Глава 4. Сверхдуша

Не составит особого труда представить себя проживающим множество жизней, причинное развитие жизней, предшествующих вашей настоящей жизни и следующих за ней. Это означает просто размножить свое Я в истории и не требует особых интеллектуальных потуг. А вот увидеть наше настоящее существо как часть большего существа гораздо труднее. Теория реинкарнации предполагает, что за нашей настоящей тождественностью стоит коллективная тождественность, такая же уникальная, как и наша, но более обширная по глубине и масштабу. Попытка понять концепцию такого существа и наше отношение к нему — наверное, самая большая проблема, вызываемая сдвигом к реинкарнационному мировоззрению.

Давайте начнем исследование с нескольких основных вопросов, естественно вытекающих из картины реинкарнации, нарисованной в предыдущих главах. Если я до своей настоящей жизни уже прожил многие другие, что произошло с тем опытом, который я приобрел? Находится ли он внутри меня, отражается ли в моих нынешних интересах и способностях? Несомненно, они — часть этого опыта, и все же, может быть, за этим есть что-то еще? К примеру, я прожил много жизней, значит, я неоднократно проходил через опыт старения. Предположим, я жил как старик или старая женщина не менее десяти раз. Что же произошло с этими опытами старения? Если я не однажды наблюдал, как дети делают за меня ту работу, которую я привык делать сам, как их дети становятся взрослыми, куда же делся этот опыт? Если я неоднократно был свидетелем приближения смерти, видел, как день за днем она подходит все ближе, что стало с мужеством, мудростью, прозрением, которые пробудила во мне эта встреча? Короче говоря, если я сейчас живу как молодой мужчина или молодая женщина, где “мой” опыт старости? Имею ли я доступ к нему? Может ли он помочь мне, когда я вновь буду переживать процесс старения?

По сути, эти вопросы означают: каков настоящий статус моих предыдущих жизней, когда мое новое Я заняло их место на Земле? Продолжают ли они функционировать отдельно как активные жизненные формы или каким-то образом внедрены в меня и, следовательно, существуют лишь как воспоминания, ментальные эхо жившего когда-то существа? Это важные вопросы, исследующие нашу собственную судьбу. Очевидно, судьба моих предыдущих жизней в итоге оказывается судьбой моей настоящей тождественности, потому что, по сути, они не отличаются друг от друга. Что произойдет со мной, когда эстафету подхватит “моя” следующая жизнь? Где останусь я? Передав кармическое наследие следующему “стайеру”, я просто прекращу свое существование? Или моя жизнь каким-то образом продолжится через него? Утратив тела, мы становимся центрами осознания, что содержат и объединяют все собранные во время нашего пребывания на Земле опыты. Будем ли мы функционировать в этом качестве, когда факел воплощенных знаний будет передан?

Существует один способ подойти вплотную к ответам на эти вопросы: представить себе длинный ряд жизней, причем каждую — так подробно и ярко, насколько вы в состоянии это сделать. Нужно включить в нее все, что бывает в жизни: радости и разочарования, счастливую любовь и разбитые сердца, разлуки и встречи. Создав хотя бы несколько таких воображаемых жизней, вы поймете, что все переживания просто не могут находиться внутри вас неизменными, какими они были в ваших предыдущих жизнях. В реинкарнационной литературе нередко можно прочитать, что “вы — продолжение всего, что было прежде”. Приведенное выше упражнение, однако, показывает, что если я в каком-то смысле — продолжение предыдущих жизней, то вовсе не сумма их опытов. Моя мудрость слишком мала, чтобы вместить в себя их коллективную мудрость; моя радость — это не сумма их радостей. Если моя жизнь опережает их в каком-то прогрессивном развитии, она также повторяет человеческий опыт, каждый раз проживая его по-новому, по крайней мере, в определенном смысле. Итак, мы вернулись к первоначальному вопросу. Если я не накапливаю и не интегрирую все опыты моих предыдущих жизней, где же тогда они находятся? Можно спросить и проще: у кого они?

Размышления такого рода привели многих сторонников реинкарнации к разговору о Сверхдуше[98].

Если термин душа используется для обозначения сознания, накапливающего и интегрирующего опыты одной инкарнации, то Сверхдушой называется сознание, накапливающее и интегрирующее опыты не только моей жизни, но всех жизней, которые были до меня и будут после[99].

Все эти жизни мыслятся находящимися внутри Сверхдуши, сохраняя каким-то образом свою автономность и в то же время объединяясь с более обширным сознанием. Возможно, это происходит так же, как воспоминание об одном дне присоединяется к воспоминаниям о другом, оставаясь при этом отдельным от него. Моя настоящая жизнь — развитие Сверхдуши, один круг внутри другого, значительно превосходящего его жизненного круга. Следовательно, Сверхдуша — это более глубокая моя тождественность, чем та, которую я принял при рождении. Через Сверхдушу я укореняюсь в более глубинной истории.

Именно Сверхдуша создает тот вид, который я имею сейчас. Не я выбирал компоненты своей настоящей жизни, так как моя личность не существовала до тех пор, пока не были сделаны эти выборы. Их не могла совершить и жизнь, непосредственно предшествующая моей. Они осуществлены моей “полной тождественностью”, интегративной суммой всех опытов родословной моего Я, уходящей за пределы времени. Сверхдуша выбирает определенные компоненты моей жизни, чтобы совершенствовать и обогащать собственную жизнь. Строго говоря, это не я инкарнируюсь много раз, а Она.

Когда я впервые начал постигать природу Сверхдуши, то был заинтригован, но одновременно встревожен и даже раздосадован, потому что привык считать себя первичной реальностью и не хотел эти позиции сдавать. Меня приучили думать о себе в рамках данного тела и данной личности. Что бы ни было прежде и после, важно только мое настоящее Я! Если же за моей Я-личностью скрывается более обширная тождественность, и не универсального Богосознания, но частная, связанная с родословной опыта, тогда моя настоящая кратковременная тождественность чувствует себя как-то ущемленно. Понятие Сверхдуши заставляло меня ощущать себя так, словно я — просто одна рука многорукого существа, захватывающего себе жизнь за жизнью. Из-за огромности Сверхдуши моя жизнь не может идти ни в какое сравнение с ее жизнью. Ее знание намного больше, ее сила многократно превосходит мою, глубина ее интуиции — за пределами того, во что я могу проникнуть. А что же я? Все это вызывало раздражение.

Но наряду с этим я был заинтригован, и мое любопытство привело к тому, что я пошел дальше, мне захотелось исследовать Сверхдушу как концептуально, так и эмпирически. Я стал читать литературу по этой теме, начал серию медитационных упражнений, способствующих открытию канала связи со Сверхдушой. Со временем мои тревога и возмущение улеглись, и я стал чувствовать себя более комфортно, рассуждая о своей тождественности, размещенной внутри некой большей тождественности. Я открыл, что существование Сверхдущи не только не уменьшает ценность моей жизни, но даже увеличивает ее. На фоне этого бесконечного времени и развития начало более рельефно проступать богатство моего частного существования. В итоге я не мог больше сопротивляться зову быть частью чего-то безбрежного.

Прежде чем прийти к этому примирению, я долгое время пытался сопротивляться понятию Сверхдуши, не хотел признавать, что она имеет отношение к моей жизни, не мог понять, неужели эта огромная жизнь не поглотит мою собственную, оставит ее целостной и ценной? И вот во время этой длительной борьбы мне приснился сон, в котором я увидел длинную змею, свившуюся в кольца. Каждое кольцо — один жизненный круг, то есть змея была мегасуществом, чей опыт складывался из индивидуальных витков в согласованное целое. Каждый атом, молекула и клетка каждого кольца одновременно принадлежали и этому кольцу, и всей змее в целом. Этот простой образ вызвал во мне глубокое переживание моего включения в Сверхдушу, но не ответил на все мои вопросы. С одной стороны, я — лишь часть этого существа, одно кольцо среди многих, с другой — всецело являюсь этим существом. Как же переварить смысл всего этого?

Пока я сражался с данной проблемой, случилось нечто такое, что вызвало второе переживание, после которого впору было кричать: “Эврика!” Фактически оно ничего не добавило к концептуальному пониманию Сверхдущи, но продемонстрировало, как часто природа объединяет множественность и единственность.

Я гулял по берегу моря и случайно наткнулся на большую раковину многокамерного моллюска. Она была открыта и лежала так, что были видны как ее внешняя, так и внутренняя части. Я видел непрерывный ряд камер, начиная с очень маленькой, которые, увеличиваясь, образовывали грациозную разворачивающуюся спираль раковины. Каждая камера олицетворяла для меня отдельную человеческую жизнь, за которой всегда стоит более обширная жизнь. И эти жизни разворачивались, закручивая спираль циклического, по сути, бесконечного развития. В этой раковине было 29 камер, каждая из которых соединялась со следующей маленьким отверстием в стенке.

Затем я изучил внешнюю часть этой же раковины. Она свидетельствовала о целостности, ее четкие коричневые линии объединяли и делали 29 камер единым целым. Дизайн был исполнен так искусно, что раковина казалась расписанной смелыми мазками художника. Коричневые полоски еле заметно пересекали внутренние камеры раковины (см. рис. 3).

Вид лежащих рядом створок раковины помог мне на интуитивном уровне совместить то, что мозг был не в состоянии связать: разделенное на отдельные части с одной стороны, с другой представляло собой единую жизненную форму, выражающую одно намерение. Ни одна сторона не могла существовать без другой. Таким образом, многокамерный моллюск стал для меня метафорой того, как отдельные человеческие жизни могут быть интегрированы в единое большее целое. Это также убедило меня в необходимости рассматривать Я и Сверхдушу как существующие в двух отдельных, но взаимопроникающих реальностях. Естественное окружение Сверхдуши — духовный мир, не ограниченный законами времени и линейной причинности, которые управляют физическим миром. Если я собирался исследовать Сверхдушу (насколько это возможно), значит, мне нужно было освободить свое мышление от законов, управляющих жизнью на физическом уровне. В частности, я собирался научиться думать вневременно, не линейно, а голографически. Эти упражнения продолжаются до сих пор[100].

Если эго-Я есть наша естественная тождественность в физическом мире, то Сверхдуша — это наша тождественность в мире духовном. Как свидетельствуют субъекты доктора Уайттона, когда мы в “смерти” покидаем физические тела и возвращаемся в духовную сферу, мы (умозрительно) обмениваем нашу тождественность на большую тождественность Сверхдуши, которая включает в себя все жизни, которые мы когда-либо проживали. Следовательно, воссоединиться со Сверхдушой значит одновременно пережить мощное расширение нашего существа и возвращение к большей тождественности[101].

Я не знаю лучшего описания этого процесса, чем в книге Роберта Монро “Далекие путешествия”[102]. В его отчете представлены переживания, испытываемые в состоянии нахождения вне тела. Многие годы работы по расширению сознания заложили фундамент изложенного в нем эмпирического опыта.

Монро пишет:

“Я в сияющем белом тоннеле и стремительно перемещаюсь. Нет, это не тоннель, а прозрачная излучающая свет труба. Я купаюсь в сиянии, пронизывающем меня насквозь. Яркость и доброжелательное признание окутывают мое сознание, и я смеюсь от радости… Сияющий поток в трубе двусторонний. Поток, льющийся сзади меня, оттуда, откуда я пришел (от Земли), —

мягкий, ровный, неослабевающий. Поток, навстречу которому я двигаюсь, совсем другой, он устроен сложнее. Он такой же, как и волна позади меня, но содержит в себе много маленьких волн, входящих в основную волну. Я — одновременно и основная волна, и маленькая — возвращаюсь к своему источнику. Движение постоянное и размеренное, меня побуждает к нему стремление, которое я осознаю, но не могу выразить. Это знание заставляет меня вибрировать от радостного экстаза.

Создается ощущение, что труба становится больше: кто-то другой входит в нее, другая волна накатывает на меня, и мы становимся с ней одним. Я узнаю другого мгновенно, как и он меня, и… о, великое волнение воссоединения другого Я и моего настоящего Я! Мне никогда не забыть этого! Мы двигаемся вместе, радостно исследуя путь, опыт и знания друг друга. Труба снова расширяется, и еще одно Я присоединяется к нам — процесс повторяется. Наши волны замечательно тождественны, и наша структура растет, становясь обширнее, когда они совпадают по фазе. Они неоднородны, но, соединяясь с соответственными аномалиями в других, приводят к новому и очень важному изменению того целого, каковым мы являемся.

Труба снова расширяется, и я больше не касаюсь ее стен, когда следующее Я вливается в поток. Это особенно волнующий момент, так как воспринимается первым Я как возвращение из внечеловеческого временного пребывания. Наше взаимное сцепление было почти совершенным, и мы стали значительно больше. Теперь мы понимаем: так действует контролируемый сознанием хвост, напоминающий обезьяний, который применяется не только для поддержания равновесия, но и как третья рука для захвата вещей. Он может быть эффективным средством общения, оставляющим далеко позади язык знаков и не менее красноречивым, чем слова.

Постепенно к нам присоединились другие наши Я. И с каждым наше сознание становилось все яснее, и мы больше вспоминали о целом. Сколько нас — это уже неважно. Наши знания и возможности настолько велики, что мы не задумываемся об этом. Это не имеет никакого значения. Мы — одно целое” (с. 120–121). Согласно Монро, для продвижения в трубе к источнику энергии, создавшему все жизни, необходимо было “стать совершенным”. Но он еще не был таковым и потому не мог продвинуться дальше определенной точки.

Если внутри Сверхдуши заключены все способности и знания, накопленные за многие тысячелетия жизни, то на что может быть похоже сознание такого существа? Монро продолжает описывать эту коллективную личность, которой он себя ощущал:

Через нас всех проходил поток объединенной энергии, которая и была нашим сознанием. Он проявлял целостность гораздо большую, чем сумма частей. Наши возможности и знания казались безграничными, хотя мы понимали, что все это имеет силу только внутри энергетических систем нашего опыта. Мы можем создавать время по своему желанию или необходимости… Мы можем но собственной воле создавать материю из других видов энергии или изменять структуру этой материи, включая возвращение к первозданному виду. Мы можем создавать, увеличивать, изменять, модулировать или уничтожать любой объект в рамках полей энергии нашего опыта. Мы можем трансформировать любые из этих полей в другие, за исключением тех, которыми являемся сами. Однако мы не можем создать или постичь нашу первичную энергию, пока не станем совершенными.

Мы можем создать системы, подобные Солнечной, но не делаем этого. Это уже сделано до нас. Мы можем упорядочить то, что окружает планету Земля, но не делаем этого. Это не наша задача. Мы можем отслеживать, дополнять и обобщать пронизывающий пространство и время поток человеческого опыта, как и любой другой опыт похожего содержания. И постоянно делаем это на всех уровнях человеческого сознания, чтобы как следует подготовить эти “грузовые вагоны” основной [т. е. человеческой] энергии для сцепления в общность, которой мы становимся. В этом суть нашего развития. Такая помощь и подготовка ожидаются от нас по требованию одного или более уровней сознания внутри “грузового состава”. Следовательно, сцепление задействуется во многих формах коммуникаций, происходящих между нами, пока не осуществляется окончательная трансформация[103] (с. 122).

Можно себе представить, каким сильным и волнующим было для Монро это переживание единения с более высокой коллективной тождественностью. Благоговейное знание, которое он приобрел во время этого опыта, очень похоже на то, что переживает человек в околосмертном эпизоде. Люди, проходящие через них, иногда рассказывают, что на несколько мгновений становятся обладателями исключительного знания. Трансформативный эффект даже от однократного соприкосновения с таким знанием очень продолжительный и не утрачивается после того, как знание уходит. В книге “Дальше запредельного” Чарльз Флинн описывает два таких случая:

(1) Чувствуя, как меня обволакивает эта любовь, окруженный знанием, исходящим от нее, я ощущал себя так, будто знаю секрет всего с начала временного отсчета до бесконечности, и понимал, что конца этому нет. Я осознавал, что мы лишь малые части чего-то громадного. Будучи людьми, мы сцеплены друг с другом, как части паззла, и являемся бесконечно малыми частичками Вселенной. Но одновременно мы особые существа.

(2) Во время переживания я знал, что утрачу практически все, кроме малой частички этого важного, абсолютного знания. И я понял одну вещь: большей частью того, что существенно для нас, мы уже владеем. Все, что нам нужно сделать, — найти это внутри себя. В этом смысле в нас заложено громадное количество информации (с. 12).

Подозреваю, что знание, с которым соприкасаются люди в околосмертном состоянии, может быть знанием, аккумулированным ими в течение предыдущих жизней. Если это так, то данное знание — часть их собственной более глубокой индивидуальности — Сверхдуши, которой они на краткий миг становятся[104].

Хотя знание и энергия Сверхдуши кажутся экстраординарными, они проявляются, чтобы помочь нам научиться тому, чему мы пришли научиться на Земле. Мы — посредники, через которых она получает знания, необходимые ей для совершенствования. Совершенствуясь сама, она помогает совершенствоваться нам. Мы — ее ученики в школе Земли, ее часть, посланная работать во благо целого, но обязанная забыть свою связь с целым — таково одно из условий обучения.

И все же эта забывчивость может быть в определенной мере преодолена даже во время земного обучения. Узнав однажды о существовании Сверхдуши и нашей связи с ней, мы можем начать открываться ей на более глубинном уровне, сделать в определенной степени бессознательную связь сознательной.

Как отмечал Монро, Сверхдуша может начать оказывать нам настоящую помощь, только если мы сами попросим ее об этом. Данное условие становится общим законом управления духовной сферой: более сознательное измерение нашего существа не может помогать менее сознательному, пока оно само не попросит о помощи. До поры до времени мы пытаемся справиться в одиночку, но рано или поздно сталкиваемся с проблемами, превышающими наши ограниченные возможности, и в конце концов в этой жизни или в следующих обнаруживаем существование иной, большей индивидуальности. Но нам не обязательно доходить до конца, прежде чем мы воспользуемся преимуществами экстраординарных ресурсов Сверхдуши и того, что стоит за ними. С ее поддержкой мы можем прожить наши жизни уравновешенно и без напряжения, а не существовать от кризиса до кризиса.

Пока смотрим вокруг взглядом человека, которому отмерена всего одна короткая жизнь, мы можем представлять свое место в мироздании только в пределах этих нескольких десятков лет. Что бы ни происходило во Вселенной, наша роль в этом не может быть больше, чем позволяют отпущенные нам годы. С точки зрения человека, живущего лишь однажды, все мы неизбежно сокращаемся до маленьких частичек жизни. Учитывая возраст Вселенной — около 15 биллионов лет, мы уменьшаемся до размеров песчинок. Это фундаментальное самоуничижение для меня, например, не может быть смягчено обещанием вечного блаженства или вечных мук после всего лишь нескольких десятков лет решительных действий и извлечения уроков.

Когда же мы открываем для себя истину возрождения, это искусственное ограничение отпадает. Если мы существуем и в физическом измерении, и вне него, следовательно, мы не просто физические существа, как доказывает нам научная рациональная культура. Реинкарнация не отвечает на все наши вопросы о себе, но снимает ключевые ограничения в самоконцепции. Все вращается вокруг времени. Мы не можем стать большим, чем позволяет имеющееся в нашем распоряжении время. Мы не можем сыграть большую роль, чем та, которую у нас есть время выучить. Реинкарнация дает возможность задать больше вопросов о том, кто мы такие и каково наше место в системе вещей, и ожидать на них более глубоких ответов. Когда же мы начинаем прозревать наше истинное долголетие и вести настоящий счет своих жизней, мы не можем больше видеть себя простыми гражданами одной страны или людьми одного века. Вместо этого мы начинаем ощущать себя путешественниками во времени с бессрочными паспортами.

Но так далеко во времени простирается не наша личность, а Сверхдуша. Это наш мостик в космос, через ее жизнь и работу мы обретаем свое место в Божественном порядке, а через наше участие в ней становимся частью процессов, проходящих сквозь века и настолько глобальных, что мы с трудом можем представить себе их возможности.

Но если наше развитие ограничено годами нашей жизни, то же самое должно быть справедливо и для Сверхдуши. Она тоже не может стать большим, чем ей позволит время. Следовательно, мы подходим к вопросу о продолжительности существования Сверхдуши. Если мы сделали вывод, что живем столько же, сколько она, то сколько времени в распоряжении Сверхдуши?

Мне часто говорят о десяти тысячах лет, но есть ли причина ограничиваться этим сроком? Реинкарнация свидетельствует, что, как и Сверхдуша, мы можем существовать вне физической реальности, то есть мы — духовные существа, которые входят в физическую реальность, но не ограничены ею и ее продолжительностью жизни. Как духовные существа и мы можем оценить свой истинный возраст, сравнивая его с миллионами и биллионами лет существования галактик. Но даже такие гигантские проекции являются метафорами, так как время в нашем понимании — это функция материального существования, и его не обязательно использовать для характеристики духовных сфер. Линейное время — часть пространственно-временного континуума. Это четвертое измерение четырехмерной Вселенной Эйнштейна. Вне физической Вселенной оно перестает действовать или, по крайней мере, ведет себя по-другому.

Согласно Роберту Монро, в нефизической сфере есть движение и развитие, а значит, и последовательность, но не временная. Я не претендую на полное понимание того, как может существовать последовательность без времени, но допускаю эту возможность. Наш язык был создан в мире и для мира линейного времени, поэтому нам трудно думать в терминах вневременной Вселенной, а тем более описать ее. Но теория относительности научила нас ждать от времени всяких неожиданностей.

Моя точка зрения такова: мы не можем просто перенести концепцию времени из физической сферы в духовную, следовательно, вопрос, как долго живет Сверхдуша, философы отнесли бы к “категориальной ошибке”, когда к некоторым категориям пытаются применить понятия, им не принадлежащие. Возможно, категория продолжительности жизни, понимаемая в пределах линейного времени, вообще не применима к понятию “Сверхдуша”. Думать о продолжительности жизни Сверхдуши в пределах миллионов и даже биллионов лет — это в лучшем случае умозрительная попытка приблизиться к реальности, находящейся вне нашего понимания.

Вместо того чтобы применять концепции времени к Сверхдуше, следует подумать о ней как о существе, которое живет вне времени, окунаясь в пространственно-временной континуум и выныривая из него. Даже если часть Сверхдуши погружена во время, большая ее часть парит над ним. В рамках западной теологии существует несколько предпосылок для таких размышлений. В ней дух рассматривается как вечный. В строгом понимании вечность означает не бесконечную протяженность линейного времени, но другой порядок существования в целом. Вечность — не “всегда и навсегда”, но всеохватывающая одновременность, в которой не сохраняется разделения на настоящее, прошлое и будущее. Вечность вневременна.

Наверное, здесь мне следует остановиться и удовлетвориться полученным ответом, уведшим нас так далеко, а именно: хотя мы можем с уверенностью говорить об исключительном долголетии Сверхдуши, но измерить продолжительность ее жизни в годах не можем, потому что к ней нельзя применить понятие земного времени. И все же, хотя это может усложнить дело, я должен упомянуть еще об одном.

Духовные традиции, которые учат реинкарнации, согласны с западными религиями в том, что мы — духи и как духи никогда не умрем. Однако к этой сути бессмертия восточные традиции добавляют, что жизнь в духе не статична, а динамична. Мы не можем умереть, но можем изменяться и развиваться, даже превращаться в более высокие жизненные формы на критических стадиях развития. Это циклы смерти и возрождения — следующие одна за другой трансформации, необходимые для реализации функции вечной эволюции, переносящей нас от жизни к жизни, и даже от вида к виду, на нашей спирали развития.

Хотя Сверхдуша существует вне времени, как мы понимаем его на Земле, возможно, она тоже принимает участие в подобном цикле смерти-возрождения как части собственной эволюции. Может быть, и она однажды должна отказаться от своей формы, чтобы преодолеть границы, присущие ее структуре, и стать чем-то новым и большим. Здесь наши размышления себя исчерпали. Хотя, если мы можем перенести цикл смерти-возрождения из опыта человека на опыт Сверхдуши, у нас есть причина предположить, что при превращении Сверхдуши в более высокую форму жизни ничего не утратится. Все будет сохранено и продвинуто. Как Сверхдуша собирает и сохраняет все опыты наших жизней, так и форма, что сменит ее, будет сохранять все опыты, накопленные Сверхдушой. Изменения постоянно происходят и в духовной Вселенной, и в физической, но жизнь вечна, и вечными нас делает Сверхдуша.

Тех, кто привык думать, что между нами и Богом нет ничего, концепция Сверхдуши может повергнуть в шок. Первая наша мысль — Сверхдуша отделяет нас от Бога, но это не так. В эзотерических духовных традициях, которые учат реинкарнации, Бог — название, данное всему сущему, включая как физическую, так и нефизическую (нефизические) Вселенную. Бог — это Разум, создающий и вбирающий в себя все меньшие разумы. Триллионы звезд, видимые в ночном небе, — лишь клетки в теле Бога. Все, что существует, — часть реальности Бога, проявляющая себя в различной форме. Бог — не только мегаобщность всего сущего, но и суть каждой части. Внутри любой частички есть суть Божественной жизни, Божественной искры, через которую весь космос живет как единое существо, в то время как на других уровнях он живет как множество дискретных существ.

Так как все сущее имеет внутри Божью искру, все мы напрямую связаны с Целым. “Вы ближе ко мне, чем моя яремная вена”, — говорил Аллах, и это правда. В самом деле, мы не просто тесно связаны с Божественным, мы и есть Божественное. Наша сущность — это Его сущность, наша истинная тождественность — это Его тождественность. Несмотря на то что, погружаясь в физический мир, мы утрачиваем осознание этой тождественности, она всегда с нами, здесь, на поверхности.

Создается парадоксальная ситуация: мы одновременно являемся и Целым, и отдельной его частью. Наша глубинная тождественность — это не наша личность и не Сверхдуша, но сама Божественность. Хотя одновременно мы — исполнители малых ролей в пьесе более всеохватной, чем наши Я. Как центр сознания, обогащенный многолетним опытом, мы также являемся частью большего сознания — Сверхдуши, обогащенной опытом бесчисленного количества веков. В свою очередь это существо является частью еще большего сознания — Сверх- Сверхдуши, если угодно. Есть все основания предполагать, что процесс включения в еще большие целостности повторяется снова и снова, поднимаясь все выше и выше по лестнице сознания и достигая в итоге всеобъемлющего сознания Бога как Всего Сущего.

Традиции Просвещения свидетельствуют, что каждый может ощутить внутри себя Бога — Природу — его чистейшей додифференцированной форме. Эта реальность, рассматриваемая как Недифференцированное Сознание, Единый, Божество, Тот, который вне формы, Пустота, Вакуум, Небытие, Основа Существ и т. д., представляется чем-то нераздельным и целостным. Следовательно, ее невозможно описать словами, которые по своей природе делят мир на альтернативные категории[105], Однако испытать ее способен каждый. Те же, кто по-настоящему переживал ее, обнаруживают, что именно она всегда являлась их глубинной индивидуальностью. Она присутствует всегда, просто мы о ней не знаем.

Кроме того, просветительские традиции учат, что когда Реальность решает проявиться во всем своем разнообразии, она образует множество промежуточных сфер и разумов, ответственных за данное измерение Реальности. Эти разумы известны и почитаемы как божества и ботхисатвы восточных космологии. Это не боги (как будто может существовать более одного Бога), но промежуточные существа, которые направляют более высокие функции Целого. Хотя на первый взгляд это похоже на многобожие (политеизм), однако нам постоянно напоминают, что “лишь Единое существует”. Поскольку это Единое разворачивается в различных духовных сферах, а в итоге и в нашей физической Вселенной, Его тело становится составным. Духовная сфера унифицирована в проявлении, но не сама по себе. Она наполнена существами, чьи способности и полномочия находятся за пределами нашего воображения[106].

Сверхдуша — мост, соединяющий нас с этими разумами. Рискну предположить, что подобно тому, как наша жизнь размещается в жизни Сверхдуши, ее жизнь располагается в другом гораздо большем сознании, а это сознание — в другом, превышающем его, и т. д. Информация и энергия текут через систему в обоих направлениях, от вершины до основ и обратно или, если вам так больше нравится, извне внутрь и изнутри наружу[107].

Возможно, нам будет легче принять идею иерархических “гнезд”, если мы устремим взгляд на наши тела и увидим, что в них происходят похожие процессы. Как физический организм мы вмещаем в себя многие системы органов, которые в свою очередь составлены из различных тканей. Ткани — не что иное, как совокупность клеток, состоящих из молекул, составленных из атомов. Атомы расщепляются на субатомные и даже субэлектронные частицы. Вот тут дело усложняется, потому что частицы как таковые имеют тенденцию исчезать, а мы остаемся один на один с полями и энергиями, которые, как утверждают многие физики, ведут себя скорее не как материя, а как сознание. Таким образом, наши тела являются невероятно сложной иерархией взаимозависимых систем, размещенных внутри других систем. Одно человеческое тело состоит из такого множества живых организмов, что Льюис Томас в книге “Жизни клетки” предложил представить его как огромный город с огромным числом обитателей, сосуществующих во взаимно поддерживаемом равновесии[108].

Эзотерические традиции призывают рассматривать и сознание как нечто находящееся внутри сложного переплетения сознаний, которые все вместе составляют сознание Бога. Онтологически так и есть, мы — божественны. Наша суть — это Его суть. Однако в действительности мы относимся к Божественной Общности через множество посредников, которые, как и мы, лишь различные проявления Целого.

В начале этой главы мы задавались вопросом: продолжаем ли мы функционировать как целостные центры опыта после начала следующей инкарнации? С имеющейся у нас теперь концепцией Сверхдуши мы можем спросить по-другому: “Сохраняет ли Сверхдуша мою индивидуальность, когда мой опыт объединяется с более обширным сознанием?” Или в этом ассимиляционном процессе наша жизнь просто “разрезается” на куски и части информации? Обладает ли она иной ценностью, помимо того что является инструментом сбора этой информации? Все-таки чрезвычайно трудно примириться с тем, что наша индивидуальность подчинена, пусть даже чему-то более глобальному и разумному. Мы с удовольствием сдаем старый автомобиль в обмен на новый, но сдавать прежние индивидуальности — это совершенно другое дело.

Трудно концептуализировать механизм, который задействован в данном процессе. Размышляя об этих вещах, я неоднократно обнаруживал, что пойман в ловушку языка и вынужден выпутываться из коннотаций слов, совершенно не подходящих к тому, что я пытался понять. Казалось, заданный вопрос требовал ответа “да-нет”. Да, очевидно, наша индивидуальность сохраняется целостной. Правда, мы вряд ли будем заинтересованы в том, чтобы оставаться в ней. А если мы уже не отождествляем себя с недействующей (застывшей) индивидуальностью, может быть, вообще не стоит больше называть ее так. Часть проблемы состоит в том, что наш язык не предназначен для описания работы Сверхдуши, ибо она объединяет то, что мы привыкли разделять.

Обсуждая вопрос нашей индивидуальности, я хотел бы обратиться к клиническим свидетельствам, взятым из историй болезни психотерапий прошлой жизни. Взгляд на прошлое может показать нам будущее. Так как мы сами однажды станем другой формой жизни, то полученные из этих историй сведения о прошлых жизнях помогут нам разобраться и в своей судьбе.

Несомненно, к этим свидетельствам нужно подходить с осторожностью. Существуют методологические сложности, касающиеся сбора данных с такого глубокого уровня психики. Они возникают потому, что в современной психотерапии множество способов установления связи с предыдущими жизнями. От того, какой мы изберем, будет зависеть, как мы пройдем через эти переживания, а значит, как мы их поймем. Прежде чем обсуждать эти свидетельства, следует совершить краткий экскурс в методологию.

Чтобы исследовать ту область психики, где хранятся воспоминания о предыдущих жизнях (а мы увидим, что даже называть вещи таким образом — значит предрешить результат), мы должны использовать наше настоящее эгосознание. Делая это, мы обнаруживаем, что глубокая психика проявляет себя по-разному в зависимости от того, на чем сосредоточено эгосознание при подходе к ней.

Если вы приближаетесь, задавая узкие вопросы, вполне вероятно, что и ответы будут такими же. Если же вы сформулируете свою проблему более широко, возможно, получите более подробный анализ. Психика может выявить те стороны, которые вы проглядели, или показать способы перестройки вашего взгляда на проблему. Если вы пришли как целостная личность, как полная жизнь, не сосредоточенная на частном вопросе, вы тоже можете встретиться с полными жизнями, которые будут направлять вашу жизнь. Тот или иной подход вызывает разные опыты, выкристаллизовывающиеся вокруг нас. Исследуемое сознание похоже на семя, прорастающее из психики только тем ростком, который заключен в зерне. Это не означает, что мы воспринимаем проекцию, созданную нашим богатым воображением, просто мы сами определяем границы общения, даже не осознавая этого. Насколько мудрым окажется мудрец, живущий на вершине горы, зависит от того, какие вопросы мы ему зададим[109].

Методологическая проблема, с которой мы столкнулись, является сущим наказанием для ученых-исследователей во многих областях. Мы не можем изучать субъект с совершенно нейтральной платформы, следовательно, неизбежно нарушаем чистоту эксперимента. С самого начала данные искажаются уже тем, что мы к ним приближаемся. Это особенно касается исследования глубоких зон психики как выхода на интерактивную арену. Состояние сознания, с которым мы внедряемся, взаимодействует с сознанием, которое мы исследуем. Других способов сбора данных нет.

Если мы используем гипноз, наши жизни приближаются к нам по-разному в зависимости от того, какой подход мы применяем. Если мы внедряемся с целью найти только факты, касающиеся прошлого, мы, скорее всего, найдем их: кто мы были, когда и где жили и т. д. Если же мы собираемся отыскать переживания наших предыдущих жизней, то именно их мы и получим, снова в точности пережив то, что переживали тогда. Это повторное переживание ощущается так, словно ты со стороны смотришь пьесу и одновременно являешься одним из актеров на сцене. Как зрители, мы можем выйти из зала в любой момент, за нами право выбора: досмотреть спектакль до конца или уйти, но изменить сценарий мы не вольны. Такая стратегия побуждает думать об этих пьесах как о записи памяти однажды жившего существа. Оба эти подхода склоняют нас к мысли, что предыдущие жизни существуют сегодня только как статичные воспоминания, хранимые где-то в “нашем мозгу”.

Но настоящие ли это предыдущие жизни или просто продукт нашего подхода к ним? А если мы подойдем к глубокой психике без определенной “повестки” (насколько это возможно) и будем воспринимать все, что бы ни проявилось, позволим ей развернуться на гипнотической арене в соответствии с ее собственным выбором, как будут в таком случае переживаться наши предыдущие жизни?

Такой подход с более “открытым концом” в литературе по гипнотерапии прошлых жизней достаточно редок. В большинстве случаев гипноз применяется для того, чтобы найти решение специфических проблем. Людей приводит к психотерапии боль, а не интеллектуальная пытливость, они жаждут избавления, а не исследования. К тому же финансовые соображения и плотный график работы терапевта побуждают применять более целевой подход к психике. Хотя при таких обстоятельствах он вполне оправдан, тем не менее он будет ограничивать выходящий на поверхность психический материал и его проявления. Если мы не просто хотим понять, какими были наши предыдущие жизни, но и какие они сейчас, какова природа их настоящего существования, мы должны предпринять более факультативный подход.

В течение многих лет доктор Дэвид Клайнесс, профессор консультативного отдела Государственного университета в Янгстауне, разрабатывал терапевтический метод исследования психики, предполагающий подход с “открытым концом” в гипнотическом состоянии. Эти исследования, а также многолетнее личное участие в изучении таких состояний оказали глубочайшее воздействие на мое понимание психологии возрождения. Доктор Клайнесс регулярно докладывал на конференциях о ходе своих исследований, которые проводил в течение пятнадцати лет, но свой многотомный труд начал публиковать совсем недавно. Здесь я ограничусь малой частью наблюдений, взятых из его работ, которые имеют самое непосредственное отношение к вопросам, заданным в этой главе. Я включил этот материал с разрешения доктора Клайнесса.

Когда к психике применяется подход “открытого конца”, предыдущие жизни имеют тенденцию проявляться не как статичные воспоминания, но как живые реальности. Они вступают с нами в диалог, уча нас и одновременно учась. Иногда они все еще обременены неискупленной виной, гневом, болью и т. п. По мере исследования мы приходим к осознанию, что проблемы, оставшиеся неразрешенными в течение предыдущей жизни, возвращаются, чтобы создать основу наших трудностей в настоящем. Конфликты прежних жизней оказываются нашими, способ разрешения проблем в прошлом определяет наш стиль поведения сейчас и т. д. Если, входя в контакт с этими живыми реальностями, мы воскрешаем различные травмы, это нередко одинаково переживается как предшествующей нам сущностью, так и нашим настоящим Я. При таком контакте в едином процессе встречаются два живых присутствия. Наше повторное переживание этих событий, видимо, имеет эффект освобождения их, как, впрочем, и нас, от влияния травмирующих воспоминаний. Кроме того, оказывается, они не могут избавиться от них сами, для этого требуется наша помощь.

Они словно чувствуют себя обязанными помочь разрешить то, что является нашей обшей проблемой, может быть, потому, что именно они являются ее источником. Сделав это, они наконец-то обретают успокоение, которое так долго не могли обрести. Иногда они казались пассивными, не выказывали никакого желания вступать в контакт и принимать участие в процессе. Недостатки, которые в свое время мешали им разрешить проблему на Земле, могут привести к тому, что они будут сопротивляться нашим попыткам разрешить этот вопрос сейчас. Чтобы произошло исцеление, они часто должны узнать очень горькую правду о себе. Боль, которой они избегали при жизни, сейчас настолько реальна, что ее трудно переносить. Но мы всегда можем открыть им глаза на то бремя, которое они взвалили на свои плечи, и освободить их от него. Они не будут долго сопротивляться нашим усилиям исцелить их и свою жизнь, так как эти усилия поддерживаются самой природой.

Наши предыдущие жизни не знают о произошедших с момента их смерти изменениях в обществе. После смерти у них могут быть определенные видения, связанные с их собственной жизнью и тем историческим периодом, когда они жили, но по большей части эти видения ограничены миром, который они знали, пока были воплощены. Мы можем иногда поставлять им информацию об известных нам изменениях, что поможет им прийти в согласие с жизнью.

Во время гипнотической фазы работы, задействующей Коллективное (как называет это Клайнесс), человек вступает во взаимодействие с тем, что определяется как динамичные живые присутствия. С одними нас связывают отдельные проблемы, которые легко усваиваются сознанием, с другими — многочисленные и сложные. По мере работы с Коллективным трудности переходили на вас, разрешались и сознательно усваивались. Как только это случалось, предыдущие жизни сходили с терапевтической сцены. Одна за другой они растворялись в ярком свете или поглощались светящимся существом. Здесь они получили и сделали все. Было такое ощущение, что они наконец вернулись домой. Если они и возвращались в последующих психотерапевтических сеансах, то совсем не так, как прежде, а ярко освещенные. (То же происходит, когда мы встречаемся со своими предыдущими жизнями, которые уже выполнили индивидуальные миссии — через собственные усилия в течение своего жизненного отрезка или при помощи вмешавшейся жизни. В них присутствует яркость, которой не хватает в наших незавершенных жизнях.)

Вернувшись к свету, эти жизни становятся особенно полезны для нас. Их задача — помочь нам с проблемами, которые из-за изменившихся обстоятельств стали главными. Они могут дать нам мудрость и прозрение, чтобы справиться с жизненными сложностями.

Понимание реинкарнации по Клайнессу можно выразить так: наша настоящая жизнь представляет собой смесь проблем, способностей, фобий и задач, унаследованных от множества предыдущих жизней, и мы делимся ими с кем-то, у кого всего этого мало. Это напоминает игру в карты. В колоде 52 карты, которые раздаются в значительно меньшее количество рук. Розданные карты — это те жизни, которые Сверхдуша сейчас выдвигает вперед. Их проблемы собраны и организованы в новых руках, и эти руки — мы. Мы приходим в мир не свободными, а запрограммированными теми жизнями, которые мы в определенном смысле никогда не знали. Клайнесс определил, что обычно от трех до пяти (а иногда и больше) жизней могут основательно повлиять на нашу. Пока играют эти руки, на заднем плане появляется другая жизнь, скрыто готовая к действию, которая, пока не пришел черед, ведет себя пассивно. Теоретически у нас есть доступ ко всему, что происходило прежде, однако практически это не так.

Я провел много часов в размышлениях над данными Клайнесса и результатами собственных опытов, проведенных совместно с ним, пытаясь понять содержащиеся в них подсказки о психике и природе существования после смерти. Что скрывается за феноменом сохранения личности после смерти и возможности длительного взаимодействия с нею? Явная ли это иллюзия, создаваемая психикой по неясным причинам, или отражение чего-то реального, связанного с предыдущими жизнями? После долгих раздумий я склонился ко второму. Хотя я понимаю, что мы видим лишь малую часть происходящего и многое остается неясным, в частности, как определить это “что-то реальное”. Например, мне непонятно, должны ли мы думать о проявившихся феноменах как о целостных жизнях или их фрагментах. Возможно, динамичные присутствия, с которыми мы столкнулись, — не интегрированная сумма опыта всей жизни, но тематические фрагменты опыта, которые остались закрепленными, или “замороженными”, благодаря привязке к определенной боли или обстоятельствам.

Поскольку данные так неполны, надо с большой осторожностью выводить из них структуру духовной реальности. Наши встречи с ней происходили на кромке осознания, когда мы наблюдали за процессом, который слабо контролировался и ограниченно понимался. С глубоким уважением относясь к терапевтической эффективности таких внедрений, я с сожалением констатирую, как неполно наше понимание их. Конечно, возникает все больше и больше новых данных, и понимание растет. Но следует отметить, что результаты доктора Клайнесса все же зависимы от контекста. Он работал со своими пациентами в таком историческом и культурном контексте, который мог едва уловимым образом, пока не понятным для нас, повлиять на проявления психики.

Если наши предыдущие жизни все еще существуют где-то, какова природа их существования? Каков характер их опыта? По причинам, изложенным выше, мои ответы на эти вопросы экспериментальны и подлежат постоянной проверке. Но в настоящей момент я склоняюсь к мысли, что где-то во Вселенной эти жизни все еще обладают сознанием. Условия, в которых они живут, очень разные. Дабы избежать точных формулировок, скажу только, что многие из них, по-видимому, живут примерно так, как они жили на Земле. Это особенно справедливо для тех жизней, которые еще не разрешены. Они оживлены, но, пока не придут к свету, ограничены. Те, что проявлялись в терапевтически ориентированной гипнотической работе, часто оставались обремененными проблемами, которые им не удалось разрешить во время жизни на Земле. Если учесть настойчивость проявления этих проблем, можно прийти к выводу, что личности (или большая часть их опыта) “заморожены” или “подвешены” во времени. Они словно “на привязи” и пока не собираются к свету. Значит ли это, что они сознательно не соединяются со своей Сверхдушой? Я не знаю. Видимо, они не могут вернуться к своему источнику, пока последующая инкарнация не избавит их от этого состояния, приведя к полноте и завершенности, к которой самим им прийти не удалось. Я не знаю даже, действительно ли происходит эта приостановка или она — следствие нашего психологического отбора, а может быть, творение Сверхдуши для облегчения терапевтического вторжения. Не думаю, что в настоящий момент можно исключить какую-либо из этих возможностей.

Если такая приостановка в развитии действительно происходит, подозреваю, не потому, что им после смерти не дают прийти к блаженству, а потому, что они просто не знают, как это сделать, или боятся этого. Может, они не хотят отпустить то, что держит их, или страшатся неизвестности. Их боль, упрямство, ожидания, система верований — все это может удерживать их там, где они находятся.

Когда они достигнут целостности — сознательно в терапии прошлой жизни или бессознательно в реальной жизненной “терапии”, наши предыдущие жизни продвинутся на новый уровень существования, который мы не можем рассмотреть, пока не придет наш черед присоединиться к свету. Наконец-то их работа завершена, и они возвращаются, чтобы более полно насладиться целостностью, к которой отныне принадлежат. Их личный вклад в Сверхдушу полный, наш же, пока мы находимся на Земле, еще нет. Мы сейчас — глаза и руки Сверхдуши, исследующие нереализованные возможности в физической форме. Мы — новое присутствие, где происходят изменения, где пишется будущее. В течение нескольких десятилетий мы — передний край развития.

Если это правда, мы должны предвидеть, что однажды завершим свою миссию и возвратимся к целостности. У всех жизненных форм — свои жизненные циклы. Они зарождаются, развиваются и в итоге приходят к концу. Наша индивидуальность с распадом тела не умирает в том смысле, что не исчезает полностью из жизни — она просто завершает свою работу и уступает сцену другим, опять же не потому, что провалилась, а потому, что преуспела. Мы покидаем свою индивидуальность, так как она не может вместить все то, что мы приобрели в процессе работы. Этот переход не только ничего не забирает, но, наоборот, приносит нечто большее. Это не потеря, а цель, не смерть, а ритм вечной жизни.

В итоге все разговоры о смерти утрачивают трагичность. Наша личность не умирает совсем, она просто лишается своей гипнотической власти над нами. Она может продолжать существование как динамичное целое, но наше сознание больше не поймано в ее ловушку. Сверхдуша для обогащения своей сущности увлекает нас от нашей индивидуальности с помощью той временной формы, в которой она рассматривается в нашей концепции. Воссоединившись с большей жизнью, мы радостно и без сожаления выходим за пределы прежней индивидуальности, возвращаемся домой и наконец-то сбрасываем тяжкий груз, который тащили все эти годы. Продолжительное эхо нашей боли мгновенно забыто — мы обнимаем свою семью, которую оставили так давно. Наконец-то семья снова стала полной.

Если что-то осталось незавершенным, завтра Мы вышлем кого-нибудь еще, но сегодня празднуем возвращение того, кого столь нежно любим. Наш сын возвратился из долгого и трудного странствия. Наша дочь жертвовала ради Нас, сражалась за Нас, страдала за Нас, и все это — не осознавая отсутствия реального Я в своих деяниях. Теперь мы можем восстановить правду и напомнить об их истинном величии, окружить их любовью и показать, как Мы ценим все, что они совершили.

Знание того, что наша жизнь связана с рядом жизней, не может уменьшить ценность нынешнего существования, хотя сначала это, конечно, может испугать. Точно так же осознание того, что наша настоящая жизнь — лишь один из циклов жизни существа, чьи границы мы не в состоянии даже представить, ни в коей мере не умаляет значения промежуточного Я, которым мы сейчас являемся. Как у многокамерного моллюска, одна часть не может существовать без другой. Это большее существо не делает нас незначительными, мы — неотъемлемая его часть. Если наше прошлое и будущее простираются дальше, чем мы могли предположить, это не только не уводит нас от настоящего, но (вот парадокс!) заставляет глубже погрузиться в него. Мы представляем собой средоточие всех жизней, предшествовавших нашей. Все, что происходило прежде, привело к нам, а мы создаем будущее. Чем сильнее мы ценим нашу большую жизнь, тем внимательнее становимся к нашей настоящей жизни в том виде, как она разворачивается здесь и сейчас.

И последнее. Поскольку я пришел к реинкарнации с западной теологической платформы, мне кажется важным подчеркнуть отличие Сверхдуши от того, что на Западе привыкли считать душой. В западных кругах души — это сохраняющаяся индивидуальность. Сверхдуша же значительно больше. Таким образом, термин Сверхдуша, хотя и несколько громоздкий, был для меня полезен, когда я пытался продвинуть свое понимание индивидуальности за рамки концептуальных привычек, прочно укоренившихся во мне за то время, пока я думал о себе в рамках дуальности тело — мозг.

Однако теперь термин Сверхдуша кажется мне все более нескладным и искусственным. Создается впечатление, что он воздвигает ненужные барьеры между теорией реинкарнации и западным теологическим наследием. Следовательно, с моей нынешней позиции более естественно называть эту всеобъемлющую тождественность Душа и писать это слово с большой буквы, чтобы отделить от западного понятия души. Таким образом, мы поддерживаем связь с западным пониманием души, одновременно расширяя эту концепцию в соответствии с требованиями реинкарнационной теории. Впрочем, читатель волен выбрать для личного пользования тот термин, который поможет ему лучше понять представленную здесь концепцию.

Примечания:

1

см. его книгу «Американцы, которые были реинкарнированы»

9

Попытка сделать ответственным за всю мировую скорбь дьявола не выдерживает критики, так как дьявол — порождение Бога, он взял от Творца свою жизненную силу и может действовать только с его предполагаемого разрешения. Попытка сделать человечество ответственным за первородный грех Адама и этим объяснить причины человеческих страданий проваливается по тем же самым причинам. Каким же архитектором был Бог, если его столь тщательно продуманное творение не выдержало первого же важного испытания? Нет, определенно, загадка страдания — целиком и полностью на совести Бога.

10

Интеллект, присущий природе, очевиден, независимо от того, как мы объясняем его: относим ли к разуму Создателя или к искусным механизмам эволюции.

98

К примеру, романы Джейн Робертс “Обучение Сверхдуши — 7”, “Дальнейшее обучение Сверхдуши — 7” и “Сверхдуша — 7 и музей времени”.

99

Из-за интегративных функций Сверхдуши Денис Келси и Джоан Грант в книге “Множество жизней” называют ее Интегралом.

100

Концепция возрождения представлена в этой книге линейно и поэтому неизбежно односторонне. С точки зрения Сверхдуши реинкарнация больше похожа не на длинный непрерывный ряд инкарнаций, а на множественные инкарнации, происходящие одновременно. Действительно, некоторые авторы предполагают, что лучший способ понять, что же на самом деле происходит, — представить, будто все наши жизни разворачиваются одновременно и наши “предыдущие жизни” по-прежнему существуют в своих пространственно-временных зазорах, в то время как мы существуем в своих. С этой точки зрения надо создать новую концепцию кармы, не линейно-причинную, а голографически интерактивную, которая охватывала бы все одновременно развивающиеся жизни. Несмотря на то что я придерживаюсь этой модели и продолжаю разрабатывать это направление, в данной книге я представляю линейное описание реинкарнации, поскольку такой подход более приемлем для настоящего уровня моей компетенции по данному вопросу. Сдвиг к трансвременной модели реинкарнации добавит новое измерение к тому, что представлено здесь и, думаю, не повредит ничему существенному. Такое смещение сохранит основные понятия, рассматривающиеся в данной книге, и в то же время переведет их в другое метафизическое мировоззрение.

101

Хотя Свердуша больше и истиннее, чем наше настоящее Я, это совсем не то, что имеют ввиду мистики, когда говорят о поисках “истинного Я”. Это Я — Атман, Божественное Я, представляющее собой сокровенную суть нашего бытия. Позже я вернусь к этой теме.

102

Монро — автор широко известной книги “Путешествия вне тела” и основатель института прикладных наук Монро в Фабере, Виргиния. На русском языке вышли 3 книги Р.Монро: “Путешествия вне тела”, “Далекие путешествия” и “Окончательное путешествие”.

103

Для обозначения Сверхдуши Монро использует термин Inspect, что по-английски значит изучать, внимательно рассматривать, — соединив начальные слоги слов Intelligent и Species (формы разума).

104

Это по меньшей мере, а может быть, даже нечто большее. В книге Кеннет Ринг «Направляясь к Омеге» описывается несколько случаев, когда люди получали исключительные знания во время околосмертных эпизодов, и источником их было само Светящееся Существо (см. главу 3, особенно с. 58–60).

105

Западные философы склонны принимать невозможность описать словами за доказательство нереальности. Но согласно традициям Просвещения ни слова, ни наш вербальные интеллект не могут проникнуть в эту Реальность или объять ее. Те, кто любит словесные определения и доверяет им как основному пути к истине, должны все же сделать выбор между словами и опытом.

106

Неудивительно, что восточные религии, делающие упор на систематическое изучение души, создали более сложное космологическое описание духовных сфер и населяющих их существ, чем западные. Это вовсе не значит, что восточные — истинные, а западные — ложные, просто разные религии специализируются в разных областях. Кстати, все основные движения за социальные реформы начинались в западных странах, где религии склонны уделять больше внимания ответственности человека за приведение земной жизни в соответствие с духовными ценностями.

107

Мысль, что наш разум размещен внутри более обширного разума, в свою очередь находящегося внутри еще большего, в западной философии имеет долгую историю. Платон представлял Вселенную как многопластовое явление, каждый пласт которого происходит от излучения другого пласта, находящегося сверху, а все — результат эманации разума Бога. Похоже, что эта древняя теория эманации в нашем веке обретает новую жизнь благодаря новым направлениям теории систем.

108

В то время как традиционно ученые пытались понять эти системы через системы более низкого уровня (редукционизм), сегодня многие исследователи убеждены, что именно большие системы хранят множество секретов об организации и функциях более мелких. Видимо, поток энергии и информации действительно течет в обоих направлениях. Клетки тела не могут осуществлять свои функции без ввода информации, полученной от более обширной системы, а мы не можем действовать без постоянного ввода информации, идущей от клеток. Мы — экстраординарная мегасистема взаимозависимых систем, каждая из которых выполняет индивидуальную задачу, одновременно разрабатывая проекты, находящиеся за пределами нашего сознания.

109

Здесь вполне уместны параллели с квантовой физикой. Иногда оказывается, что эксперимент определяет не только то, как квантовая реальность проявит себя, но и какая квантовая реальность будет фактически существовать в определенный момент времени то есть отбирает один из возможных способов проявления квантовой реальности в данный момент. Очевидно, глубокая психика ведет себя таким же головоломным образом. Действительно, Фред Вулф убедительно доказывает в книге «Звездная волна», что сознание — это квантовая реальность.