Глава 12. Созависимость

Эта глава достойна отдельной книги, но автор попытается хотя бы на нескольких страницах описать то, что происходит с людьми, которые окружают алкоголика.

Состояние это называется созависимость, и это не просто термин, это диагноз заболевания. Это заболевание, как и зависимость, идет по собственным законам и имеет черты общие у всех больных вне зависимости от индивидуальности носителя болезни. Это крайне важно понимать, потому, что анозогнозия созависимых — непризнание своего болезненного состояния — явление настолько распространенное, что считается одним из проявлений болезни.

Обычные стереотипы подсказывают нам, что созависимый — это женщина, жена алкоголика, человек с ограниченным интеллектом («…только дура может жить с таким…»). Воображение рисует нам слабую, подавленную личность, не обращающую внимание на собственный внешний вид, в глазах которой застыло чувство страха.

Увы, это не совсем верно. Конечно, бывают и такие случаи, но не в большинстве. Такие люди бросаются в глаза, печать их горя очевидна.

Для специалиста совершенно ясно, что прилично одетая женщина, руководитель большой организации, всецело посвятившая себя делу, сильная и жесткая просто боится приходить домой и потому буквально топит себя в работе. Когда мужчина берет на себя ответственность за то, что происходит с женой, пытаясь героически «решить ее проблему», у него на лице появляется выражение бойца, «обремененного специальной миссией». Про такого можно сказать все, что угодно, но никому не придет в голову проявить к нему сострадание, признав, что он несчастен.

Однако это не что иное, как разные лики одного и того — же заболевания.

Так или иначе, но это люди, которые не могут позволить себе быть счастливыми.

Отказ от помощи у таких людей выражается по-своему. Многие созависимые настойчиво интересуются всем, что можно сделать, но не для себя, а для больного, не признавая, что самим им тоже нужна помощь, и не меньшая, чем алкоголику. Иногда, в разговоре, они даже признают, что последнее время живут как-то странно, и что нужно что-то менять, но «не это главное», «… вот, справимся с его проблемой, тогда и поговорим». Как же это напоминает утверждение пьющего «дело не в этом».

Часто приходиться видеть неподдельное возмущение жен, которым предлагают помощь: «… вы доктор не о том беспокоитесь! Делайте свое дело. Ваша задача — сделать так, чтобы он не пил, а я уж как-нибудь сама разберусь!»

Обремененные грузом информации, эти люди начинают полагать, что «спасение близко», и уже больше ничего не хотят слышать. Обман заключается в том, что спасение они видят не для себя, а для больного. А своя проблема должна растаять, как снег весной.

Суть созависимости заключается в том, что эти люди находятся в состоянии хронического страха. Это нативный страх примата — страх перед непонятым. Созависимый не может понять ход мыслей алкоголика, и потому боится. Страх — чувство отвратительное, страх унизителен, и потому, сознание пытается его чем-то «накрыть». Человек начинает испытывать ощущения, которые должны превышать это гадкое чувство. Как правило, это ощущение своей гипервостребованности. Именно гипер-, поскольку только тяжелые, заведомо превышающие норму ощущения способны спрятать под собой этот страх. В набор подобный переживаний входят также агрессия, перфекционизм, жертвенность, теоретизирование, обреченность… много лиц у этого демона.

Личность созависимого представляется не менее противоречивой, чем личность алкоголика. С одной стороны, эти люди очень хотят «докопаться до сути», но не намерены никого слушать, так как «и так все уже знают». Они готовы отдать «все, лишь бы он не пил», но это должно произойти как-то быстро, за один сеанс, без кропотливой работы. Они понимают, что болезнь не излечима, но настаивают на принудительном лечении. Фактически, приходиться видеть парадоксально сформированные отношения. Это некое агрессивное обожание, люди готовые на смерть близких из «любви» к ним.

Очень часто в разговоре с созависимыми приходиться объяснять отказ больному в имплантации Эспераль. Врач поясняет, что больной не намерен прекращать употребление алкоголя, не считает, что препарат будет действовать, а, тем не менее, если он начнет употреблять на фоне терапии, может оказаться в реанимации, стать инвалидом или умереть. В ответ можно услышать страшные слова, вроде:

— Так пусть умрет! Если станет инвалидом, буду за ним ухаживать, все равно мне не жить!

— Если настолько все плохо, можно ведь разойтись, это цивилизованный путь.

— Нет! Как же это он без меня — совсем погибнет!

— Но ведь Вы его только что были готовы похоронить. Своими руками!

Есть только один способ справиться с демоном — назвать его по имени. Начать нужно с того, что человек просто признает, да я испытываю чувство страха, с которым не могу справиться, потому, что мне никогда не понять больного. Не пытайтесь понять алкоголика, не дай Бог вам его понять. Этот болезненно искаженный мир, где одни и те же образы могут представать в разных видах, может понять только тот, кто побывал там. Пытаясь пришить свою логику к происходящему, созависимый начинает искать виноватых. Такие находятся. Виновными оказываются друзья, работа, время, производители водки, правительство, сами созависимые. К этим людям и явлениям появляется ненависть. Испепеляющее чувство, убивающее не того, на кого направлено, а того от кого исходит. Жены алкоголиков охотно включаются в борьбу с «пьянством», с рекламой алкоголя, с врачами наркологами, которые «не способны отвратить их мужей от выпивки». В то же время предположение, что проблема внутри, в душе самого алкоголика, не устраивает. Часто, подводя итог, рассказу созависимого, хочется спросить: «Так кто же он? Изверг или больной?» К сожалению, часто приходиться слышать ответ: «Да какой он алкоголик? Он сволочь!»

Коротко, рекомендацией для созависимого является принятие ситуации следующим образом:

Он больной — Вы персонал. Персонал, не имеющий право на сопереживание. Сопереживание и сострадание не одно и то же. На самом деле это взаимоисключающие понятия.

Во-первых, персонал — это люди заведомо здоровые. Больной персонал не сможет оказать помощь. Поэтому, первая задача созависимого, признать, что у меня есть проблема. Не только с алкоголиком, но и со мной происходит что-то, не подвластное моему желанию, не объяснимое логикой, не зависящее от моей воли. Только тогда Вам удастся превратить проблему в задачу, и начать понимать, что нужно делать. В любом случае нельзя давать пьяному деньги, ни под каким видом, нельзя приносить алкоголь, нельзя оправдывать пьяного, звонить на работу, и говорить, что заболел. Нельзя изменять своих планов, в зависимости от состояния алкоголика. Нельзя обслуживать запои. Начните беспокоиться о трезвости.

Во-вторых, персонал, это люди, которые знают, что делать, а если не знают — не делают ничего. Очень часто приходиться слышать от членов семей алкоголика: «Мы в растерянности, мы не знаем, что делать». Как правило, эти те самые люди, которые предпринимают максимум усилий для получения чудесного результата: «чтобы проснулся, и не пил». Получается какое-то бурно деятельное отчаяние. Для персонала запрещены панические действия. Всегда начиная какое-то дело, необходимо знать, в каком случае нужно будет остановиться, если твои действия неэффективны.

Когда начинаешь объяснять это созависимым, часто приходиться видеть возмущение: «Вы что, предлагаете оставить все, как есть?» Нет, я предлагаю прекратить делать то, что делалось раньше! Да, необходимо увеличить дистанцию. Эмоционально, а не обязательно географически. Приходилось видеть жен, которые развелись, разъехались, вышли повторно замуж, а теперь приезжают из другого конца города к первому мужу для того, чтобы «сходить за пивом», «убрать в квартире», «вызвать врача».

Увеличение дистанции ни в коем случае не должно восприниматься, как предательство. Это медицинская эвакуация из очага поражения. Есть ситуации, в которых вы бессильны, вы не можете оказать помощь. Находиться в таком месте — значит увеличивать количество пострадавших. Кроме того, если кто-то выйдет оттуда, не хочется, чтобы он оказался один. Пускай найдутся люди, спасшиеся, и готовые тебя встретить. Это важно.

У созависимого должен быть «план Б». План отступления, план спасения себя. Этот план должен быть продуман до мелочей. Нельзя пугать алкоголика. Если жена сто раз говорила, что уйдет, но не уходила — это не сработает. «Уйду» — это значит куда, когда, что с собой заберу, все продумано. Это и есть условие реализации.

Такой план необходим больному — это одно из условий мотивации, и самому созависимому — только такой план спасет от паники. Мы должны знать точно: что будем делать, если поймем, что не можем сделать ничего.

Помните, что, даже увеличив дистанцию, отойдя от кошмара, Вы все равно будете носить в себе зерно вашей болезни. Вы будете испытывать зависимость к зависимости. Еще долгое время слово «алкоголик» будет отзываться в вашей душе, как взрыв динамита. Вам все еще будет хотеться принести себя в жертву, ощущая на себе печать проклятия. К сожалению, приходиться видеть, как женщина уходит от мужа алкоголика, и выходит повторно замуж за другого алкоголика. Вырваться их круга этого кошмара нелегко, но возможно. Для начала необходимо принять решение, что «У меня тоже есть проблема, которую необходимо будет решать».

Нельзя агитировать за трезвость — покажите ее привлекательность. Начните жить хорошо, для Вас это врачебная рекомендация, а не пожелание.