Глава 4. Пять этапов до дна

Итак, мы обсудили стратегию. К сожалению, как правило, разговор начинается с конца — с тактики. В самом начале беседы с врачом больные и окружающие буквально накидываются с вопросами: «Что Вы можете предложить?», «Как это называется?», «Сколько стоит?», Важные, очень важные вопросы, но задаваться они должны вторыми. Вначале надо понять, а что больной хочет получить? Невозможно обсуждать, на чем ехать, если еще не решил, куда. В то же время, если есть точка на карте, доберешься. Как? Не важно! Хоть пешком, как угодно. Главное — знаешь, куда. Если человек действительно принял решение, дальше уже все становиться проще и понятней.

К таким решениям нас приводят пять этапов. Это отрицание, гнев, торг, уныние и примирение.

Пять этапов — это некий универсальный алгоритм решения всех проблем, которые не могут быть решены силой воли.

Например, мы идем по дороге и видим незнакомого зверя. Первое, что мы испытаем — это отрицание: Проблемы нет, зверь мирный, нам не угрожает — достаточно просто не обращать внимания. Большинство задач мы решаем именно таким способом — не обращаем внимания.

Но, если мы видим, что зверь начинает нам угрожать, рычит, ведет себя агрессивно, мы тоже начинаем вести себя агрессивно — гневаемся, топаем ногами, поднимаем камень… Каждый реагирует по-своему. Очень часто, подойдя к двери, и пытаясь повернуть ручку, мы за нее дергаем, если она сразу не открылась. Этот способ также довольно эффективен в большинстве случаев.

Но, если и это не помогло, тогда включается интеллект, и мы начинаем торговаться. В случае со зверем мы будем предлагать ему дружбу, колбасу, попытаемся его отвлечь. Нам нужен компромисс или полная выгода.

Испробовав все способы и ничего не добившись, мы начнем показывать зверю, что мы сами его боимся. Иногда и это срабатывает.

И только если и это не помогло, мы поймем, что нам нужно делать выбор: либо идти, и пускай кусает, либо сменить дорогу.

Важно, что примирение — это еще не решение, это выбор, но выбор только между двух путей. Третьего там не будет. Мы пытались найти третий, пока торговались, но не нашли.

Эти же этапы можно проследить и в принятии решения: «Я алкоголик».

Начинается все, как правило, с отрицания. Человеку, да и окружающим кажется, что ничего страшного не происходит. События воспринимаются, как странные, но забавные. Часто родственники даже оскорблены предположением об алкоголизме члена семьи. Сами больные, как правило, начиная объяснять свое поведение, строят фразы, начиная со слова «просто…» «Просто слегка перебрал» «Просто так развивались события». На этом этапе люди обращаются к многочисленным психологам, психотерапевтам, астрологам и другим специалистам и не специалистам, только с одной целью — найти простое объяснение происходящему. Объяснения находятся — стрессы, политика, звезды и т. д. В отрицании человек может находиться довольно долго.

Вообще, нужно понимать, что в алкоголизме сроки большие. Этот зверь не хочет сразу убивать жертву. Сроки исчисляются не месяцами, и даже не годами. Это десятилетия, жизни и поколения.

Чаще всего отрицание длится лет 10–15, затем человек попадает в гнев. В этом состоянии проблема становиться очевидной. Имеется в виду не пьяный гнев, а то, что происходит с больным в трезвом состоянии. Выйдя из очередного запоя, такие люди начинают всех обвинять в том, что происходит. Они полны решимости изменить ситуацию раз и навсегда, но результатом они видят «нормальное» употребление алкоголя. Под «нормальным» понимается употребление без последствий. О контроле над дозой речи не идет: «Буду пить, сколько хочу!» Главное, чтобы без последствий. Понять, что так не будет никогда, этот человек не может, и потому начинает искать виноватых.

Гневается человек на себя. Но гнев на себя принять невозможно, и потому он распространяется на окружающих. Обидно, что во время этого взрыва злость выливается на близких. Закономерность тоже очевидна — кто был ближе, тот больше и получил.

Как правило, в гневе человек находиться недолго. Гнев быстро утомляет, хотя, некоторым он даже нравиться. Такие люди могут пребывать в нем несколько десятилетий, ведя борьбу со своей тенью. Нанося вред себе и окружающим, они выискивают во всем плохое, в каждом видя врага.

Рано или поздно, человек начинает понимать, что какая-то проблема есть, но принять решение он все еще не готов. В таком случае начинается третья, и самая страшная фаза — торг. Эта стадия действительно самая страшная, хотя бы потому, что самая длительная. Большинство алкоголиков умирают, продолжая торговаться, так и не сумев пойти дальше. Торг — это то, что чаще всего приходится видеть врачам.

На этом этапе больные определяют свое состояние, используя лексические увертки: «Я, наверное, алкоголик, но еще не хронический» или «Я бытовой пьяница».

Торг идет во всем, не только в определении. Строятся, постоянно меняющиеся, схемы употребления (только три рюмки, только вечером, только по праздникам). Схемы рушатся, как замки из песка, но, вернувшись в гнев, больной начинает опять торговаться за следующую схему. Интеллект при этом работает с бешеной скоростью, принося только новые потери…

О потерях хотелось бы рассказать подробнее. Дело в том, что во время торга человек может потерять, и зачастую теряет все. Абсолютно все: деньги, здоровье, любовь, веру, уважение. Этот торг бессмыслен, поскольку бесполезно торговаться с существом, лишенным морали. Алкоголизм — существо из другого мира, там, в преисподней, нет понятий добра или зла. Торговаться с зависимостью так же бестолково, как читать проповеди комарам, о том, что нехорошо кусаться. Болезнь точно решила высосать тебя до последней капли, и никакие аргументы ее не убедят. Алкоголик играет в адскую рулетку, проигрывает, но продолжает делать ставки. Потерять все ему помогает услужливая логика: «Если я проиграл 10 раз, значит, в 11-й выиграю точно!»

На этом пути у человека появляется опасное ощущение, что он все-таки что-то делает. На вопрос: «Как дела?» он отвечает: «Пока плохо. Недавно опять был запой, но я работаю над проблемой». Он уверен в том, что проиграл битву, но не войну. Знания, которые его интересуют, касаются либо технологий употребления (так называемая культура пития), в чем ему «помогает» реклама и «опыт» друзей. Либо поисков оправданий: почему я пью неправильно? Здесь, к сожалению, огромную «медвежью услугу» оказывают психологи, астрологи и прочие консультанты, начинающие разговор с фразы «никакой вы не алкоголик…» Как часто приходится видеть людей, использующих интеллект для построения алкогольного алиби: «у меня стрессы», «кризис Мартина Идена», «тяжелая работа, на которой все пьют». Всех не перечислить. Поражает наукоподобие этих объяснений.

Но, тем не менее, алкоголизм продолжает собирать свою страшную жатву. Больной отдаст все, даже то, что спрятал «на черный день». Отдаст сам, придя на это сатанинское капище, и принеся в жертву.

Самое страшное, это то, что утрачиваются духовные ценности. То, ради чего человек мог бы бросить пить. Очень типично, что алкоголик пытается бросить пить ради семьи. Когда он это заявляет, он не врет! Он действительно любит жену, детей. Какое-то время он находиться в сухой паузе, как правило, бешено работает, чувствуя себя виноватым. Вроде все получилось. Но, через несколько месяцев, когда воля болезни возьмет верх, снова повторяется срыв. Пытаясь объяснить самому себе, что же произошло, больной приходит к выводу: «у меня плохая семья». Ради этой семьи он уже не бросит пить никогда.

Сколько бы раз он потом не создавал семью, ему каждый раз придется находить в ней изъяны, для того, чтобы пить.

Если бросает пить ради работы, окажется что и профессия неинтересная. Ничего не останется, вся жизнь будет прожита зря. Окажется, что единственный выход — это напиться.

Ни в коем случае нельзя бросать пить ради того, что дорого! Придется изгадить самое ценное, для оправданий. Будет больно, непонятно, но все равно придется. Уже упоминалось, что такие решения принимаются только ради себя, для себя, потому, что пришел к такому убеждению!

Торгуясь ежедневно в течение двадцати-тридцати лет, пациент начинает приобретать «стигмы» ремесла. Так же, как сапожника можно узнать по сутулости, учителя по голосу, а милиционера по взгляду, и у торговца есть характерные черты.

Во-первых, в торговле не бывает веры. Нельзя брать выручку в конверте, надо пересчитать. Если принесли коробку — пусть откроют. Так же и алкоголик не верит на 100 процентов никогда и ни во что. Если ему показать человека, который бросил пить, и не пьет уже 5 лет, «торговец» сделает для себя выводы: или пьет, но незаметно, или вообще не пил, так, как я, или скоро напьется. Трудно поверить, что есть лечение, помощь, если не веришь в результат.

Во-вторых, в торговле всегда есть третий выход. С самого начала торговля была искусством поиска компромиссов. Если торговец не сумеет решать проблему не так, как нужно, а так, как можно, ему не получить выгоды. Хорошо это или плохо? Для торговца хорошо, для алкоголика — плохо, ведь предметом торга выступает его жизнь. А «заказчиком» — существо, более могущественное, чем он. Существо, уже погубившее не один миллиард людей. Но поиск третьего пути занимает ум больного полностью. Даже в разговоре на эту тему больному очень трудно ответить «Да» или «Нет». Все крутиться вокруг «вероятно», «может быть», «предположим», «а что если вдруг…»

В-третьих, торговец свято верит в языческое чудо. Обязательно когда-нибудь подвернется нужная сделка, я себя поведу правильно, и тогда размер барыша будет таким, что мне хватит на всю оставшуюся жизнь. Но для этого нужно соблюдать ритуалы: «первый покупатель — мужчина», «деньги из рук не брать», «говорить нужные слова» и т. д. Если речь идет о продавце — это просто забавно. Воспринимается как древние обычаи, смешные и бестолковые. Если продавцу хочется в это верить — пусть. Совсем другой оборот это явление принимает у алкоголиков. Эти пациенты совершенно искренне уверенны в том, что есть «кремлевские» таблетки «от запоев» (не от алкоголизма, а именно от запоев). Они постоянно ищут какие-то добавки, травы, колдунов. Уверенность в том, что если поискать «как надо» — найдешь то, о чем никто не знает, приобретает формы сверхценных идей.

Погружаясь в торг все больше и больше, человек становиться уверенным в том, что он стал специалистом. Наиболее типичная фраза: «Доктор, мне рассказывать ничего не надо. Я все знаю!» Наивность суждения больному не видна, поскольку он действительно прошел огромный путь, очень устал, но двигался по кругу. Так никуда и не ушел, все потерял, ничего не найдя. Как может человек узнать что-то новое, если он уверен, что знает все?! Путешественнику для того, чтобы отправиться в путь, нужно предположить, что он не везде побывал. Так же и алкоголик сможет что-то понять, только если поймет, что он что-то не понимает.

Во время торга бывают ситуации временной сухости. Это не трезвость, а именно сухость, поскольку до решения еще далеко. Это ситуация, когда человек уже потерял практически все, но здоровье еще осталось. Брать с него нечего, но он может заработать. И тогда алкоголизм его как будто отпускает. Человек вдруг решает, что не будет пить год или два, и не пьет. Работает, обзаводиться друзьями, появляется семья. Как правило, все считают, что он больше никогда и не выпьет. Хотя в разговоре на эту тему сам алкоголик предполагает, что рано или поздно он все-таки сможет выпить. Конечно, не так, как раньше, но скоро обет закончится. Слово сможет и является тем подводным камнем, о который разобьется это судно. Он не сможет не выпить. Ведь веревка на шее осталась! И когда «нагуляешь бока», тебя опять потянут, и вынужден будешь прийти и опять оставить все.

Мало кому удается завершить торг при жизни. Большинство больных умирают, продолжая торговаться, но если все-таки торг завершился, больной переходит к самой неприглядной ситуации — к унынию.

Находясь в унынии, больной уже согласен с тем, что он алкоголик, он не спорит, не торгуется, не ищет противоречий в словах. Он понимает, что спивается, но считает, что сделать это нужно аккуратно. Сомнений в том, что алкоголизм оказался сильнее нет, но есть надежна, что хоть умереть ему позволят без боли. Человек уже не ищет хорошую работу, хотя, как правило, продолжает работать для того, чтобы пить. Восстановить отношения с близкими он не пытается, даже сторонится их, понимая насколько плох. Все суждения, намерения, фантазии строятся с учетом того, как он в это время будет пить. Сможет ли, выпив, закончить дело, или лучше его не начинать. Сомнений в том, что он выпьет, уже нет. Такие люди не агрессивны, хотя окружающие проявляют именно к ним беспокойство, испытывая биологическое отвращение. С пьяным хулиганом считаются, а бомжа презирают, хотя от человека в унынии вреда гораздо меньше. Логично было бы проявить к нему сострадание, но, не понимая, как такое могло случиться, люди испытывают страх. Страх, порождающий агрессию.

Как бы то ни было, но уныние — это шаг вперед.

Только после этих кругов ада человек походит к примирению. К ситуации выбора из двух возможных вариантов.

На этих пяти этапах шлагбаумов нет. Запросто из уныния человек может перейти к торгу, или даже показать гнев. Погневавшись всласть, увериться в отрицании. Как правило, все-таки торг — наиболее частое проявление, потому как, именно в него каждый раз душа и скатывается.

Редко, но приходилось видеть людей, которые продолжают спиваться осознанно, все понимая и правильно оценивая. Редко не потому, что такие мысли не могут приходить в голову, а потому, что мало кто из них еще жив.

Те, кому повезло все-таки сделать выбор в сторону свободы, меняются настолько, что скорее стоит говорить о перерождении. Даже если у такого человека и бывают срывы, он уже их не прячет, а анализирует. Его крайне интересует все, что может ему помочь, он пытается быть кристально честным по отношению к самому себе. Он хочет, и рано или поздно все-таки сможет, нести ответственность за себя, а не за пьяного.

Но сделать выбор нелегко. Торг привил желание найти «третий вариант», и потому ситуация «налево пойдешь — направо пойдешь» не устраивает. Алкоголик ищет «дверцу в камне». Он уверен в том, что если быть немного хитрее, то получится все-таки обмануть, проскочить. Такие люди утверждают: «Да, алкоголизм — страшное зло. Это чума, которая уже унесла много моих друзей. Это горе. Но я все-таки попробую пройти по краю, не слететь на этом вираже, тем более, что у меня действительно важные причины для того, чтобы выпивать».

Парадоксально, но тот, кто сделал выбор «буду пить, сопьюсь и умру», имеет больше шансов, чем тот, кто не сделал никакого выбора. Бывает так, что, придя к утверждению: «бутылка — лестница в небо», человек все-таки ужасается, и меняет решение, но, обратите внимание, у него уже было хоть какое-то решение. Гораздо хуже, когда утопающий не может взяться ни за один край проруби. Это значит только одно — он будет продолжать тонуть.