ВЫСШАЯ ТАНТРИЧЕСКАЯ ЙОГА

Конечный уровень тантры, махануттара-йога-тантра, или ла-ме ченгпои гию по-тибетски, считается высшим уровнем. Вдобавок он самый трудный в смысле практики. В отличие от других тантр на этом уровне практик встречается со своими противоречивыми эмоциями непосредственно, практикуя визуализацию гневных божеств. В махануттара-йога-тантре приходится непрестанно пересиливать себя, чтобы смотреть на образы, которые пугают, ужасают, вызывают половое возбуждение и так далее. При этом следует связывать такие образы возможно более широким кругом душевных переживаний, чтобы обнаружить в их сугубой мощи проявления мудрости, по этой причине практик визуализирует божества в их сексуальном слиянии и т. п.

При визуализации гневные божества возбуждают куда более сильные эмоции, чем божества мирные. Их облик способен внушить ужас. Они, как правило, увешаны черепами и одеты в звериные шкуры, хватает при них и других пугающих атрибутов. Однако все это следует понимать как символы и знать, что каждый из них означает в той или иной практике. У одних божеств может быть по нескольку голов, у других — множество конечностей и прочих членов для различного, что называется, применения, а покрыты они могут быть звериными кожами или шкурами. Человеческая кожа, например, может символизировать желание, тигриная шкура — ненависть, толстая кожа слона — неведение. Толкования, которые я здесь привожу, довольно произвольны, поскольку для этих символов нет общих значений. Они меняются как в связи с видом практики, так и в зависимости от божества. Поэтому адепту нужно понят символическое значение образа в каждом конкретном случае. Во всех этих практиках особое значение придается тесному соединению сакрального и профанного, мирского. Поняв все это, человек получает необходимые в махануттара-йога-тантре посвящения, как и в предшествовавших тантрах. Первое посвящение — посвящение чаши, и первая его стадия состоит в окроплении водой, что символизирует очищение от скверны. Следом идет посвящение венца. Согласно маханнутара-йога-тантре, это посвящение означает, что адепту пора выяснить, к какому семейству, или группе будд он — или она — относится. При этом адепт увенчивается — символически — венцом этого семейства. Другая стадия посвящения чаши — возложение на голову адепта ваджры, что символизирует нераздельность пустоты и сострадания. Кроме всего этого, адепту дается новое имя, что символизирует его «новое рождение». Вместе все это составляет посвящение чаши.

За этим следует тайное посвящение. Его называют тайны главным образом потому, что оно благословляет адепта на практику визуализация божеств в совокупности. Смыслом этой совокупности, конечно, является сведение вместе того, что обычно двойственно. Это субъект и объект, мудрость и пустота, сострадание и мудрость. В виде символа блаженства, которое становится результатом такого объединения, адепт получает целебные пилюли; это тоже часть посвящения. Мандала, связанная с посвящением чаши, объектна: ее выкладывают из цветного песка или пишут красками на холсте. Мандала же тайного посвящения вообще не имеет материального воплощения, только мысленное. Смысл здесь такой: посвящение чаши получают, чтобы искоренить скверны физического тела, а тайное посвящение предназначено для искоренения скверн из речи.

Третье посвящение — посвящение мудрости, которое дает адепту возможность участвовать в практиках наподобие ту, мо, или генерирования внутреннего тепла. Суть здесь состоит в том, чтобы при помощи определенных практик преобразовать сексуальную энергию. Способ, которым это достигается, зависит от самого практика: монашествует ли он или она, девственны или нет. Но основная цель едина во всех случаях: достичь великого блаженства при помощи преобразования сексуальной энергии. В практике мистической теплоты, например, же когда ею занимаются девственники, мистическая теплота поднимается из центра пупка через центральный канал, пока не претворяется в то, что называют бодхичиттой, или эссенцией жизни, а потом снова опускается к пупку. Поскольку эссенция жизни опускается по центральному каналу, человек переживает блаженство разных видов и разной интенсивности. Когда этой практикой занимаются с партнером, это называется карма-йогой, когда же практик — девственник, это уже джняна, или йога знания. Но при любом подходе преследуется одна и та же цель.

Последнее посвящение называется посвящением языка, или посвящением слова. Преобразуя сексуальную энергию, человек испытывает блаженство, что упрощает для него преодоление субъектно-объектной двойственности. А поскольку это наслаждение становится все чище, оно со временем преобразуется в то, что называется высшим блаженством, или махасукхой (иногда его еще называют внезапным блаженством). Это высшее блаженство совпадает с реализацией природы разума, то есть достижением махамудры. С точки зрения махамудры у природы разума есть три аспекта: блаженство, пустота и неописуемость.

Четвертое посвящение можно назвать символическим, поскольку при нем человек не овладевает какой-то особенной практикой. Посвящение языка, или слова, — символ, демонстрирующий природу разума. Кульминация практики связана с преодолением той едва заметной привязанности к блаженству, которая может возникнуть после третьего посвящения, кроме того, адепт осознает, что божества, которых он визуализировал и о которых знает из мантр, равно как и другие эффекты практики, — всего лишь атрибуты методики и что все эти божества на деле несущественны в отличие от душевных свойств, которые присущи разуму как таковому. Они столь же трансцендентны, как и все умозрительные построения.

Таким образом, четыре уровня тантры ведут практикующего с одной ступени самопознания на другую. В отличие от методов сутраяны тантризм использует эмоциональные конфликты в качестве концепций, которые призваны преодолеть заблуждения. Концепции эти применяются с помощью визуализации, а поскольку адепт по ходу практики становится искушеннее, возрастают и требования к нему. Адепт не отказывается от концепций, он пользуется ими. В то же самое время он использует и собственно противоречивые эмоции, стремясь преобразовать их в соответствующие премудрости. Как и ко всем другим буддийским практикам, о которых уже было сказано, к этим тоже следует подходить постепенно, шаг за шагом. Мы должны предуготовить себя к ним, иначе наиболее «продвинутый их стадии могут потрясти разум и принести больше вреда, чем пользы.

Считаю своим долгом подчеркнуть, что практикующему тантрические методы необходимо правильное руководство — ведь они весьма целенаправленны и очень действенны. Если бы не поймем сути тантры, методы эти могут нам нанести гораздо больший ущерб, чем ошибки в сутрических практиках. Но если мы осуществляем практики махануттара-йога-тантры должным образом и подходим к ним постепенно, а лучше сказать — поступенно, тогда наши усилия пойдут на пользу не только в этой жизни, но и в промежуточном состоянии после кончины. Все ужасные существа, описанные, например, в тибетской «Книге мертвых» («Бардо тодол»), — то же, что и божества, визуализируемые в танирах махамудра-йоги. Это не означает, что божества, с которыми мы сталкиваемся в переходном состоянии совершенно идентичны божествам, которые мы можем визуализировать. Но, раз за разом применяя визуализацию, должны помнить, что божества эти — скорее, продукты наше воображения, нежели что-то реальное, обладающее самостоятельным существованием. Осознание этого может помочь, когда придет наш смертный час.

Учение подчеркивает: то, что мы знаем об иллюзорное ужасов, которые возникают в сновидениях или в мечтах, подразумевает, что мы можем управлять ими во время само переживания. Но при помощи йоги сна, одной из составляющих практики махануттара-йога-тантры, мы можем в люб момент обрести контроль над своими сновидениями. У нас бывают очень яркие мечты, но при этом мы вполне осознаем, что это всего лишь грезы. Именно поэтому не стоит пугаться, если по ходу медитативных опытов увидишь что-то страшное.

Практики визуализации божеств полезны и для понимания природы разума. Осознав ее, мы окажемся в силах распознать даже то, что происходит с нами в переходных состояниях сознания. Практикуя тантру махануттара-йоги, мы визуализируем образы самых ужасных божеств, которых только можно вообразить, для того, чтобы познать темную сторону нашего собственного сознания. Наиболее страшные, наиболее уродливые, наиболее отвратительные существа следует понимать как олицетворения наших душевных качеств.

Когда мы называем божества проекциями разума, это не означает, что они совсем уж немощны. Я полагаю, что подобное истолкование можно назвать западным: это там считают, будто все, что вне разума, реально в большей степени, нежели то, что идет из него. Но это вовсе не аксиома. Например, мания душевнобольного, хотя и обретается целиком в его разуме, оказывает сильное влияние на всю его жизнь. Это так же истинно и при занятиях визуализацией, которые могут произвести на адепта настолько мощное впечатление, что потом придется лечиться. В терминах буддизма это можно выразить так: с конечной точки зрения визуализируемое божество — лишь проекция разума и не более, но с относительной точки зрения, поскольку божества проецируются зримо, они обладают неким собственным бытием. В силу этого они способны — на относительном уровне — оказать определенное влияние на разум адепта. И не следует думать, будто все это — лишь мысленные опыты, не имеющие отношения к жизни, и по этой причине считать визуализацию напрасной тратой времени.

Цель тантрической практики состоит в том, чтобы устранить разрыв между сознательным и бессознательным, между священным и профанным, и между всеми другими двойственностями. Только сделав это, мы можем в полной мере оценить цель визуализации божеств, которые терзают плоть острыми клыками, пожирают человеческие сердца, пьют кровь и так далее. Это дает нам способ стать цельной личностью, поскольку при этом мы можем распознать в себе все нежелательное и сумбурное. Без этого, я думаю, нельзя достичь настоящего просветления.