продолжили свое путешествие по могучей реке времени.

Вскоре я четко сфокусировался на жизни, которая прошла на теплом острове в Тихом океане. Я жил спокойно и мирно в немногочисленной полинезийской общине. Там прошло мое детство, там я вырос и стал взрослым мужчиной. Я женился на прекрасной темноволосой девушке, в которой сразу же узнал Кэрол, хотя выглядела она совершенно не так, как в 2150 году. У нас родилось несколько детей, из которых двое были очень похожи на Нила и Джин.

Жизнь на тихоокеанском острове строилась на принципах сотрудничества и любви. Нашу общину возглавлял очень мудрый и терпеливый человек, который, казалось, мог решать проблемы, когда они находились еще в зачаточном состоянии. К тому времени, как я достиг среднего возраста, он был уже очень стар, тем не менее я узнал в нем душу Раны. После его смерти мне предложили стать главой общины, и я прожил много счастливых лет до прихода белокожих торговцев.

Я был уже стариком, когда на наш остров приплыли огромные суда с жестокими и жадными белыми людьми на борту. Я пытался предупредить своих людей о злости, которая, как я чувствовал, переполняла этих незнакомцев, но островитяне, как любопытные дети, не могли устоять перед странной притягательностью этих существ.

Однако увлечение белыми людьми длилось недолго: уплывая, они начали забирать с собой наших молодых мужчин и женщин. Наступил день, когда, завидев вдалеке белые паруса, приближающиеся к острову, мы все старались спрятаться. Но наш остров был маленьким, а белые люди стали высылать отряды на поиски тех, кто прятался. Тогда я решил организовать побег на другой остров, но нас поймали, а меня, как зачинщика, казнили.

За этой жизнью последовало очень приятное пребывание на высших уровнях астрального плана, где я встретился со всеми своими старыми друзьями и на короткое время соединился с Лией. Мы вместе планировали новые воплощения, благодаря которым смогли бы продолжать борьбу с теми микро-желаниями, которые нас еще разделяли. Лия первой покинула нас и воплотилась мужчиной из британской знати конца XVIIвека. За ней и я покинул свое астральное пристанище, и моя душа воплотилась в североамериканского индейца, жившего в начале XIX столетия.

В той жизни я посвятил себя философии и целительству и стал уважаемым шаманом. Состарившись, я большую часть времени учил детей жить в любви и с благодарностью принимать весь отрицательный и положительный жизненный опыт. Несмотря на то что мое учение встретило сопротивление более воинственных членов племени, никто открыто мне не перечил, потому что моя репутация целителя была очень сильна. Я убежден, что в то время мог бы полностью изменить жизнь своего народа, если бы не помешали белые завоеватели. Однажды, когда почти все мужчины ушли на охоту, в наше поселение ворвались солдаты, которые убивали всех, кто попался им под руку, не жалея ни женщин, ни детей, ни стариков. Я погиб, защищая своих учеников (в некоторых из них та часть меня, которая была «посторонним наблюдателем», узнала членов моей Альфы в 2150 году.)

Когда мое сознание вновь вернулось комнату СИ, я спросил у Лии, почему я должен был перенести столько трагедий и разочарований. Она немного подумала, а затем ответила вопросом на вопрос.

— Из тех семи жизней, которые ты сейчас увидел, Джон, — спросила она, — какой самый важный урок ты вынес?

— Точно не скажу, Лия, — ответил я. — Рано или поздно все мои надежды и благие начинания что-то разрушало, и я умирал разочарованным и неудовлетворенным.

— Одно лишь твое микро-«я» было разочаровано и неудовлетворено, — подсказала Лия, — и только твои микронадежды и микро-начинания не находили воплощения в реальности. Другими словами, плохие семена, посаженные тобой, принесли урожай разочарований и горя, а семена хорошие и здоровые принесли тебе ощущение счастья и удовлетворения.

— Но в двух последних жизнях я умер, защищая других, — запротестовал я.

— Не в этом дело, — ответила Лия. — Твое разочарование было вызвано микро-сопротивлением. Ты чувствовал, что то, что происходит с твоим народом, плохо и несправедливо. Ты отказался принять это как опыт, необходимый для дальнейшего роста, который давался в нужное время в нужном месте и который сознательно выбрала каждая душа, с которой это произошло.

— Ты хочешь сказать, что я должен был приветствовать убийство своих соплеменников в этих жизнях? — спросил я.

— Только развив в себе Макро-осознание, ты смог бы принять микро-жестокость, похоть и жадность с пониманием и любовью.

— Но благородный человек должен бороться с несправедливостью, — настаивал я.

— В микро-перспективе, — пояснила Лия, — увидев несправедливость, ты должен с ней бороться. Но в Макроперспективе несправедливости не существует. С нами происходит только то, что мы сами для себя создали. Так чему же ты сопротивлялся, с чем ты боролся?

— Думаю, с уроками, которые я выбрал для собственного развития, — ответил я.

— Правильно, — улыбнулась она. — В Макро-перспективе космического единства мы ясно видим, что любое сопротивление оборачивается против нас. Мы понимаем, что нам придется принять последствия своих собственных мыслей и действий — как положительных, так и отрицательных. Только человеку, глядящему на мир с микро-позиции, кажется, что существует еще какая-то несправедливость или какой-то враг, кроме него самого.

— Человеку потребуется не одна жизнь для того, чтобы это понять, — сказал я.

— Да, для человека это сложно, — согласилась она, — но в нашем распоряжении неограниченное количество жизней. В отличие от микро-религии, мы не считаем, что есть некий вечный ад, где нас наказывают за наши бесконечные ошибки. Это действительно было бы ужасно несправедливо.

— Мне кажется, — сказал я, — что, пока я не контактирую с другими микро-людьми, у меня нет проблем.

— Кроме скуки, — кивнула Лия. — Но когда ты избегаешь других, ты медленно учишься, потому что не видишь своих собственных недостатков.

— Что ты этим хочешь сказать? — спросил я.

— Только то, что ты чувствуешь себя неловко и неуверенно с другими людьми, когда не знаешь, как себя с ними вести, то есть когда считаешь, что они представляют угрозу для тебя. К примеру, если бы в двух своих последних жизнях тебе удалось победить врагов или увести соплеменников в безопасные места, ты был бы доволен собой. Но это микроудовольствие только отдалило бы время, когда ты неизбежно должен был бы получить необходимый жизненный урок и продолжить свое развитие.

— То есть если бы это не произошло в одной жизни, то обязательно ожидало бы меня в следующей, — раздумывал я.

— В этой жизни, Джон, тебе не нравится видеть, как с людьми плохо обращаются и заставляют их страдать. Эволюционируя дальше, ты поймешь, что то, чего люди боятся или что ненавидят в других, — это всего лишь их собственное негативное прошлое. Ты, например, в своих прошлых жизнях жестоко обращался с рабами, а в этой жизни не терпишь жестокости в других людях, — объяснила Лия.

— Ты хочешь сказать, что мы чувствуем себя неловко с другими, боимся или ненавидим их только потому, что видим в них свое собственное прошлое «я».

Лия поцеловала меня и сказала:

— Ты очень быстро учишься, Джон.

— Ну, — проворчал я, — если бы ты смотрела на все это в Макро-перспективе, то была бы счастлива, даже если бы я был самым неспособным учеником в мире.

Лия звонко рассмеялась и признала:

— Ты прав, Джон. Я поддерживаю Макро-перспективу лишь в течение кратких промежутков времени. Но я помню об этих моментах, и это помогает мне бороться с микро-перспективой, которая может наполнить меня страданием и несчастьем.

— Значит, — сделал я вывод, — основная разница между микро- и Макро-человеком — это способность к ретропознанию, или способность помнить свое прошлое.

— Верно, — ответила Лия, — мы страдаем от страха, разочарований и неполноценности лишь настолько, насколько забыли о своем прошлом. Добровольная амнезия всегда является результатом наших отчаянных попыток отдалить уроки-испытания, которые нам не удалось пройти в прошлом.

— Значит, единственный выход — все помнить, — сказал я.

— А когда мы будем помнить обо всем, в том числе об иллюзорности своей обособленности, — пообещала Лия, — мы разовьем в себе полное Макро-осознание.

— Следовательно, согласно Макро-философии, учиться — это просто вспоминать, — подвел я итог.

— Так и есть, — ответила Лия, — но только в Макро-, а не в микро-перспективе. За сегодняшний день ты очень много всего вспомнил. Теперь тебе пора возвращаться в свою Альфу.

— Когда мы снова увидимся? — спросил я.

Лия улыбнулась, в глазах блеснули искорки, и она сказала:

— Мы снова увидимся, когда будем к этому готовы.

В этот раз мне было легче принять такой ответ. Я оставил Лию в центре СИ и пошел обратно в свою Альфу. Вначале я хотел воспользоваться тем же «метро», но ранний вечер был таким чудным, что я решил пройтись. Кроме того, прогулка давала возможность спокойно обдумать последние события.

Когда я пришел в нашу Альфу, другие ее члены уже заканчивали ужинать, то есть я пропустил Макро-тане и плавание. Они тепло приветствовали меня без назойливого любопытства и расспросов о том, что я делал. Я быстро выбрал себе блюдо и с удовольствием послушал рассказы членов Альфа-группы о посещении Микро-острова. Вскоре я узнал, что все они планировали добровольно поехать работать на Микро-остров. Они говорили о том, чему там можно будет научиться и в какой триаде или на каком уровне осознания лучше всего будет приобрести тот или иной опыт.

Я рассказал им о своих семи прошлых жизнях и о том, что узнал их в детях, которых пытался учить в одной из своих жизней. Они помнили не только эту, но и другие прошлые жизни, в которых мы знали друг друга, но тех воплощений я еще не вспоминал. Я с увлечением слушал рассказы своих товарищей о тех жизнях и о том, как им удалось развить в себе ретропознание до такой степени, что они уже видели эволюционный смысл не только своих отдельных инкарнаций, но и всей их последовательности.

Они напомнили мне о кривой Макро-обучения, которая то поднималась, то опускалась волнообразно, причем каждый пик и каждый спад были немного выше предыдущих. Микро-человек со своим ограниченным видением времени не замечает этого накопительного эффекта и потому часто падает духом и сокрушается о кажущейся тщетности и безнадежности своих усилий.

Вся Альфа оставалась за столом, пока я ел, чтобы составить мне компанию, а после ужина каждый пошел к своему ЛЭ-наставнику.

Здесь я хочу на время отвлечься и обратить внимание на то, что после каждого приема пищи мы промывали рты каким-то специальным водным раствором, который не только! очищал зубы, но и защищал их от гниения. В Макро-обществе нет стоматологов, как и других врачей. Освобождение от дискомфорта частых болезней и постепенного разложения тела показалось мне одним из величайших достижений Макро-общества. Мысль о том, что люди здесь умирают толькб по собственному желанию, приводила меня в трепет. После того, как все остальные ушли, Кэрол сказала, что сегодня вечером мы будем общаться не с Раной, а с другим наставником, Виктором. Пока мы шли на одиннадцатый 1 этаж, где находились комнаты для наставлений, Кэрол объяснила, что она видится с Раной только раз в три-четыре дня. Обычно же в Личной Эволюции ей помогает Виктор, а время от времени — и другие «Макро-советники», которых 1 Кэрол никогда не видела прежде и редко встречала потом.

Я не ожидал, что Виктор будет таким огромным. Он был самым высоким из всех, кого я видел в 2150 году. При росте 218 сантиметров и весе за 130 килограммов Виктор выглядел очень внушительно! В его тунике преобладали оттенки ярко-зеленого — цвета исцеления. Он был превосходно сложен, и его физическая красота представляла собой сочетание лучших черт всех членов Макро-общества, которых я до сих пор видел.

Я спросил его о возрасте и узнал, что ему 71 год, хотя на вид ему нельзя было дать больше 30.

Первую часть нашей встречи Виктор уделил обсуждению проблемы Кэрол, связанной с достижением Макро-контакта. Пока они говорили, я обратил внимание на терпение, юмор и доброту этого могучего гиганта. Я понял, почему его считали хорошим Макро-советником, — с ним было очень легко общаться. Он умел находить правильные слова и примеры, чтобы стимулировать ваш разум к активному поиску новых постижений.

Кэрол и Виктор обсудили разницу между желанием (определяемым как радостное и спокойное принятие того факта, что в твоей жизни происходит то, чего ты больше всего хочешь) и тревогой (страхом, что то, чего ты больше всего хочешь, не произойдет).

Затем я объявил о своем решении некоторое время пожить на Микро-острове, чтобы преодолеть барьер своего микро-прошлого и продолжить свое движение вперед, к Макро-будущему. Виктор это одобрил, но предложил мне получше развить Макро-способности, а уж потом отправляться на Микро-остров работать «человеком-источником» или наставником.

Мы обсудили, должна ли Кэрол ехать со мной, и решили, что ее присутствие поможет мне развиться намного быстрее, чем если я буду один. Сама Кэрол была в восторге от того, что я хотел взять ее с собой.

Когда мы уходили, я сказал Виктору, что наверняка встречался с ним раньше. Он засмеялся и ответил, что помнит, как я, будучи итальянским кардиналом-фанатиком, замучил его до смерти, но сразу же заверил меня, что мы встречались и в других жизнях при более приятных обстоятельствах.

Вернувшись в свою Альфа-комнату, мы с Кэрол искупались, а затем растянулись на нашей огромной кровати.

Мы обсудили наш день, и я выразил удивление тем, что попал именно в такое время, где живет столько моих друзей и врагов из прошлого.

Кэрол заверила меня, что это не случайность. Затем она объяснила, что все души путешествуют группами, попеременно меняясь ролями, как актеры в гастролирующей труппе. Они играют множество различных ролей в разных пьесах и разных городах, пока не закончится их контракт. Действующие лица разные, а актеры — одни и те же.

Я галантно заявил, что если бы Кэрол всегда была моей партнершей по роли, я бы подписал контракт навечно. Она расхохоталась, а я сгреб ее в объятия.

Затем Кэрол попросила СИ дать нам Макро-стимуляцию, и мы снова начали освобождать свой разум от всех микроволнений, чтобы принять макрокосмическое единство всего сущего.

Я вновь почувствовал себя могучей рекой, текущей через начало и коне бытия и впадающей в бесконечный макро-космический океан. Я летел вперед и вперед, но на этот раз чувствовал сопротивление своему движению. Вместо того, чтобы растекаться большими потоками, мое течение ослабевало, и это провоцировало во мне напряжение и тревогу. Я боролся со все растущим сопротивлением, но чем больше усилий я прилагал, тем сильнее было давление, пока мой разум не свело судорогой боли. В конце концов я вскрикнул, и Макро-стимуляция исчезла — вместе с давящей болью в моей голове.

Я посмотрел на Кэрол и увидел, что ее глаза были закрыты, но лицо орошено слезами. Тогда я понял, что мои глаза тоже мокры от слез.

— Что произошло? — спросил я. — Что было не так? Кэрол открыла глаза, посмотрела на меня, затем, печально и нежно улыбнувшись, произнесла:

— Извини, что я не смогла тебе помочь, Джон. Нам снова помешало мое беспокойство о Макро-контакте.

— Кто-то мне, кажется, говорил, что всему свое время. Нельзя торопить реку, — пошутил я, чтобы поднять ей настроение.

— Знать и делать — это две разные вещи! — ответила Кэрол и добавила: — Для того, чтобы применить на практике то, чему мы научились сегодня днем, мы должны освободиться от всех микро-желаний, за которые цепляемся для поддержания своего микро-эго.

Я покачал головой и сказал:

— Это звучит настолько невыполнимо, что я удивляюсь, как у меня получилось достичь хотя бы одного Макро-контакта, не говоря уже о двух.

— Тогда ты мог меньше потерять, чем сейчас, Джон, и тебе надо было от меньшего избавляться, — объяснила Кэрол. — Сейчас твои микро-удовольствия сильнее, и они перевешивают то удовольствие, которое тебе доставит Макро-контакт, а значит, и уменьшают твое желание установить его. Это, в свою очередь, увеличивает твою тревогу!

— Ничего себе! — простонал я. — Чем больше счастья мне приносят союз с тобой и жизнь в Макро-обществе, тем меньше мне хочется все это потерять. А чем меньше мне хочется все это потерять, тем сложнее мне установить Макроконтакт. Но если у меня больше не будет Макро-контактов, я не разовью своего осознания и все это потеряю!

Вдруг мы сплелись в страстном объятии, покрывая друг друга поцелуями и отчаянно пытаясь преодолеть страх перед возможной разлукой. Я попросил СИ дать нам еще раз Макро-стимуляцию, и вскоре комната наполнилась постепенно нарастающими вибрациями нот наших душ. Теперь мы могли сфокусировать сбои умы и тела на Макро-погружении, которое не требовало полного отказа от всего и благодарного принятия всего сущего, как Макро-контакт. Можно было сосредоточиться на слиянии наших двух бурных пульсирующих рек желания в одну великую реку мирного союза и удовольствия, что нам вполне удалось.

Когда мы тихо лежали рядом, отдыхая, я подумал про себя, что Макро-погружение, которого удалось достигнуть нам с Кэрол, было настолько приятнее любого физического союза, который я испытал за всю свою жизнь, что я бы ни за что от него добровольно не отказался.

Когда мне пришла в голову эта мысль, я услышал в своем уме голос Кэрол, который говорил:

— Но, Джон, ты же знаешь, что то, что доставляет нам сейчас удовольствие, — лишь временно и длится не больше нескольких минут, да хоть бы и часов! То же, к чему мы оба стремимся, — это бесконечная, непреходящая радость полного Макро-осознания. Наше беспокойство о возможной потере того, что у нас есть сейчас, только мешает нашему развитию.

Мы должны постоянно стремиться к тому, чтобы полностью наслаждаться сегодняшним днем, не надеясь, что завтра нас ждут те же самые переживания и ощущения. Не отказавшись от безопасности первой ступеньки лестницы, нога не сможет ощутить высоты и новой безопасности следующей ступеньки. Я вздохнул:

— Я знаю, ты права, Кэрол. Каждая маленькая девочка умом понимает, что когда-нибудь она подрастет и перестанет играть в куклы. Но ей все равно сложно представить себе, что когда-нибудь это действительно случится.

— Это самая приятная часть всего процесса. Необязательно отказываться от того, от чего тебе отказываться не хочется. Просто то, от чего тебе хочется отказаться, и то, что тебе хочется оставить, меняется в зависимости от уровня, которого ты достиг. Например, я знаю, что тебе больше не хочется вступать в сексуальные отношения с людьми, чьи душевные вибрации не очень похожи на твою. Но это же не потому, что тебе кто-то сказал: нужно от этого отказаться! Это естественное и неизбежное развитие твоей души. Только отказавшись от недоразвитой части своего «я», от микро-груза, мы сможем подняться на следующую ступень развития.

Мы снова страстно поцеловались, и в этом поцелуе был привкус грусти. Затем я мягко отодвинул от себя Кэрол и некоторое время мы просто лежали, глядя друг на друга. В конце концов я сказал:

— Кэрол, я не готов отказаться от тех чувств, которые испытываю к тебе. Я хочу обладать тобой и быть с тобой вместе. Я понимаю, что это не Макро-, а микро-чувства.

— Я ощущаю себя точно так же, — призналась она. — Я еще никогда в этой жизни не испытывала таких сильных чувств по отношению к другому человеку. Но это тоже очень развивает. Каждая любовь готовит нас к более острым ощущениям следующей любви, которая ждет нас впереди, если мы всего лишь достигнем такого уровня развития, когда захотим дальше рисковать и любить снова и снова до конца своих дней.

— Всего две жизни назад мы вместе жили на тихоокеанском острове и любили друг друга так же, как сейчас, — вспомнил я.

— Ты думаешь о том, что если бы ты не вспомнил эту свою прошлую жизнь, то твои чувства ко мне не были бы такими сильными?

— Да, — сказал я, — но я очень рад, что я вспомнил тебя, потому что та жизнь была самой счастливой из всех, несмотря на трагический конец.

— О Джон, — сказала она, — я очень сильно тебя люблю, но я помню жизнь много лет назад, когда я любила свою близнецовую душу, и я знаю, что когда-нибудь воссоединюсь с нею снова, так же, как ты когда-нибудь воссоединишься с Лией.

Я немного подумал и улыбнулся:

— Ты, как всегда, права. Когда я с Лией, я чувствую, что она для меня — абсолютное совершенство. Я знаю, что люблю ее всеми фибрами души, каждой мыслью разума и каждой клеткой моего тела. Но, Кэрол, я также знаю, что люблю тебя любовью такой же силы, если не такой же природы.

— Это та самая проблема, — ответила Кэрол, — решив которую ты сможешь достичь высших уровней осознания.

— Ты хочешь сказать, — ответил я, — что Лия уже решила эту проблему?

— Конечно, — кивнула Кэрол, — ее туника не была бы цвета морской волны, если бы она не отказывалась много раз от своих микро-желаний. Разумеется, способность отдать тебя мне, чтобы ты ощутил Макро-погружение и Макро-контакт со мной, а не с нею, свидетельствует об очень высокоразвитом осознании и большом равновесии.

Затем Кэрол вновь прильнула ко мне, и я заключил ее в свои объятия.

— Лия помнит, — продолжала она, — жизни, прожитые с тобой, которых ты еще не вспомнил. Когда она вела тебя по страницам твоих «хроник Акаши», то есть записей твоих прошлых жизней, было очень важно не показать тебе жизни, в которых вы с ней жили вместе.

— Почему же? — удивился я.

— А ты не понимаешь, что, если бы она показала тебе только счастливые моменты вашего слияния, ты бы не увидел микро-препятствий, которые тебе еще надо преодолеть?

— Например, отказ от желания быть с тобой?

— Да, — ответила она, — если бы она показала тебе только те жизни, где вы были с ней вместе, ты бы не вспомнил своей прошлой жизни со мной и не испытывал этого непреодолимого желания обладать мной.

— Боже мой! — воскликнул я. — Значит, она намеренно усиливает мое желание быть с тобой. Она специально подстроила эту проблему.

— Точнее было бы сказать, что ты специально создал этот урок для себя, чтобы помочь себе избавиться от микроотношений и желаний, — поправила Кэрол. — Лия знает, что, если она не поможет тебе решить эту проблему, ты не достигнешь третьего уровня осознания и вы будете еще по крайней мере одну жизнь жить в разлуке. Она помнит радость Макро-погружения с тобой, со своей близнецовой душой. Тем не менее она предлочла отказаться от этого ради того, чтобы ты достиг высшей цели — союза с нею и пребывания в Макро-обществе до конца этой жизни.

— А если я не продемонстрирую третий уровень, — вздохнул я, — ее жертва окажется напрасной.

— Нет, Джон, не напрасной. Ради роста. Но не ради себя самой. Она потеряет всего несколько дней, недель или месяцев одной жизни. Она знает, что у нее есть еще много времени или, переводя с нашего синхронного времени на ваше линейное, у нее будет еще много времени. Кроме того, каждый провал — это успех, и я уверена, что Лия не забывает об этом.

Я кивнул:

— Даже если я потерплю поражение, она сможет воспринять его как то, что она смогла так близко подвести меня к

успеху. Я же, пока не достигну довольно высокого уровня осознания, так и не смогу спокойно принять свое поражение, хотя умом понимаю, что именно так и следует.

— Давай перед сном еще раз проговорим и тем самым эментально подтвердим план нашего жизненного роста, — предложила Кэрол.

— Хорошо, — согласился я. — Я понимаю, что мы получаем то, чего мы больше всего внутренне желаем, поэтому считаю полезным конкретизировать наши намерения.

— Во-первых, — начала Кэрол, — мы будем с радостью принимать все происходящее, зная, что это наше собственное совершенное творение.

Во-вторых, каждый день своей жизни мы будем проживать свободно, ни за что не цепляясь.

В-третьих, мы будем использовать каждую возможность для роста и стараться усваивать все предлагаемые нам уроки.

В-четвертых, мы будем жить в постоянной радости нашего макрокосмического единства со всем сущим — или, в вашем понимании времени, со всем, что было, есть и будет.

Давай будем, засыпая, радостно и легко помнить об этих намерениях и этом пути.

Засыпая, я надеялся, что Кэрол лучше, чем мне, удается убедить себя в том, что у нас достаточно сил и понимания, чтобы решить нашу общую проблему. Я хотел справиться с препятствием, но не хотел за это платить. Как ни убеждал себя, я не мог избавиться от беспокойства о том, что мне придется потерять Кэрол.

В конце концов, изнуренный внутренней борьбой, я заснул.